Диана Сидни - Тени прошлого

Атланта, октябрь 1968 года

Сюзен просто не верилось, что октябрь может быть таким жарким и влажным. Пришло бабье лето, и с этим ничего нельзя было поделать. Разве что помедленней двигаться и терпеливо ждать, когда оно закончится. Сюзен Тейлор Синклер сидела на заднем дворе на качелях и легонько раскачивалась туда-сюда. На ней была белая кофточка с круглым воротничком и вышитой на карманчике лошадкой. Кофточка была заправлена под красную клетчатую юбку не в обтяжку, а свободно, словно девочке хотелось скрыть наливающиеся груди. Долговязые ноги качались вперед-назад, и ее белые гольфы то и дело мелькали ярким пятном, перелетая из тени в солнечный свет.

Лицо Сюзен было хмурым, однако даже это не портило безупречную чистоту его черт. Хотя высокие скулы все еще сохраняли детскую пухлость, можно было с уверенностью сказать, что через несколько лет девочка превратится в потрясающую красавицу. Волосы у нее были словно из золота, кожа также имела золотистый оттенок, а щечки разрумянились от жары. Но самым удивительным во внешности Сюзен был цвет ее глаз: янтарные, словно греческие монетки, глазки.

Старые качели мерно поскрипывали. Только раскачиваясь на них, можно было хоть немного охладиться, так как при этом появлялся легкий ветерок. Правда, Сюзен все равно было жарко, но ведь могло быть и хуже. На коленях у нее лежала книга Джейн Остин «Гордость и предрассудки». Сюзен нравились романы этой писательницы, но сейчас ей не хотелось ничего читать. Даже думать ни о чем не хотелось. Было чертовски жарко.

Дом, в котором жила Сюзен, представлял собой двухэтажное кирпичное здание с эркерными окнами, стоящее в ряду таких же зданий, которыми был застроен этот квартал на окраине города. Сюзен бросила в сторону дома отсутствующий взгляд. Конечно, можно было бы войти внутрь, где стоял кондиционер. Но кондиционер все равно не спасал от духоты, а кроме того, дома был Карл. Он вернулся с работы рано и сейчас сидел в гостиной перед телевизором и пил виски. Он никогда не смотрел какую-нибудь определенную программу, а просто сидел, уставясь в экран. Сейчас, например, шла детская учебная передача. Сюзен сомневалась, что он об этом знал.

Карл Синклер был отчимом Сюзен. Он женился на ее матери несколько лет назад, когда девочке не было еще и пяти. Поскольку он не приходился ей отцом, Сюзен не считала себя обязанной любить его. По крайней мере так понимала ситуацию она сама. Все вокруг говорили ей, что она должна любить Карла Синклера, а она его не любила. Не любила — и все тут! Отец Сюзен умер, когда она была еще совсем крошкой, и ее мать Аманда всегда говорила ей, что он был настоящим джентльменом. Сюзен часто думала о своем родном отце. Она никогда не видела его фотографии и поэтому придумала его себе: высокий, с такими же золотистыми, как и у нее самой, волосами и со спокойной улыбкой на губах. В ее воображении он был таким папой, который водит свою дочь в зоопарк, покупает ей мороженое и говорит: «Какая ты у меня умница!» В ее мечтах он всегда был самым замечательным папой в мире.

А Карл не был замечательным. И хотя Аманда считала его необыкновенным, у Сюзен на этот счет было свое мнение. Аманда без конца повторяла Сюзен, что они обе должны быть благодарны судьбе за то, что о них заботится такой чудесный человек. Карл владел посреднической фирмой, специализирующейся на продаже «понтиаков», хорошо зарабатывал, а потому жили они в приличном доме и Сюзен носила дорогие красивенькие платьица.

Отталкиваясь ногами от земли, Сюзен неторопливо раскачивала люльку качелей. Примерно через полчаса станет немного прохладнее, и тогда она, может быть, вернется домой. Пока же девочка качалась из стороны в сторону и размышляла.

Вообще-то, если бы не Карл, Аманда была бы очень даже ничего себе. Но Карл был чем-то вроде «бабьего лета»: с ним тоже приходилось мириться.

Мать не раз рассказывала Сюзен о ее дедушке и бабушке Тейлорах, говорила, что семья у них была бедная, но благородная и что жили они в пригороде Саванны, в штате Джорджия. Она вспоминала так же, что в семье у них когда-то водились деньги, описывала красивую мебель, чудесные вазы и всякие антикварные вещи, великолепную одежду и шикарные машины. Потом деньги куда-то исчезли, и мать так и не смогла объяснить Сюзен, что произошло.

Аманда все еще оставалась миловидной женщиной, и жизнь ее была вполне приятной. Но так было не всегда. Она часто рассказывала Сюзен, как вышла замуж за ее отца, замечательного человека. Тот был богат и обожал свою семью. Но потом он неожиданно умер, а его финансовые дела оказались в плачевном состоянии. Овдовевшей Аманде пришлось очень трудно без денег и с крошечным ребенком на руках. Она не упускала случая напомнить Сюзен о том, как ей было тяжело, и от этого девочка чувствовала себя обузой. Ей всегда казалось, что она виновата в бедственном положении матери. Это было очень неприятно. Аманда говорила, что, если бы не Карл Синклер, она бы голодала.

Когда Сюзен была еще ребенком, Аманда переехала в Атланту, где подыскала себе работу, а спустя некоторое время встретила Карла Синклера, который вскоре женился на ней. Он даже удочерил Сюзен, и теперь она тоже носила фамилию Синклер. Аманда говорила Сюзен, что отныне Карл будет ее «настоящим» отцом. Как-никак он растил ее, как свою родную дочь.

«Не совсем так», — думала Сюзен.

Поначалу он относился к ней очень даже хорошо. Однако когда Сюзен исполнилось одиннадцать лет, все начало резко меняться. Девушка стала замечать, что Карл за ней наблюдает. Это произошло примерно в то время, когда у нее начали расти груди. Сперва она не связывала эти два события, поскольку была слишком поглощена собой. Девочка злилась на себя — ей не нравилось, что у нее вдруг появились на груди две дурацкие шишки. Во-первых, было больно, а во-вторых, она была первой девочкой в классе, у которой они появились. Мальчишки начали хихикать и перешептываться, поэтому Сюзен стала носить мешковатую одежду и длинные просторные жакеты.

При воспоминании о ночи, когда все это началось, у Сюзен дрожь пробежала по телу. У Аманды в тот вечер случился очередной приступ головной боли, и она сразу после ужина легла в постель. Сюзен убрала со стола, и Карл помог ей вымыть посуду. Потом вдруг его настроение круто изменилось. Когда была вытерта последняя тарелка, он прихватил с собой в гостиную бутылку виски, включил телевизор и расположился в кресле с намерением пить в одиночестве целый вечер.

Сюзен поднялась в свою комнату и стала готовиться ко сну. По пути из ванной она зашла к матери, чтобы пожелать ей спокойной ночи. Аманда что-то простонала в ответ и сказала Сюзен, чтобы та быстренько закрыла за собой дверь, потому что от проникающего из коридора света у нее усиливается головная боль.

Сюзен закрыла дверь и на цыпочках возвратилась в свою комнату. Она забралась в хорошенькую постельку и выключила свет. Под доносящееся снизу монотонное бормотание телевизора она заснула.

Однако вскоре ее что-то разбудило. Девочке показалось, будто в комнате кто-то есть. Она прислушалась и, не услышав ни звука, перевернулась на спину, чтобы снова заснуть. Но тут она увидела рядом с постелью что-то большое и темное. От страха у нее как рукой сняло сон. Она почувствовала, как под чьей-то тяжестью прогнулся край кровати. Уловив сильный запах виски, Сюзен поняла, что это Карл зашел к ней, должно быть, чтобы поцеловать на ночь.

— Как тут моя маленькая девочка? — пробормотал он заплетающимся языком и коснулся рукой ее волос. Затем рука его скользнула вниз по щеке и задержалась у предплечья. — Ты самая хорошенькая девочка в Атланте.

Сюзен сонно улыбнулась его словам и тут же почувствовала, что рука его заскользила еще ниже и коснулась ее груди. Девочка перевернулась, пытаясь уклониться. «Должно быть, это случайность», — мелькнуло у нее в голове.

Однако рука Карла не только осталась на месте, но и как будто сделалась тяжелее. Сюзен показалось, что он пытается прижать ее к постели. Запах виски усилился, и темная тень головы Карла нависла над ее лицом.

— Ты ведь любишь меня, не так ли? — невнятно пробормотал он, и его мокрые губы прильнули к ее губам. Зубы его больно врезались в ее нижнюю губу. Сюзен попыталась отвернуться, но рука Карла скользнула вниз по ее животу. Его пальцы больно впились в ее тело. Упершись ему в грудь сжатыми кулаками, девочка рванулась с кровати и словно кошка приземлилась на холодный пол обеими ногами одновременно.

Карл рухнул лицом на постель, издавая при этом какие-то странные звуки, похожие на всхлипывание. Пролежав так с полминуты, он поднялся и, спотыкаясь, вышел из комнаты.

Сюзен около часа просидела, скорчившись, на полу. Но он не вернулся, и она наконец переползла на кровать.

Когда на следующее утро она спустилась к завтраку, все было как обычно: Аманда готовила яичницу, а Карл сидел за кухонным столом и читал газету. Они поздоровались, и когда отчим взглянул на нее, на секунду оторвавшись от газеты, лицо его казалось непроницаемым, а глаза пустыми.

Сюзен внимательно посмотрела на него. Как мог он притворяться, будто прошлой ночью ничего не произошло? Может быть, протрезвев, он все забыл? А может, вообще ничего не было и ей это только приснилось? Нет, все это произошло в действительности, и ужас, который она пережила, ей не забыть до конца своей жизни. «Наверное, Карл не понимал, что делает, — решила Сюзен. — Это из-за виски он вел себя так глупо и странно». Ей не хотелось больше думать об этом.

Такое объяснение вполне удовлетворяло ее, пока месяца через два все не повторилось снова. Однажды ночью ее опять что-то разбудило. В доме было темно и тихо. Карл стоял рядом с ее кроватью. Крепко схватив Сюзен за плечо, он заговорил с ней, но уже совсем не так, как в прошлый раз. Теперь он со злостью в голосе принялся говорить ей всякие обидные вещи, назвал ее неблагодарной, сказал, что она не любит его так, как должна бы любить, за то, что он покупает ей всякую красивую одежду и дает крышу над головой. Он сорвал с нее одеяло и, задрав ей до пояса ночную сорочку, наклонился, поцеловал ее в шею и принялся щипать за соски. Чтобы она не могла вскрикнуть, он зажал ей рот своими губами. Сюзен попыталась вырваться, но Карл крепко держал ее своими сильными руками.

— Люби меня хоть немного, — пробормотал он, не отрываясь от ее губ, и рука его снова скользнула ей между ног. Затем он лег на нее и стал тереться о ее ногу, прикасаясь при этом пальцами к самым нежным и чувствительным местечкам. Вскоре тело его дернулось и он затих.

Сюзен лежала, пригвожденная к постели. Она не могла даже шевельнуться, потому что Карл держал ее руки над головой, а оттого, что он навалился ей плечом на лицо, она едва могла дышать. По ночной сорочке ее расплылось мокрое пятно.

Не сказав больше ни слова, Карл встал и, пошатываясь, пересек комнату. Сюзен облегченно вздохнула, но радоваться было рано. Она услышала, как тяжелые шаги снова направились к ее кровати.

— Не вздумай рассказать об этом кому-нибудь, — проговорил Карл. — Ты меня слышишь?

Сюзен ничего не ответила.

— Ты меня слышишь? — повторил он.

На этот раз в голосе его чувствовалась явная угроза.

— Да, я тебя слышу, — прошептала Сюзен.

— Если расскажешь, убью. Поняла?

Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты.

И снова на следующее утро все было как обычно. Мать разбивала в миску яйца, Карл читал газету. В выражении его лица не было и намека на то, что прошлой ночью что-то произошло.

Карл продолжал приходить к ней по ночам — с интервалом в три-четыре месяца, — и всякий раз от него противно пахло виски.

Однажды Сюзен попыталась расспросить мать о мужчинах и об их поведении, но та резко оборвала ее.

— Не смей говорить об этой грязи, юная леди! — брезгливо воскликнула она. — Я уверена, что нынешняя молодежь и без того узнает слишком много из телевизионных передач. Впредь запрещаю тебе вести подобные разговоры!

Сюзен стала отдаляться от своих школьных подруг, и те, сочтя девочку зазнайкой, оставили ее в покое. Именно тогда Сюзен и пристрастилась к чтению. Оно не только доставляло ей удовольствие, но и уводило от реальности. Раз в неделю она ходила в старую, попахивающую плесенью библиотеку на Саут-Мейн-стрит и возвращалась оттуда со связкой книг. Обычно их было семь — по одной на каждый день недели.

Вскоре библиотекарша стала подшучивать по этому поводу.

— Почему ты берешь не шесть книг? — спрашивала мисс Хевершем, записывая в формуляр выбранные Сюзен книги.

— Потому что в неделе семь дней, а не шесть, — спокойно отвечала девочка.

— А почему у такой хорошенькой девушки нет дружка?

— Книги лучше. А мальчишки такие зануды!

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — улыбалась мисс Хевершем.