Диана Сидни - Тени прошлого

Вскоре Сюзен прочла все книги из отдела «для юношества» и перешла на «книги для взрослых».

Аманда бранила ее за то, что она так много читает.

— Ты испортишь себе глаза. Тебе придется носить очки, а они будут портить твое хорошенькое личико, — говорила она всякий раз, заставая Сюзен за очередной книгой, — Красивая одежда не будет на тебе смотреться. И к тому же мальчики не гуляют с девочками, которые носят очки.

Но тут вступался Карл:

— Оставь ее в покое, Аманда. Лучше пусть она держится подальше от мальчиков. От хорошенькой девочки все они хотят только одного.

— Неплохо было бы ей также проводить побольше времени в компании хороших девочек, — не слушая его, продолжала Аманда. — Как насчет дочери миссис Симпсон? Она могла бы стать для тебя подходящей подружкой. Тебе нужно начинать знакомиться с подходящими людьми.

Сюзен всегда отказывалась, и Карл поддерживал ее в этом — по своим, естественно, соображениям. Впрочем, девочке было все равно, потому что теперь ее мысли были заняты исключительно книгами. Она могла целыми днями жить чужой жизнью, не задумываясь над своей собственной. Это было для нее единственной возможностью укрыться от реальности.

Аманда же с головой погрузилась в напряженную светскую жизнь среднего класса Атланты. Разговоры ее вертелись вокруг вступления в клуб любителей-садоводов да приглашений на ужин в компаниях подходящих людей. Она заботилась о том, чтобы носить «подходящие» туалеты, делать прическу у «подходящих» парикмахеров и даже покупать мясо у «подходящих» мясников. Она уговаривала Карла переехать в более просторный дом, расположенный в более престижном районе. Она всегда думала лишь о том, что скажут о ней окружающие. Иногда Сюзен хотелось, чтобы Аманда побольше внимания уделяла ей и поменьше думала о том, чтобы все у них было, «как у приличных людей».

Интересно, что сказала бы Аманда, узнай она правду о своем муже? Иногда Сюзен хотелось рассказать матери обо всем, что происходит, но у нее не хватало на это духу. Аманда не была расположена к откровенным разговорам. Однажды Сюзен попыталась затронуть тему мальчиков, упомянув об одной девочке в школе, которую застали в тот момент, когда она обнималась в машине со старшеклассником. Лицо Аманды тотчас же исказила гримаса ужаса.

— И близко не смей подходить к ней! — закричала она. — Я не хочу, чтобы ты говорила о таких вещах. Мэри Уильямс — плохая девочка, и вообще Уильямсы — люди не нашего круга. Неудивительно, что она влипает во всякие истории с мальчиками.

С запада подул слабый ветерок, и Сюзен, опустив ноги на траву, остановила качели. Вечерело. Оранжевый шар солнца низко склонился к линии горизонта. От гаража и кустов по газону протянулись длинные тени. Девочка услышала щебет какой-то птицы да донесшиеся издалека голоса играющих ребятишек. Затем раздался пронзительный, раздражающий голос матери:

— Сюзен! Иди домой, мне нужна твоя помощь.

Сердце девочки гулко забилось в груди. Она знала, зачем ее зовет мать. Аманда собралась куда-то уходить и хотела, чтобы Сюзен помогла ей на кухне.

Сегодня Аманда отправлялась на собрание Ассоциации учителей и родителей. Это означало, что она едва ли вернется к ужину и что после ужина ее также некоторое время не будет дома. Значит, Сюзен останется сегодня с Карлом одна…

Карл уже три месяца не приходил в ее комнату. Сегодня он с четырех часов сидел в гостиной с бутылкой виски. Будучи владельцем крупной фирмы, он мог распоряжаться временем по своему усмотрению. Иногда он бывал дома, когда Сюзен возвращалась из школы. А случалось, приходил домой поздним вечером.

Но мать никогда его не упрекала, как бы поздно он ни возвращался и сколь бы много он ни пил. Казалось, ей не было до этого никакого дела.

Сюзен переступила порог, и в лицо ей ударил поток ледяного воздуха — в доме на полную мощность работал кондиционер. Не заходя в гостиную, девочка прошла на кухню, где в отличие от остальной части дома было тепло, а кроме того, приятно пахло. Посередине кухни стоял деревянный стол с четырьмя деревянными стульями. С потолка свисала на цепи лампа под зеленым стеклянным абажуром. На Аманде был передник, отделанный оборкой по краю. Влажное лицо ее раскраснелось.

— Я приготовила на ужин рагу, — сказала она, поправляя выбившуюся прядь волос.

Включив духовку, Аманда подняла тяжелую кастрюлю и аккуратно задвинула ее в открытую дверцу. Она выпрямила спину, вздохнула и посмотрела на Сюзен.

— Достанешь это в семь часов. На сковороде лежат булочки, прикрытые фольгой. Поставь их в духовку, на нижнюю полку, без четверти семь. Салат в холодильнике. Он уже почти готов. Осталось только заправить его и перемешать.

— Хорошо, мама, — кивнула головой Сюзен.

— Не забудь привести в порядок кухню, — торопливо продолжила Аманда. Развязав тесемки передника, она сняла его и повесила на спинку стула. — Тарелки должны быть вымыты и вытерты. Остатки ужина поставишь в холодильник. В закрытой посуде.

— Мне еще уроки надо готовить, — робко напомнила Сюзен.

— Ну что ж, юная леди. Если бы ты не сидела целый день без дела, уткнувшись носом в книжку, твое домашнее задание было бы уже давно готово.

Сюзен ничего не ответила и пошла вслед за матерью с кухни. Она поднялась вверх по лестнице и хотела было последовать за ней в спальню, но Аманда круто повернулась и недовольно посмотрела на нее.

— Мне надо переодеться, так что, будь добра, не ходи за мной хвостом. Право, ты хуже собачонки. Отправляйся-ка лучше сразу к себе в комнату и принимайся за уроки.

Дверь спальни захлопнулась перед носом Сюзен, но девочка еще некоторое время стояла в задумчивости. Не пойти ли к Аманде и не рассказать ли ей правду о Карле? О том, как он терся об нее? Может быть, попросить, чтобы мать взяла ее с собой на собрание? Но Аманда была явно не в духе. Она все равно никогда ничего не поймет.

«Может быть, сегодня все обойдется? — подумала Сюзен. — Может быть, он не станет делать ничего такого?»

Она медленно побрела к себе в комнату, стараясь думать о домашнем задании. Усевшись за стол, она услышала, как простучали по лестнице каблучки матери.

— Я вернусь в половине десятого или в десять, — донесся из прихожей голос Аманды.

Хлопнула дверь, и через несколько минут Сюзен услышала, как взревел мотор машины. Они остались в доме вдвоем с Карлом.

Сюзен посмотрела на часы, потом — в окно. Она видела, как к домам подъезжают в машинах отцы семейств, возвращающиеся с работы, как матери спешат домой с пакетами продуктов, купленных в бакалейной лавке, как ребятишки, побросав свои велосипеды, бегут домой. В окнах зажигались желтые огоньки, и от этого дома казались такими уютными, такими гостеприимными. На улице текла повседневная жизнь. Только в доме Сюзен все было не так, как у всех.

Без четверти семь девочка оторвала взгляд от окна и заставила себя спуститься вниз. Проходя мимо гостиной, она покосилась на Карла, который все еще сидел перед телевизором. Подобно большинству мужчин, бывших мускулистыми в юности, к зрелому возрасту Карл основательно оброс жирком, но все еще оставался необычайно силен. У него были светлые шелковистые волосы, ниспадавшие до воротника сорочки, обрамляющего по-бычьи короткую и толстую шею. Передавали вечерние новости, и диктор что-то монотонно бубнил о войне во Вьетнаме и о студенческих демонстрациях протеста, проходящих по всей стране.

Сюзен проскользнула на кухню, поставила в духовку булочки и, проверив готовность рагу, принялась накрывать на стол. В семь часов она надела рукавички-прихватки, вынула из духовки кастрюлю с рагу и, поставив ее на стол, принялась раскладывать кушанье на тарелки.

— Ужин готов! — крикнула она, покончив с сервировкой.

Спустя мгновение послышались тяжелые шаги Карла. Войдя на кухню, он уселся во главе стола, даже не взглянув на Сюзен.

— Что там у нас сегодня? Судя по запаху, какое-то мексиканское блюдо.

— Кажется, баранина. Я не знаю точно.

— Пахнет вкусно.

Карл принялся за еду, и у Сюзен отлегло от сердца. Он вроде бы говорил внятно, так что, вполне возможно, он не был пьян. Напряжение, в котором девочка находилась целый вечер, начало понемногу спадать.

— Как дела в школе? — спросил Карл с набитым ртом.

— Неплохо.

— Оценки хорошие?

— Пока да.

— Ты всегда была умной девочкой. — Он взглянул на нее с одобрением. — Вот у меня в школе оценки были неважные. Но это не потому, что я был тупицей или что-нибудь в этом роде. Просто я никогда не старался, не готовил домашних заданий и грубил учителям. Да уж, — продолжал он, хохотнув, — если бы от оценок, которые ты получаешь в школе, зависели твои будущие заработки, я сейчас был бы нищим. Возвратившись из Кореи, я взял кредит, положенный участникам войны, и основал посредническую фирму по продаже «понтиаков». Теперь едва ли кто-нибудь догадается, что я практически не имею никакого образования. А зарабатываю я, заметь, втрое больше, чем все эти ученые преподаватели колледжей.

И, очень довольный собой, Карл откинулся на спинку стула. Театральным жестом он обвел рукой все, что находилось в кухне.

— Да-а, за все в этом доме заплатил я… не говоря уже о самом доме. Это очень хороший дом, что бы там ни говорила твоя мать. Меблировка, между прочим, мне тоже обошлась недешево.

Все это — практически слово в слово — Сюзен слышала уже не один раз.

— Дом и впрямь очень хороший, — кивнула она. — На самом деле мама любит его, но ты ведь знаешь, на нее иногда находит.

Карл тихо рассмеялся.

— Знаю. Она все время беспокоится о том, что подумают другие люди. Ей, по-моему, все равно, что происходит на самом деле, не так ли?

И он заговорщически подмигнул Сюзен. Та тотчас же встала из-за стола.

— Я, пожалуй, начну мыть посуду, — сказала она и принялась собирать тарелки.

— Тебе помочь?

— Нет. Сама справлюсь.

Карл также встал из-за стола и вышел из кухни. Сюзен быстро вытерла стол, вымыла посуду и убрала ее в шкаф. Спрятав в холодильник остатки ужина, она сразу же поднялась наверх в свою комнату. Часы в прихожей пробили восемь.

— Пока что все идет хорошо, — произнесла Сюзен вслух, усаживаясь за письменный стол, и, раскрыв учебник, начала читать главу о земном притяжении. Она уже дочитывала пятый параграф, когда дверь в комнату распахнулась.

На пороге показался Карл. В глазах его блуждало какое-то странное выражение. Он подошел к Сюзен и, положив ей руки на плечи, поцеловал ее в макушку. По комнате разнесся сильнейший запах виски.

— Кто у нас самая хорошенькая девочка в Атланте? — спросил Карл вкрадчивым голосом.

— Аманда, — чуть слышно ответила Сюзен. Она попыталась встать, но сильные руки Карла удержали ее на стуле.

— А вот и нет! — сально ухмыльнулся он, прижавшись к ее волосам. — По красоте она занимает второе место в Атланте. Ты гораздо красивее ее. Аманде никогда не сравниться с тобой.

— Нет, ты ошибаешься, — произнесла Сюзен звенящим от страха голосом и, высвободившись из его рук, встала со стула.

— В чем дело, миленькая? Я-то думал, что ты меня любишь.

Девочка попятилась, Карл двинулся за ней. Сюзен поняла, что он гонит ее к кровати, и резко изменила направление.

«Нужно как-то добраться до двери», — подумала она, и взгляд ее, словно взгляд испуганного кролика, заметался по комнате. Однако путь ей преградила мощная фигура Карла. Сюзен остановилась на долю секунды, пытаясь оценить ситуацию. Этой долей секунды не замедлил воспользоваться Карл. Словно собака, загнавшая кролика, он ни на мгновение не спускал взгляда со своей добычи.

— Я куплю тебе все что захочешь, моя малышка, — тихо пробормотал он, резко шагнув к ней. — Вместе с тобой мы объедем все магазины Атланты. Ты выберешь себе самые хорошенькие платьица, какие тебе только понравятся…

— Мне ничего не надо! — закричала Сюзен. — Только не трогай меня… ну, пожалуйста, — добавила она умоляющим голосом.

На этот раз все происходило не так, как прежде. Раньше Карл всегда приходил посреди ночи, когда Сюзен спала. Теперь же все было иначе. Гораздо хуже. Такого страха, как сейчас, она еще не испытывала никогда в жизни.

Карл протянул к ней руки, но подстегиваемая ужасом Сюзен молнией метнулась к двери и распахнула ее одним рывком. Карл кинулся следом. Прыгая через две ступеньки, Сюзен сбежала вниз по лестнице и вихрем влетела в гостиную. Дверь в противоположном конце комнаты казалась ей маяком надежды. Но грузные шаги Карла настигали ее. Не успела Сюзен добежать до прихожей, как он схватил ее за волосы и развернул к себе лицом. Девочка вскрикнула от боли, но тут же грубая мужская ладонь зажала ей рот.