Но вернемся к главному вопросу: зачем вообще подкладывать мне какие-то снадобья? И если в первый раз ― в случае с пирогом ― это было всего лишь предположение, то во второй, с супом, следовало признать фактом. «Вы не ели суп», ― уверенно сказал Джессами, а я поразилась тому, как он узнал об этом. И ответ прозвучал тут же: «Вы не спали». Значит, они не собирались приходить той ночью ко мне, иначе Джессами обязательно предупредил бы Агнес, что снотворное не сработало. Как я сейчас вспомнила, Агнес лишь спросила меня, хорошо ли я спала, точно так же, как она спрашивала после той первой ночи.

И еще. Она знала о собаке. Джессами рассказал ей. И хотя ей было прекрасно известно и о прокушенной руке, и о том, что пес сбежал, она ничего мне не сказала. А ведь я дала ей хороший повод поговорить на эту тему. Сомнений не было ― она знала, что Рэг находился в большой усадьбе, и сама послала туда Джессами. Не напоить или накормить собаку ― миска была пустая и сухая. И не отпустить. Пес перегрыз веревку сам.

Итак, если это верно, то зачем он туда пошел? И ответ опять-таки у меня уже был ― рана у хвоста собаки, чудовищный прыжок, разорвавший перегрызенную веревку, укус, пучок шерсти в руке Джессами. «Мне пришлось рассказать ей о собаке, когда я отдавал ведьмин узел». Я понятия не имела, что такое «ведьмин узел», но знала, что «эльфийский узел» ― это скрученный и связанный пучок шерсти или волос. Наверное, Джессами назвал так клок собачьей шерсти, который он успел сунуть в карман.

Ладно. Это все догадки. Надо будет расспросить Джессами при следующей встрече. Вполне вероятно, что он мне сам все расскажет. Вильям говорил, что Джессами, в общем-то, добрый малый, просто очень боится своей матери и делает все, как она велит. Да, похоже, так и есть. Он очень глупо повел себя с собакой: если бы он догадался взять с собой ножницы, Рэг не укусил бы его и пес остался бы у них.

Остался бы у них. Вот тут есть над чем задуматься. Агнес могла день и ночь напролет бормотать заклинания, варить жабьи бульоны и устраивать встречи-шабаши. Но лишь до тех пор, пока это не приносит страданий другим существам. Нет, я не буду тратить силы на беднягу Джессами. Я встречусь с Агнес и обо всем с ней поговорю.

Может, самым странным в этой истории было то, что я ничуть не боялась, хотя ситуация оставалась напряженной и непонятной. Казалось, Торнихолд вселяет в нервную и неуверенную девушку, какой я тогда была, какие-то силы (я не решаюсь сказать «могущество»). Этот закрытый от всех происков зла дом стал моей крепостью, моим щитом. Тень, а вернее, сияние тети Джэйлис, ее незримое присутствие, голуби, приносящие такие чудесные записки, запахи целебных трав и цветов. Они все растут в моем саду. И, наконец, то, что я уже сказала Вильяму: «Я не знаю, есть ли это все на самом деле или нет, но достаточно верить в Бога, и ничто не сможет навредить тебе».

Я очнулась от своих мыслей в светлой, сладко пахнущей кухне. Солнце играло на четырех банках ежевичного желе. Четырех вполне достаточно. Я выброшу ягоды Агнес, да и те, которые принес Джессами, тоже. А потом я возьму немного мази из окопника и смажу рану Рэга. Внутрь или снаружи ― превосходная мазь. Даже если он слизнет немного, ничего страшного.

Я с трудом подняла тяжелую кастрюлю и вынесла ее на компостную кучу. Птицы принялись жадно клевать ягоды, причем без каких-либо фатальных последствий. Конечно же, ягоды были абсолютно безвредны. В любом случае, надо закопать их, чтобы случайно не нажить ссору. Я вытряхнула из кастрюли остатки ягод, отнесла ее на кухню. Затем вывалила на компост содержимое пакета Джессами и пошла в сарай за лопатой. Около самой кучи я выкопала довольно большую яму и принялась сгребать в нее выброшенные ягоды.

Я уже почти закончила, когда услышала стук калитки и через несколько секунд увидела отца Вильяма. Он подошел к двери черного хода, поднял было руку, чтобы постучать, но тут заметил меня и радостно улыбнулся.

Глава 20

Я выпрямилась, опершись на лопату, и откинула волосы со лба испачканной ежевичным соком рукой.

― Здравствуйте! Рада вас видеть. Я… я так и думала, что вы придете. Вильям просил вас приехать за собакой?

― Да. Замечательный повод, чтобы повидать вас.

― Прошу прощения?

Он улыбнулся, и мне показалось, что солнце вышло из-за туч и все птицы запели разом. С трудом овладев собой, я нерешительно произнесла:

― Входите, пожалуйста. Я сейчас закончу.

― Если бы я приехал на несколько минут раньше, то помог бы вам. Я, конечно, не такой умелец, как Вильям, но иногда тоже не прочь поработать. Дайте я хоть почищу вашу лопату.

Я подчинилась.

― Вы пришли через лес?

― Нет, я на машине. Она стоит у ворот. Вы разве не слышали звук мотора? Со слов Вильяма я понял, что пешком мне, старику, не дойти. Вот, пожалуйста. Поставить ее в сарай?

Увидев пустую кучу тряпья в углу, он резко повернулся ко мне:

― Собака? Вы хоронили собаку?

В его голосе слышалось настоящее волнение.

― Нет-нет, что вы! Закапывала фрукты, которые пришлось выбросить. С псом все в порядке.

― Ну, слава Богу, а то я бы не решился показаться дома без него.

― А почему Вильям не приехал с вами?

― Он умчался на велосипеде в Арнсайд ― покупать ошейник, поводок и корм для собаки.

― Как замечательно, что вы так помогаете. Вы не против? Я хочу сказать, вы действительно не против? Это всего на несколько дней, пока я не выясню кое-что здесь.

― Послушайте, не беспокойтесь ни в коем случае. Конечно же я не против. Вильям рассказал мне, что случилось, и мы рады помочь вам, чем только сможем. Где сейчас пес?

― В мансарде. Я боюсь, что они… что кто-нибудь его случайно увидит, если я буду держать его внизу. Я как раз собиралась навестить его и положить мазь на рану. У вас есть немного времени ― хотите чашечку кофе? Или ― как я сразу не сообразила ― хотите немного шерри? Я обнаружила целые запасы в кладовой.

― С удовольствием. Я хорошо знаю шерри мисс Саксон.

Кажется, он прекрасно знал даже, где находится сам шерри и стаканы. Пока я мыла руки и ополаскивала кастрюлю, он принес шерри и стаканы в кухню и с удовольствием огляделся.

― Мне всегда нравился этот дом. И я рад, что вы оставили все по-старому.

― Я люблю Торнихолд. С самого начала я почувствовала, что это мой дом. Давайте позовем Рэга вниз и дадим ему время привыкнуть к вам, прежде чем вы его заберете?

― Отличная идея. Он еще не доверяет людям, бедняга. Вы не узнали, откуда он?

― Еще нет. И, честно говоря, я не хочу этого делать ― потому что точно знаю, что не собираюсь его возвращать. Он останется в Торнихолде. Лестница на мансарду здесь. Сюда, пожалуйста.

― А я знаю.

Он пошел следом и любезно распахнул передо мной дверь, ведущую на лестницу.

― Вы прекрасно здесь ориентируетесь, ― заметила я.

― Мне случалось довольно часто приходить сюда. Мы с вашей тетей были большими друзьями.

Когда я открыла дверь мансарды, мне навстречу выбежал совершенно другой пес ― и хотя тело Рэга все еще было худым от недоедания, глаза собаки преданно блестели, длинный хвост радостно колотил по бокам. Я опустилась на колени, чтобы приласкать его, и держала, пока мистер Драйден знакомился с ним и гладил его. Затем я оставила их и пошла насыпать голубям зерна.

― Вы, конечно, знали, что она держала голубей? Вы и сюда поднимались?

― Пару раз. ― Он ласково говорил что-то псу, который пытался было пойти за мной, но мистер Драйден удержал его. Рэг не противился. Я обернулась и увидела, что мистер Драйден внимательно смотрит на голубей, которые слетелись к кормушке.

― Три?

― Да. Вильям рассказал вам о записке?

― Рассказал. Я надеюсь, вы не против? Это не было тайной?

― О, что вы! Конечно нет. Он все еще переживает из-за всего этого?

― Не думаю. По-моему, он еще не понимает, но я ему объяснил.

Когда я завязала мешок с зерном, он поднялся на ноги. Рэг вертелся вокруг меня, прижав уши и всем своим видом показывая, как он жаждет, чтобы его приласкали. Потом пес помчался впереди нас по ступенькам и остановился на площадке ― ни дать ни взять щенок, рвущийся на прогулку.

― Быстро он поправился, правда? ― сказал мистер Драйден. ― Мне кажется, вы можете больше не беспокоиться за него. Когда вы заберете его от нас, он будет самой замечательной собакой во всей округе.

― А как с питанием? Даже кота иногда нелегко прокормить, не говоря уже о собаке.

― Вы забываете, что мы живем на ферме. Там с этим гораздо проще. Например, то зерно, которое вы давали голубям, ― дар от кур с нашей фермы.

― Да что вы говорите? Вот спасибо! А что вы сказали Вильяму?

Он повернулся, чтобы закрыть за нами дверь.

― Сказал? О чем?

― Я о голубе и записке. Вы сказали, что объяснили ему.

― О, наверное, правильнее было бы сказать, что я объяснил ему, как сумел.

― И что же вы сумели ему объяснить?

― Думаю, я сказал ему приблизительно то же самое, что и вы. Что так могло случиться, только если кто-нибудь забрал птицу с запиской и выпустил ее в определенный день.

― Да, но больше всего его взволновало то, что она сама написала записку, а значит, предвидела свою смерть.

― Но ведь это совсем не обязательно, не так ли? Она могла сделать то же самое, если бы вы переехали сюда и стали жить с ней, когда она вышла из больницы?

Я покачала головой.

― Она знала. И даже более того, она предсказала смерть моего отца. ― И я рассказала ему о письме, пришедшем вместе с завещанием в день похорон, и о том, что пообещала мне тетя в тот день на берегу Идэна. ― Я сказала Вильяму, что люди нередко могут заранее знать о своей смерти. И что тетя Джэйлис была рада такому знанию. ― Я взглянула на мистера Драйдена. ― Я бы тоже хотела так чувствовать себя, но боюсь, что не смогу. У меня не хватит мужества. А у вас?

Он отрицательно покачал головой.

― Она была настолько сильным человеком, что об этом нельзя даже мечтать. Но это объяснение очень похоже на мое. По крайней мере, Вильям это принял.

― И хорошо. Я спросила Агнес, кто унес голубей, и она сказала, что парень по имени Мэйсон, который живет в той же стороне, что и вы. Вы его не знаете?

― Знаю, это пастух мистера Йеланда. Мистер Йеланд ― фермер, которому принадлежит Тэггс-фарм. Когда-то она состояла из двух отдельных поместий, но потом их соединили, когда он женился на Бэсси Корбетт. Поэтому сейчас семейство Йеландов живет в Блэк Коксе, а я снимаю второй дом.

― Боскобель.

Он улыбнулся.

― Мне это название нравится больше, чем «ферма Тэггс».

― А мистер Мэйсон?

― У него свой дом в паре миль оттуда, в Тидворте.

― Как вы думаете, он мог по просьбе тети выпустить голубя в тот день, который она ему указала?

― Вполне. И если он забрал всех птиц, то никто, кроме него, это сделать не мог.

Мы вернулись на кухню, и Рэг кинулся к пустой мисочке Ходжа. Кот сидел на столе и умывался. Увидев собаку, он зашипел ― выразил свое обычное презрение ― и спокойно продолжал умываться.

Я рассмеялась.

― Скоро подружатся. Ну что ж. Загадки с голубями и записками могут подождать, пока я не встречу мистера Мэйсона. Садитесь, пожалуйста.

Он разлил шерри и протянул мне стакан.

― Это вас все еще беспокоит?

― Ничуть. Скорее, даже наоборот. Мне это нравится ― это очень похоже на тетю.

― Других записок не было?

― Только одна, и еще лучше первой. Она пришла, словно благословение неизвестно откуда.

Он молчал, очевидно чувствуя, что я не буду пускаться в дальнейшие объяснения. Мы смотрели, как пес вылизывает пустую миску. Потом Рэг завилял хвостом и подбежал к нам, требуя внимания. Ходж сидел на столе. Вот уж кому было совершенно наплевать на внимание и всякую суету вокруг.

Я погладила пса по голове.

― Вы не знаете, нет ли поблизости площадки из древних камней, сложенных в виде круга?

Он удивился.

― Стоунхендж не очень далеко отсюда.

― Нет-нет, не такой большой. Гораздо меньше.

― Ну, на самом деле Стоунхендж не так велик, как это можно подумать, глядя на фотографии. Вы ведь еще не были там?

― Нет. Я даже не задумывалась о том, что это недалеко отсюда. Но я же с севера. ― Я улыбнулась. ― Понимаете, я думала, нет ли здесь поблизости такого же круга камней, но поменьше ― вроде того, что расположен у Кесвика? Где-нибудь у каменоломни, где мы с вами впервые встретились?

Сказав последнюю фразу, я почувствовала себя ужасно неловко и замолчала. Такие слова больше подходили влюбленным. Казалось, они до сих пор висят в воздухе.