Екатерина Вересова - Терпкое вино любви

— Мадемуазель Надин, вы помолодели лет на десять! — воскликнула она.

— Приятно слышать! — Надин обворожительно улыбнулась. — Вот, решила, что пора закрасить седину. Когда-то она добавляла мне пикантности, каждый думал: седая тетка, а такое молодое лицо. А теперь лицо уже не такое молодое, так пусть будут молодыми хоть волосы…

Они сели друг против друга, как студент перед преподавателем.

— Ну, рассказывай! — Надин устроилась поудобнее.

— А как же экзамен? — робко поинтересовалась Ольга.

— А это и есть экзамен, — пожала плечами преподавательница. — Ты же будешь рассказывать мне все по-французски…

И Ольга начала рассказывать обо всем, что с ней приключилось за последнее время. Ее словно прорвало, она не умолкала минут сорок, не утаив от мадемуазель Надин ничего — ни истории с бриллиантовым колье, ни эпопеи с поисками французских родственников, ни встречи с Жаклин, ни знакомства с Мишелем, ни даже приключения с полицией. Рассказала она Надин и про Савельева с Оксаной. Умолчала, разве что о случае с Натали, слишком было стыдно… Но главным героем ее рассказа, конечно, был Мишель. Мадемуазель Надин только качала головой и изредка по-французски восклицала: «Ola-la!» Наконец, Ольга добралась до того злополучного дня, когда она поехала в Москву за письмом Мишеля и попала в переделку на шоссе. Она пересказала Надин письмо, показала деньги и приглашение, которые лежали в маленьком конверте с надписью «Вскрыть, когда прочитаешь письмо».

— Так-так… — слегка нахмурилась Надин, перейдя на русский. — Значит, ты у них на крючке. Другие письма они не пропустили…

— Вы имеете в виду… — начала Ольга, но мадемуазель Надин перебила ее:

— Тш-шш… — она приложила палец к губам. — Да, именно их я имею в виду.

— Но в том-то и дело, что нет! — воскликнула Ольга. — До меня дошло еще одно письмо. По почте. Я обнаружила его в ящике в тот же день, что и привезла первое…

— Ну, а тогда что же ты еще сомневаешься, оформляй документы в ОВИРе и езжай!

Ольга опустила глаза, и на щеки ее легла тень от длинных прямых ресниц.

— Понимаете… Это второе письмо, оно такое странное…

— В каком смысле? Он что, пишет, что передумал встречать тебя?

— Нет. Про это он вообще ничего не пишет. Хотя… Вот, возьмите и почитайте сами, — она достала из сумки конверт и подала его мадемуазель Надин. — Письмо напечатано на компьютере.

Мадемуазель Надин развернула листок и принялась тихонько читать вслух по-французски:

— «Дорогая, Оля-ля…». Это он тебя так называл?

— Да… — печально вздохнула Ольга.

— «… Мы все тут без тебя очень соскучились: я, Клер, Патрик и Мари. И даже все остальные, которые тебя не видели. Мы вместе вот уже неделю отдыхаем на побережье — жара страшная, жаль, что нет тебя, тебе бы точно понравилось. Вчера Клер сильно обгорела, пришлось ее смазывать кремом с головы до ног…» А кто такая Клер? — прервала чтение Надин.

Ольга прищурилась и сжала губы.

— Это его бывшая подружка.

Мадемуазель Надин слегка повела бровями и кивнула.

— «… Недавно играл теннисный матч с Патриком, выиграл только благодаря Клер. Она меня все время поддерживала. А потом мы все пошли к ней на день рождения. Славненько погуляли. Играли в фанты с поцелуями. Опять все вспоминали тебя — какая ты оригинальная и необычная…» Его друзья знают про историю с полицейским участком? — спросила Надин.

Ольга еще сильнее нахмурилась.

— Да.

— «…B последнее время у меня появилось новое увлечение — компьютер. Без него теперь не обхожусь. Скоро весь мир забудет, что такое шариковая ручка…» — мадемуазель Надин сложила письмо, вложила его обратно в конверт и отдала Ольге.

После этого она порылась в сумке и достала ментоловые сигареты «Салем».

— Будешь? — спросила она Ольгу.

— Нет, спасибо.

Надин закурила и задумчиво выпустила дым. Некоторое время они обе молчали.

— Ну вот что, — заговорила, наконец, Надин. — Во-первых, у тебя два письма — одно из них никаких сомнений вызывать не может. Во-вторых, в любом случае, у тебя в руках счастливый билет. Когда ты еще получишь приглашение во Францию и деньги на поездку? И даже если в Париже тебя ждет разочарование в отношениях с Мишелем, то ты всегда можешь остановиться у Жаклин и пожить у нее эти две недели — лишние две недели парижской жизни. Судя по тому, как ты описала эту француженку, она милая женщина… Но ведь все может сложиться и совершенно по-другому. В любом случае старайся думать о хорошем. Не меняй своего мнения о Мишеле. Ведь это письмо — единственный случай, когда он дал тебе повод усомниться в его чувствах. Значит, здесь вероятна какая-то ошибка, случайность… Приступ отчаяния или хандры… Проверка, в конце концов… Ведь он же пишет, что посылал тебе письма, а ты молчала. Вдруг он решил вызвать в тебе ревность?

Ольга молчала. Надин, как всегда, была права. В любом случае стоило поехать во Францию и разобраться во всем самой.

— А как же мне получить освобождение от колхоза? — спросила она.

— У тебя есть знакомые врачи?

— Нет…

— Ну, тогда могу тебе порекомендовать свою подругу. Придешь к ней с коробкой конфет, и она напишет тебе любую справку. Я сама поговорю с ней, ради святого дела она пойдет на все. А встреча двух влюбленных — разве это не святое? — Надин погладила Ольгу по плечу. — Ничего, держись, девочка. Думаю, главная битва тебя ждет в ОВИРе…

К сожалению, пророчество Надин сбылось. Получить визу на поездку во Францию по приглашению, да еще не от родственника, оказалось делом непростым. Ольге приходилось высиживать в огромных очередях, которые из одного дня плавно перетекали в следующий… Она снова заполняла какие-то анкеты, подписывала бесчисленные бумажки, смысл которых был ей не до конца ясен… Переписывала кучу бумаг из-за одной не там поставленной запятой… Хорошо одетые, но совершенно непреклонные женщины, которые царствовали в этом мире закорючек и бесконечных граф, придирались ко всему, словно именно в этом состояла их работа. Ольга уже целую неделю занималась оформлением документов, а дело, как ей казалось, не сдвинулось ни на йоту.

Проблему с колхозом удалось решить довольно быстро. Ей даже не потребовалось идти в кабинет к знакомой докторше мадемуазель Надин, «француженка» сама принесла Ольге справку о том, что с такого-то по такое-то число Ольга страдала катаральной ангиной, в связи с чем освобождается от полевых работ. Справку в деканате приняли совершенно спокойно, а Ольга сообщила всем, что на время колхоза поедет домой, к матери.

— А сотрудники ОВИРа не перешлют в университет какие-нибудь сведения о моей поездке? — спросила Ольга у мадемуазель Надин.

— Думаю, что нет. Ты живешь в другом районе. Поездка частная. Кому какое дело?

Один из дней, проведенный в очередях в ОВИРе, закончился для Ольги очень неприятной встречей. Она шла к выходу по коридору, вдоль которого у кабинетов сидели в очередях уставшие просители виз, как вдруг одна из дверей открылась и из нее вышел тот самый лысый кагэбэшник, с которым в свое время ей довелось беседовать. Глядя прямо перед собой, он двинулся по коридору ей навстречу, и взгляды их на секунду встретились. Ольга тут же опустила глаза — ее словно обожгло. Она даже не успела уловить в его стальном взгляде — узнал ли он ее. Только сейчас она увидела, какого он был высокого роста. Тогда, в кабинете, он сидел за столом и это не бросалось в глаза. Это был мощный, атлетически сложенный и по-своему красивый мужчина, несмотря даже на лысину. Они приближались друг к другу в узком коридоре. Ольга прижалась к правой стене, чтобы разойтись без необходимости извиняться. Они уже почти поравнялись, как вдруг Ольгу осенило: она встала лицом к одной из дверей, почти вплотную к ней, и стала внимательно изучать помещенную на ней табличку с расписанием. Спиной она чувствовала, что лысый кагэбэшник смотрит на нее. От ужаса ее прошиб пот. Но, к счастью, он не остановился и ничем не выдал, что они знакомы.

Дождавшись, пока его шаги стихнут, Ольга оторвала взгляд от дурацкой таблички и затравленно обернулась. Подозрительных личностей в коридоре не было, кругом она видела такие же испуганные и недоверчивые глаза, какие, наверное, были сейчас у нее самой…

В один их тихих, сумрачных сентябрьских вечеров Ольга сидела на кухне, читала книгу и одновременно пила чай. Эта привычка совмещать два любимых занятия выработалась у нее за долгие месяцы ее одиночества. Но сейчас, как Ольга ни пыталась сосредоточиться, смысл прочитанного ускользал от нее. Мысли упорно возвращались к предстоящей поездке. Изнутри ее точил неугомонный червячок, который не дает людям покоя перед близкой дорогой и называется «чемоданным» настроением.

Сегодня Ольга могла праздновать победу. Ценой невероятных усилий и потраченных нервов разрешение на выезд было все-таки получено. Теперь ей предстояло купить билеты до Парижа и обратно.

И только сейчас вдруг Ольга поняла, что ее ждет новое испытание. Мишель передал ей французские деньги, а пользоваться ими нельзя! Необходимо срочно обменять франки на русские рубли, но это большая проблема. Сроки уже поджимают, до пятнадцатого она должна сообщить в Москву Валерию Павловичу, когда ее встречать в Париже…

Мысли ее прервал короткий звонок в дверь. «Кто бы это мог быть?» — подумала Ольга. Она никого не ждала.

— Кто? — спросила она, подойдя к двери.

— Печальные странники, — прозвучало за дверью, и Ольга узнала голос Васи Савельева.

Она распахнула дверь, и все трое — Василий, Оксана и Ольга — бросились друг к другу в объятия.

— Ну что — облом? — коротко спросила Ольга, прочитав ответ на их лицах.

— Облом… — вздохнул Савельев, впрочем, без особой печали.

Через пять минут они уже сидели на кухне и пили чай с шоколадным вафельным тортом, который гости принесли с собой.

Ольга расспрашивала их про Ленинград, про поступление в Мухинку. Неофициально Оксане сказали, что, прежде чем поступить, надо пройти что-то вроде нулевого курса, то есть год прозаниматься частным образом с преподавателем. Разумеется, за деньги и не маленькие. Василию же повезло больше. Ему удалось убедить администрацию Ленинградского университета, что он им жизненно необходим как студент. Учитывая, что студенты филфака в подавляющем большинстве девочки, ему пошли навстречу.

— Мы решили в любом случае переехать в Питер, — сказал Василий. — Вот, приехали попрощаться и за вещами. Послезавтра уже отбываем. У Оксаны есть возможность почти бесплатно снимать комнату в центре. А на занятия с преподавателем по рисунку как-нибудь заработаем, — он весело переглянулся с Оксаной.

— Буду шить на заказ, — сказала Оксана. — Можно и игрушки делать, и кружевные салфетки, да мало ли что…

— А я буду фотографировать детишек где-нибудь в парке… Или на свадьбах подрабатывать…

Ольга чувствовала, что по-настоящему за них рада. Они оба были такие трогательные, немного наивные и беззащитные. Вместе с тем оба знали, чего хотят в этой жизни, и готовы были упорно идти к цели.

— А у тебя-то как дела? — спросил Савельев. — Сессию досдала?

— Досдала.

— Есть какие-нибудь новости из Парижа?

Ольга опустила глаза.

— Есть, — ответила она. — И самая главная новость — я опять туда еду!

— Да ты что, серьезно?! — искренне изумился Василий. — Ты едешь туда по приглашению своего француза?

— Да. Я уже собрала все документы. Осталось только купить билет.

Оксана с Василием принялись наперебой поздравлять ее и желать ей удачи.

— Он что, прислал тебе письмо?

— Не прислал — передал. Письмо, приглашение и деньги на билет.

— Он богатый? — осторожно спросила Оксана.

— Не знаю, — ответила Ольга. — Наверное, раз тратит на меня столько денег. Но разве в этом дело… Мишель такой человек, что может нравиться и без денег, и без жилья, и без…

— …И без одежды, — закончил за нее Василий, но Ольга сверкнула на него глазами.

— И когда ты едешь? — спросила Оксана.

— Еще не знаю. Дело в том, что он прислал мне франки, а я не знаю, где мне их обменять.

— Вот уж проблема! — воскликнул Василий. — Да у тебя по соседству чуть ли не валютный магазин в лице нашего недавнего «клиента» Аркаши…

— Если бы, — вздохнула Ольга, — Аркаша уже уехал к родителям.

— А Натали? — подал идею Василий. — Насколько я знаю, у нее какое-то освобождение от колхоза. Значит, она сейчас здесь.