Сара Джио - Тихие слова любви

Доктор Хеллер всегда говорила «мы», а не «ты». Если у ее пациентов был рак, то и у нее был рак. Если они мучились мигренями, она тоже терла измученный болью лоб. Возможно, доктор Хеллер не была эмоциональной женщиной, но она обладала даром сочувствия.

– Мы… О’кей, – сказала я.

– Просто о’кей?

Я с трудом сглотнула и начала подробно рассказывать о моем визите к Колетт.

Доктор Хеллер отложила мою карту, потом кивнула.

– Позволь мне назвать все своими именами. Итак, незнакомая тебе женщина сказала тебе, что изменения в твоем зрении объясняются твоей способностью… – она откашлялась, – видеть любовь?

– Коротко говоря, да.

– И ты веришь этой женщине?

Я пожала плечами.

– Я не хочу ей верить, но она так говорила о моем состоянии, что впервые в моей жизни я распознала в этом какой-то смысл.

– Какой?

– Колетт сказала, что до заката в день моего тридцатилетия я должна найти шесть типов любви среди окружающих меня людей, иначе мне самой никогда не обрести любовь.

Доктор Хеллер сняла очки, протерла стекла рукавом белого халата и снова надела.

– Вы думаете, что это чистой воды безумие? – спросила я.

– Нет, – ответила она. – Я так не думаю. Джейн, ты знаешь притчу о девушке и рыжей лисе?

Я покачала головой.

– В ней говорится о том, что в одном далеком королевстве жила красивая девушка. Четыре ее младших сестры вышли замуж за достойных женихов, а эта девушка, несмотря на свою красоту, оставалась незамужней. Мудрая старая женщина из соседней деревни сказала ей, что если девушка хочет найти любовь и выйти замуж, то она должна отыскать рыжую лису в лесу при свете луны. Рыжие лисы встречаются очень редко. Но девушка согласилась сделать это. Ночь за ночью, год за годом она все пыталась найти эту неуловимую рыжую лису. Но однажды ночью девушка наконец увидела рыжую лису, замершую в лунном свете на покрытом мхом камне. Спустя несколько мгновений лиса была убита стрелой, которую выпустил принц, сидевший верхом на коне. Он сразу заметил красоту девушки. Они поженились, и она стала принцессой. И вот я спрашиваю, что определило встречу девушки с любовью: рыжая лиса или ее собственная настойчивость? Джейн, я верю в науку, а не в магию. Я верю, что почти у всего происходящего есть логическое объяснение. И хотя это задание, возможно, и не излечит твое состояние, оно может помочь тебе лучше понять себя. И в этом я тебя полностью поддерживаю.

– Спасибо, – успела сказать я, и тут дверь распахнулась, и в кабинет сунула голову медсестра Келли, давно работавшая с доктором Хеллер.

– Прошу прощения, доктор Хеллер, но доктору Уайту необходимо с вами поговорить.

– Пусть он войдет.

Келли и доктор Уайт вошли в кабинет.

– Прошу прощения, я вам помешал, – обратился он ко мне.

– Все в порядке, – ответила я. Доктор Уайт, красивый врач, чуть моложе доктора Хеллер, передал ей карту. Келли наблюдала, как они обмениваются мнениями по поводу другого пациента, и тут перед моими глазами появилось облако.

– Извини, – обратилась ко мне доктор Хеллер, когда Келли и доктор Уайт вышли. – Ох уж эти врачи-мужчины, – она вздохнула. – Они входят сюда с таким гонором, а когда оказывается, что они ошиблись, они не дают мне даже слова сказать. Я должна просто… – ее голос прервался, когда она увидела, что я тру глаза.

– Облако перед глазами, так? Это происходит сейчас.

Я кивнула.

– Нам необходимо это зафиксировать и посмотреть на МРТ. Если нам повезет, мы ухватим проблему за хвост. Поторопись, Джейн.

Келли вернулась с креслом на колесиках и торопливо повезла меня по коридору.

– С вами все в порядке, дорогая? – спросила она в лифте.

Я снова потерла глаза. Туман уже начал рассеиваться.

– Да, – ответила я. – Но вы должны мне сказать одну вещь. Как давно она его любит?

– Дорогая, о чем вы говорите?

– Как давно доктор Хеллер любит доктора Уайта?

Келли нервно рассмеялась.

– Вам лучше спросить об этом у нее, – сказала медсестра и повезла меня по длинному коридору в кабинет МРТ.

Флинн открыл глаза, повернулся на правый бок. Рядом с ним спала обнаженная женщина. Ее белокурые волосы рассыпались по подушке, под глазами размазалась тушь. Он сел, увидел пустую винную бутылку на ночном столике, и туман, окутывавший события предыдущего вечера, начал постепенно рассеиваться. Он находился в своей арт-галерее на Пайонир-сквер, где его друг Райан выставлял новые работы. Картины Райана не были запоминающимися или очень талантливыми, но он был другом Флинна, и тот не мог отказать ему в проведении выставки. К счастью, состоятельное семейство Райана покорно скупило все картины до одной.

Флинн тихонько выбрался из кровати. Ему не хотелось будить… Как же ее звали-то? Дженна? Кара? Джулия? Она официантка или дантист? Пластический хирург или стюардесса? Флинн снова услышал голос сестры: «Ты встречаешься только с одним типом женщин: со шлюхами». Но что знает о любви Джейн? У Флинна хотя бы есть женщины.

Он бесшумно ступал по холодному деревянному полу, стараясь не наступать на скрипящие половицы в трех шагах от кровати. Стоит только половице скрипнуть, эта как-ее-там проснется и позовет его обратно в постель. Не то чтобы это стало трагедией, но у Флинна был свой кодекс поведения. Утренний секс, хотя и приносящий удовольствие, не входил в меню для тех, с кем он спал всего лишь одну ночь. Утренний секс только для отношений. Утренний секс только для любви. А Флинн еще никогда никого не любил.

Он размышлял об этом, стоя нагишом в своей кухне, разглядывая город, раскинувшийся за высокими окнами его квартиры-лофта на одиннадцатом этаже. Он насыпал смолотый заранее эспрессо в кофемашину и включил ее. Прислушиваясь к привычному гудению агрегата, подаренного девушкой, чье лицо после произошедшего шесть лет назад разрыва он не мог вспомнить, Флинн думал о своей жизни. Тридцать пять лет. Никогда не был женат. Никогда не имел серьезных отношений. И, возможно, он всегда будет таким.

Флинн отпил глоток эспрессо и посмотрел в окно на многоквартирный дом на другой стороне улицы. Перед его глазами как раз тянулся ряд окон на одиннадцатом этаже. Интересно, она уже проснулась, та женщина, которую он несколько раз видел за этими окнами? Она готовила еду в нижнем белье или даже без него, часто плакала поздно вечером или рано утром, работала в свободной спальне, которую она использовала как гончарную мастерскую. Эта женщина вращала гончарный круг так сосредоточенно, так энергично, что Флинн не мог отвести от нее взгляд. И тут она вышла из своей спальни в белом топе и красных трусиках. Ее длинные каштановые волосы были собраны в небрежный конский хвост и раскачивались из стороны в сторону, пока она двигалась по кухне. Женщина налила себе кофе в огромную белую кружку и подошла к окну. Она посмотрела через улицу на квартиру Флинна. Их глаза встретились, и время как будто остановилось. Флинн собрался было помахать ей, когда почувствовал, как тонкие руки обнимают его за талию.

– На что смотришь?

Он повернулся и оказался лицом к лицу с той, с которой провел ночь. Она надела одну из его футболок, длинные загорелые ноги оставались открытыми. Флинн мгновенно вспомнил, как раздвигал их всего несколько часов назад.

– Ни на что, – быстро ответил он, опуская жалюзи.

– Давай вернемся в постель, – девушка попыталась соблазнить его.

– Не получится, – Флинн улыбнулся. – У меня сегодня слишком напряженное расписание.

– О! – девушка как будто почувствовала себя оскорбленной. – Тогда увидимся вечером?

Флинн покачал головой.

– Прости, но сегодня вечером я тоже занят.

– Но ты ведь позвонишь мне? – спросила она, глядя на него щенячьими глазами.

– Разумеется…

– Я Джулия, – подсказала девушка.

– Да-да, конечно. Джулия.

– Вчера вечером я дала тебе свой номер телефона. Так что он у тебя есть. То есть если ты захочешь позвонить. Мы могли бы выходить иногда вместе. И не только.

– Верно, – легко согласился Флинн, мысленно приказывая себе не забыть сразу же удалить ее номер из телефона. Это не ее вина. Ей двадцать пять лет, она красива, но… так типична. Флинн отлично знал женщин, подобных Джулии. Они изучали психологию в колледже, но теперь работали в рекламе или занимались маркетингом. В баре они заказывают фруктовый сок и тратят все свои деньги на дорогие сумочки и обувь. Они смеются над скучными шутками и хлопают ресницами. И он, Флинн, встречался с такими девушками. Он покупал им фруктовый сок и водил их в рестораны, говорил этим девушкам то, что им хотелось услышать, но он все время ждал, что придет это. Хотя он и не знал толком, что это такое.

Джулия кое-как нашла свою одежду, разбросанную накануне вечером по всей спальне. Она оделась, и Флинн послушно поцеловал ее на прощание, как делал это всегда. Когда дверь наконец захлопнулась, он натянул спортивный костюм, надел кроссовки, открыл жалюзи и снова посмотрел на дом напротив. Женщина сидела за своим гончарным кругом. Ему нравилось смотреть, как она работает. Флинн уже десятки раз собирался пойти к ней и представиться. Он мог предложить ей выставить ее изделия в его галерее. Это было бы так естественно. Просто деловое предложение. Но стоило ему об этом подумать, как у него начинало ныть в животе, хотя Флинн никогда не нервничал. Он мог подойти и с легкостью завести разговор с любой красивой женщиной в баре.

Но эта женщина из квартиры напротив? Она подняла глаза от круга, поправила краешком руки очки в темной оправе, и на Флинна накатила слабость. Женщина увидела его и на этот раз помахала ему рукой. Он улыбнулся, но она быстро отвернулась. Флинн увидел, как женщина вдруг сорвалась с места, подбежала к входной двери, посмотрела в глазок и замерла в тревожном ожидании.

Прошло несколько минут, прежде чем женщина отперла замок и медленно отворила дверь. Она отступила назад, когда через порог переступил мужчина. Он принес ей огромную вазу с розовыми розами. Женщина взяла ее, но Флинн не видел, улыбается она или нет. Он смотрел на мужчину, высокого, в полосатом костюме, похожего на бизнесмена. Он снял мягкую шляпу с продольной вмятиной (кто теперь носит такие шляпы?), и его серебристые волосы стали единственным признаком того, что мужчина старше женщины. Флинну пришлось признать, что он хорош собой, пожалуй, даже красивее самого Флинна.

Мужчина указал на диван, и женщина медленно кивнула, как будто колебалась. Флинн знал, что ему следовало бы отвернуться, но он не мог. Его завораживала каждая деталь этой сцены в гостиной. Кто этот мужчина? Он явно влюблен в женщину. Но влюблена ли она в него?

Женщина подошла к окну, и у Флинна по шее побежали мурашки, когда она снова встретилась с ним глазами. На этот раз ее взгляд был печальным, отстраненным. Она подняла руку чуть выше и одним движением запястья опустила жалюзи. Железный занавес опять был опущен.

Когда я вошла в магазин, Ло склонилась над композицией из гербер.

– Когда же люди разлюбят, наконец, эти цветы? – со вздохом сказала она. – Они превратились в обыденность.

– Но с их помощью мы оплачиваем счета, – улыбнулась я.

Ло фыркнула.

– Я бы не стала доверять мужчине, который подарил бы мне герберы.

– А если тебе их подарил Грант?

Ло замерла на мгновение, как будто я попала ей по ахиллову сухожилию, потом покачала головой и ответила:

– Он этого не сделает. Грант понимает.

Я положила сумочку под прилавок и принялась возиться со стереосистемой, выбирая диск.

– Значит, ты продолжаешь с ним встречаться.

– Я знаю, что ты этого не одобряешь.

Я пожала плечами.

– Не одобряю, но не хочу выглядеть в твоих глазах как мать-наседка.

Я посмотрела прямо в глаза Ло.

– Просто будь осторожна, договорились?

– Договорились, – ответила она с улыбкой. – Ты собираешься к Флинну на вечеринку?

Я кивнула.

– Но делаю это с неохотой.

– О, Джейн, тебе будет весело. Выпьешь шампанского. Поговоришь с парнем. Немного порадуешься жизни, только и всего.

– Легче сказать, чем сделать, особенно если речь идет о парнях из окружения Флинна.

– Что собираешься надеть? – поинтересовалась Ло.

– Понятия не имею.

Она кивнула и ушла в заднюю комнату, где на двери висело несколько платьев в полиэтиленовых чехлах.

– Я как раз забрала их из химчистки. У нас с тобой один размер. Выбирай.

Я покачала головой.

– Я не могу взять у тебя такое платье, Ло.

– Разумеется, можешь. – Она сняла чехол с платьев, выбрала короткое черное платье с большим декольте. – Вот это будет смотреться на тебе великолепно.

Я взяла у нее платье, но потом покачала головой.