Келли Йорк - Тише! (ЛП)

Если это платье будет висеть в шкафу Мариссы, что он будет делать? Возьмёт его? Попытается убедить похоронное бюро переодеть Мариссу?

— Ну, — Эван в последний раз сжал его ладонь. Несмотря ни на что его голос всё ещё звучал бодро.

— Видимо, нам нужно поехать к Вивиан и посмотреть, там оно или нет, так?

***

Они наспех перекусили в ресторанчике неподалёку, прежде чем ехать домой к Мариссе. Ещё никто не вернулся с мессы, и машины Вивиан около дома тоже не было. Дом пуст. Тем лучше. У Ашера был ключ, так что он мог войти.

Они с Эваном пробрались наверх. Весь дом заливал солнечный свет, но не комнату Мариссы — она была погружена во мрак, и только тени и блики света мерцали на снежном шаре с дельфином. Ашер направился прямиком к шкафу, где стал рыться в вешалках с одеждой.

Ошеломляющий и такой знакомый аромат дождя и гардении заполнил его ноздри, и желание, чтобы последняя просьба Мариссы была исполнена, стало ещё более сильным.

Красное платье висело между зелёными и землисто коричневыми. Он аккуратно достал его и повесил на сгиб локтя. Эван молча подошёл и взглянул на него.

— Милое платье.

Губы Ашера изогнулись в улыбке. Оно на самом деле было довольно простеньким. В нём не было ничего особенного. Но Марисса хотела быть в этом платье.

Пока они спускались по лестнице в кухню, входная дверь открылась.

Она дома. Ашер ругнулся про себя. Глаза Эвана расширились. Убежать? Непринуждённо поздороваться с Вивиан, будто бы ничего и не случилось? Окликнуть её, не высовываясь на вид? Он не знал, как объяснить ей их присутствие в доме её матери, поэтому Ашер сделал ту единственную вещь, что пришла ему в голову. Он схватил Эвана за руку и побежал.

Они тихо вышли из дома через чёрный ход, пока Вивиан не заметила их, спустились по лестнице, обошли дом и выскользнули через ворота. Как только они нырнули в машину, Эван свернул с обочины. Ашер задержал дыхание. Он ждал, что Вивиан сейчас откроет дверь и увидит их. А затем окликнет и спросит, какого чёрта они здесь делают.

Но они выехали на дорогу без происшествий, и он снова смог нормально дышать. Эван рассмеялся.

— Раньше мне ни разу не доводилось тайком выбираться из чьего-нибудь дома.

Щёки Ашера залились румянцем, и его дыхание перехватило.

— Я не знаю, что сказал бы ей, если бы она нас застукала. "Привет, мы только заскочили за платьем твоей мёртвой матери"?

— Ты мог бы сказать ей правду, — задумчиво сказал Эван.

— Мог бы, — Ашер подумал, что всё в таком случае едва ли прошло бы как надо.

Почему ему ты рассказал о платье, а мне нет? Почему мама ничего о нём мне не сказала? Столько вещей, о которых он не хочет ничего слышать.

— Уже поздно. Поехали в похоронное бюро, посмотрим, что сможем сделать.

***

Ашер забросил вешалку на заднее сидение и бережно сложил платье до того как вылез из машины, чтобы пойти в похоронное бюро. К ним вышел тучный мужчина в застёгнутой до горла рубашке и слегка коротковатых брюках.

— Здравствуйте, господа, — сказал он с теплотой в голосе. — Чем могу служить?

Ничего не выйдет.

— Я член семьи Хилтон, — сказал Ашер. — Я здесь, чтобы поприсутствовать на мессе.

— О, мне очень жаль, — мужчина поджал губы. — Я боюсь, что она закончилась полчаса назад. Все уже разошлись.

Ашер выдавил улыбку.

— Я знаю, я опоздал. Если бы я только мог зайти хоть на несколько минут...

Мужчина погладил подбородок так, будто раньше у него росла борода. Его беспокойные маленькие глазки метались от Ашера к внутренней двери и обратно.

— Только на несколько минут, — сказал Эван. На его лице довольно достоверно отразилась скорбь. — Мы проделали весь этот путь, только чтобы увидеть её, и будет просто ужасно, если мы не сможем попрощаться с ней.

Управляющий вздохнул.

— Ну ладно, но только на несколько минут, ведь у меня по расписанию намечается ещё одна месса...

Но Ашер уже не слушал его.

Они направились к двери, на которую минутой раньше смотрел управляющий, и оказались в маленькой комнатке с несколькими стульями и мягким освещением, украшенной цветами. В ней и стоял гроб Мариссы. Мужчина вежливо кивнул им и улыбнулся сочувствующей улыбкой, затем закрыл дверь и оставил их одних.

Откуда-то донеслись тихие звуки музыки, но Ашер так и не понял, откуда.

Он прислонился к двери и уставился прямо перед собой. Со своего места он не видел лежащей в гробу Мариссы, и впервые за всё время он подумал, что, возможно, лучше оставить всё как есть. Так или иначе — что он собирался делать? Она мертва. И ей всё равно, в каком платье её похоронят.

Да что с тобой не так? Ты ведь уже видел стольких мертвецов.

Он видел, как умирал его собственный отец. Конечно, он любил Мариссу куда больше, чем своего отца.

И все те люди, которых он убил... ему было наплевать на них. Совсем другое дело, когда ты смотришь в лицо человека, который был тебе небезразличен и который теперь мёртв.

— Ашер, — голос Эвана напугал его. Он вжался каблуками в пол и замер.

— Ашер, — снова сказал Эван, но на сей раз его голос звучал более настойчиво. — Ты хотел это сделать, и вот мы здесь. У тебя больше не будет такой возможности.

Ашер заставил себя сдвинуться с места и подойти к гробу. По крайней мере, гроб довольно мил.

Тёмное вишнёвое дерево, обитое чёрным плисовым бархатом. Понятное дело, он красив. Ашер лично говорил на днях с управляющим похоронного бюро по телефону, от кого и узнал, что Марисса уже давно всё спланировала и за всё заплатила. Она не хотела быть для своей семьи обузой, — вежливо объяснил управляющий. Ашер почувствовал в некотором смысле облегчение. Вивиан никак не могла всё это устроить.

Но тот человек, что сейчас лежал в гробу, больше не был Мариссой. Её кожа была слишком восковой и бледной, светлые локоны были завиты колечками, а красная помада ярко выделялась на лице. Она никогда не красилась помадой, тем более такой броской. А завивалась она только для особых случаев. И, кроме того, он не чувствовал её присутствия. То, что лежало перед ним, было всего лишь оболочкой и ничем больше.

— То платье, что сейчас на ней... — пробормотал он, обращаясь к Эвану, — она никогда его не носила. Говорила, что его только на похороны и надевать.

Эван криво улыбнулся.

— Забавно, как оно всё вышло.

Ашер взглянул на дверь. Как они будут выглядеть, если мужчина-с-бегающими-глазками застукает их за раздеванием трупа? Это не то, о чём вы подумали, — эта фраза едва ли их спасёт.

— Можешь посторожить дверь?

Не сказав ни слова, Эван переместился к ней. На двери не было замка, поэтому он просто прислонился к ней. Ашер повернулся к Мариссе, отодвинул нижнюю крышку гроба и приступил к делу.

Он взял себе за правило никогда не трогать тел убитых им людей. Существует слишком большой риск оставить на них улики, так что он только проверял пульс и затем уходил. Поэтому поначалу холод, который шёл от тела Мариссы, обескуражил Ашера. Его желудок скрутило, но он усилием воли заставил себя продолжать.

К счастью, платье, которое было на ней, снялось без особых усилий, и он просто сбросил его на пол. Он всеми силами пытался не смотреть на неё, чтобы не видеть рёбра, выпирающие даже из-под белья, не видеть, насколько она истощена. Только благодаря его воле мир у него перед глазами не расплывался.

Это не она. Больше не она.

Кто-то постучал в дверь. Он подскочил и посмотрел на Эвана.

— Господа? Прошу прощения за то, что мне приходится прерывать вас так скоро, но мне уже нужно готовиться к следующей мессе...

— Дайте нам ещё немного времени, — крикнул Эван в ответ. — Мы, э-э-э... мы молимся.

И жестами сказал Ашеру поторапливаться.

А тот пытался быстро переодеть Мариссу. Её конечности застыли в одном положении, из-за чего было очень сложно просунуть руки в рукава. К тому времени, как он закончил, её волосы сильно спутались.

Лучше. Намного лучше. Теперь она стала больше похожа на себя. Стала более умиротворённой.

В дверь снова постучали, на этот раз уже более нетерпеливо. Ашер прикоснулся к её щеке, наклонился и поцеловал в лоб.

Спасибо тебе. За всё.

Он отошёл от гроба и опустил обе крышки. Когда Эван отошёл от двери, Ашер сгрёб чёрное платье с пола. Мужчина-с-бегающими-глазками, наконец, зашёл внутрь, и Эван, к счастью для Ашера, заговорил, потому что сам он не мог произнести ни слова.

— Просим прощения. Мы закончили. Спасибо вам за то, что позволили нам увидеть её.

Бегающие Глазки нахмурился, но затем выдавил улыбку, провожая их к выходу.

У Ашера кружилась голова. Он только что украл платье мёртвой женщины, сбежал от девушки, которая по идее была его лучшим другом, раздел и одел труп. И всё это за последние несколько часов.

На полпути к машине он покачнулся. Эван поймал его и помог проделать оставшийся путь.

На следующее утро он не смог вспомнить, как пришёл домой и проспал до конца дня. Точнее он помнил, как Эван гладил его по голове, лёжа рядом. И больше ничего. Утром он проснулся от запаха бекона. Когда Ашер сполз с кровати и приплёлся на кухню, Эван уже завтракал, сидя на столе и поджидая его.

Они пожелали друг другу доброго утра и больше не произнесли ни слова. Ашер запихивал в себя еду только по той причине, что Эван приготовил её, и отказаться было бы невежливо. Потом Эван ушёл домой, чтобы переодеться, а Ашер тем временем принял душ, оделся и сел на ступеньки у входа, чтобы дождаться его.

Он думал, что месса пройдёт в печали. Конечно, так и было, но не как он ожидал. Сам воздух будто бы ложился тяжким грузом на его плечи. Наверняка в семье Вивиан поняли, что он был в часовне после того, как они ушли. А стали они что-то с этим делать или нет, уже совсем другая история. Так или иначе, Вивиан будет там, поэтому ему нужно собраться с духом и оставаться сильным ради неё.

А ещё там будет его мать. Он не хотел её видеть.

Эван развернул машину. Эта поездка была уже третьей за неделю, и Ашеру хотелось каким-то образом извиниться за это перед Эваном. Хотя Эван и слушать бы не стал. Он бы просто сосредоточился на равномерном гуле двигателя и рассеянных звуках радио. На этот раз на парковке было меньше свободных мест, несколько машин даже стояло на обочине. Эван нашёл место для парковки и развернулся, чтобы Ашеру было проще выходить.

— Как только захочешь уйти, дай мне знать.

Ашер не мог поднять глаз. Он так бесконечно терпелив, так стремится облегчить ему жизнь. Он то застенчиво предлагает свою помощь, то решительно настаивает на своём. Ашер кивнул, и они вошли внутрь.

Вивиан стояла около входа в часовню. Большинство из присутствующих сидело, однако некоторые подходили к Вив, чтобы шёпотом выразить ей свои соболезнования, и к алтарю, чтобы попрощаться с Мариссой. Сегодня гроб был закрыт, вероятно, из-за того, что на похоронах присутствовали маленькие племянники и племянницы Вивиан, которые нетерпеливо ёрзали на своих сидениях. Эти дети даже не знали Мариссу, их просто взяли с собой. И Ашер задался вопросом, сколько же в сущности людей пришли сюда только по зову долга.

Когда они шли по проходу между сидениями, Ашер встретился глазами с Вивиан, и та улыбнулась ему. Но как только её взгляд упал на Эвана, выражение лица Вивиан тут же омрачилось. Эван вежливо извинился и сел в первом ряду, чтобы дать им время побыть наедине. Как только Ашер приблизился к ней, она бросилась ему на шею, совершенно проигнорировав Эвана. Даже для неё такое поведение было слишком дерзким и грубым.

Ашер обнял её и, даже после того, как она отстранилась, ещё долго чувствовал прикосновение её влажных щёк к его шее. Бабуля Беа мрачно посмотрела на него, всё ещё, по всей вероятности, держа обиду за то происшествие. Как будто ему не всё равно. В мире существуют сотни более важных вещей, чем какая-то раздражительная старая дама.

— Как всё прошло? — спросил он, понизив голос. Вивиан обхватила руку Ашера своими, прижавшись к нему.

— Бабуля просто невыносима... Она попросила меня разобрать мамины вещи и выбросить всё ненужное. Да, я понимаю, что рано или поздно мне надо будет этим заняться, но... — она посмотрела в сторону, покачав головой.