Джессика Соренсен - Тлеющий уголек

— Боже, надеюсь их здесь не слишком много, — бормочу я.

Рэйвен прослеживает за моим взглядом:

— О, Эмми, ты же не боишься Жнеца, не так ли?

Я стреляю в неё пустым взглядом:

— Это должно быть смешно?

Она улыбается и хватает меня под руку. Это самая странная вещь в мире: прикасаться к ней и не чувствовать её смерть. Мы создаем широкий путь с её крыльями, проходя через комнату, общую зону, небольшую комнату за сценой. Головы поворачиваются в нашу сторону, но я сосредоточена на двери общей комнаты.

— Почему мы идем сюда? — я перекрикиваю музыку.

Она направляется к двери, украшенной паутиной и знаком «ВОЙДИ НА СВОЙ СТРАХ И РИСК»:

— Там дом с приведениями, и Ашер написал мне, что пошел туда со своими друзьями.

Я резко остановилась, и она дернулась назад. Мой разум умолял меня развернуться и бежать.

— Эмм, какого черта? — она разъединяет наши руки. — Что ты рассматриваешь?

Мой пульс ускоряется, пока я пялюсь на дверь:

— Я не уверена, что хочу идти туда.

Она закатывает глаза и дергает меня вперед:

— Пойдем, мы будем в порядке.

— Почему я не могу просто встретить его здесь? — я спрашиваю, оглядываясь на танцпол.

— Перестань быть курицей! — она смеется, и я фокусируюсь на ней. — Я только шутила о том, что он Жнец.

Она толкает дверь, и я следую за ней в дом с приведениями. Внутри темно, и когда закрывается дверь, музыка затихает. Тюки сена со скелетами образуют коридор перед входом, а оранжевый и фиолетовый мерцающий свет освещает путь.

Я отступаю, но Рэйвен тащит меня вперед:

— Ты будешь веселиться сегодня ночью, нравится тебе это или нет.

Покачав головой, я тащусь за ней. Один из скелетов прыгает вверх и кричит на нас, когда мы проходим мимо него, и Рэйвен ускоряется, смеясь. Чем дальше мы идем, тем тусклее становится свет, пока совсем не пропадает, и мы поглощены мраком.

Крики со злым смехом наполняют воздух, и теплый туман увлажняет мою кожу.

— Рэйвен, — шиплю я, цепляясь за нее. — Я хочу вернуться… прийти сюда было ошибкой.

Её рука падает с моей, и она смеется:

— Кто последний — тот тухлое яйцо!

Я спотыкаюсь в темноте и вытягиваю руки перед собой:

— Рэйвен, где ты?

Позади меня щелкает свет и освещает граффити на стене. Я опускаю руки, включается еще свет и выделяет металлическую сетку, длиной до пола, образующую ворота передо мной. Я прохожу сквозь ворота и прохожу в следующую секцию, выложенную во всю стену зеркалами. Ворота за мной закрылись, я крутанулась и, продев пальца сквозь сетку, дернула изо всех сил.

Ворота не шелохнулись, так что я поспешила, оглядываясь, к узкому коридору между зеркальными стенами:

— Рэйвен, пожалуйста, скажи где ты. Это уже не смешно.

Откуда-то я слышу её смех, лампочка гаснет, а когда зажигается вновь, в конце коридора появляется человек с темными волосами, подведенными глазами, в черных джинсах и футболке. И огромный Х как клеймо на лбу.

Я щурюсь сквозь мигающие огни, которые ослепительно отражаются от зеркал:

— Ладен?

— Привет, Эмбер. — он улыбается, раскрыв руки в объятия. — Давно не виделись.

Я отступаю, но врезаюсь в твердую фигуру и тысячи смертей проходят через меня: боль, ужас, падение, утопление, пожар, боль, боль, боль. Я шагаю вперед, но он хватает мою руку, выворачивает её мне за спиной и разворачивает к себе лицом.

Жирные волосы Гаррика блестят на свету, и он нацарапал знак Х на глазу:

— Ты неправильно играешь, ты знаешь это? Ты не отвечаешь на каждый вопрос, что мы спрашивали, и ты не уступаешь. Это очень печально.

— Мы, — говорю я, надеясь сбить его с толку. — Например, Анамотти?

Его лицо остается спокойным:

— Что? Думаешь, удивила меня? Более интересный вопрос, на который, я думаю, нужно ответить — это кто такие Анамотти? И кто руководит нами?

— Я не знаю, к чему ты клонишь, — я пытаюсь высвободить руку, резко дергаю и вскрикиваю.

Его ногти впиваются в мою кожу:

— О, я думаю, ты знаешь. Это идеальное преступление, знаешь. Сказать человеку, что ищешь группу, которая преследует тебя, когда на самом деле являешься её частью. Заслужить её доверие, и она никогда не догадается, что ждет ее.

— Ашер не против меня, — я в шоке. — Он бы никогда не сделал этого.

— Что, солгал? — хитрая ухмылка ползет по его лицу. — Или пытался убить тебя? Как думаешь, почему он появился так быстро на озере в ночь, когда я столкнул тебя? И как думаешь откуда мы узнали, что ты будешь здесь сегодня вечером?

Выкручивая руку, я вырываюсь из его хватки и отступаю, оглядываясь через плечо на Ладена, ухмыляющегося мне, кровь стекает с его лба на пол:

— Я не Ангел. Ведь это Анамотти хочет, правильно? Ангелов?

— Не просто Ангел, а Мрачный Ангел. — Гаррик подходит ко мне и, поддавшись вперед, наклоняет свое лицо близко к моему. — Я думаю, в глубине души ты знаешь кто ты. Мрачный Ангел, держащий в равновесии Жнецов и Ангелов Смерти. Та, что все время несет с собой смерть. Та, что легко разрушит и потеряет свой разум. Знаешь, это в твоей крови — безумие.

Он бросается на меня, выставив вперед руки, пальцы в поисках моего горла, и я поднимаю колено и ударяю его между ног. Его лицо искажается от боли, и он падает на пол, пока я бросаюсь мимо него и бегу к ограждению. Металл режет мои открытые ладони, и я отпускаю его. Я приземляюсь на задницу, но быстро вскакиваю на ноги и разворачиваюсь, готовая защищаться, но Ладен и Гаррик исчезли.

Я не сильно трясу ограждение, но замок с другой стороны не дает открыть его. Я разозлилась на себя, потому что пришла прямо в ловушку. И я понятия не имею, что ждет меня в конце. Я делаю глубокий вздох, и спешу по зеркальному коридору. Там развилка в конце, и я иду вправо.

— Эмбер, — голос Гаррика вдруг касается моего уха. — Не дыши.

Я бегу по коридору, не оглядываясь назад, передвигая ногами изо всех сил, поворачивая за угол. Его шаги преследуют меня, и его смех эхом разносится по коридору.

— Эмбер, — зовет он. — Выходи, выходи, где бы ты ни была.

Пока я поворачивала за угол, я споткнулась обо что-то тяжелое и твердое и, потеряв равновесие, упала на пол. Я быстро перевернулась на спину и взглянула на то, что заставило меня упасть.

— Ох, черт… — это человек, лежащий лицом вниз. Я ползу к нему и переворачиваю.

Мертвые глаза Ладена смотрят на меня, его бледная разлагающаяся кожа ледяная, а знак Х на нем выглядит как старая рана. Он мертв уже некоторое время. Я мысленно возвращаюсь к своему дереву и висящему на нем телу и то, что я видела в библиотеке. Что реально, а что — нет?

Голос Гаррика разносится по коридору:

— Так трудно сказать, не так ли? Что реально, а что — нет. Скажи мне, Эмбер, ты когда-нибудь чувствовала, как сходишь с ума?

Я вскакиваю на ноги, перепрыгиваю через Ладена, и несусь по коридору, пот стекает по моей спине. Наконец, боковая дверь попадается мне на глаза, и я хватаюсь за ручку двери, но что-то сбоку ударяет меня, и я падаю на землю, а тюк сена приземляется на меня. Моя голова бьется о плитку, издавая тошнотворный звук ломающихся костей.

Гаррик приседает передо мной:

— Ты когда-нибудь слышала выражение «Не боюсь смерти»? Ну, это не совсем верно. — он натягивает капюшон плаща на голову. — Потому что каждый боится смерти, Эмбер. Даже сама смерть, — он достает нож и вырезает «Х» у меня на лбу, а потом все поглощает чернота.

Открыв глаза, я увидела мерцающие частицы звезд и бледный полумесяц. Я пытаюсь перевернуться на живот, но веревка удерживает мои запястья, привязанные к дереву, а ноги к друг другу. Краем глаза я заметила, как полыхает огонь, а перья и лепестки роз, как нимб вокруг моей головы. Крылья по-прежнему закреплены за моей спиной, но изогнуты, чтобы соответствовать давлению моего тела.

— Привет, — кричу я. — Здесь есть кто-нибудь?

В поле моего зрения появляется светловолосая женщина с острым носом:

— Привет, Эмбер. Так мило с твоей стороны присоединиться к нам.

Я сощурила глаза:

— Детектив Краммер.

— Чувствуешь, как сходишь с ума? — свет от огня освещает её голубые глаза и оттеняет очерченные скулы так, что она становится похожей на скелет. — Будто не знаешь, что реально?

— Так ты часть Анамотти, — говорю я, обматывая веревку вокруг запястья, чтобы получить больше контроля. — Или ты Мрачный Жнец?

Её тонкие губы практически исчезли, когда она улыбнулась и достала небольшой нож с серебряной рукояткой из кармана куртки. Она прикладывает кончик ножа к моему лбу, прокалывая мою кожу, и теплый ручей крови залил мой лоб и глаза:

— Анамотти и Жнецы — это одно и то же. Анамотти помогает нам пройти в человеческий мир и остаться незамеченными, — она делает знак рукой, и группа людей выходит из-за деревьев. — Все мы здесь Жнецы. Даже ты. — она ухмыляется. — По крайней мере, частично.

На всех на них надеты черные плащи, а капюшоны сняты, показывая мне их человеческую форму. Большинство из них мне незнакомы, но я узнаю Гаррика, который издевательски машет мне рукой и подмигивает.

Вид девушки с розовыми волосами поражает мое сердце:

— Рэйвен.

Она мечтательно улыбается мне, ее сапфировые глаза чересчур большие, будто она пьяна:

— Мне очень жаль, Эмм. Я не хотела этого делать. Я просто не смогла себе помочь.

Безумие прокалывает мой мозг, когда я вытягиваюсь на веревках, и кровь льется из моих рук на веревки и грязь.

— Ох, ради Бога, расслабься. — детектив Краммер прикладывает нож к моей щеке и проводит по моему лицу. — Она под чарами Жнеца, потому что в отличие от тебя, она человек и может быть одержима им.

Рэйвен делает шаг из толпы, но Бет дергает ее за руку, толкая обратно.

— Стой там, маленькая шлюха. Ты по-прежнему подчиняешься моим приказам.

Рэйвен моргает и отступает обратно к толпе.

— Мне очень жаль.

— Рэйвен, — умоляю я, пытаясь поймать ее взгляд. — Не слушай ее. Беги! Сейчас же!

— Бессмысленно пытаться достучаться до нее, — говорит детектив Краммер, отпуская ее руку. — Власть Жнеца сильнее чего-либо, ты скоро научишься, после того как мы избавимся от тебя.

Я поднимаю подбородок и смотрю ей в глаза:

— Ты ведь знаешь, что я не могу умереть, верно? Поэтому все, что вы запланировали для меня, не сработает.

Она похлопывает по ладони рукояткой ножа, наворачивая круги вокруг меня:

— О, да, как это прекрасно иметь возможность высасывать жизнь из живых. Это делает тяжелее процесс избавления от тебя, но не невозможным. — она гогочет, откинув голову назад, и некоторые Жнецы присоединяются к ней. — Это так же делает тебя более склонной к безумию, и ты, скорее всего, сдашься крови Жнеца, как и твой отец.

— Что ты знаешь о моем отце?! — вытянув руки, я пытаюсь сломать дерево.

— У тебя нет суперсилы. — она закатывает глаза и наклоняется к моему лицу. — На самом деле, ты очень близка к обычной девчонке, только ты связана с каждым аспектом смерти. Это не совсем подарок, больше проклятье. На самом деле, если бы я была тобой, то позволила бы избавить себя от страданий. Все, что тебе нужно сделать — это сдаться Жнецу, и он заберет боль смерти.

Я могла прекратить борьбу: стереть боль забирая смерти, разрывая цепи, которые приговорили меня к жизни в одиночестве. Эта тишина, что я ощущала с Ашером и Камероном, могла существовать все время? Это заманчиво, но не так уж, потому что все равно будет смерть, только в более мощной форме.

— Нет, я не буду этого делать, — говорю я ровным голосом.

— Что ж, хорошо. Я думаю, в данный момент решение приняла кровь твоего Ангела. Но предупреждаю, ты отдашь её. — она щелкает пальцами и Гаррик пихает Рэйвен вперед. Она спотыкается своими голыми ногами и опускается на колени сбоку от меня. Её крылья были сломаны, платье порвано и в пятнах грязи, и жизни нет в ее глазах. — Если ты не готова сдаться, я заставлю тебя. — детектив Краммер встает за Рэйвен и целится ножом ей в горло. Она аккуратно срезает тонкий слой кожи, и кровь сочится наружу, бежит по платью Рэйвен.

Рэйвен вздрагивает, но не кричит.

— Подожди, — умоляю я. — Не трогай ее.

— Есть только один выход из этой ситуации. — она делает еще один тонкий прокол на шее Рэйвен.

Смерть или жизнь. Смерть или жизнь. Какая разница?

— Я сделаю все, что ты хочешь. Просто отпусти ее.

Она делает еще один небольшой разрез вдоль шеи Рэйвен, и другие Жнецы хохочут, натягивая свои капюшоны на головы, защищая свои лица.