— Нет! — вскрикнула она одновременно с Региной. Обернувшись покрывалом, Луиза соскочила с кровати. — Никаких дуэлей, Маркус. Это моя вина, а не его.

Маркус сердито взглянул на неё.

— Ради бога, он воспользовался тобой, в то время как ты была ранена!

Она перевела дыхание.

— Как ты узнал о… И почему ты не в «Таттерсоллз»? Ты никогда не возвращаешься так рано.

— За мной явился лакей, — парировал Маркус.

— По чьему приказу? Я не посылала…

— Я послал, — кратко сказал Саймон. — Пока ты была без сознания.

Она всё ещё пыталась это переварить, когда Маркус зарычал.

— Без сознания! — Маркус шагнул к Саймону. — Почему, жалкий ты негодяй, я порву тебя на куски!

— Прекрати! — Луиза встала между братом и Саймоном. — Он тогда не притронулся ко мне. И как только я очнулась, послал за доктором.

После того, как уже послал за Маркусом. Её поразили последствия всего этого. Помогите ей небеса, он устроил этот ужасный…

— Ты знал, что Маркус приедет, — она едва дышала от боли, и поистине предательски взглянула на Саймона. — Когда ты согласился на мою сделку, то знал, что он найдёт нас задолго до приезда доктора.

— Что за сделка?

— Тихо, Маркус! — она уставилась на Саймона. — Ты знал, да?

Он помедлил, затем кивнул.

— Но почему? — Луизу била дрожь. — Нет, не отвечай. Я знаю почему.

Чтобы исполнить желание Сидмута. Она перевела взгляд на женщин, заглядывавших в комнату, и застонала. О, он к тому же так эффективно сделал это. Она могла рассчитывать на молчание Регины и миссис Харрис, но две другие…

Луизу охватило отчаяние. Одна была известной сплетницей, а другая — новенькая. Вскоре бы сплетня разнеслась по группе и дамы начали бы покидать Лондонских женщин.

— Полагаю, ты также знал, что и они прибудут, — она задыхалась.

— Конечно, нет, — отрезал Саймон. — Регина сказала мне, что остается в доках раздать пакеты.

— И мы собирались, все мы, — быстро вставила Регина, — но миссис Фрай сказала, что дамы из квакеров в состоянии об этом позаботиться и отослала меня домой. Миссис Харрис с остальными пришла, беспокоясь о твоей ране.

— Ясно же, что не об этом они должны были беспокоиться, — проворчал Маркус. — И я получу его голову на блюде…

— Замолчи, Маркус! — в унисон произнесли Луиза с Региной. Луиза повернулась к Саймону. — Значит, их прибытие было для тебя лишь счастливым совпадением.

— Если тебе хочется так на это смотреть, — осторожно сказал он.

И теперь она уничтожена. Так и есть, не женись Саймон на ней. А разве он должен? Он достиг своей цели — опозорить её перед соратниками-реформаторами. И она позволила ему, словно прыгающий в логово тигра заяц, угодила прямиком в ловушку.

Душевная боль разразилась гневом.

— Ты бессовестный дьявол!

Раскаяние вспыхнуло на лице Саймона, прежде чем сменилось явным, неподдельным желанием.

— Я же говорил, что хочу жениться на тебе. И, заприметив возможность, я за неё ухватился.

Луиза заморгала, в миг захваченная врасплох.

— Ты… ты не делал это по велению Сидмута?

— Нет! — у него был потрясённый вид. — Как ты могла даже подумать об этом? Я бы никогда так не поступил с тобой.

Саймон действовал не ради Сидмута. Он и правда хотел жениться на ней — так сильно, что намеренно скомпрометировал её.

Разрываясь между облегчением и гневом, Луиза не стала сопротивляться, когда Саймон обхватил руками её талию и потянул к себе.

— Разве не самое время объявить, что мы собираемся пожениться, как думаешь, дорогая? — он завладел её взглядом, провоцируя её сказать по-другому.

Регина выдохнула, как и остальные дамы, но Маркус лишь нахмурился и направился к Саймону.

— Я скорее придушу тебя.

— Ты не будешь его душить, — Регина схватила Маркуса за руку. — Это уничтожило бы Луизу. Она теперь должна выйти за него замуж, и ты знаешь это.

Луиза, с колотящимся сердцем, перевела взгляд от Саймона на Регину. Регина права. Но, боже мой, что за выбор. Не выйди она замуж за Саймона, потеряла бы всё, ради чего работала. А если выйдет…

— Луиза? — подстёгивал Саймон. Когда она продолжила молча стоять, он злобно взглянул на остальных. — Я бы хотел на минутку остаться с моей невестой с глазу на глаз, так что, если бы вы дали нам уединиться…

— Уединиться? — огрызнулся Маркус. — Вы уже чересчур науединялись.

— Маркус, ради бога! — резко сказала Регина.

Сжав челюсти, Маркус посмотрел на Луизу.

— А ты, ангел? Ты хочешь остаться один на один с этим негодяем?

Она натянуто улыбнулась.

— Да, пожалуйста, — ей нужно было уединение, чтобы свернуть ему шею.

— Десять минут, — отрезал Маркус. — И если через десять минут вы не спуститесь одетыми вниз, я поднимусь и голыми руками вырву сердце у Фоксмура, — он глянул на Саймона. — Понятно?

— Понятно, — пробормотал Саймон, сжав, тем не менее, пальцы на талии Луизы.

Остальные были на полпути к выходу, когда Маркус задержался.

— Ты… в состоянии спуститься вниз? — спросил он Луизу. — Лакей не сказал, насколько ужасна твоя рана или даже как это случилось…

— Я споткнулась, — сказал она, прежде чем ответил Саймон. — Выходя из экипажа, в доках. Я споткнулась и ударилась головой. Я на время отключилась, но сейчас я чувствую себя хорошо, правда.

Она посмотрела на Регину, взглядом заклиная не разоблачать её. Регина слегка кивнула. К счастью, другие дамы были уже в холле и не слышали. Луизе, вероятно, придётся доверить Регине заботу об их молчании.

Тем более, что у Маркуса был скептический вид. Взгляд его переместился на Саймона.

— Так и случилось, Фоксмур? Она споткнулась?

Луиза задержала дыхание. Помоги же ей; если бы он предал её сейчас…

— Да, — пальцы Саймона болезненно впились ей в талию.

Маркус колебался. Затем слабая, почти ехидная улыбка тронула его губы.

— Полагаю, это едва ли имеет значение. В дальнейшем, моя сестра со своей деятельностью будет твоей заботой, не моей. И я получу безмерное удовольствие, наблюдая, как она задаст тебе жару.

Как только брат ушел, Луиза за это и принялась. Она повернулась к Саймону, голос её дрожал от ярости.

— Как ты посмел? Ты замыслил оказаться со мной наедине, а потом…

— Это ты предложила сделку. И, ради бога, я не планировал заполучить тебя один на один.

Проклятье, он был прав. В волнении она сбросила покрывало и снова завязала сорочку, затем шагнула к высокому комоду за домашним халатом. Ей никогда бы не удалось надеть корсет и мантилью за тот короткий срок, что отвёл ей окаянный братец.

— Отлично, но ты подстроил, чтобы нас нашли вместе, — она рывком натянула халат. — Тебе следовало сказать мне, что Маркус на пути к дому. Ты не должен был позволять мне заключать соглашение.

— Я утверждал, что это неразумно. Ты предпочла меня не слушать.

Это правда — она была безрассудной, и он на это рассчитывал. Потому как Саймон лучше других, знал, что её импульсивная натура просто лежит под поверхностью, ожидая чего-то подобного, чтобы обнаружить себя.

— Да ладно, Луиза, неужели брак со мной был бы так ужасен?

Намёк на раненое самолюбие в его голосе крайне расстроил её.

— Я, в самом деле, не могу сказать, как? Я же едва знаю тебя.

Трудный случай. Выйти замуж за Саймона, который подвозил больных детей в своём фаэтоне, было бы вовсе не ужасно.

Но за Саймона, который обдуманно манипулировал ею, чтобы она скомпрометировала себя… этот Саймон заставлял быть осторожной, даже если он впоследствии и испытывал угрызения совести за свою интригу.

«Мне жаль, дорогая. Прости меня»

Приблизившись к ней сзади, проклятый дьявол обхватил рукой её талию.

— Ты довольно хорошо знала меня прежде и хотела выйти замуж — что изменилось?

— Всё, — прошептала Луиза. — Ты, я, мои планы. — Она не хотела вмешательства Саймона в свои дела. И раз он был настойчиво, чересчур покровительственен ранее, только вообразите, каким он станет, как только они поженятся.

— Важна лишь одна перемена — теперь мы даже лучше подходим, — герцог подтянул её назад к своему худощавому телу. — Мы принадлежим друг другу. Ты знаешь это.

Девушка была в нерешительности от его мучительно нежного голоса. Но смела ли она верить этому?

— Ты меня любишь, Саймон?

Он застыл, затем парировал:

— Ты любишь меня?

Луиза вздрогнула.

— Конечно, нет.

Это было правдой. Это должно было быть правдой. Потому как, рискни она когда-нибудь его полюбить, он бы безжалостно использовал это против неё.

— Тогда не вижу затруднения, — холодно произнёс Саймон.

— Значит, это должен быть брак по расчёту, да? — выдавила она.

— Совсем нет, — он тяжело вздохнул. — Мне нужен настоящий брак, Луиза. Уверен, между нами достаточно привязанности для этого. Ты мне нравишься. И если бы ты могла чуть дольше сдерживать гордость, то согласилась бы, что я тоже тебе нравлюсь.

— Я страстно желаю тебя, — пробормотала она. — Это не одно и тоже.

— Для меня это достаточно схоже, — Саймон ткнулся носом ей в щеку. — Если тебя не прельщает перспектива дружеского брака с мужчиной, который желает тебя и будет хорошо к тебе относиться, тогда обдумай это. Вместе мы могли бы свершить много хорошего.

— Хочешь сказать — ты можешь свершить много хорошего, — вывернувшись, Луиза оказалась с ним лицом к лицу. — А я могла бы быть идеальной женой политика, никогда не причиняющей беспокойства, никогда не увлекающейся сомнительными делами, чтобы ты смог стать премьер-министром.

Сердитый взгляд омрачил лицо Саймона.

— Я никогда не врал тебе на счёт своих амбиций. Но из-за них тебе не надо ограничивать участие в различных благотворительных организациях. Когда ты не заботишься о наших детях.

— Д-детях? — чума на его голову, она забыла об этом. Он бы ждал, что у неё будут дети, его дети. Была бы кровь и доктора…

— Да, детях, — он внимательно вглядывался в неё. — Мне нужен наследник. Уверен, ты это знаешь.

Осознавая, как близко подошла к тому, чтобы обнаружить свой страх, Луиза быстро сказала:

— Конечно, — затем насупилась. — И ты ожидаешь, надо полагать, что я всё брошу и буду их воспитывать.

— Не всё, — Саймон смотрел явно осторожно. — У Регины есть дети, и она занимается благотворительностью. Более того, от жены премьер-министра этого ждут.

— Пока она выбирает светские благие дела, правильные? А Лондонское женское общество входило бы в число тех благотворительных организаций, которые мне дозволялось бы поддерживать, как это делает твоя сестра? — когда он пробормотал проклятье и посмотрел в сторону, она кивнула. — Я ожидала, что нет.

На мгновение, Луиза подумала, что сам брак, возможно, был частью плана её врагов. Что Саймон скомпрометировал её именно с целью жениться на ней и контролировать её деятельность.

Но в этом не было никакого смысла; конечно, Сидмут не попросил бы Саймона пойти на такую крайность. И даже попроси бы он, Саймон, верно, не согласился бы. Зачем, когда он мог жениться на менее беспокойной женщине, более пригодной для его карьеры.

К несчастью, девушка чувствовала себя ничуть ни лучше от этого. Она всё ещё была у него в ловушке.

Или это он в ловушке? Луиза положила руки Саймону на бёдра.

— Ладно, вот мои условия брака. Мне должно быть позволено продолжить с Лондонским женским обществом и со всей благотворительной… и политической деятельностью… что влечет за собой такое участие.

Герцог окинул её взглядом.

— Чёрт, ты не в том положении, чтобы торговаться.

— А ты хочешь, чтобы я находилась в таком положении, да? Припёртая к стенке. Только в этот раз ты зашёл слишком далеко. Поскольку, если бы мне, так или иначе, пришлось бы отказаться от Лондонских женщин, я скорее лишилась бы репутации, чем вышла замуж, — когда Саймон стал еще мрачнее, Луиза засомневалась, но не видела иного пути спасти положение. — Если ты не согласен и не позволишь мне продолжить с моей группой, тогда благодарю за предложение, но я не могу выйти за тебя замуж.

— Чёрта с два не можешь, — ярость прорезала глубокие морщины на его лбу. — Если я расскажу Дрейкеру, что сегодня случилось, он в любом случае воспрепятствует твоему участию в группе.

— И я буду знать, что ты лжец и мошенник. Так как честью поклялся, что если позволю тебе бесцеремонно обращаться с моим телом, ты будешь держать язык за зубами.

Чертыхаясь, он запустил пальцы в волосы, и маленькая частичка Луизы возликовала. Теперь она загнала его в ловушку. Саймон, может, и интриган, но, дав слово, не отступал.