– Думаю, у тебя есть огромная проблема.

Напугалась от его слов, лихорадочно прикидывая, что опять не так, и с волнением спросила:

– Какая?

– Я! – нагло заявил он, жадно прижимаясь ко мне, сжимая руками ягодицы. – Не рассчитывай удрать. Я тебя найду и украду.

– Пират, – с восхищением прошептала ему в губы.

– Пусть пират… Но твой пират, – выдал он и вновь поцеловал так нежно, что забыла обо всем и всех, радуясь, что я с ним…

Глава 18

Дорога мне запомнилась сладкой пыткой. Потому что половину пути я сладко проспала, а вторую чувствовала себя не в своей тарелке, потому как Толик постоянно обнимал, нежно целовал, словно заботливый лев, не отпуская ни на секунду. Пока мы доехали до города и пересели в свою машину, думала, умру от напряжения.

После того как подъехали к дому, у подъезда нас остановил дед и пожелал срочно переговорить с Дорвонцевым по важному вопросу. Толик только кивнул, а потом проводил меня до квартиры, хоть я и предложила добраться самостоятельно. Стоило оказаться в коридоре, он заверил, что отойдет недолго, и вышел с дедом покурить, заодно и обсудить то, о чем хотел побеседовать старик.

Ощущая себя грязной и ужасной, сняла всю одежду и пошла в душевую кабину, чувствуя, как мне это необходимо. Вот совсем. Нуждалась в чистоте, освобождении от всего грязного, что случилось. Горячая вода дарила облегчение. Обжигающее, успокаивающее. Терла себя, желая забыть навсегда подвал, жуков, землю, крыс… все, что было до этого дня. Теперь, надеюсь, все будет по-другому. Мне очень хотелось, чтобы я забыла все и начала с чистого листа, но, зная себя, не представляла, как это сделаю.

Подсознательно мне так хотелось счастья, любви, но страх во мне был очень силен. И я еще не поняла, как это, когда тебя не преследуют. Да и зачем торопиться? Мне было и так прекрасно.

Толик… Закусила губу, четко понимая, что это единственный мужчина, которому я могла доверять и быть вместе. Даже не представляла, что наши дороги могут разойтись. Но все сложно…

Если Толику нравится жить со мной, то я с радостью буду с ним, потому что очень этого хотела. Но вот как относится к этому Толик? Дорвонцев спасатель, герой, он хотел помочь и помог, а теперь… Что будет теперь? И если захочет семью, смогу ли я…

Сейчас не могла ответить на важные вопросы. Я-то на себе уже крест поставила, считая, что все временно, до очередного побега, а теперь. Теперь я СВОБОДНА.

Какое волшебное, воздушное самое желанное слово. Хочется смеяться и кричать, улыбаться и прыгать. А ведь я не столь импульсивна, только в отчаянных ситуациях, когда мной руководит желание выжить.

Радуюсь, а ведь все могло быть совсем иначе и тогда…

Не хотела думать о плохом. Совсем. За эти годы и сегодняшний жуткий день я столько всего натерпелась, что нужно перестроить себя, идти дальше. Научиться жить и быть счастливой.

Но смогу ли я? Да и вообще… что я думаю только о себе, однозначно решив за мужчину. Нужна ли ему такая, как я? И еще… я не знаю… смогу ли родить. К гинекологу больше после выкидыша не ходила. Боялась, что Лутриков найдет меня и вновь начнется ад. Страшно было. Теперь можно. Можно везде, всегда и когда захочу. Только не буду ли я оглядываться, переживая, что за моей спиной Александр? За столько лет привыкла, а тут… его нет. До конца не могла принять невероятную правду.

Смыла шампунь, на несколько раз промыв голову от земли, листьев, а, может, каких насекомых, когда услышала стук двери. Повернулась и замерла, ожидая, пока дверь не открылась, и в душевую кабину не вошел обнаженный мужчина.

Стройный, подтянутый, высокий, вызывающий восхищение. Широкие плечи, загорелое мускулистое тело – открыто признавалась себе, что он всем своим видом вызывал во мне настоящее желание. Наблюдая за тем, с какой хищной грацией он пошел на меня, ощутила напряжение в животе. Стоило Толику приблизиться, отметила, что щеки и подбородок покрывает легкая щетина – и это делало его очень сексуальным, пусть придавало некую грубость.

Дорвонцев почти вплотную подошел и встал под воду, схватив губку, наливая геля. Смотрела в его горящие темно-зеленые глаза и понимала, что он на пределе. Губы сжаты в тонкую линию, взгляд жадно поедал мое тело – Толик не говорил, только водил губкой по моему телу, не прерывая зрительного контакта, отмечая каждое мое движение, стоны…

Через мучительное мгновение это надоело ему, и он отшвырнул ее в сторону, приступая к ласкам – нежно касаясь сильными руками, и тут же жадно сжимая, молчаливо показывая, кому принадлежу… От таких острых, но в то же время сладостных ощущений мое тело покрывалось мурашками, и я закрыла глаза.

– Смотри на меня, – немного резко, хриплым голосом приказал он. Открыла глаза и наблюдала, как он жадно провел ладонями по лицу, задевая губу. Мужчина намотал волосы на руку, а потом поцеловал.

Жадно, страстно и откровенно…

Пожирал меня, соблазняя дико, свирепо, хищно, не давая шанса вырваться из восхитительного омута. Его руки были везде, что я принимала, как правило, считая нас единым целым.

Я таяла под его руками, губами, мечтая о большем… требуя выхода этого безумия.

Была накалена и готова выть, нуждаясь в освобождении, но он беспощадно целовал, сводил с ума, пока не прислонил к стене, лаская грудь, соски, играя с ними, облизывая, посасывая, отчего стонала, умоляя закончить сладкую муку.

– Пожалуйста, – прохрипела, чувствуя, как дрожу оттого, что нахожусь на грани… от мощного взрыва, но он не позволял, пока не стала сопротивляться, пытаясь освободиться, желая спровоцировать, отмечая его кровожадность, невероятную потребность в моем теле, возможно, в подчинении.

Цеплялась пальцами за его волосы, громко всхлипывала, подаваясь ему навстречу, одновременно отталкивая. Он снова поцеловал, глубоко, умело, что потерялась…

Мгновение, и я оказалась прижата лицом к стене, а он упирался членом в нежные складочки, тяжело дыша. Схватив за талию, прогибая рукой спину, мужчина стал медленно погружаться, отчего зашипела, чувствуя его толстый член, каждую переплетающуюся венку на нем, пока Толик не вошел полностью, страстно выдыхая:

– Наташа…

Резкий рывок и я закричала, не сдерживая эмоций, ощущая острое наслаждение. А дальше пошел мой личный волшебный рай, где я сходила с ума, чувствуя, как меня всю охватывает невероятный водоворот безумства.

Резкие сильные движения, и меня откинуло мощной волной в волшебный мир наслаждения. Стонала, ощущая горячую струю, радуясь, что он держит меня, потому что совсем не было сил.

Через мгновение мужчина перевернулся меня к себе и поцеловал, жадно обнимая, а потом схватил за лицо и прохрипел:

– Только сегодня понял, как дорога, что… не смог бы… без тебя. Преследуя, спасая, я видел только цель, пытаясь заглушить эмоции, а сейчас… пошли отходники. Прости, если грубо…

Поднялась на цыпочках и очень нежно поцеловала его, испытывая нежность и самые чудесные чувства к этому невероятному мужчине.

Моему мужчине…

После душа, который мы очень быстро приняли, я лежала в кровати в объятьях Дорвонцева, пытаясь не уснуть, желая подольше оставаться в восхитительной неге. Толик на руках нес до кровати, шепча, что мне нужен здоровый сон, чтобы набралась сил, а он проследит за этим. Очень нежно целовал и обнимал, шепча ласковые слова, пока не провалилась в глубокий сон с улыбкой на устах, считая, что я счастливая.



***



Спустя две недели



Собирала свои вещи, так как рано утром нужно было быть на железнодорожном вокзале. Толику еще не говорила. Боялась… Эти две недели прошли волшебно, несмотря на то, что у него были чрезвычайные ситуации на работе, и поэтому его вызывали в любое время, и он мог соскочить в пять утра и приехать поздней ночью.

На третий день мы пригласили Галю к себе на обед, чему Дорвонцев не очень был рад, но согласился. Ватрушина ежедневно звонила и спрашивала, почему нет приглашения, между прочим упоминая, что ей срочно нужен повар. Вечер прошел замечательно, а стоило приступить к ужину, и попробовать первое блюдо, гостья заявила, чтобы я уже завтра с утра была у нее с документами, и сразу же приступала к своим обязанностям. Я пришла, но не приступила, так как нужно было заново пройти обследования и сдать анализы на санитарную книжку. Поэтому только через несколько дней я приступила к работе, когда получила допуск.

Мне очень нравилось готовить в маленьком уютном ресторане. В кухне, где я трудилась, отдавая себя всей душой, было просторно и удобно. Современная техника в чудесной коричневой кухне, где готовить одно удовольствие. Чувствовала себя превосходно.

Возвращалась домой счастливая, успевая приготовить своему мужчине, ожидая его с огромным нетерпением. Иногда, когда мог, Дорвонцев забирал меня, а потом мы куда-нибудь отправлялись, где замечательно проводили время. Галина, мой работодатель, выдала мне приличный аванс, после того как неделю пробовала и проверяла еду, а потом вызвала к себе и, положив на стол пачку денег, сказала:

– Так, я очень довольна. Но мои повара одеваются так, что сразу видно, они получают достойную зарплату в моем ресторане.

Было приятно. Поблагодарила, на что услышала, что она рада, что мы столкнулись и не важны подробности, теперь нужно плодотворно работать на многие года. Единственно, я попросила на неделю или две съездить в деревню. Она вздохнула, но согласилась, заявляя, чтобы не рассчитывала потом смыться. Была счастлива. Конечно, Ватрушина своеобразный человек, особенно в плане работы, категоричная и жесткая, но в должности руководителей, как правило, имеют успех те, кто умеют постоять за себя и за других, всегда рвутся в бой, и что немаловажно умеют работать с персоналом. Поэтому мне нравилось наше общение, а особенно своя должность.

Первый выходной, который, к сожалению, Толик провел на работе, я бегала по магазинам, чтобы выглядеть нормально, чувствуя себя свободной… прежней. Купила подарки своему мужчине, очень переживая, понравится ли ему, да и возьмет ли.

С огромным предвкушением купила продукты и приготовила праздничный ужин. Когда пришел Толик и, отметив мои обновки и чудесный ужин, а, также получив подарок, слушая мои счастливые довольные радостные рассказы, прижал к себе со словами: «Счастлив, что ты улыбаешься. Но все расходы на мне, а свои тратишь, как желаешь».

Нужно было сказать, что эти дни видела в его глазах не только счастье, но и переживание, что он чем-то обеспокоен. Помимо работы. Как будто чего-то ждал.

В постели у нас было волшебно, так, как и не мечтала. Мы занимались любовью ежедневно. Неистово, страстно, не в силах насытиться друг другом. Про себя могу сказать, осмелела, могла то, что раньше было страшно предложить или представить, потому что хотела этого. Была раскованной и смелой, получая удовольствие особенно от того, как горели глаза мужчины. С каждым днем я все больше и больше становилась собой. Мне казалось чем-то новым моя свобода, я не могла надышаться, все воспринимая по-иному, как будто испытывала впервые, и это нравилось Толику. Я видела это в каждом его слове, жесте, поступке. Он все сильнее восхищал меня, и мне казалось, что мы единое целое и очень счастливы.

Дорвонцев удивительный мужчина, когда веселый, когда серьезный, и всегда такой родной. Все замечательно, лишь его вопросы удивляли, когда он шутками спрашивал, не собралась ли сбежать от него, вечного трудоголика в тихие края.

А теперь вот собралась… на две недели, но, естественно, планировала вернуться. Хотела побыть с бабушкой. Я осторожно спросила, когда мужчина засыпал, а он сонно заявил, что ближайшие месяцы ему не светит, а вот на Новый год он хоть как будет в отпуске.

Но я не могла ждать. Я столько не видела бабушку, что мне невыносимо хотелось ее увидеть. Чтобы Толик успокоился, да и я пока привыкла, я выделила себе срок, а теперь можно было ехать. Накупила столько всего сладкого и полезного, и не забыла про платки. Бабушка очень любит платки, чтобы повязывать их на волосы. Еще обожала она полотенца красивые. Поэтому в текстильном магазинчике набрала их невероятное множество самых нежных расцветок.

Даже не терпелось… Неужели увижу ее, обниму…

То, что отправлялась одна… смущало, но ведь как я могу приехать с мужчиной, с которым у нас все непонятно. Это сейчас волшебные отношения, но точно я не знала, захочет ли он со мной жизнь, после всего что вместе прошли.

Раздался звонок в дверь, и я побежала открывать. Увидев своего уставшего мужчину, улыбнулась и подошла обнять, чувствуя, как ужасно соскучилась.

– Черт, я самый счастливый на свете мужчина, раз мне открывает такая шикарная красавица, – довольно сказал он, нежно целуя, лаская руками.