Оружие. Ей непременно нужно отыскать оружие для защиты. Когда он в конце концов ворвется в ванную, она не будет ждать смерти сложа руки. Нет, она не позволит ему просто так убить ее. Но что можно здесь использовать в качестве оружия самозащиты? Линдсей распахнула аптечный шкафчик, но там не было ничего подходящего. Одни лишь бутылочки, пузырьки с лекарствами, бинты да вата. У нее так дрожали руки, что все эти предметы с грохотом посыпались на пол. В этот момент она услышала жуткий треск взломанной двери. Он уже проник в спальню! Она беспомощно огляделась вокруг. Слава Богу, что все это происходит в старомодном доме с высокими потолками и прочными стенами. По крайней мере у нее есть простор для передвижения. Что же делать? Здесь нет практически ничего, что можно было бы использовать для самозащиты!

Окончательно отчаявшись, Линдсей опустилась на колени и открыла ящик под раковиной. Какие-то тряпки, бутылки, банки и все такое прочее, что необходимо для чистки раковины и ванны. Туалетные щетки, губки, несколько рулонов туалетной бумаги… А вот бутылка с химическим очистителем. Нет, она уже почти пуста. Господи, какой ненужный хлам! Она со злости швырнула все это на пол и в самом дальнем углу ящика заметила большую банку чистящего средства «Лисоль» с распылителем. Она вспомнила, что когда-то имела дело с этим средством. Оно было сильнодействующим и предназначалось для чистки всех загрязненных поверхностей в ванной комнате. При нажатии кнопки из банки под сильным давлением вылетала плотная густая пена белого цвета, причем настолько ядовитая, что пользоваться этим средством можно было только в специальных перчатках. К счастью, она была почти полная. Линдсей несколько раз встряхнула банку, а потом осторожно брызнула в сторону раковины. Из банки ударила мощная струя белой пены. Прекрасно. Этого ему будет вполне достаточно.

За дверью послышался приглушенный голос Освальда. Видимо, он прижался лицом к двери, чтобы она могла услышать его.

— Послушай, дорогуша, я уже здесь, рядом с тобой, и у меня совершенно нет времени на подобные игры. Я и так слишком долго вожусь с тобой. Телефон, к твоему сведению, отрезан, а работники телефонной станции появятся здесь нескоро. Что же касается твоей нянечки с огромными сиськами, то мне очень не хотелось бы делать ей больно. Так что, красавица моя, открывай поскорей дверь, если хочешь умереть тихо, спокойно и без мучений. Обещаю, что все для тебя кончится быстро и безболезненно, если ты будешь умной и послушной девочкой. Клянусь, ты ничего не почувствуешь. В противном случае… — Он замолчал, надеясь своей недосказанной фразой еще больше испугать ее, подчинить своей воле. Но Линдсей уже обрела уверенность в себе и даже злорадно ухмылялась, помахивая перед собой банкой с чистящим средством. Теперь ей оставалось лишь выбрать самый удачный момент для самозащиты. Другими словами, нужно было добраться до его мерзкой рожи и брызнуть в нее этой пеной.

Линдсей медленно поднялась на ноги и осторожно подошла к двери, стараясь не оказаться напротив нее, если он вдруг выстрелит. На ее израненном лице проступила дьявольская ухмылка.

— Ну давай же, выходи! — закричал из-за двери Освальд и несколько раз стукнул по ней пистолетом.

Господи, неужели он так безнадежно глуп, что действительно надеется, что она откроет ему?

В этот момент прогрохотал еще один выстрел. Пуля пробила дверь и с визгом вонзилась в кафельную плитку над ванной. Десятки мелких осколков разлетелись во все стороны, а некоторые из них больно вонзились в ее тело, но Линдсей не обратила на это никакого внимания. Все ее мысли были заняты подготовкой к отражению нападения.

Пора. Она каким-то особым чувством поняла, что настало время действовать.

Медленно приблизившись к двери, она протянула к замку правую руку, почти полностью залитую кровью. Она сочилась из раны, постепенно впитываясь в толстую ткань халата, но это ее совершенно не волновало в данный момент. Просто было как-то странно видеть эти красные пятна на белоснежном халате. Странно и гадко, омерзительно, не более того. Слава Богу, что она не ощущала при этом никакой боли. Снова прогрохотал выстрел. Пуля прошла в миллиметре от дверного замка, и в это же время Линдсей осторожно щелкнула ручкой. Остался лишь один поворот. За дверью послышалась грязная ругань. По всему было видно, что Освальд потерял всякое терпение и решил как можно быстрее довести свое дело до конца.

Как только он выстрелил еще раз, Линдсей резко повернула ручку дверного замка и мгновенно распахнула дверь. Он стоял перед ней с пистолетом в руке и от неожиданности вытаращил помутневшие от злобы глаза. Дверь ударила его по руке, и он непроизвольно сделал шаг назад, не опуская оружия. Этой доли секунды оказалось вполне достаточно, чтобы она сделала резкий выпад вперед и брызнула ему в лицо густой ядовитой пеной. Первая же струя залила ему глаза и покрыла нос, а потом она направила ее в рот. В считанные секунды все его лицо было покрыто толстым слоем жгучей пены. Он дико заорал, пытаясь свободной рукой протереть глаза, но от этого ему стало еще хуже. Выронив на пол пистолет, Освальд закрыл лицо обеими руками и повалился на колени, все еще пытаясь избавиться от ядовитой пены.

Линдсей отшвырнула в сторону банку, наклонилась вперед и изо всей силы нанесла ему удар кулаком в живот. Тот охнул и еще ниже опустился на пол. Тогда она немного отступила назад, подняла ногу и с разворота врезала ему промеж ног. Освальд заорал диким голосом и рухнул на пол. Линдсей сделала еще один разворот и что есть мочи пригвоздила его к полу ударом пятки по шее.

Теперь он лежал на полу, скрючившись от боли и держась обеими руками за живот. С этой пеной, выползавшей тонкой струйкой из его рта, он был похож на чудовище из фантастического триллера. Линдсей тяжело дышала, склонившись над ним, и раздумывала над тем, что делать дальше. Освальд поднял голову, посмотрел на нее обезумевшими от боли и ненависти глазами, и ее снова охватил страх. Она отпрянула назад, всеми фибрами души ощутив этот мерзкий запах ужаса. Но на сей раз он исходил не только от нее, но еще в большей степени от корчившегося на полу человека.

— Ну я тебе покажу, сука проклятая! — выдохнул из себя Освальд. — Ты у меня еще завоешь от боли! — Он свернулся клубком, а потом медленно привстал на колени. Боковым зрением он приметил неподалеку на полу свой пистолет и метнулся к нему.

Линдсей изготовилась и нанесла ему еще один мощный удар ногой по почкам. Освальд дико вскрикнул и рухнул лицом вниз.

В этот момент в комнату ворвался Тэйлор с двумя полицейскими. Сделав несколько шагов, он оторопело посмотрел на лежавшего на полу Освальда, затем перевел взгляд на изрешеченные пулями двери спальни и ванной. Он видел, как его жена врезала бедняге по почкам, после чего тот стал тихо скулить, катаясь по полу. Линдсей снова занесла ногу для удара, но Тэйлор бросился к ней:

— Не надо, Линдсей! Достаточно! Прекрати!

Она почувствовала, что все ее тело наливается праведным гневом и необыкновенной злостью. Она ощутила в себе прилив сил и была намерена покончить с этим подонком раз и навсегда. Слова Тэйлора до нее просто не доходили в этот момент.

— Я убью его!

Ее нога уже была занесена над его головой, но в этот момент Тэйлор перехватил ее и резко потянул на себя. Линдсей потеряла равновесие и шлепнулась ему на грудь. Тэйлору оставалось лишь крепко прижать к себе ее дрожащее от ненависти и ярости тело. Только сейчас до него дошло, что пришлось пережить за эти минуты его любимой жене.

— Ты наказала его, дорогая, — повторил он несколько раз ей на ухо. — Так наказала, что он будет помнить это до конца своей гнусной жизни. А сейчас успокойся, Линдсей. Все кончено. Все позади, любовь моя.

Она еще долго вырывалась из его крепких объятий, пытаясь любыми средствами добраться до лежавшего на полу Освальда. Тэйлору понадобилось добрых пять минут, чтобы хоть немного успокоить ее.

Через некоторое время она подняла голову и посмотрела на мужа.

— Я почистила его самым эффективным средством. «Лисоль» действительно очищает всякую грязь. Когда он начал стрелять, я осторожно подкралась к двери ванной, быстро открыла ее и брызнула в его поганую рожу этой пеной. Теперь он похож на бешеного пса, исходящего пеной. — После этих слов она неожиданно рассмеялась, но это был нездоровый смех, граничащий с истерикой. — А еще он напоминает мне меренговый пирог. Я так обильно разукрасила его, что он долго пытался выковырять пальцами эту гадость. Не знаю, будет ли он видеть после всего этого. Вряд ли. — Она вдруг скорчилась от боли и застонала. — О Боже, моя рука!

Пол спальни был залит кровью. Линдсей посмотрела на окровавленный рукав халата, как бы пытаясь понять, откуда она течет. Перед глазами поплыли темные круги, и она впервые в жизни потеряла сознание, повиснув на руках мужа.

— О Господи! Не двигайся, ублюдок!

Тэйлор резко повернулся на голос и увидел, что Освальд уже успел схватить пистолет. Один из полицейских вскинул руку с револьвером и снова угрожающе заорал:

— Брось пистолет, черт бы тебя побрал!

Освальд посмотрел на него — лицо перекошено от боли и ненависти, — а потом направил ствол пистолета на Линдсей.

Полицейский прицелился и выстрелил.

Освальд глухо охнул, повернулся к полицейскому, попытался что-то сказать ему, а потом беззвучно повалился на бок.

— Теперь нам понадобятся две машины «скорой помощи», — подытожил Тэйлор, все еще удерживая на руках Линдсей. Его утешала мысль, что жена не видела последнего акта этой затянувшейся драмы. Подхватив ее на руки, он подошел к кровати и осторожно уложил ее на покрывало. — Освальд мертв? — спросил он через плечо.

— Нет, но рана весьма серьезная. Дэйв прострелил ему башку, но, по-моему, это не смертельно. По крайней мере есть надежда, что он выкарабкается.

— Хорошо. Нам он нужен живой. Хотя бы до того момента, когда он выложит, кто его подослал и почему.

— А как миссис Тэйлор?

— Пуля, слава Богу, прошла мимо кости, задев лишь мышечную ткань. Конечно, она потеряла много крови, но я думаю, что все будет в порядке. — Тэйлор посмотрел на ее обескровленное лицо и слабо улыбнулся. — Она сама спасла себя. А если бы мы не появились здесь своевременно, то этот подонок был бы уже трупом. Вы, парни, постарайтесь, чтобы он выжил.

Один из полицейских подошел к Освальду и обернул его голову полотенцем.

Тэйлор склонился над женой и поцеловал ее в губы.

— Я люблю тебя, — шепнул он, убирая со лба ее густые волосы.

— Мне бы очень не хотелось оказаться на пути этой леди, — прокомментировал один из полицейских. — Ты только взгляни, что она сделала с этим парнем!



— Меня достали эти проклятые журналисты, — проворчал Демос, вваливаясь в больничную палату. — Просто цирк какой-то! Слава Богу, что Глен сообразил, что к чему, и мгновенно впихнул меня в служебный лифт.

— Да, они просто безумствуют, — согласился с ним Тэйлор. «И все это неизбежно выйдет наружу», — подумал он и посмотрел на Линдсей. Она в этот момент не спала, но ее так накачали лекарствами, что она практически ничего не понимала и не чувствовала.

— Тэйлор, мне очень неприятно говорить тебе об этом, но…

— Что там еще, Демос?

— Я имею в виду ее отца, этого судью. Он снова здесь и, судя по его виду, намерен устроить нам очередной скандал.

Тэйлор какое-то время тупо смотрел на Демоса, не понимая, о чем тот ведет речь.

— О нет, нет, только не это! Что ему нужно?

— Глен остался с ним внизу и отвлекает его разговорами. Но он долго не продержится. Он ждет нас, Тэйлор. Я краем уха подслушал, как он что-то мямлил насчет того, что она с детства любила пококетничать и делала это даже в Париже, когда соблазнила мужа своей сестры. Дескать, она любит играть на публику, выставлять себя напоказ. Она, дескать, модель и готова снять с себя всю одежду, чтобы только оказаться на обложке журнала и чтобы ее все видели. А еще он говорил, что, где бы она ни появилась, за ней тотчас же следуют неприятности. Господи, можно подумать, что она сама подстрелила себя! Не знаю, дорвался ли он сейчас до репортеров. Представляешь, что он им там наговорит? Думаю, что он, естественно, не упустит случая поделиться своими мыслями с журналистами.

Тэйлор медленно поднялся со стула и грозно осклабился.

— В том-то все я дело. Думаю, что пора прекратить это раз и навсегда. Мне плевать, что он ее отец. Сейчас я спущусь вниз и сверну ему башку.

Демос не сделал ни единой попытки остановить Тэйлора. Более того, он вознамерился помочь ему, если тот, конечно, не станет возражать.

За дверью палаты стоял полицейский, но уже другой, не Фогел.

— Не отходи от двери ни на шаг, Демпси, — строго-настрого приказал Тэйлор. — И не позволяй сюда входить никому, даже самому Богу или его архангелам. Ты понял меня?