Надеюсь, мама гордилась бы мной, хотя это не тот путь, который она сама лично избрала бы для меня. Вероятнее всего, она бы хотела, чтобы я вышла замуж за школьного возлюбленного и родила бы по меньшей мере двоих детей, переселившись жить в центр страны. Неудивительно, что я немного не соответствую, но надеюсь, что она видит мои силу и решительность. Любовь, которую я учусь дарить. Надежду, на которую я всегда опиралась. Независимость, которую я приобрела еще в столь молодом возрасте. Я хочу, чтобы она увидела и изменения, которые я планирую произвести, и человека, который находится глубоко внутри меня. Надеюсь, моя мамочка была бы счастлива, разглядев меня такой.

Кошка спрыгивает с дивана и бежит к комнате, в которой стоит ее туалет. Я еще раз обвожу взглядом гостиную, прежде чем соскользнуть с дивана. Прошло очень немного времени с тех пор, как я перестала ненавидеть своих родителей. И мне нужно смыть чувство депрессии. Я хочу быть счастливой.

Отдыхая в ванной и попивая вино из бокала, я беру телефон и отправляю Эверету сообщение.

«Твой грузовик возле дома. Я рано ушла с работы. Пыталась зайти к тебе, но не застала дома».

Прошел уже целый час с того времени, как я постучалась в его дверь. Чтобы Эверет ни делал, он должен уже закончить, и после того, как я приму ванную, мы сможем потусоваться. Через двадцать минут ответного сообщения все еще нет. Так что я пробую еще раз.

«Все в порядке? Все еще работаешь?»

К тому времени, как я заканчиваю принимать ванную, от Эверета все еще нет никаких вестей. В груди что-то сжимается, но я стараюсь не поддаваться. Чувствую волнение, зарождающееся внутри меня, желая понять, почему Эверет игнорирует меня. Или я что-то надумываю для себя? Это нужно немедленно прекратить.

После быстрого перекуса я ползу в кровать, все еще на что-то надеясь. И отправляю еще одно сообщение.

«Ну... я отправляюсь спать, так что увидимся завтра вечером... Сладких снов».

Проснувшись на следующее утро, я обнаруживаю всего одно сообщение.

«Кое-что случилось. Сегодня не смогу с тобой потусить, извини».

Мои глаза мгновенно наполняются слезами, и я не останавливаю их течение. Надеюсь, ничего серьезного. Моей первой мыслью стала Эмили, и я молюсь, чтобы с ней и с ее ребенком ничего не случилось. Через несколько минут я гуглю места, в которых есть доставка цветов. Позвонив выбранному флористу, прошу доставить букет желтых роз Эверету. Возможно, это супербанально, и он позднее станет поддразнивать меня, но если что-то серьезное происходит в его жизни, я хочу, чтобы он чувствовал мою поддержку. Даже если она выражена в таком глупом жесте.

Я сползаю с кровати, чтобы приготовить еду, кошка трется о ноги, потому что тоже проголодалась.

***

В среду я решаю, что мне нужна солнечная ванна, поэтому выхожу на улицу, чтобы расположиться под солнцем, слушая музыку, которая расслабляет меня, помогает дышать. В конечном итоге я погрязаю в книге, которую отыскала в своем приложении Киндлл-эпп, чего уже долгое время не делала.

К концу ночи я больше ничем не занимаюсь. Довольно долго поглощаю свой ужин в постели, смотря какой-то пафосный романтичный фильм, опершись о подушку, залитую моими же слезами.

В четверг мне приходится сопровождать клиента на обед с его деловыми партнерами и их трофейными женами. Все проходит прилично, что позволяет мне хоть чуть-чуть занять себя, но я немного завидую тем парам, которые сейчас целуются или держатся за руки. От Эверета нет никаких известий, и я начинаю догадываться, что он знает о моем занятии.

Позже в тот день я отправляюсь в одиночестве в кино, смотрю какую-то комедию. Три сообщения, отправленные Эверету накануне, остаются без ответа.

В то время, как я пытаюсь задремать и перестать лить слезы по нему, решаю для себя, что больше не сделаю попытки связаться с ним. В последнем послании пишу ему, что мне больно и я надеюсь, что все в порядке, упомянув тот факт, что переживаю за него и то, что мне неспокойно при мысли, что он не может передать мне сообщение.

Вот оно! Вот почему я никогда не хотела отношений! Вот почему я никогда не пыталась измениться ради мужчины. Потому что это причиняет боль, как ничто другое. Моя уверенность уходит, моя решимость падает до критической отметки, а мое внутреннее чувство заставляет меня сворачиваться в комок на кровати. Моя жизнь как будто зависает над пропастью, и нет никакого пути выбраться оттуда.

Я больше не вижу грузовик Эверета возле дома. Видимо, он куда-то уехал, так что я почти теряю надежду.

В пятницу утром я встаю и отправляюсь на пробежку, а потом еще раз принимаю солнечные ванны. Это оказывается не так кайфово как в среду, но все же помогает.

В пятницу вечером я встречаюсь с Уинстоном в последний раз, и он платит мне в три раза больше, чем предполагалось. Я не уверена в мотивах его поступка: то ли он сожалеет, что я ухожу из агентства, по крайней мере, именно это ему и сказали, или то, что я ненавижу трахаться с ним. Моя агрессия не имеет к нему никакого отношения. Все мои чувства связаны с Эверетом.

Наконец-то наступает суббота, и я так благодарна этому дню, потому что встречаюсь с Хиллари. Я могу выплакаться ей в плечо и рыдать вместе с ней, задать ей вопросы и получить на них ответы. Потом мы сможем поговорить о ее жизни и выяснить, что же все-таки происходит? Возможно, мы смогли бы изменить наше будущее вместе. Мы сможем быть счастливы еще раз.

Несмотря на свою скорбь, я собираю все внутренние силы, чтобы одеться как следует, с особой тщательностью, в белое летнее платье до середины бедра и туфли-лодочки. Я оставляю волосы распущенными и накладываю минимальный макияж, выделяя розовым блеском губы. Как только я надеваю солнцезащитные очки и беру сумочку, то оглядываюсь, чтобы удостовериться, что ничего не забыла. Перед отъездом я также забираю мешок с мусором, чтобы выбросить его.

Грузовик Эверета сегодня припаркован возле кондоминиума, и я заглядываюсь на него, проходя мимо. Одна часть меня хочет тут же бежать к Эверету, чтобы удостовериться, что он – дома, а другая часть твердо обещает себе, что больше не будет прилагать усилий для встречи, по крайней мере, не услышав от него объяснений. Я хочу продолжить все, что случилось с нами. По дороге к машине я выбрасываю мусор в контейнер и вдруг краем глаза замечаю необъяснимую вещь. Подняв крышку мусорного бака снова, я чувствую внутри себя гнев. Большой букет из желтых роз, обернутый в розовую и зеленую папиросную бумагу, вместе с остальными мешками для мусора валяется внутри. Это не может быть просто совпадением. Именно такой букет я заказала для Эверета, и он, конечно, получил его, но не дал себе труда мне ответить, зато выбросил букет.

Я отчаянно пытаюсь вспомнить все, что до этих пор сделала неправильно, но у меня ничего не выходит. Пока не припоминаю наш последний ужин. Я открылась ему, рассказав, что я непорядочный человек. Я также упомянула, что хотела бы, чтобы у меня была другая работа, хотя бы мне и не платили за нее столько денег. Что-то в процессе того ужина изменило нас. Скорее всего, ужин изменил его мнение о том, что он думает обо мне. Несмотря ни на что, прямо сейчас я возненавидела его. Чертовски сильно!

Захлопнув машину, я бросаю сумочку на пассажирское сиденье и несусь к гриль-бару «Донни». Добираюсь в рекордные сроки. Парковка переполнена, вероятно потому, что сегодня выходной день, и да – это отличный спортивный гриль-бар. Я не замечаю автомобиля Хиллари, поэтому припарковываюсь у входа и жду.

Просидев в ожидании в машине двадцать минут, все время передумывая обо всем, что произошло у нас с Эверетом, все же набираю номер Хиллари, но натыкаюсь на голосовую почту. Я оставляю ей сообщение: «Это я, привет. Перезвони мне. Где ты? Я должна знать».

В течение следующих десяти минут я перезваниваю еще три раза, но всякий раз меня перебрасывает на голосовую почту.

Внезапно дрожь внутри моего живота, вызванная разбитым сердцем, вдруг приобретает другую природу. Это все больше проявляет себя беспокойство за Хиллари. Я должна была проверить, как она, между понедельником и сегодня, но я так была поглощена своими собственными страданиями, что подруга отошла на второй план.

Никогда не прощу себе, если с ней случится что-то плохое.

Я вновь пытаюсь позвонить ей, но снова слышу в ответ механический голос. Завожу двигатель машины и тут же выключаю. Я решаю зайти внутрь и проверить, там ли она. Хозяйка помогает мне в поисках Хиллари внутри бара, но результат тот же: ее нет. Я прошу тут же позвонить мне, если Хиллари появится. На всякий случай я оставляю свой номер. А затем направляюсь к машине.

Не знаю, что могу сделать. Я даже не знаю, где живет Хиллари в Клируотере. Я не детектив и не могу, имея ограниченные знания, собрать полную информацию и найти ее или хотя бы Трэвиса. Единственное, что я могу сделать, это подать заявление о пропаже.

Черт... Я же знакома с детективом.

На*уй!

Черт!

Дьявол!

Вернувшись домой, паркуюсь рядом с грузовиком Эверета. Я тащу себя внутрь, прямо к его двери. Не знаю, откуда взялось во мне мужество, чтобы постучать в его дверь. У меня уже болит кулак грохотать по двери, но он не отвечает.

– Эверет, открой дверь, – ору я. – Я знаю, что ты здесь.

Снова слышу передвижения внутри. Я знаю, что он дома. Знаю, что он знает, что это я барабаню в его дверь. Чего я не знаю, так это то, почему он не может сказать мне в лицо, из-за чего мы расстаемся. Но я здесь не ради себя, а ради Хиллари. Я должна найти ее. Я должна удостовериться, что с ней все хорошо.

– Да открой же эту чертову дверь! – вновь ору я. – Я не уйду, пока ты не откроешь, – теперь я пускаю вход оба кулака. Вероятно, все соседи с первого этажа обоссались уже, да и со второго тоже, но мне плевать. – Это чрезвычайная ситуация. Открывай немедленно! Дело не в нас с тобой. Открой же дверь! Пожалуйста.

Через секунду дверь открывается, и Эверет встает поперек дороги, скрестив на груди руки. Он напрягает желваки, двигая челюстью из стороны в сторону, когда смотрит на меня, не слишком радостный от моей громкой настойчивости.

– Если ты не заметила, то я занят. У меня сейчас дерьма полные ладошки!

– Да, блять, я заметила, – шиплю я. – Это не о нас, я сказала. Вот... Мне нужна твоя помощь.

Эверет округляет свои глаза.

– С чем?

Моя губа дрожит прежде, чем я могу выговорить хоть слово. Эверет не просто разбивает мое сердце, он разрывает его на куски.

– Я... Я знаю, что ты детектив. И моя подруга… Моя подруга Хиллари... Я думаю, c ней что-то случилось, Эверет. Помоги мне, пожалуйста! – слезы катятся по моим щекам, несмотря на все мои попытки. Я не могу сдержать слезы, особенно когда вижу, как он смотрит на меня. И тот факт, что я еще и умоляю его о помощи, лишает меня последних остатков самообладания. Но я продолжаю, потому что мне нужно найти Хиллари. – Я должна найти ее, – шепчу через боль.

– Что случилось? – отсутствие симпатии с его стороны напоминает мне, почему я не доверяю полиции.

– По телефону она вскользь упомянула, что жених ударил ее. Это в еще большей степени хуже, потому что она потеряла ребенка. И когда Хиллари рассказывала мне об этом, я подумала, что появился Трэвис, потому что она пыталась скрыть неловкость. Мы должны были встретиться сегодня за ланчем, но она не пришла. Ее телефон выключен и я... У меня плохое предчувствие. Пожалуйста! Я бы не стала умолять тебя о помощи, если бы не нуждалась в ней.

Эверет расслабляется и проводит ладонями по лицу. С тяжелым выдохом он смотрит на меня еще раз. Секунду пялится, прежде чем сказать:

– Я сейчас переоденусь и выйду. Мы поедем на моем грузовике.

– Спасибо тебе, – я поворачиваюсь и направляюсь к его грузовику.

По дороге я вновь достаю телефон, чтобы проверить, вдруг Хиллари отправила мне сообщение, но телефон пуст. Я в который раз набираю ее номер, но телефон по-прежнему отключен.

Эверет садится на водительское сиденье, не произнося ни слова, а я запрыгиваю на пассажирское. Он заводит двигатель и включает GPS, чтобы найти дорогу в Клируотер.

Это очень длинный и неудобный путь длиною в шесть с лишним часов в грузовике рядом с ним. Может быть, мы могли бы поговорить о том, что с нами происходит, или так и будем молчать всю дорогу.

Я смотрю в окно, пока Эверет перелистывает музыкальные волны. Зачастую я не знаю, будет ли это грустно, сердито, расстроено, страшно... или все сразу в одном флаконе. Что бы я не чувствовала, заново я не хочу это переживать.

После тридцати минут исключительно неловкого молчания он удосуживается спросить:

– Как ее полное имя?

– Хиллари Трапп, – я смотрю на него, отвернувшись от окна.

– Ты знаешь дату ее рождения?

– Я знаю, что ей исполнилось двадцать четыре. День рождения в феврале, но про точный день не скажу, не помню.