Четырьмя часами позднее никто из нас не нарушает больше тишины, повисшей в машине после нашего разговора. Мы менее чем в получасе езды от города Клируотер. Небо окрашивается оранжевыми красками, готовясь к заходу солнца. Я умираю с голоду, но отказываюсь говорить Эверету. Я также хочу в туалет, но не буду проситься. Мы оба совершенно довольны разделявшим нас расстоянием, хотя сидим всего лишь в паре десятков сантиметров друг от друга.

Его телефон звонит, прерывая наши молчаливые раздумья.

– Это Бурк... Черт! Мой GPS говорит, что я буду на месте через двадцать три минуты. Ты можешь установить точное местоположение? Где это произошло? Да... Да... Попался... Спасибо, чувак. Да, я буду... Спасибо еще раз.

– Мой партнер говорит, что он просмотрел газетные статьи и наткнулся на объявление о помолвке, напечатанном три недели назад. Трэвис Хардинг, возраст сорок два года. Вырос в нескольких городах. Известен своим богатством и преданностью обществу. Ему также удалось нарыть, что у Трэвиса были три разных женщины в разных штатах, пытающиеся подать на него заявления о домашнем насилии, но которые не приняты. В тридцать один год ему предъявляли обвинение в нападении с отягчающими обстоятельствами, но отпустили с минимальными обвинениями. У меня есть адрес, так что мы скоро туда доберемся.

Если бы я могла чувствовать себя хуже, чем сейчас, то только на смертном одре. Все, что я знала и любила, рухнуло вокруг меня. Закрыв глаза, я делаю то, чего никогда не делала прежде... Я молюсь. Пожалуйста, Господи, пожалуйста, пусть с Хиллари будет все в порядке. Пожалуйста, позволь нам найти ее. Позволь мне спасти ее, пусть она вернется домой вместе с нами. Я умоляю тебе больше всего о том, чтобы с ней было все в порядке. В безопасности и с улыбкой.

Я открываю глаза, только когда грузовик въезжает на закрытую территорию, и оглядываюсь. Мы едем мимо великолепных домов, разделенных акрами земли и белыми заборами. Эверет сворачивает к длинному подъезду массивного жилого дома с крыльцом мечты, построенным с фасада.

– Оставайся здесь, – приказывает он.

В любом случае, я не могу сидеть и ждать. Когда я уже берусь за ручку двери, Эверет перехватывает мою руку.

– Бренна, я же сказал тебе остаться здесь.

– Она мой лучший друг. Мой единственный друг. Я должна быть там ради нее.

– Ты. Стоишь за моей спиной. Если войдешь в дом со мной, я хочу быть уверенным в твоей безопасности. Я не собираюсь делать еще что-то кроме того, за чем приехал сюда. Я иду в этот дом прямо сейчас и собираюсь найти Хиллари. Я приведу ее к тебе, и мы поедем домой. Это может быть опасно, а я не смогу защитить вас обеих. Так что сиди здесь, держи дверь закрытой и жди. Улыбнись.

Его глаза умоляют меня еще больше. Так что я невольно киваю головой:

– Хорошо.

Мужчина тянется к бардачку, вытаскивает черный пистолет и дважды щелкает, проверяя, все ли в порядке. Затем кладет пистолет в карман, проверяет кошелек и значок, прикрепленный к ремню брюк. Я вижу Эверета в совершенно ином свете, и это сюрреалистично для меня. Я думаю, что таким он нравится мне даже больше, но это уже не имеет значения, потому что он больше не предназначен для меня.

Когда Эверет закрывает дверь, я не могу сдержать себя, произнеся:

– Будь осторожен.

Он вглядывается в меня, посылая подобие улыбки. Я блокирую двери грузовика и наблюдаю, как Эверет поднимается по ступенькам крыльца и нажимает на кнопку звонка. Он заглядывает в окно и через секунду дверь открывается.

Пожилой, строго одетый человек приветствует его с улыбкой на лице. Они переговариваются, и я наблюдаю, как Эверет касается значка на ремне. Улыбка не исчезает с лица человека, и он открывает дверь шире и отступает в сторону, чтобы впустить Эверета.

Время тянется исключительно медленно. Я насчитываю примерно тридцать машин, проезжающих мимо. Одна из машин вдруг сигналит в сторону бокового дома. Я разглядываю рисунки на домах соседей и уже знаю, что кошка у них черно-белая. Я обнаруживаю, что у Эверета в бардачке есть тайник со швейцарскими булочками. И еще я знаю, что если не пописаю в течение нескольких минут, то мне придется присесть на ближайшей клумбе.

Услышав звук открывшейся двери, я поднимаю голову и вижу спускающегося по ступенькам лестницы Эверета. Он один, и это означает, что он не нашел Хиллари. Он был там один долгое время, и мне не нравится возникшее у меня чувство. Ничего больше не кажется мне правильным.

Я разблокирую двери, едва он приближается. Эверет прыгает внутрь, уже набирая кому-то на сотовом.

– Привет, Это я. Вызовите подкрепление, – он мгновенно заканчивает и смотрит на меня. – Бренна...

Я не хочу слышать, что он скажет дальше.

– Нет, – я отрицательно качаю головой, – нет... Не рассказывай мне.

Он прочищает горло перед тем, как сказать мне о том, чего я не хочу слышать.

– Ее там нет, но после того, как я немного потрепал этого м*дака, он сознался, где Хиллари. Мы пойдем туда, когда приедет подкрепление. Мне нужно проинформировать их о ситуации.

– Так... Она в порядке? – это единственное, что меня интересует.

Он пожимает плечами, не в состоянии мне ответить.

– Я знаю только, где она находится. Больше он ничего не сказал мне.

– Хорошо.

Эверет тянется своей рукой к моей, сжимая ее в утешении.

– Спасибо, – шепчу я.

В ответ получаю еще одно пожатие. Мужчина стучит ногой в нетерпении, пока дожидается подкрепления. Наконец, через несколько минут, прибывают три полицейские машины, внедорожник и машина скорой помощи.

– Оставайся здесь, – говорит мне Эверет и направляется переговорить с людьми, пока я остаюсь ожидать новостей.

Когда он возвращается, мы сразу же уезжаем из этого квартала богатых. Мы едем теперь уже в другое место, скорее всего, в пригород. Здесь больше многоквартирных домов, отдельных почти совсем нет, и эта часть города выглядит как логово осужденных. Я начинаю ненавидеть место, в котором Хиллари приходится жить.

Эверет останавливается перед зданием и снова сверяется с адресом, качая головой. Потом снова просит меня:

– Оставайся в машине и на этот раз, пожалуйста.

– Почему на этот раз? – спрашиваю я.

Он тяжело вздыхает.

– Потому что я снова не смогу защитить тебя так, как хочу, если ты будешь со мной. Пожалуйста!

Оглядываясь вокруг, я вдруг понимаю, что не хочу оставаться здесь одна, но осознаю его правоту. Кроме того, несмотря на все происходящее, чувствую утешение от мысли, что он все равно хочет защитить меня.

– Хорошо, – шепчу я.

Эверет выходит из грузовика, и я снова нажимаю на кнопку блокировки. В этот раз желание пописать вдвое сильнее, потому что теперь прибавляется еще нервное расстройство, да и беспокойство лишь увеличивается. Эверет заходит в дом без стука.

Ожидая его, я оглядываюсь вокруг. К зданию примыкает удобный магазинчик с зарешеченными окнами. Два подростка в черных толстовках стоят снаружи и куряк косячки. Я смотрю по сторонам и, хотя по улицам двигаются люди, и проносятся автомобили, складывается такое чувство, что это город-призрак. Он вызывает у меня жуткие ощущения в отличие от того места, где живу я.

Через некоторое время Эверет возвращается. Но я не уверена, хорошие ли у него известия или нет. Когда он забирается в грузовик, то поворачивается ко мне, заставляя вглядываться в него. Я прямо ощущаю, что не все хорошо.

– Прости, Бренна, – шепчет он. – Мне очень жаль.

Я сразу плачу. Не знаю, что мне сказать. Я хочу расспросить его обо всем, хочу узнать все детали, но в то же время мне не хочется знать ни черта. Я и так уже знаю достаточно.

Он позволяет мне выплакаться ему в плечо, все время гладя по спине успокаивающими движениями. Пока кто-то не стучит в стекло костяшками пальцев. Эверет опускает стекло. Рядом с грузовиком стоят два офицера.

– Детектив Бурк? – спрашивает один из них.

– Да, сэр.

– Где она?

Эверет указывает на здание, из которого вышел:

– Третья дверь направо.

Офицеры слаженно кивают головой и направляются к зданию. Я наблюдаю, как два санитара с носилками направляются за ними.

– Она мертва, не так ли? – судорожно шепчу я.

Воцаряется длинная пауза, поэтому я поворачиваю голову и смотрю на него. Мужчина смотрит в окно. Слезы катятся по его щекам, и он пытается сдержать их, так что ответ очевиден.

– Эверет, пожалуйста, ответь мне.

– Да, детка... Она мертва.

Я тоже поворачиваюсь, чтобы взглянуть на здание снова. Слезы непрерывно текут из моих глаз. Я могла бы предотвратить все это. Я могла бы остановить ее. На самом деле, вполне возможно, все это произошло из-за того дурацкого разговора, на который я вызвала ее на той неделе. Я должна была сдержаться. Я не должна была вызывать ее на откровенный разговор, когда это было опасно для ее жизни.

Еще пара офицеров входит в здание через несколько минут. Мои слезы высыхают сами собой, а внутри меня все немеет. Я снова погружаюсь в пустоту, на этот раз даже не уверена, есть ли что-нибудь в моей жизни, ради чего стоит жить. Ненадолго.

– Что нам теперь делать? – спрашиваю я.

– Они обо всем позаботятся. У нее есть семья поблизости?

– Нет, – я отрицательно покачала головой. – Я была для нее всем. Ее мать умерла год назад.

Эверет сжимает мою ногу.

– Могу я сделать что-нибудь еще, Бренна?

Закрыв глаза, я отталкиваю его руку от своей ноги. Я не хочу, чтобы он относился ко мне по-дружески. Я не хочу, чтобы он по-отечески прикасался ко мне и оказывал дружеские услуги, потому что когда мы вернемся домой, все закончится. Я останусь с Кэнди и никогда не вернусь. Это, кажется, единственный вариант моей никчемной жизни. У меня никого не осталось, кроме кошки.

Отрицательно качая головой, я говорю ему:

– Мне нужно в уборную.

– Я поговорю с этим офицером всего секунду, и мы сможем уйти.

– Могу ли я пойти с тобой на этот раз?

– Ты не хочешь на самом деле.

– Почему?

– Потому что ты можешь услышать такие детали, о которых я не хотел бы тебе говорить.

– Очевидно, ты недостаточно хорошо меня знаешь. Я могу справиться со всем просто отлично, – и я открываю дверь, пока он продолжает говорить мне что-то, но я не слушаю и выхожу, хлопнув дверью.

Он направляется к офицеру, а я следую за ним.

– Детектив Бурк, приятно познакомиться, жаль, что при таких печальных обстоятельствах. А я офицер Полли из полиции Клируотера.

Они крепко пожимают друг другу руки.

– Могу сказать то же самое. А это Бренна Коннорс, подруга жертвы.

Офицер кивает головой:

– Сожалею о вашей потере, мисс Коннорс.

Я отвечаю печальной улыбкой, глядя себе под ноги, пока не слышу, как он снова обращается к Эверету.

– Похоже, присутствует несколько рваных ран, а также синяки на шее. На этой точке расследование ведется как расследование убийства. Вы сказали офицеру Йорку, что Трэвис Хардинг дал вам этот адрес? Он упоминал что-нибудь еще?

– Нет, сэр, чтобы он назвал этот адрес, мне потребовалось много времени.

– Значит, он не признал, что привел ее сюда, продал или убил ее?

– Продал ее?

– Этот адрес у полиции известен как адрес секс-притона. Это не первая жертва, которую мы вытаскиваем из этого дома. На данный момент мы делаем все возможное, и в будущем, я надеюсь, этот секс-притон будет полностью ликвидирован.

Все, о чем он сейчас говорит, заставляет мою кожу покрыться мурашками. Худшие воображаемые образы проносятся в моем мозгу, и меня начинает тошнить от них. Бедная моя Хиллари. Я так сильно ненавижу себя за то, что не спасла тебя!

– Это печально слышать. И нет, он ни в чем не признался.

– Ну, он подозреваемый номер один в нашем расследовании. Мы арестовали его и будем держать вас в курсе расследования. Пожалуйста, не покидайте пока пределы штата, – офицер смотрит на меня.

– Я? Но почему я? – спрашиваю совершенно недоуменно.

– Мы должны задать вам несколько вопросов, – отвечает офицер Полли.

– Я могу рассказать все, что знаю, сейчас.

– Это так не работает, мэм. Прошу прощения. Я знаю, как вам сейчас тяжело, и мы, возможно, получим признание Трэвиса, но до тех пор вы тоже – подозреваемая.

– Подозреваемая? – смотрю на Эверета, полностью игнорируя офицера Полли. – Это чушь собачья. Вот почему я ненавижу копов, – я поворачиваюсь и направляюсь к грузовику.

Эверет ничего не произносит, когда садится в грузовик и зажигает двигатель. Я закрываю глаза, как только машина начинает двигаться вдоль тротуара. Прижавшись лбом к холодному стеклу, я продолжаю молчать, пока Эверет не останавливается еще раз, на этот раз – у Макдоналдса. Я так же молча иду внутрь. После посещения туалета покупаю себе напиток, потому что мне больше не хочется есть. Возвращаюсь к грузовику. Эверет тоже молчит. Молчит все шесть часов до дома. Ни одного слова не произнесено. Все, что у нас есть, это мерный гул мотора и музыка, звучащая по радио.