– А что могу для тебя сделать я, Андре? Меня угнетает мысль, что ты предлагаешь мне свой мир, а я не могу тебе предложить ничего взамен.

– Ты очень красивый, – вдруг ответил парень с сожалением, – мне приятно просто смотреть на тебя. И все. Предложи мне возможность иногда тебя видеть, Ваня. Работать с тобой, дружить. Пусть это и будет твоей платой за мое предложение, раз уж тебя так это гнетет.

Они замолчали. Андре, наконец, освободил свою руку и загасил сигарету. Не глядя на Ивана, он придвинул к себе кофе.

– Я тебя предупреждал, что никакого подтекста в моих словах нет. Ты не забыл?

– Нет.

– Очень хорошо. Я бы не хотел быть понятым неправильно. Я действительно тебе предложил просто общаться. А, и еще… мне приятно работать с тобой, как с фотографом. Может, дашь мне свой номер телефона? Заранее. Вдруг потом я окажусь последним в очереди?

3.

Ивану вообще, получается, везло в жизни. Везло поступить в институт – в тот, который и мечталось, и в который так велик конкурс.

Везло повстречать затем Павла Петровича в буфете – и Павел Петрович за шкирку вытащил его на поверхность, помог получить работу, помог научиться по-настоящему работать.


Везло попасть в боевичок Дугласа – как ни крути, а это было везение с самого начала, ведь сколько актеров так и не получили роли после проб?

Ну и, наконец, последнее, самое главное, наверное, везение – это сидящий рядом красивый парень, который запросто протянул руку и приоткрыл дверь в новый мир. В новые возможности.

Разумеется, Иван понимал: Андре просто дает ему возможность старта. Что будет дальше – получится ли у него, пойдет ли он дальше или вернется в Петербург с тем же набором исходных данных – зависит только от самого Ивана. Нянчиться и помогать ему не будет никто – и это хорошо, иначе бы можно совсем расслабиться да и забыть, что вообще что-то можешь сам. А так… Андре дает ему стартовый пинок. И дальше Иван кубарем летит в незнакомую индустрию и незнакомую профессию. Встанет ли на ноги? Сможет ли превратить свободное падение в целенаправленный полет? Это уже задача Ивана. В конце концов, должен же он хотя бы попробовать? Вернуться в маленький театрик он всегда успеет… А Андре уже сейчас ведет с ним себя так, будто Иван – знаменитый фотограф. Ха!

– Ты, получается,  мой протеже, – усмехнулся Андре, записывая номер, – Кстати, не смущает тебя, что гей называет тебя своим протеже?

Иван уловил легкую издевку – но странным образом в его душе уже все уравновесилось и успокоилось. Его больше не смущало то, что ему нравится этот парень. Просто нравится, без всяких задних мыслей. Ему интересно с ним говорить – и интересно на него смотреть. С той минуты, как Андре сказал ему, что собирается с ним ПРОСТО общаться, Иван ощутил даже нечто вроде разочарования – как жаль, сказал внутренний голос, но может быть, когда-нибудь ты передумаешь?

– Не смущает, – отозвался он, – более того, если нужно, я могу работать твоим телохранителем. И отбивать тебя у тех, кому ты нужен только ради корысти.

– Но я же должен с кем-то спать, – цинично усмехнулся Андре, – если не будет тех, кому от меня что-то нужно, то в моей постели не останется никого, я же тебе уже объяснил. Так что не надо от меня никого отгонять. Я же не монах, мне нужен секс.

Иван поперхнулся кофе и закашлялся. Андре заботливо похлопал его по спине и, подождав, пока мужчина отдышится, добавил:

– Иногда мне кажется, что ты воспитывался в женском католическом монастыре, хотя я в курсе, что России таких нет.

– У нас были церковно-приходские школы, – севшим от кашля голосом проскрипел Иван.

– И ты как раз там учился? –иронично прищурился парень.

– Нет. Просто я говорю, что у нас они есть. А я – я просто не знаю, как мне с тобой себя вести.

– На твоем месте я бы давно забыл о первой части нашей прогулки, – посоветовал Андре, – мы все выяснили, верно? Будем работать с тобой, будем иногда кофе пить… не сложно ведь это для тебя? Не противоречит твоим желаниям? Надеюсь, чувства отвращения я у тебя не вызываю…

– Проблема в том, что ты у меня вызываешь совсем другие чувства, – признался Иван, – и поэтому я никак не могу себя понять.

– Ну, когда-нибудь поймешь, – философски протянул Андре и нарочито уткнулся в телефон, что-то там нажимая, листая, подписывая…

Иван понял: эта тема закрыта. Не потому, что неприятна, а просто потому, что таков был договор.

Интересно, а что будет, если Иван вдруг когда-нибудь захочет сам эту тему открыть, чтобы… Что делать, если Иван видит перед собой это нежное, женственное лицо, и все больше и больше влюбляется в девушку, которой нет? Может быть, эта влюбленность перекинется и на парня, если Иван сможет когда-нибудь воспринимать Андре как мужчину?

А пока он не может… не может. Видит тонкие запястья и пальцы, видит губы, которые целовал, видит опущенные ресницы и скулы, в косом свете начинающихся сумерек кажущиеся резче и четче, видит нахмуренные широкие брови – и все равно не осознает, что это – мужчина. Не может. Не видит. Не понимает существом. Разумом – прекрасно понимает, а вот где-то на уровне физического притяжения – нет, не понимает. Понимает, что под футболкой у Андре –  мужское тело, мышцы, пресс. Но все равно, все равно… его тянет к девушке Андреа. Как там он говорил – андрогин?

– …а почему – андрогин? – задумавшись, вслух произнес Иван, и Андре непонимающе поднял глаза, отвлекшись от своего инстаграма, куда он размещал фотографии.

– Что, прости?

– Ты сказал, что ты – фрик. Андрогин. Почему – андрогин? Ты ведь обычный парень.

– Так ты сам меня полдня девушкой называл, – хмыкнул Андре, – обращался в женском роде, и не усомнился ни разу. А ведь я даже не накрашен! Я в джинсах! Да, у меня мужское тело, но ты ж сам видишь, что со стороны ты никогда этого не поймешь и не увидишь. А теперь представь, что будет, если я сделаю мейк-ап? И надену платье, которые так любят знаменитые модельеры?… Вот именно, Ваня… Самый настоящий андрогин. Ни грамма мужского во внешности – ну, за исключением того, что в штанах.

Андре снова уткнулся в телефон, и Ивану показалось, что он раздражен и почему-то разозлился. Наверное, такие вопросы надоели ему смертельно – ведь не Иван же первый спутал его с девушкой. Если учесть то, что говорил парень про личную жизнь – не мудрено, что все эти разговоры достали его до печенок.

– Извини.

– Ничего.

– У меня тоже есть инстаграм, – нарочно переменил тему Иван, видя, что Андре еще злится, – только у меня там мало фотографий.

Сказал – и сам себе прикусил язык. Как-то не подумал сразу, что Андре тут же захочет посмотреть…


 А в инстаграме он серьезно хулиганил. Выкладывал свои обнаженные торсы, силуэты, баловался с отражением в зеркале, затемняя определенные участки фигуры, иногда вешал фотографии слегка прикрытого простыней обнаженного тела… конечно, выглядело это как искусство, как художественные зарисовки, порнографией и даже эротикой там не пахло. Да и откровенное ню ни разу не было  представлено широкому кругу зрителей, но… все же это были достаточно смелые фотографии.

Девчонки-поклонницы там верещали и пищали, толпами ходили комментировать каждое фото, томно вздыхали, признавались в любви и прочее. Иван не общался с ними – просто писал иногда, куда едет на гастроли их театр, вешал фотографии себя, своих коллег, картинки природы… А сейчас брякнул про инстаграм, чтобы перевести тему, и не подумал, что Андре-то тоже увидит не только картинки природы и коллег…

А Андре с готовностью поддержал смену темы, нашел в сети Ванино имя, сообщил, что теперь будет его читать, полистал пару страниц… и замолчал. Иван понял: Андре смотрит его фотографии. Те самые. Которые смелые.

– Ты красивый, – слегка изменившимся голосом констатировал Андре, глядя на экран, – я бы даже сказал – мучительно красивый. Почему ты не стал моделью? Ах да, забыл… у вас же нет этой индустрии…

– Да это так, хулиганство, просто я фильтры разные пробовал, – заторопился Иван, – ну, ретушь делал, сепию, рендинг… так, слегка баловался.

– Отлично, – Андре листал фотографии, не поднимая глаз, – у тебя красивое тело. Есть с чем… побаловаться. Сепией и рендингом.

И тут зазвонил Иванов телефон. Разумеется, именно это время выбрала для звонка Иванова бывшая пассия, которая никак не хотела оставлять его в покое и не могла поверить, что ее, пышногрудую красотку, можно бросить.

– Ваааанечка, – замурлыкала она в трубку, и Иван сморщился, – ты где, мой зайчик?

– Здравствуй, Таня, – сдержанно ответил он, – Твой зоопарк давно закрылся, к тому же ты не вовремя. Я занят.

– Ты все время занят,– обиделась пассия, – а я соскууууучилась.

– И при чем здесь я? – поинтересовался Иван, докуривая сигарету и искоса замечая, что уши Андре прямо-таки вытянулись в сторону беседы.

– Зааайчик… я хотела тебе сказать, что у Вадика сегодня годовщина карьеры, и он устраивает по этому поводу вечеринку.

– В смысле, что он отмечает день, когда снялся в рекламе собачьего корма? – скептически уточнил Иван, и Андре едва слышно хмыкнул.

– Ну, это неваааажно… просто он устраивает совершенно сногсшибательное пати. И звал нас с тобой. Пойдем?

– Таня, «нас с тобой» уже месяц как не существует. Если он звал тебя – иди. Я тоже могу забежать, если будет настроение. Но это никак не будет зависеть от тебя.

– Ну, давай сходим вместе, зааайчик! Чего ты вдруг такой кусачий сегодня? Ну, порознь пригласили, или вместе – какая разница! Давай сходим, а? Как в старые добрые времена. Просто посидим, поболтаем с ребятами, ну?

Иван бросил взгляд на парня: тот отвернулся, наконец, от своего окна и откровенно слушал беседу с нарастающим интересом. Поймав Иванов взгляд, парень мотнул головой – иди, без проблем. Мужчин, бросив в трубку «Подожди», обратился к нему:

– Хочешь посмотреть, как проходят вечеринки у питерских артистов с претензией на шоу-бизнес?

Андре пожал плечами нерешительно, но его глаза так заинтересованно горели, что Иван вернулся к трубке:

– Таня, я забегу сегодня к Вадику, попозже. Но я буду не один, имей это в виду.

– Как – не один? – изумилась пассия. Вероятно, она до сих пор считала, что Иван убивается по их ушедшей любви, и будет хранить ей верность вечно.

– Не один – это значит не один, – отрезал Иван, – если тебе это неприятно, ты можешь не ходить.

Нажав на «отбой», мужчина спрятал телефон. Андре покачал головой:

– Ты со всеми своими девушками так… суров?

– Нет, только с бывшими.

– А почему они становятся бывшими?

– По разным причинам. Иногда вцепляются мертвой хваткой и волокут в ЗАГС. Я таких очень боюсь. Иногда любят мой кошелек больше, чем меня, и требуют бриллиантов и «Феррари». Приходится их разочаровывать. Иногда делают вид, что безумно любят, а сами спят с парой-тройкой еще таких же идиотов, и выбирают, кто из нас побогаче и поперспективней. Я не люблю рога, они ходить мешают. Татьяна как раз из последней категории.

– То есть виноваты всегда они, – съехидничал парень.

– Нет, иногда я. Я тоже не ангел, а вовсе даже Казанова. Ну, так как ты смотришь на экскурсию в гламурно-ночной мир Петербурга?

– А как твои друзья отнесутся к тому, что ты придешь с …парнем?

Иван пожал плечами:

– Вообще-то в той компании считают, что это личное дело каждого. И если я до сих пор приходил с дамами, а потом вдруг пришел с парнем, это касается меня и только меня. Мало ли…

Андре задумался, потом лукаво подмигнул и предложил:

– А хочешь, я стану девушкой Андреа? Если ты придешь с парнем, твоя Татьяна в покое тебя не оставит, а вот если с девушкой – ей придется смириться. Мы сейчас забежим в отель, я быстро сделаю мейк-ап – и ты получишь блондинку Андреа из Калифорнии. Правда, тебе придется смириться с отсутствием у меня аппетитных форм, – не удержался и поддел парень, – но все остальное будет по высшему разряду: внешность, шмотки, поведение. Ну, давай? Устроим маленький цирк?

Иван поспешно кивнул, про себя подумав, что согласился скорее даже для того, чтобы еще раз увидеть девушку Андреа. Ту самую, в которую уже почти по уши влюбился днем. И вот она пойдет с ним на вечеринку! Да там же фурор произойдет! Местная богема попадает от зависти.  Хотя… тусовка вполне может знать Андре Митчелла, лицо дома Арьен. Они как раз следят за такими вещами. Ну, узнают – и узнают. Получится красивый розыгрыш…

Андре воодушевился, и от его хандры не осталось и следа. Краем сознания Иван отметил подколку об аппетитных формах, но решил не придавать значения: и в самом деле, не ревнует же лицо модного дома Арьен безвестного актеришку из Петербурга.

Но настроение Андре оказалось таким заразительным, что идея с переодеванием начала казаться веселой и невероятно удачной.

Почти бегом, обсуждая план маскарада, они добежали до «Астории», в которой остановился Дуглас со всей своей свитой, и Андре влетел в свой номер, указывая Ивану на диванчик: