– Команда «Рысаков» без нее никогда бы не выиграла, – подытожил он. – Так вот, она не очень увлекалась учебой, – добавил он. – Не видела в этом смысла. Но подавала большие надежды, начав курить с раннего возраста, и проявила себя необыкновенно талантливой курильщицей.

Я посмотрела на Порцию: она чуть не рыдала от смеха. В таком же состоянии были ее братья и ее мать Триш.

– В девять лет Порция уже смешивала слабые коктейли «мартини», – продолжал он. – Конечно, мы не позволяли ей пить. Ни в коем случае. Пить коктейли она начала, когда ей исполнилось десять. Но мы никогда не думали, глядя, как наша девочка подрастает и становится все старше, старше и старше… – смех стал громче, – … старше, что впереди ее ждет такое блестящее будущее. Мы очень гордимся тем, что она добилась таких успехов в своей профессии и что она работает со многими талантливыми людьми в модельном бизнесе – несмотря даже на то что всегда считали их компанией ярмарочных паяцев. И хотя нам хотелось, чтобы Порция венчалась в церкви, мы с Триш считаем, что достаточно насмотрелись на нее на подиуме в красивых свадебных платьях, так что готовы с этим примириться. – Смех стал еще громче. Рег взглянул на Кита: – И я хотел бы закончить тем, как я горд и счастлив, что Кит будет моим зятем и войдет в нашу семью. Мы знаем, что он присмотрит за Порцией и будет любить ее и в болезни, и в радости, и так далее, и так далее, и… – он вдруг запнулся, – …мы о нем очень высокого мнения.

Все громко захлопали и застучали ногами по полу.

– Пожалуйста, прошу тишины, сейчас будет говорить жених, – сказала я, когда шум поутих.

Кит поднялся и тепло поблагодарил Рега за добрые слова и за то, что тот дал согласие на его брак с Порцией. И поблагодарил своих родителей, Монти и Рут, за свое счастливое детство. Затем он поблагодарил Монти, который был дизайнером по интерьеру, за организацию приема в Челсийском арт-клубе, что было бы невозможно, если бы тот не был его членом. Затем Кит поблагодарил Рега и Триш за обеспечение такого великолепного приема, хотя я знала, что они с Порцией сами оплатили большинство счетов. Он поблагодарил всех, кто пришел, за их замечательные подарки. И затем он воздал должное Порции.

– Мы, возможно, выглядим, что называется, неподходящей парой, – сказал он, – и в каком-то смысле так оно и есть – обратите внимание хотя бы на разницу в росте! Меня очень беспокоило, когда мы впервые встретились, что я ниже ростом. И в самом деле, – продолжал он, – Порции нужно наклоняться… – Громкий смех. – Но я хочу только сказать, что не могу дотянуться до ее олимпийского уровня. Я давно ее люблю и очень к ней привязан и постараюсь сделать, насколько хватит моих сил, мою прекрасную, мою чудесную и мою стильную жену счастливой.

Он сел в сильном волнении, а вокруг раздались оглушительные аплодисменты и громкий свист. Порция заключила его в объятия. Затем он снова вскочил.

– Извините, – сказал он. – Я кое-что упустил. Я хотел бы предложить тост за подружку невесты и поблагодарить Бориса за его прекрасную работу сегодня утром.

Борис сиял, машинально теребя галстук-бабочку.

– В книге по свадебному этикету есть совет жениху, чтобы он похвалил привлекательность подружек невесты, – добавил Кит с улыбкой. – И предупредил их, что, весьма вероятно, после свадьбы у них не будет отбоя от обожателей. Но поверьте, у этой особой подружки невесты уже сейчас нет отбоя от обожателей.

Борис захохотал, когда мы все встали и выпили за его здоровье. Потом наступила моя очередь. О боже мой, боже мой! Я несколько раз глубоко вздохнула, когда шум стих.

– Это мой дебют в качестве шафера, – начала я. – Меня никогда не приглашали быть шафером. Не могу понять почему, ведь очевидно, что я создана для такой работы. – Мне приятно было услышать громкое хихиканье, разнесшееся по комнате. – Но во всяком случае, – продолжала я, – я подумала, что будет нелишним обратиться к книге свадебного этикета. Вот она здесь, со мной. – Я подняла ее. – Она называется «Обязанности шафера», опубликована издательством «Верный путь» и стоит три фунта и девяносто девять центов, если кому интересно. В ней говорится, что я обязана поблагодарить подружку невесты от имени жениха и преподнести ей подарок. Итак, вот он.

Я потянулась над столом и вручила Борису огромную коробку с экстравагантным серебряным бантом сверху.

– Не трудись открывать ее, – сказала я ему. – Это пара запонок для манжет.

Борис удивленно хохотнул и вместе с Алисой, которая помогала ему, начал открывать коробку.

– Так вот, к несчастью для меня, – продолжала я, – в этой книге говорится также, что речь шафера должна быть смешной. И она должна быть кульминацией приема, поэтому я чувствую определенную ответственность. Здесь также упоминается, что свадьба – это семейное событие, поэтому не следует касаться более широких вопросов, так что я уж точно не буду упоминать о единой европейской валюте. Хотя считаю, что главный экономический советник Центрального европейского банка заблуждался, когда заявил, что финансовые условия пятнадцати членов союза, вероятно, достаточно согласованы с помощью… ох! Ха, ха! Извините, пожалуйста. Извините!

– Это же платье! – вскрикнула Алиса.

– Итак, в моей книге также говорится, что трехминутной речи вполне достаточно, – продолжала я.

– Оно из бархата!

– А я уже говорю… – Я взглянула на часы. – Минуту и двенадцать секунд.

– Но оно принадлежит какой-то Джорджан, – сказала Алиса. – На нем стоит имя – Джорджан фон Этц… Этц…

– Итак, я поспешу, – продолжала я, – высказать несколько мыслей о браке. У меня самой нет в этом никакого опыта, как вы знаете, – ха, ха! К сожалению. И, если честно, это довольно странно. С моей точки зрения. Итак, некоторые люди относятся к браку цинично, – продолжала я серьезно. – Например, Граучо Маркс. Он сказал: «Брак – это институт, но кому хочется жить в институте?» Ну, а лично я вовсе так не думаю, но мне никак не удается найти подходящего парня – не считая Кита. Но это уже другая история. Хотя, пожалуйста, можете меня после об этом спросить. Или его. Все в порядке. Мы совсем этого не стесняемся. И Порция все знает. Все. Во всяком случае, я знаю, что Кит и Порция будут блаженно счастливы в браке. Кит без ума от Порции, с тех пор как встретил ее два с половиной года назад. Я помню это очень хорошо. Правда, вспоминаю с некоторой горечью, потому что он полностью выпал из рабочего процесса на две недели, и мы впоследствии потеряли заказ от «Вэгон Виллз». Но он был пронзен стрелой Купидона. Прямо-таки насажен на шомпол. Это была любовь с первого взгляда. Ну, для Кита. Как и для Порции… Хотя, надо честно сказать, она вовсе не чувствовала то же самое. – Хихиканье сильнее. – Но это не главное.

О господи, почему Кит так вращает глазами?

– Так вот, – торопливо продолжала я, – это все в прошлом. У них были трудности. Очень большие трудности. Они от них не могли избавиться. Это продолжалось очень долго. Около года. Некоторые из нас, честно говоря, удивлялись, что они ссорятся. Но потом, наконец, они сообща это преодолели. В конце концов. И сейчас нет более гармоничной пары. Как вы видите. Да, они будут ужасно счастливы, я знаю. И несмотря на то что большинство людей, которые клянутся в вечной любви и преданности в день свадьбы, через некоторое время идут прямиком в суд, я верю, что Кит и Порция созданы для семейного счастья. А если нет, я уверена, что Фрэнсис, которая присутствует здесь, назначит им очень хорошую цену за свои услуги.

– Для друзей это бесплатно, – выкрикнула она весело.

– Но у Кита и Порции все будет хорошо, – продолжала я. – У них необычайно много общего. Например, они оба очень семейственные. Настолько семейственные, что решили не откладывать дела в долгий ящик, и я уверена, что Порция и Кит не будут возражать, если я поделюсь с вами…

– Тиффани!

–.. что Порция…

–.. Тиффани, не надо!

– …на третьем месяце!

Все громко вздохнули, а потом раздались аплодисменты.

– Это не какая-нибудь недостойная скороспелая свадьба, вы понимаете, – добавила я. – Нет. Далеко не такая. Замечательно, что мы сегодня празднуем не только свадьбу Кита и Порции, но и начало их счастливой семейной жизни. И знаешь. Кит, я сожалею, что советовала тебе продать «дискавери», потому что теперь тебе понадобится большой автомобиль.

– Конечно понадобится, – крикнула Порция. – Потому что у меня ДВОЙНЯ!

– Что? – спросил Кит. – ЧТО?!

И тогда все захлопали, раздались одобрительные восклицания и свист. Я решила, что на этой высокой ноте и нужно закончить. Я села. Я сделала это. Фу! И кажется, прошло даже неплохо – аплодисменты все еще звучали у меня в ушах. Я должна делать это почаще, подумала я, пробираясь к окну, чтобы дать знак оркестру начинать играть.

– Я только вчера об этом узнала, дорогой, – говорила Порция, разрезая пополам пасхальное яйцо. – Не могла улучить время сказать тебе.

Кит смотрел на нее, тряс головой и улыбался. Он был даже не на Луне – он был вне Солнечной системы. Он был воплощением блаженства. Какой день! Я взглянула на Алису: она надела новое платье Бориса, достала ирисы из вазы и воткнула их в волосы. Эми уговаривала Бориса разрешить и ей надеть платье.

– Нет, ты слишком маленькая, – сказала Алиса, чуть не падая. – Ты его запачкаешь.

– Нет, не запачкаю, – крикнула сердито Эми.

– Ты можешь подержать подол, как шлейф. Тиффани, когда я буду твоей подружкой невесты, у меня будет такое же платье? – спросила Алиса.

– Э-э…

– Пожалуйста.

– Да. Хорошо.

Мы все встали и направились в бар. Когда я проходила мимо Кэтрин и Хью, до меня донесся их оживленный разговор о живописи.

– Вот это Джон Сингер Сарджент, – сказал Хью. – А вот это, мне кажется, Сиккерт.

– Ух ты, а это Браф! – воскликнула Кэтрин. – Он был самым знаменитым постимпрессионистом в свое время, – пояснила она. – Говорят, что он во многом превосходил Уистлера, но умер в тридцать три года. Погиб в железнодорожной катастрофе. Печально, правда? Его никто сейчас не помнит.

– Думаю, вот это картина Брокхерста, – сказал Хью, указывая на соседнее полотно. – Как портретист он был сильнее Огастеса Джона, но сейчас тоже забыт.

И когда они стояли там, изучая картины в позолоченных рамах, я подумала, что мы все тоже будем забыты. Когда-нибудь мы умрем, и от нас ничего не останется. Но сейчас мы живы. Я снова посмотрела на Кэтрин: господи, она надела платье, и на пальце у нее кольцо с бриллиантом! Затем мы прошли через бар, где постоянные члены клуба сидели в потертых креслах, читая газеты или беседуя, явно недовольные произведенным нами шумом. Застекленные двери были распахнуты в сад, я вышла на террасу и села на скамью под ветвями платана. Стояла теплынь, солнце сияло как в середине лета, желтофиоль и сирень полностью расцвели, и ломоносы, обвивавшие беседку, уже покрылись розовыми цветками. Оркестр играл «Линден Ли» в аранжировке Ральфа Уильямса.

…Я свободна и могу уехать куда угодно. Или снова пойти по дороге, ведущей к моему порогу.

О, прелестно. Прелестно.

Туда, в Линден Ли, где яблоня перед тобой склоняет ветви свои.

Кит прав, думала я, слушая музыку. Есть в печальном приглушенном звучании духового оркестра нечто, вызывающее слезы. Почему так происходит? Может быть, на нас воздействует благородная красноречивость высокой страсти, выраженная в низких звуках? Или мягкий сдержанный тембр самих инструментов? Музыканты вытерли мундштуки и снова перевернули ноты, положенные на пюпитры.

Не оставляй меня – как быстро угасает вечер… О нет. Это уж для похорон, а не для свадьбы. Только не это, пожалуйста.

Темнота все гуще. Господь, пребудь со мной…

Я почувствовала, как комок подкатил к горлу. Только не это, пожалуйста, нет. Но было слишком поздно.

Изменилось и пришло в упадок все, что вижу я вокруг…

Взрыв веселого смеха донесся из бара. «Нет, Кит, теперь моя очередь!»

О Ты, кто вовек не изменится, пребудь со мной.

Я посмотрела сквозь застекленную дверь внутрь помещения. Порция и Кит играли в бильярд с Лиззи и Мартином, а Фрэнсис вела счет. Раздался резкий стук кия, и шары рассыпались, словно шарики ртути.

Кто, если не Ты, мой поводырь и опора.

За облаком и солнечным светом, Господь, пребудь со мной.

Господи, как мне хочется, чтобы я могла кому-то сказать «пребудь со мной», подумала я с горечью.

Алиса и Эми, усевшись под огромным викторианским бильярдом, играли в карты.

– БИТО! – крикнула Эми. – Бито! Смотри, карты ОДИНАКОВЫЕ, – добавила она с торжеством. – Они идут ВМЕСТЕ! Они ПАРТНЕРЫ! БИТО! БИТО! БИТО!

…и исчезают суетные земные тени.

В жизни, в смерти, о Господь, пребудь со мной.

И вот, сидя снаружи на террасе и глядя через стекло, я спрашивала себя: всегда ли моя жизнь будет такой, как сейчас, всегда ли я буду воспринимать все отстраненно, словно бы со стороны, через своих друзей? Кит женился, у Салли вот-вот родится ребенок, Порция ждет двойню, Кейт теперь живет с Майком, Эмма крепко держит Лоуренса, Кэтрин помолвлена с Хью, Джонатан и Сара счастливы, Лиззи и Мартин тоже. И у Ника есть подружка, какая-то девушка, с которой он познакомился на работе. Меня это порадовало, но и заставило задать себе вопрос: а что, Тиффани Тротт так и останется мисс? Просто присутствуя, стоя за кулисами и ожидая своего выхода на сцену, наблюдая и продолжая ждать. Продолжая ждать, подумала я уныло под звуки оркестра. Ждать. Ждать. Ждать.