Индия была глубоко уязвлена. Может, еще и потому, что, вспоминая все происшедшее, понимала: повторись все это, она повела бы себя точно так же. Но за годы своей работы Ксенобия усвоила: нет людей, все делающих одинаково хорошо. Подумаешь, не умеет она целоваться – и что с того? Наконец она решила выбросить всю эту историю из головы – куда-нибудь на задворки памяти, где покоились и ее детские воспоминания, и все то, что лучше не ворошить…
И Ксенобия спокойно спустилась к завтраку. Тут в столовую вошла Аделаида.
– Я так понимаю, вы с мистером Дотри вчера вместе отужинали, – сказала она, с аппетитом поедая изрядную порцию омлета. – Разумеется, мне надлежало тебя сопровождать, однако этот ужасный холод… в общем, вчера я целый день провела в постели. К тому же мне совершенно не о чем беспокоиться – этот милый человек без ума от своей Лалы. Знаешь, что он мне сказал? Что Лала – идеальная женщина, что она создана для него… Лала? Вот уж кто бы мог подумать…
Индия поежилась. Логично было заключить, что раз Торн считает Лалу идеальной, то он ее наверняка целовал. И остался вполне доволен…
После короткой борьбы с собой Индии удалось побороть приступ ревности – она сказала себе, что сие не подобает истинной леди. И усилием воли отогнала навязчивую мысль, что ей наплевать, леди она или нет, и что ей просто хочется, чтобы Торн находил идеальными именно ее поцелуи…
«Дорогая Индия.
Сегодня прибыл счет за обюссонские ковры. Вы обиваете ими крыши вместо шифера? Во всем доме не найдется полов на такое количество ковров!
Торн.
P. S. Посылаю это письмо с одним из моих лакеев. Его зовут Фред. Простой деревенский парень. Я объяснил ему, что Вам не следует оставаться в доме одной. Грум передаст мне Ваш ответ».
«Дорогой Торн.
Ковры – это прекрасная инвестиция. Такие не стыдно будет передать потомкам. И даже если Вам не понравится новая обстановка, то мать Лалы придет от нее в бурный восторг.
Индия.
P. S. Фред – очаровательный молодой человек».
«Дорогая Индия.
Разве Вы не понимаете, что я женюсь на Летиции, а вовсе не на ее матери?
«Дорогой Торн.
Всечасно благодарите за это небеса!
«Дорогая Индия.
Получил новую коллекцию счетов и уже на грани того, чтобы раздумать жениться. Думаю, оно того не стоит. Неужели нам понадобится такое море шампанского? Я не говорю уже о бочонке колчестерских устриц, вязаных чулках и фунте шоколадного порошка от Фрая!
«Дорогой Торн.
Разумеется, Вы непременно должны жениться. Многие мужчины Ваших лет успели уже овдоветь, выдержать траур и вступить в брак повторно. В этом смысле Вы – безнадежно отстающий…
Индия.
P. S. Чулки – для Ваших новых лакеев (трое уже на следующей неделе приступают к своим обязанностям), устрицы – для леди Рейнзфорд (она обожает устричную похлебку, если верить Аделаиде), а шоколад – для меня».
«Дорогая Индия.
Похоже, Вы прекрасно проводите время – учитывая фунт шоколада. Полагаю, я предпочту остаться холостяком и со временем полюбить всей душой горячий шоколад. Буду наслаждаться им в постели. А страсть к устрицам бросает тень на репутацию матери Лалы. Известно ли Вам, в каких целях их употребляют, а? [5]
«Дорогой Торн.
Я кое-что слышала о магических свойствах устриц, но ведь для этого они должны быть свежевыловленными, не так ли? Удивлена, что Вы испытываете нужду в этом средстве, однако обещаю обеспечить Вас регулярными поставками свежайших устриц – разумеется, когда Вы будете в имении…
«Дорогая Индия.
Вы оскорбляете меня. И оскорбляете всерьез. Я продемонстрировал бы Вам свои «магические способности», но уверен, что Вы, как добродетельная дева, если вдруг невзначай увидите, на что я способен, просто-напросто лишитесь чувств…
…или нет?
«Дорогой Торн.
Уверяю, я привыкла к виду увядших овощей за годы общения с клиентами.
«Дорогая Индия.
Вы бросили мне в лицо перчатку, заговорив об овощах. А также о моих «недостатках» (помните?). Все вышеупомянутое (и овощи, и недостатки) я могу с радостью продемонстрировать Вам следующей же ночью.
«Дорогой мистер Дотри.
«Следующей» ночи быть не может, так как не было «предыдущей». Вы, должно быть, грезите наяву.
«Дорогая Индия.
Завтра я намерен нанести в свою усадьбу очередной инспекционный визит.
Глава 12
Индия чувствовала, что задуманный облик усадьбы уже маячит на горизонте. Очень скоро стены гостиной будут обиты лионским шелком, расписанным вручную ветками цветущей яблони. Один из ее любимейших итальянских мастеров к вечеру должен был закончить оформление столовой. Вначале он выкрасил стены в благородный серо-зеленый цвет, а теперь заканчивал расписывать их золотом – по стенам будто чертили дуги золотые ласточки…
Индия отослала Аделаиду, обладательницу безупречного вкуса, в Лондон – выбирать мебель в салонах Томаса Шератона и Жана-Анри Ризенера [6]. Ввиду недостатка времени приходилось выбирать из того, что находилось под рукой, однако Индия была в прекрасных отношениях с мистером Шератоном и не сомневалась: мастер предоставит ей все, что имеет, а покупателям, заказавшим вещи, соврет, что доставка запаздывает…
Накануне прибыл специалист по итальянскому стеклу и привез с собой бесценное сокровище: огромное венецианское зеркало голубого стекла. А еще – алебастровую каминную полку, которую установят тотчас же, как закончат обивать стены гостиной шелками.
А также Индия умудрилась уговорить лорда Пендлтона, живущего в соседнем графстве, отпустить на время своего садовника-кудесника. (Пендлтон по сей день был сердечно благодарен Ксенобии за свое счастливое отцовство, хотя она и не принимала в рождении ребенка непосредственного участия.)
В открытые окна доносились голоса людей, работающих в саду. Лужайки были уже прополоты, аккуратно выкошены и сгодились бы теперь даже для игры в теннис. Разросшиеся клумбы также пропололи и вскопали, и они выглядели уже вполне презентабельно, хотя цветы еще предстояло посадить.
Когда вечером Торн спрыгнул с подножки своего экипажа, Индия чинно поджидала его в гостиной, а не стояла, уцепившись за косяк, словно лунатик, как в прошлый раз. Она даже успела выкупаться и надеть чистое платье, на котором не было ни единого пятнышка побелки или краски.
Но как только Торн широкими шагами вошел в гостиную, Индия поняла: что-то не так. Все тело его словно трепетало от сдерживаемых эмоций. Она попыталась было присесть в реверансе, однако Торн склонился к ней и поцеловал в губы. Братским поцелуем. Правда, у Индии никогда не было брата, но она почему-то знала, что именно так брат целует свою сестрицу…
– У нас мало времени, Индия, – сказал он вместо приветствия. – Покажи мне полы, выложенные плитками чистого золота, и я поеду.
– Но ты же не можешь просто пробежать по дому и уехать!
– Еще как могу.
Индия пожала плечами:
– Фред собирается сервировать здесь обед, присланный из гостиницы. Может, это заставит тебя передумать? А начнем мы экскурсию с бального зала. Он просто загляденье!
Индия выразилась весьма скромно. Стены зала для танцев, тщательно оштукатуренные, были выкрашены в бледно-розовый цвет, а лепнина сияла девственной белизной. Роскошные подсвечники красовались на стенах, снабженные бледно-зелеными стеклянными подвесками в тон изящным стульям, стоящим вдоль стен. По мнению Индии, это было само совершенство.
Войдя, Торн бегло огляделся:
– Выглядит недурно. Что дальше?
У Индии рот открылся от изумления. Она уперла руки в бока.
– Нет, это вовсе не просто «недурно»!
– То есть?
– Это великолепно! Потрясающе! Лучше, чем в Версале! В сто раз красивее всех бальных залов, которые ты когда-либо видел!
В глазах Торна ясно читалась насмешка, что еще сильнее рассердило Индию.
– Балы – вовсе не самая моя сильная сторона, – заявил он, и не думая извиняться.
– Рабочие трудились день и ночь не покладая рук! А всю ночь перед завершением работ никто из нас не спал, потому что…
Теперь Торн тоже рассвирепел:
– Что это значит? Как это – ты не спала?
– Мы с Франсиско работали краской по сырой штукатурке, – объяснила Индия. – Потому что если бы она высохла, то…
Торн сделал шаг к ней.
– Вы с Франсиско?
Голос его звучал утробно и низко, и в эти слова он вложил всю еле сдерживаемую ярость, которая клокотала у него внутри. Похоже, он далеко не так блестяще умел себя контролировать, как ей показалось.
– Франсиско Бернаскони [7], – упрямо вздернула подбородок Индия, – мастер-штукатур, лучший во всем королевстве! Три или четыре года назад он показал мне, как это делается, и теперь я всегда ему помогаю!
– Но я нанимал тебя не для того, чтобы ты делала грязную работу!
– То, что я умею ее делать, – одно из слагаемых моего успеха, – объяснила она. – Если понадобится, я смогу печь хлеб. Я могу показать кухарке, как готовить майонез, чтобы соус не расслоился. Я умею красить стены по сырой штукатурке, способна двигать мебель, умею…
– К чертям всю эту дребедень! – рявкнул Торн. – Сколько этому типу лет?
Индия нахмурилась:
– Это не важно.
– Нет, важно! Так сколько?
– Едва ли ему перевалило за тридцать… Но возраст его никакого значения не имеет – важно то, что он обучался своему искусству во Флоренции под руководством одного из самых великих маэстро! Он настоящий художник.
– Полагаю, он весьма востребован.
– Ну конечно же! И это сущее чудо, что мне удалось заманить его сюда, притом не договорившись с ним заблаговременно!
Глаза Торна метали молнии.
– Он согласился, потому что влюблен в тебя! Все они в тебя влюблены!
– Франсиско никогда не позволил себе ни единого неподобающего слова в мой адрес! Никогда! Ты возводишь на него напраслину, ты…
Торн внимательно посмотрел на губы Индии, потом оглядел ее с головы до ног.
– Ты работала в этом наряде?
– Нет, конечно!
Индию весь этот допрос начинал раздражать. Мало того что он приехал в дурном расположении духа, так теперь он просто ведет себя глупо – то ли ревнует ее, то ли защищает от всего мира разом. Но ни на первое, ни на второе Торн не имеет права!
– Стало быть, платья на тебе не было, – пробормотал он.
– Что ты несешь? – заорала Индия, потеряв наконец терпение. – Этого платья на мне не было, потому что стены я красила в другом! И какое, черт бы тебя побрал, это имеет значение?
– Он видел, как ты наклонялась… любовался твоим задом! Всю ночь, до утра!
– Да не наклонялась я! – завопила Индия. – Хотя какая разница?
Торн на мгновение закрыл глаза.
– Индия, скажи мне, что ты не опускалась на колени!
Но она безмолвствовала. Ну разумеется, она пропулзала на коленках много часов подряд. Франсиско с подмастерьями работали наверху, на лесах, а она – внизу…
– Ты невообразимый грубиян, – бросила Индия, направляясь к выходу. – Позволь показать тебе стены в столовой, а потом катись в свой разлюбезный Лондон.
– А там стены расписывал другой итальяшка – Маноччи? И он тоже бросил все, стоило тебе его попросить?
– Мы с мистером Маркони не раз работали вместе, и он весьма любезный человек. – Ноздри Индии раздувались, ей все меньше нравился его тон. – К слову, ты заплатил ему по двойному тарифу!
– Значит, он тоже любит тебя, – утвердительно заявил Торн. – Черт их всех побери!
– Боюсь, ты в таком настроении, что разнесешь в пух и прах всю столовую – так что можешь прямо сейчас убираться.
– А знаешь, я передумал. Я отужинаю с тобой, – заявил Торн. – В столовой. И будем глазеть на птичек, намалеванных на стенах, во время еды. Хочу убедиться, что то, за что я плачу, стоит этих сумасшедших денег!
Глава 13
День у Торна не задался: начался дурно, и час от часу дела шли все хуже. За завтраком Роуз объявила, что ненавидит гувернантку, которую он для нее нанял. Потом девочка пропала. Два часа вся челядь металась в панике, ища беглянку. Наконец миссис Стелла обнаружила малышку в самом, по ее мнению, укромном и безопасном месте – под его письменным столом в библиотеке.
Издерганный Торн вышел из себя и наорал на ребенка, чем лишь усугубил положение: Роуз ударилась в слезы и объявила, что ее папочка никогда не кричал на нее. Торн тотчас в это поверил – Уилл бывал необычайно упрям, но неизменно мягкосердечен.
"Три недели с леди Икс" отзывы
Отзывы читателей о книге "Три недели с леди Икс". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Три недели с леди Икс" друзьям в соцсетях.