Он слышал, но не собирался отпускать ее, пока не дошел до кровати, только теперь он остановился.

— Нейт.

Его руки проскользнули под ее кардиган, а взгляд не на минуту не оставлял ее.

— Знаешь, Лили, — его голос стал более глубоким, нежели обычно, и шероховатым, он оттянул ее топ, — если ты ляжешь со мной в кровать, это будет всем, что я почувствовал, впервые увидев тебя, всем, когда ты впервые прикоснулась ко мне, не говоря о том поцелуе в парке. Я никогда не позволю тебе уйти. Ты поняла меня?

Его слова были иррациональными, даже безумными.

Но он никогда не мечтал о такой женщине, как Лили.

Никогда в своих самых смелых фантазиях, которых на самом деле было не много, Нейт не относился к мужчинам, обладающими дикими фантазиями по поводу его пылких желаний, даже если бы у него были желание, то единственное желание, которое мог выполнить Джинн из бутылки, он никогда бы не смог мечтать, а тем более ожидать такой женщины, как Лили.

Растя и спя на кровати, которая знала свои лучшие времена машинной стирки, воруя еду, чтобы не умереть с голода, при этом видя, как его мать вставляет иглу в свою вену. Он даже не мог себе представить, а пожелать и подавно, кого-то столь же царственного и великолепного, как Лили.

Лили, женщину, которой нравится просто гулять по парку, держась за руки, женщину, которой нравится, несмотря ни на что ездить на заднем сидении мотоцикла, женщину, которая в состоянии мужественно преследовать вора и броситься на него, женщину, которая смогла покорить Лауру, собственно это было и не сложно, поскольку у Лауры было доброе сердце, и Виктора, определенно не имеющего доброе сердце, просто за считанные часы.

Нейт не ожидал, что такая женщина, как Лили, может даже взглянуть на него. По крайней мере, не таким взглядом, как она смотрела на него сейчас.

Она смотрела на него взглядом, словно он был покорителем народов, создателем мира.

Когда она смотрела на него, ее лицо отображало восхищение.

— Ты понимаешь меня? — его голос перестал быть шероховатым, превращаясь в более низкий, и еще более низкий с хрипотцой.

— Я... думаю... да.

Этого было вполне достаточно для него.

— Хорошо, — он снял с нее кардиган, а затем поднял руки и через голову снял топ.

Она ахнула, поскольку не носила лифчика, поэтому загородила свою грудь руками.

— Нет, — он схватил ее за запястья и отвел руки за спину, его рот опустился на ее губы в диком, жестком, влажном поцелуе.

Сначала он чувствовал борьбу, с ее стороны, — она пыталась вырвать свои запястья, но потом расслабилась от поцелуя, он отпустил ее руки, отступив на расстояние, чтобы сорвать с себя куртку и джемпер.

На этот раз она смотрела на его грудь с трепетом.

— Господи, Лили, — воскликнул он, поймав ее взгляд, найдя молнию на ее юбке и смотря почти с благоговением на ее удивительную полную грудь. Он дернул молнию и заскользил руками по ее спине, грубо притягивая к себе, заставляя ее выгнуться под его пристальным не на секунду не оставляющем взглядом. Затем совершенно не в состоянии остановить самого себя и не желая останавливаться, он склонил голову и накрыл ртом ее сосок.

У Лили перехватило дыхание, он услышал, как она втянула воздух, и он еще больше увеличивался неистово в брюках, пока его язык кружил вокруг ее твердеющего соска.

— Что ты со мной делаешь? — выдохнула она с удивлением, заскользив руками ему в волосы.

Он ничего не ответил. Он проделывал то же самое с ее другим соском, пока не почувствовал, как у нее стали подкашиваться ноги, и ему пришлось поддержать ее, потому что все ее тело стало вибрировать.

Затем он поднял голову и отстранившись, присев на кровать, снимая ботинки, а за ними — и джинсы.

Она смотрела на него с опаской широко раскрытыми глазами, словно никогда не видела обнаженного мужчину в своей жизни.

Это никак не отпечаталось у него в мозгу. Он толкнул ее на кровать, она легла спиной поперек и прежде чем успела пошевелиться, он наклонился над ней и стал снимать ее спущенную юбку, стягивая через ноги.

— Нейт, — прошептала она, пытаясь закрыть в защитном жесте свой живот, но он опять не обратил внимания на ее поведение, точно также он снял с нее трусики.

— Нейт!

— Что? — прорычал он, его руки подхватили ее ягодицы, приподнимая вверх, подальше от простыней.

— Мне нужно тебе кое-что сказать, — она все еще тяжело дышала и ее чистые голубые глаза стали темно-синими.

Он раздвинул ее ноги и расположился своим естеством между ними.

— Говори быстро, — сказал он ей в губы, но на самом деле не позволил сказать ни слова — просто стал целовать.

И это было такой же поцелуй, как в парке.

И этот поцелуй был всем — таким великолепным, таким неописуемым.

Рука его опустилась между их телами. Она должна была быть готова для него, если это было не так, то ему станет очень некомфортно.

Она была готова — мокрая и скользкая, он проскользнул пальцем внутрь, невероятно тугая.

Она выдохнула ему в рот, засасывая его язык все глубже, пока его палец входил в нее. Он начал кружить, время от времени выходя и входя вовнутрь.

Она с силой двигалась в такт с его рукой, продолжая целовать его.

Ее руки были везде, отставляя горящие места у него на коже от ее прикосновений, умоляя своими прикосновениями, дать ей освобождение, которое он увеличивал все больше в ней.

— Что ты хотела мне сказать? — прошептал он ей в губы, ее бедра все еще продолжали двигаться настойчиво против его руки. Он был полностью готов к ней и не мог больше ждать.

— Что? — спросила она, отвлекаясь и вздрагивая, как только его палец нажал сильнее и закружил. — О, Боже, — простонала она, ее лицо было таким красивым, раскрасневшимся, шея царственно изогнулась, он знал, что она уже подходит к краю.

Прямо к самому краю.

Он убрал пальцы, схватив ее за бедра, и его член идеально встал напротив ее входа.

— Лили, посмотри на меня.

Ее подбородок опустился, и она попыталась сосредоточить на нем свой взгляд. Ее великолепные волосы разметались по постели, голубые глаза были затуманенными, казались опьяненными, полные губы опухшими, она была на грани оргазма.

Он сделал с ней это, заставив выглядеть так чертовски, невероятно прекрасной.

Осознание этого ударило по нему с такой силой, что пустило его желание за край — Нейт вошел в нее.

И она закричала.


* * *


Резкая боль, смешанная с яростным удовольствием, как лезвие полоснуло низ живота.

Все тело Нейта замерло.

Он по-прежнему находился глубоко внутри нее, она зажмурила глаза от унижения. Теперь он узнает, что она никогда не была ни с одним мужчиной. И его желание поблекнет, потому что он увидет какая она на самом деле, и его восхитительный такт его движений тоже сойдет на нет.

— Лили? — нежно позвал он.

Она отвернула голову в сторону, боль постепенно отступала. Он был резким, но ее крик был неожиданным. Она была так близка к чему-то, чему-то восхитительному и блистательному, но все улетучилось, когда пришла эта жуткая боль.

— Лили, посмотри на меня.

Она отрицательно покачала головой.

Она не хотела открывать глаз, не хотела видеть ничего, кроме того, как он смотрел на нее той ночью. Она не хотела видеть отвращения, и не хотела чувствовать, как он отстраняется от нее.

Хотя он не отстранялся, а находился все также глубоко внутри, не двигаясь, замерев.

— Дорогая, посмотри на меня.

Услышав его нежные слова, ее глаза открылись, и она повернула к нему голову.

Она не была бы еще больше удивлена, увидев на его красивом лице, словно у него отражалась каждая жизнь бывшего президента Соединенных Штатов Америки с ее мучениями и тревогами.

Он улыбался одной из своих самых очаровательных улыбок, источающей полное глубокое удовольствие.

— Никто никогда не дотрагивался до тебя, да? — спросил он.

Она качнула головой.

Он продолжил:

— Только я.

Это был не вопрос, но она все равно кивнула головой.

И от этого, его улыбка стала еще более горделивой и более самодовольной.

— Почему ты улыбаешься? — прошептала она, у нее даже не хватало смелости, чтобы спросить в полный голос и ненароком промелькнула мысль: «Может он сошел с ума».

Он переместил руки с ее бедер к ее лицу, нежно взял в ладони.

— Потому что, дорогая Лили, никто никогда не прикасался к тебе, — объяснил он, его голос напоминал довольное бархатное мурлыканье, которое восхитительно скользило по ее коже.

— А это хорошо? — спросила она неуверенно.

По непонятной ей причине его тело стало сотрясаться от смеха, и она чувствовала, как его вибрация отдается даже у нее внутри.

Когда его глаза сосредоточились на ней снова, они светились каким-то светом, которого раньше она никогда ни у кого не видела.

Ее тело стало согреваться и возбуждаться.

— Ах, да, — тихо ответил он, затем провел своими губами по ее и прошептал: — это очень хорошо.

— Хорошо, — повторила она, — я пыталась сказать тебе…

— Я знаю, — он медленно передвинулся, выскальзывая из нее и пристально наблюдая за ее реакцией, она не вздрогнула и не поморщилась от боли, на самом деле его член ощущался очень приятно, он нежно скользнул обратно, и это однозначно было приятно.

— Я переживала, потому что не знала, как сделать все правильно, — призналась она, немного поджав губы, как только он выскользнул из нее снова, ей не нравилось, что он ее покинул. Ей нравилось чувствовать его внутри.

Он наблюдал за ее губами, его невероятно темные глаза потемнели еще больше, превратившись в черные.

— Ты однозначно делаешь все правильно, — спокойно сообщил он, но его губы подергивались, словно он с трудом сдерживал себя от смеха.

Он бережно скользнул назад и ее рот превратился в сладкий удивленный, вкусный звук «О».

Ей потребовалось мгновение, понять, что его тело снова сотрясается от смеха.

— Прекрати смеяться надо мной, — выговаривала она ему, он выполнил еще один плавный вход.

Его губы приблизились к ее, и он сказал:

— Я ничего не могу поделать.

— Можешь! — потребовала она, и он полностью вышел из нее, и она подумала, что он сейчас вообще уйдет, но затем он скользнул в нее опять, но на этот раз быстрее, и она забыла про свой поднимающийся гнев, ахнув от удовольствия, возвращая ощущение наполненности им.

Она закусила губу, этого движения для него было вполне достаточно, чтобы он потерял осторожность и впал в пьянящий, характеризующи1йся резкими толчками ритм.

— Это чувствуется совсем неплохо, — прошептала она, хотя это чувствовалось более чем неплохо. Это чувствовалось прекрасно, восхитительно.

Это чувствовалось магически.

— Это чувствуется чертовски фантастически, — прорычал он ей прямо в ухо, и мурашки пробежались вверх по ее животу, как пузырьки от шампанского.

— Так происходит? — она по-прежнему говорила шепотом, двигая бедрами вверх к нему навстречу, углубляя его частые толчки, она перевела дыхание, вероятно, именно так и следует делать.

Его язык ласкал ее кожу чуть ниже уха, от чего в ее животе порхали бабочки, кожа покалывала и сладостные мурашки распространялись по ней.

— Ты такая тугая, такая мокрая, Лили, самая сладкая.

Он двигался быстрее, поднимая ее все выше, ведя в то место, в которое привел ее раньше. Его слова отозвались у нее в самом центре ее естества, и она чувствовала дрожь в местах, о существовании которых даже не задумывалась.

— Нейт, — выдохнула она, как только его рука опустилась между ними и коснулась там ее снова. — Боже, Нейт! — с силой воскликнула она, путешествуя руками и пытаясь запомнить его жесткие мышцы спины, он сказал, что хочет запомнить все ее тело.

Он толкался внутрь, заполняя ее полностью, и выходя, и его пальцы творили с ней какое-то чудо, она приподняла бедра, приноравливаясь к его движениям, чувствуя, как в ней поднимается волна желания, становясь почти невыносимой, словно сладострастные пытки.

Он был прав — она оказалась сладкой и красивой, позволяя вдалбливаться в нее, она отчаянно двигалась на его руке, ее тело жаждало его, напрягаясь и вибрируя от ожидания, все ее мышцы сжались.

— Отпусти, милая, — прошептал он, и его слова сладко закружили у нее над ухом, она сделала, как он сказал, даже не отдавая себе отчета, что она удерживала на самом деле.

Она вскрикнула, когда чувства стали выхлестываться из нее, упиревшись пятками в постель, сжимаясь вокруг него. Огонь охватил все ее тело, восхитительные волны удовольствия переливались вверх и наружу, вибрируя у нее между ног, он прекратил свои нежные попытки, переместив руки ей на бедра, удерживая их неподвижно, и стал врезаться в нее снова и снова, и она упивалась его движениями.