— Ты не должна, черт побери, использовать эти деньги для меня. Мне не нужен никакой чертовый байк. Мне казалось, что я доходчиво объяснил это тогда, но сейчас я объясняю это снова, — продолжал он терпеливо, и со стороны показалось, что он сдерживается из последних сил. — Это твои деньги. Ты должна их тратить только на себя.

— Нейт…, — прервала она его снова, и поняла, что его терпение уже закончилось.

— У меня все есть, что мне необходимо прямо здесь и сейчас, в этом черт побери, чертовом доме!

Хотя даже слова у Нейта были красивыми (в некотором смысле), Лили вздрогнула по двум причинам.

Во-первых, он потерял самообладание и повысил голос, на самом деле, он просто кричал, и она никогда не видела его в такой ярости. Он действительно пребывал в ярости.

Во-вторых, он стал ругаться. Он не часто выражался, вернее очень редко. И конечно никогда не говорил на повышенных тонах, переходя на крик, потому что их могла услышать дочь, он конечно же предпринимал огромные усилия, пытаясь их всем обеспечить, и возражал против того, что совершенно в данной ситуации считал неуместным.

Удивительно, если учесть, что Нэйт всегда был не многословным, но сейчас он разошелся и не собирался останавливаться, говоря все громче и громче.

— И ты не будешь использовать их на Наташу, потому что я позабочусь о нашей дочери.

— Нейт…, — она попробовала еще раз вставить слово, совершенно спокойно, надеясь, что это как-то повлияет на него, но он снова ее прервал еще громче.

— И ты не будешь использовать их на Фазира. Понятно же, что ты заботишься о Фазире, но впредь ты не будешь о нем заботиться, потому я позабочусь о нем. Это понятно?

У Лили прошел страх, потому что она начала злиться. И поэтому стала отвечать ему, все же пытаясь контролировать свой собственный голос.

Он сделал в ее сторону гигантский шаг, остановившись всего лишь в дюйме от нее, и наклонился, пытаясь заглянуть ей в глаза, но она упрямо и сердито смотрела в пол.

— Это, мать вашу, понятно? — зарычал Нейт, для нее это уже был перебор.

Она всего лишь попыталась сделать ему приятное. Она просто пыталась растопить его сердце. Она пыталась сделать его счастливым.

— Не ори на меня! — крикнула Лили.

— Скажи мне, что ты поняла! — заорал он в ответ.

— Я не могу потратить семь миллионов фунтов на себя! — ответила Лили в такой же тональности, как и он, запрокинув голова, глядя ему в лицо и сжав в кулаки руки. — Ты все мне покупаешь! Продукты! Новый автомобиль! Ты купил мне новый кашемировый кардиган, который мне даже не нужен, буквально неделю назад! Ты даже выплатил всю ипотеку! Что мне делать с семью миллионами фунтов?

— Пройдись по магазинам. Сходи в спа. Слетай в этот чертовый Париж, купи коллекционные часы, одежду известных дизайнеров, накупи себе одежду от Шанель. Хоть делай маникюр каждый день. Это не важно, просто используй их... на себя! — закричал Нейт.

Она прищурилась, глядя на него.

— Сходить... слетать... ты хочешь, чтобы я прошлась по магазинам, накупив одежды на семь миллионов фунтов? — ответила она прокричав (еще громче повышая голос). — Сколько маникюра я должна сделать на семь миллионов фунтов? — кричала на возмущенно.

Он сделал шаг назад, его глаза по-прежнему поблескивали от гнева, но она видела, что он пытался взять себя в руки.

— Мне насрать, только не тратить их ни на кого, кроме себя, — сказал он (громко, даже слишком громко), и начал поворачиваться в сторону двери, словно разговор был окончен, вернее их орание друг на друга, а самого разговора так и не получилось. У двери он повернулся.

— Я переведу деньги за байк на твой счет.

— Не смей! — закричала она ему в спину, но он уже исчез за дверью.

Она уставилась в дверь, за которой он скрылся, почувствовав, что с трудом дышит, сердце бешено колотилось, она никогда не была так зла, это впервые за всю жизнь.

Лили сделала глубокий вдох, затем еще один, потом услышала, как сотрясая весь дом, опять хлопнула дверь.

В кабинете Нейта.

От этого грохота, она еще раз вдохнула, пытаясь успокоиться и выбежала из комнаты, спускаясь вниз по лестнице с верхнего этажа, заворачивая на следующий лестничный пролет, она увидела внизу Виктора, Лауру, Фазира и Таш, и даже миссис Гундерсон, тихо сидевшую у ног Таш, подергивая хвостом. Они все поджидали ее в холле, провожая глазами, она ни сказав ни слова, прошла мимо них и стала впускаться вниз на первый этаж.

Прямиком направляясь в кабинет Нейта, дверь которого была закрыта, без стука она распахнула дверь, вошла внутрь и с грохотом захлопнула ее за собой.

Он стоял у стола с бумагами в руке, и почему-то яркая разноцветная пластмассовая коробочка, в которой хранились счета связанными с тратами семьи, была открыта и лежала сверху на столе.

Она проигнорировала открытую коробочку и также проигнорировала его испепеляющий взгляд, нацеленный на нее.

— Мы еще не закончили, — объявила она.

— Уже закончили, — парировал Нейт.

— Еще нет! — крикнула Лили.

Спокойно он снова опустил взгляд на бумаги, всем своим видом давая понять, что не собирается вступать с ней в дискуссию.

Лили запрокинула голову назад и громко завизжала. Когда она закончила, взглянула на него. Он вынужден был оторваться от своих бумаг, естественно, и прищурившись, сдвинув брови уставился на нее.

— Хорошо! — отрезала она. — Наконец-то ты обратил на меня свое внимание.

Она направилась прямиком к нему, обойдя стол. Он повернулся к ней лицом, и она остановилась в шаге от него, указав на него пальцем.

— Это мои семь миллионов фунтов. Ты подарил их мне! — крикнула она, подчеркивая каждое слово и тыкая пальцем ему в грудь. — Если я захочу купить тебе мотоцикл на них, я куплю тебе убийственно хороший мотоцикл. Если я захочу купить тебе спаниеля призера с великолепной родословной короля Чарльза, который будет стоить таких баснословных денег, я куплю его тебе. Если я захочу, купить тебе сорочки у слепых монахинь, живущих в монастыре в глубине Пиренейских гор, сделанные из нитей уже почти вымершего шелкопряда, я сделаю это! Сейчас, все понятно?

Лили закончила и увидела промелькнувшие эмоции у него на лице, но она не могла четко понять каждую из них, слишком сильные и перемешанные с гневом и чем-то еще, она наверняка не могла сказать что это такое.

— Если со мной что-нибудь случится, я хочу, чтобы ты ни о чем не беспокоилась. Я не хочу, чтобы ты тратила деньги на меня, — ответил он гораздо мягче, но его темные глаза смотрели напряженно.

— Ничего с тобой не случится, — отрезала она, не чувствуя никакого напряжения, и ее голос ни на йоту не стал мягче.

Наконец, он потянулся к ней, отбросив бумаги на стол, взял ее лицо в ладони, большим пальцем поглаживая щеку.

И нежно заговорил:

— Если наступает момент у тебя в жизни, когда меня не будет рядом, я хочу быть уверен, что ты ни в чем не будешь нуждаться.

— Этого не произойдет! — закричала она, ее и так бушующие чувства еще больше усилились, понимая, что она не смогла даже шелку сделать в его доспехах, скорее даже не поцарапала.

Кроме того, она испугалась.

Почему вдруг может наступить такой момент, когда его не будет со мной рядом?

— Нейт, я не позволю тебе уйти, — твердо объявила Лили, насупившись, чтобы как-то скрыть свой страх. — Что бы ни происходило у тебя в голове, забудь. Я не позволю тебе уйти. А ты не позволишь уйти мне. Несмотря ни на что.

— Лили…

— Нет! Несмотря ни на что! — отрезала она. — Сейчас мы закончили разговор.

Она отстранилась от его рук и направилась обратно к двери, чувствуя себя довольной, что наконец-то высказалась.

— Лили, — окликнул он, и она замерла, опустив руку на дверную ручку, повернувшись к нему, не желая делать шаг назад. Несмотря на то, что она даже не поцарапала его броню, он должен был бы быть полным идиотом, чтобы не понять того, что она только что высказала ему, а Нейт не был идиотом.

— Что? — резко поинтересовалась она.

Он секунду внимательно смотрел на нее, и она поняла, что у него спало все напряжение. Она поняла это потому, как подергивались его губы, собираясь расплыться в улыбке.

— После... этого, — начал он, в его голосе уже не слышалась злость, но и не было никакой нежности, скорее всего слова прозвучали с улыбкой, — не хотелось бы опять касаться вопроса денег, но у тебя есть отдельный банковский счет и на нем лежит не малая сумма. — Он указал на бумаги, лежащие на столе, которые изучал до того, как она вломилась к нему в кабинет.

Она направилась обратно к его столу, встав рядом, взяла выписку из банка и посмотрела на нее. Это были деньги, которые она копила на школу для Таш.

— Очевидно же, что ты могла бы воспользоваться этими деньгами, и я задаюсь вопросом, почему ... — начал он.

— Я никогда не трогаю их. Эти деньги на школу для Таш, — ответила Лили, даже не дожидаясь пока он закончит свой вопрос, опустив бумагу на стол.

Он уставился на нее ничего не выражающими глазами.

— Прости что?

Она развернулась к нему, уперев руку в бедро.

— Деньги для школы Таш. Таш — одаренный ребенок. Это не только мое мнение заботливой мамаши, но так говорят все ее педагоги. Они рекомендуют мне отдать ее в специальную школу. А такие школы стоят больших денег, очень больших. Я экономила…

Что-то поменялось в комнате и это что-то было связано с Нейтом и то, о чем сообщала Лили, она сказала себе остановиться. Она до конца не понимала, что происходит, но Нейт уже не улыбался и не смотрел на нее ничего не выражающим взглядом. Его глаза прожигали ее так сильно, что она почувствовала, словно его взгляд обжигает ей кожу.

— Ты не тратила их, собирая деньги, чтобы Наташа могла пойти в школу для одаренных детей? — спросил он.

Лили почувствовала от его интонации дрожь по всему телу. И опять же, она не могла объяснить его истинных чувств, которые он видно испытывал, но догадалась, что по-видимому для него это означало что-то очень многое, что-то очень глубокое.

— Конечно, — тихо ответила Лили, зная по опыту своей семьи, да и вообще большинства человечества, что любая мать поступила бы точно так же, хотя похоже, но она не знала наверняка, ее опыт кардинально отличался от его. Она произнесла с такой уверенностью, так обычно говорили о вещах, которые не подвергались никакому сомнению, например, что небо голубое, а земля круглая. — Можно я переведу на этот счет семь миллионов? — отважилась осторожно спросить она.

Тогда Таш сможет пойти в самую лучшую школу в мире за семь миллионов фунтов.

Нейт не ответил. Вдруг он смел ее в охапку и прижал так крепко к своей груди, что она не могла вдохнуть, зарывшись лицом в ее волосы, спускающиеся на шею, он несколько минут ничего не говорил, все крепче сжимая ее в объятиях.

— Нейт, — прошептала Лили, — я сейчас задохнусь.

Он ослабил немного хватку, но продолжал держать ее

Наконец, когда прошло еще несколько минут, он поднял голову и посмотрел ей в глаза, и когда она увидела его взгляд, у нее опять перехватило дыхание. В них была настоящая боль, причем такой силы, что она лавиной нахлынула на саму Лили.

— Нет, — мягко произнес он, — я заплачу за школу Таш.

Она тут же кивнула, не желая вступать в полемику и усиливать его боль.

— Я уже заметил, что она в своем развитии опережает свой возраст, — продолжил он.

— Значительно опережает, — подтвердила Лили.

Он улыбнулся и ужасное выражение с его лица исчезло, к счастью, и это согрело ей душу, он наклонил голову, легко поцеловав.

— Значительно опережает, — согласился он, выдохнув ей в губы.

— Так же, как и ее отец, — продолжила Лили, глядя ему в глаза.

— Как и ее мать, — парировал Нейт.

Она покачала головой и дотронулась до его щеки.

— Что мне с тобой делать? — прошептала она.

— Помоги мне выбрать школу для дочери, — ответил он без колебаний. — Я уже составил небольшой список.

Она широко распахнула глаза, услышав его заявление, улыбнулась и прижалась к нему, положив голову на грудь и обвив руками его за талию.

— Хорошо, — тихо ответила Лили.

Лили прижалась щекой к его груди, и почувствовала, как он уперся подбородком ей в макушку.

И Лили вдруг поняла, и радость начала расцветать у нее в сердце, то, что давным-давно она собиралась накопить на школу Таш, именно это, а ни объятия, ни дневные телефонные звонки к нему в офис, ни дорогой мотоцикл, не смогли этого сделать.