Затем не дожидаясь ответа Лауры, Лили развернулась к Алистеру.

— У вас есть десять минут.

Они все прошли в дом. Лили не предложила никому присесть, а также не предложила прохладительных напитков. Максин стояла как страж. Алистер открыл свой портфель, но остался стоять, также как и Даниэлла, Максин отметила с раздражением, что она пристально осматривалась вокруг, замечая новую дорогостоящую мебель в роскошной гостиной, словно она ожидала увидеть убогую лачугу, Джеффри же прищурившись пожирающим взглядом (совершенно не в хорошем смысле, у Максин даже мурашки по коже поползли), пялился на Лили.

— У вас осталось девять минут, — заявила Лили, поскольку все в комнате продолжали молчать.

— Твой жених — преступник, — без обиняков заявил Алистер.

Лаура ахнула. Лили прищурилась, руки сжались в кулаки. Максин напряглась, встав в стойку.

Алистер продолжил.

— Джеффри и Даниэлла наняли частного детектива, который провел расследование. Я читал его рапорты. МакАллистер был не только мелким воришкой и на побегушках у криминального авторитета, твой без пяти минут муж был дилером по оружию.

Джеффри двинулся вперед, и Лили отступила на шаг, он остановился, но, к сожалению, открыл рот:

— Лили, они оба стали легальными, но тебе следует знать, что его мать была убита. Есть даже вероятность, что это сделал он, то есть Нейт убил родную мать, — сказал Джеффри, и его голос звучал с такой искренностью, лживой искренностью, даже самый большой дурак на земле, смог бы сказать, что он был отъявленным лжецом.

Потом все и началось – ужасные мерзкие слова начал извергать не только Джеффри, но и Даниэлла. И они говорили уже не о Нейте, хотя все, что они говорили о Нейт было более шокирующее и ужасное, скорее даже мерзкое, но они стали говорить в таком же тоне и о Викторе.

Максин с трудом сдерживалась, призывая каждый мало-мальский кусочек силы воли (в лучшие времена, которые накопились) даже взял из резерва, пытаясь остановить себя и не рвануть вперед, чтобы выцарапать им глаза.

— Хватит! – вдруг закричала Лаура, наконец, останавливая этот ужасный поток слов, и все взгляды переместились на нее. — Тихо, — повторила она, понизив голос, который снова вибрировал, но на этот раз от гнева. — Я думала, — начала она и остановилась, моргнув и сглатывая, явно пытаясь взять себя в руки, потом продолжила:

— Я думала, что я стыдилась вас раньше за то, кто вы есть, кем вы стали, за все, что вы сделали, но сейчас, сейчас... сейчас, я даже не знаю, что сказать. Вы не просто больше не мои дети, с этого момента вы больше не существует для меня.

И в этот то момент все и произошло, с сожалением отметила Максин. Ее сила воли рухнула (но, возможно, также повлияло на это шампанское, которое она пила этим утром, она пила его, потому что ей оно очень понравилось). Она, конечно, оглядываясь назад глубоко скорбит о своих действиях, но это было уже не подвластно ее контролю, потому что она очень полюбила Лауру, и она любила Лили, и она не смогла бы остановить себя, даже если бы и попыталась.

Собственно, она и не пыталась.

После того, как Лаура сделала свое заявление, Даниэлла подошла к матери и ударил ее по лицу.

И этого Максин уже не могла вынести.

К счастью для Максин, у нее был сообщник в ее действиях — Лили, по-видимому, была также настроена закончить этот разговор, и кроме того она не терпит никакого физического насилия к любой матери, тем более от дочери.

Поэтому Максин и Лили действовали сообща, решив положить этому конец.

И кто был, вы можете предположить, очень сильно пострадавшим?


Виктор


— Я не могу представить, где они могут находиться, — услышал Виктор девушек.

Они ожидали в фойе мэрии. В списке гостей было несколько близких друзей Виктора и Лауры, девушки с работы Лили и различные другие люди, которых совершенно не знал ни Виктор, ни Натаниэль, поскольку никогда не встречал, они встречались когда-то в жизни Лили.

Предполагалось, что пять минут назад они должны были войти в комнату церемоний. Если они пропустят свое время, то церемонию придется отложить.

Виктор испытывал чувство обреченности. Весь день Натаниэль, Виктору казалось, хотя ему трудно было в это поверить, был беззаботным, расслабленным, в общем таким, каким Виктор никогда его раньше не видел. Никогда. Виктор не сомневался, что Натаниэль урегулировал своим отношения с Лили.

Сейчас, он не был в этом так уж уверен.

Виктор выглянул в окно и заметил Фазира, одетого в странный темно-фиолетовый костюм, бирюзовый галстук с фотоаппаратом на шее, расхаживающего по тротуару, вглядывающегося вдаль улицы, словно свой магической силой хотел материализовать лимузин с Лили прямо у входа, и Виктору показалось, что Фазир разговаривал сам с собой.

— Сэр, мы должны спросить…, — один из персонала возник рядом с Натаниэлем, который отметил Виктор при повышающейся нервозности, выглядел мрачным, даже с оттенком ярости, на что Виктор смотрел, полностью смирившись с неизбежным.

Потом Виктор услышал звонок мобильного Натаниэля.

— Мы должны попросить вас выключить свой мобильный, — сказал человек, но замолчал от сурового взгляда Натаниэля, который словно покромсал его на куски.

Натаниэль достал из кармана телефон, посмотрел на дисплей и быстро нажал на кнопку, у Виктора тоже зазвонил мобильный в кармане.

— Лили, — услышал Виктор Натаниэля.

Виктор вытащил телефон и увидел на дисплее «Лаура».

Он раскрыл свой мобильный, слыша Натаниэль, который спросил:

— Ты где?

Глаза всех переходили от Натанаиля к Виктору, приложившему телефон к уху.

— Лаура, — сказал Виктор, но он услышал только всхлипы. Виктор почувствовал, как страх закрался ему в сердце, он напрягся, и заметил, как ярость исчезает с лица его сына.

— Что случилось, Лаура? – тихо спросил Виктор, думая, что знает ответ.

Он этого не ожидал.

— Мы в... мы все..., — заплакала Лаура. – В тюрьме! — воскликнула она, и брови Виктора сомкнулись на переносице. Наконец до его сознания дошло, что сказала ему жена.

Поэтому Виктор крикнул:

— В тюрьме? — и Натанаиль и все остальные повернулись к нему, а Лаура продолжала лепетать ему на ухо что-то о адвокате Лили, Джеффри и Даниэлле, и Виктор просто чувствовал, как он сейчас получит удар, потому что повышается его кровяное давление, потому что его злость достигла новой рекордной отметки, Натаниэль целенаправленно двигался к нему, по-прежнему держа мобильный у уха.

— Я буду меньше чем через час, — сказал Натаниэль в телефон, голосом, вибрирующем от ярости. Виктор смотрел, как Натаниэль еще несколько секунд слушал, а потом снова заговорил, но тщательно контролируя свой голос, поэтому сказал совершенно тихо:

— Дорогая, я позабочусь об этом. Я буду меньше чем через час, — затем он захлопнул свой мобильник и посмотрел на отца.

— Лаура, мне пора, — прервал Виктор жену.

— Но Виктор! – продолжала плакать Лаура.

Виктор посмотрел на своего сына.

— Натаниэлю нужно что-то мне сказать, — сказал Виктор.

На мгновение наступила тишина, а затем с надеждой и дрожащим голосом его жена сказала:

— Конечно, — и с еще большей надеждой, — скоро увидимся, любовь моя.

Он услышал, как она положила трубку и захлопнул свой мобильник.

— Что мне нужно сделать? – спросил Виктор сына.

— Лили и я должны пожениться сегодня, — только и сказал Натаниэль.

Виктор кивнул, и Натаниэль взглянул на свою дочь, которая радостно хихикала с подружками Лили из магазина.

— Позаботиться о Таш, — приказал Натаниэль.

Виктор снова кивнул.

Фазир ввалился в комнату и громко прокричал всем собравшимся:

— Что, во имя Великого Гранд Джина Номер Один может задерживать их?

Натаниэль не ответил, быстрыми широкими шагами прошел мимо Фазира на улицу.

— А сейчас он куда едет? – крикнул Фазир Наташе, испуганно наблюдая, как она понеслась за отцом, но Виктор поймал ее и прижал к себе.

— Я пойду с папой! – закричала его внучка, напрягаясь в руках Виктора и пытаясь дотянуться к двери, за которой исчез ее отец.

— Все будет хорошо, — попытался успокоить Виктор Наташу. – Кое-что случилось, и папа должен выдворить твою маму.

Наташа перевела проницательный взгляд на своего деда, внимательно всмотрелась в него и решила, что он говорит правду, потому что ее отец мог разобраться в чем угодно (однозначно), ее страх растаял, причудливый неповторимая улыбка тронула ее губы, и она сказала:

— Хорошо.

И упорхнула обратно к подружкам Лили из магазина.

— Не хочешь мне рассказать, что происходит? – спросил Фазир запрокинув голову назад, задрав нос и смотря вниз на Виктора, и Виктор придвинулся к своему странному другу и рассказал все, что знал. Лицо Фазира приобрело фиолетовый оттенок, такой же, как и его костюм, но Виктор не обратил на это никакого внимания, потому что повернулся к возникшей сотруднице мэрии.

Сказав:

— Отведите меня к руководству.


Лаура


Впервые они были задержаны отвратительной полицией.

Казалось, что все случилось много часов назад (но это было ни так), возвращаясь назад в дом Лили и Нейта, Лаура пыталась проанализировать и найти какой-нибудь другой выход из создавшейся ситуации (но ничего исправить было невозможно), потому что ситуация сильно обострилась, и Лаура смутно слышал, как адвокат Лили позвонил в полицию. Прибывшую полиция, оказалось, совершенно не заботило нисколько, что девушка, борющаяся на полу с Даниэллой, должна была через час выйти замуж. Они просто увезли их всех в полицейский участок, и не позволяли воспользоваться телефонами.

Лили, к ужасу Лауры, казалось была совершенно спокойна.

Ее платье замечательно пережило поединок, несмотря на то, что сама Лауру была в отчаяние, потому что браслет был сорван, а волосы находились в полном беспорядке.

Даниэлла выглядела больше потрепанной.

Алистер и Джеффри умудрились вытащить Максин из драки, но им обоим приходилось ее контролировать, поскольку она пыталась вернуться на позиции, бесконечно выкрикивая и подбадривая Лили, которая как оказалась вела с Даниэллой борьбу на смерть на полу гостиной.

В последние минуты боя, миссис Гундерсон решила, что хватит ей отлеживаться на диване и наблюдать с притворством кошки, проявляя таким образом свою заинтересованность. Она бросилась с шипением, выпустив когти на Даниэллу, исцарапав ей со злостью руки и ноги, но, что удивительно, или даже, наверное, совсем неудивительно, совершенно не трогая Лили.

Они сидели в полицейском участке, ожидая шанса, чтобы воспользоваться телефонами, Лили улыбнулась Лауре и сказала:

— Не переживайте, как только смогу, я позвоню Нейту, и он во всем разберется.

Это, Лауре пришлось признать, заставило ее чувствовать себя немного лучше. Однако это не меняет того факта, что у Лауры было двое прогнивших, ужасных детей, которые снова все испортили Натаниэлю и Лили, и Лаура винила в этом себя, потому что именно она захотела услышать, что они собирались сказать, надеясь, так глупо, что они извиняться.

Лили не ошиблась насчет Нейта.

Десять минут спустя Лили позвонила Нейту, человек в форме пришел к ним, смущенно бросая укоризненные взгляды на офицеров, прибывших к Лили домой и увезших их от такого радостного события, и не расположив их даже в комнате и, не разрешая воспользоваться телефонами, им казалось, что прошла целая вечность.

Появившейся офицер утешительно улыбнулся Лили.

— Мисс Джейкобс, мне позвонили, — пояснил он. — Примите мои глубочайшие извинения. Ваш жених уже едет. А пока, позвольте я принесу вам чай и покажу, где вы сможете привести себя в порядок.

— Отлично! – торжественно заявила Максин, стоя и встряхивая свой лавандового цвета кафтан, обильно расшитый блестками вокруг воротника и подола. Наряд Максин не пережил также хорошо борьбу, большой клок был вырван от колена до подола. — Он предлагает чай. Я пасс, — отрезала она.

— Могут ли мне пожалуйста оказать первую медицинскую помощь? — спросила Даниэлла всхлипывая со своего места дальше по коридору, к счастью, далеко по коридору, с того расстояния, где находились Лили, Лаура и Максин.

— А вы кто? — спросил полицейский.

— Я Дэниэлла Робертс, — заявила она, как будто она сообщала: «Я Королева Вселенной».

Лаура закрыла глаза от отчаяния, потом открыла, чтобы увидеть спину офицера.