Возможно, он действительно чувствовал себя обиженным. Возможно, он и правда не хотел ранить её и искренне думал, что она сможет отмахнуться от всего этого неприятного эпизода, словно ничего не произошло.

Но она не смогла. Она не была настолько милой. Сюзанна уже давно решила, что некоторые люди действительно добры и милы в душе, а некоторые — просто стараются такими быть. И, видимо, она относилась ко второй группе, потому что ей просто никак не удавалось найти в себе достаточно христианского милосердия, чтобы простить Клайва. По крайней мере, пока.

— Эти несколько месяцев были очень неприятными для меня, — сказала она чопорно и чётко.

Его ладонь сжала её локоть.

— Мне жаль, — сказал он. — Но неужели ты не видишь, что у меня не было выбора?

Она недоверчиво взглянула на него:

— Клайв, у тебя больше возможностей выбора, чем у всех моих знакомых.

— Это не так, — настаивал он, пристально смотря на неё. — Я был вынужден жениться на Гарриет. У меня не было выбора. Я…

— Не надо, — тихо оборвала его Сюзанна. — Не иди этим путём. Это несправедливо по отношению ко мне и, уж конечно, несправедливо по отношению к Гарриет.

— Ты права, — сказал он немного пристыжено. — Однако…

— И меня нисколько не волнует, почему ты женился на Гарриет. Мне всё равно, даже если её отец привёл тебя к алтарю под дулом пистолета!

— Сюзанна!

— Неважно, как или почему ты женился на ней, — пылко продолжала Сюзанна, — но ты мог бы сказать мне до того, как заявил об этом желании во всеуслышание на балу у Моттрамов перед четырьмя сотнями гостей.

— Прости, — сказал он. — Это было дурно с моей стороны.

— И не говори, — пробормотала она, почувствовав себя намного лучше от того, что ей выпал шанс обратиться к Клайву напрямую, а не заочно, как обычно бывало. Но всё равно, с неё было довольно. Она обнаружила, что ей больше не хочется оставаться в его компании. — Думаю, ты должен отвести меня обратно к Дэвиду, — сказала она.

Он удивлённо поднял брови:

— Теперь ты зовёшь его Дэвидом?

— Клайв… — начала она, почувствовав раздражение.

— Не могу поверить, что ты зовёшь моего брата по имени.

— Он позволил мне делать это, но я не понимаю, каким образом это может касаться тебя.

— Конечно, это меня касается. Я несколько месяцев за тобой ухаживал.

— И женился на другой, — напомнила она ему. Боже, неужели Клайв действительно ревновал?

— Ну, просто… это Дэвид, — выпалил он, и его голос стал неприятным. — Из всех людей, Сюзанна…

— А что не так с Дэвидом? — спросила она. — Он твой брат, Клайв.

— Вот именно. Я знаю его лучше, чем кто бы то ни было. — Его рука сильнее сжала её талию, когда они огибали пристань. — И он не подходит тебе.

— Не думаю, что ты вправе указывать мне.

— Но, Сюзанна…

— Случилось так, что мне нравится твой брат, Клайв. Он забавный, умный и…

Клайв споткнулся, что для такого грациозного человека было очень необычно.

— Ты сказала «забавный»?

— Не знаю, видимо, да. Я…

— Дэвид? Забавный?

Сюзанна подумала о том, как они падали в сугроб, о звуке смеха Дэвида и его волшебной улыбке.

— Да, — сказала она, погружаясь в воспоминания. — Он меня смешит.

— Я не знаю, что тут происходит, — пробормотал Клайв, — но у моего брата нет чувства юмора.

— Это неправда.

— Сюзанна, я знаю его уже двадцать шесть лет. Думаю, это больше считается, чем ваше знакомство длиной в… сколько? Неделю?

Сюзанна почувствовала, как её челюсти сжимаются в сердитую линию. У неё не было никакого желания быть униженной, особенно Клайвом.

— Я хочу вернуться к берегу, — отрезала она. — Сейчас же.

— Сюзанна…

— Если ты не захочешь оказать мне эту услугу, я поеду одна, — предупредила она.

— Ну ещё кружок, Сюзанна, — заныл он. — Ради всего былого.

Она взглянула на него, и в этом была её ошибка. Потому что он смотрел на неё с тем самым выражением, от которого у неё всегда подгибались колени. Она не знала, как голубые глаза могли выглядеть такими тёплыми, но его были прямо-таки расплавляющими. Он смотрел на неё так, словно она была единственной женщиной на свете или, может быть, последним кусочком пищи в преддверии голода, и…

Теперь она была сделана из более прочного материала и знала, что не единственная женщина в его жизни, но он казался искренним, и, несмотря на всю свою детскость, в душе Клайв не был злым человеком. Она почувствовала, как её решимость тает, и вздохнула.

— Ладно, — сказала она, смирившись с неизбежным, — ещё один круг. Но это всё. Я пришла сюда с Дэвидом, и несправедливо бросать его в одиночестве.

И, когда они начали делать круг по импровизированной ледовой дорожке, которую лорд и леди Морлэнд организовали для своих гостей, Сюзанна поняла, что действительно хочет вернуться обратно к Дэвиду. Клайв мог быть красивым и очаровательным, но он больше не заставлял её сердце чаще биться одним лишь своим взглядом.

А Дэвид — да.

И ничто не могло удивить её сильнее.

* * *

Слуги Морлэндов разожгли огонь под чаном с шоколадом, поэтому напиток был благословенно тёплым, хотя и недостаточно сладким. Дэвид выпил три чашки горького варева, прежде чем понял, что жар, который он начал ощущать в пальцах рук и ног, не имеет ничего общего с горящим слева от него огнём, а связан с гневом, который начал медленно закипать в нём в тот момент, когда Клайв подъехал к сугробу и посмотрел на них с Сюзанной.

Проклятие, это было не совсем так. Клайв смотрел на Сюзанну. Ему было плевать на Дэвида — своего родного брата, между прочим! — и он уставился на Сюзанну так, как ни один мужчина не должен смотреть на женщину, не являющуюся его женой.

Пальцы Дэвида сжали кружку. Ну ладно, он преувеличивал. Клайв смотрел на Сюзанну не похотливо (Дэвиду лучше было знать, ведь он поймал себя на том, что сам именно так на неё и смотрит), но выражение его лица определённо было собственническим, а глаза горели ревностью.

Ревностью? Если Клайв хотел иметь право ревновать Сюзанну, ему следовало бы жениться на ней, а не на Гарриет.

Со сжатыми словно тиски зубами Дэвид смотрел, как его брат двигался с Сюзанной вокруг катка. Желал ли он её до сих пор? Дэвид не волновался, вернее, не сильно волновался. Сюзанна никогда не опорочила бы себя связью с женатым мужчиной.

Но что если она всё ещё тосковала по Клайву? Чёрт, а если она всё ещё любила его? Она сказала, что это не так, но хорошо ли она знала своё собственное сердце? Когда дело доходило до любви, мужчинам и женщинам было свойственно обманываться.

Что если он женится на ней — а он всерьёз собирался это сделать, — а она всё ещё любит Клайва? Как он сможет это вынести, зная, что его жена предпочитает другого мужчину?

Это была ужасная перспектива.

Дэвид поставил кружку на соседний столик, проигнорировав удивлённые взгляды окружающих, когда она громко звякнула и шоколад выплеснулся через край.

— Милорд, ваша перчатка, — воскликнул кто-то.

Дэвид довольно бесстрастно взглянул на свою кожаную перчатку, которая на глазах превращалась в тёмно-коричневую в тех местах, где впитался шоколад. Вероятнее всего, она была окончательно испорчена, но Дэвиду было всё равно.

— Милорд? — снова окликнул его неизвестный.

Должно быть, Дэвид повернулся к нему с таким зверским выражением лица, что молодой человек поспешил ретироваться.

А каждый, кто отходил от огня в такой холодный день, очевидно, очень сильно хотел оказаться где-нибудь в другом месте.

Спустя несколько мгновений вновь появились Сюзанна и Клайв, слаженно делая шаги по льду. Клайв смотрел на неё с тем удивительно тёплым выражением, которое он выработал в возрасте четырёх лет (Клайва никогда ни за что не наказывали; один раскаивающийся взгляд этих огромных голубых глаз — и он выходил сухим из любых затруднений), а Сюзанна в ответ смотрела на него с…

По правде говоря, Дэвид был не до конца уверен, что это было за выражение на её лице, но оно определённо было не тем, которое он желал бы увидеть, а именно — законченную ненависть.

Гнев тоже подошёл бы. Или, например, полнейшее отсутствие интереса. Да, точно, полное отсутствие интереса было бы лучше всего.

Но вместо этого она смотрела на Клайва с чем-то, похожим на усталую привязанность, и Дэвид не знал, что с этим делать.

— А вот и она, — произнёс Клайв, когда они подъехали ближе. — Возвращаю её тебе, как и обещал, в целости и сохранности.

Дэвид подумал, что Клайв слишком сгустил краски, но у него не было желания продолжать разговор, поэтому он просто сказал:

— Благодарю.

— Мы отлично провели время, правда, Сюзанна? — обратился к ней Клайв.

— Что? Ах, да, конечно, — ответила она. — Было хорошо наверстать упущенное.

— Тебе не нужно возвращаться к Гарриет? — язвительно спросил Дэвид.

Клайв широко ему улыбнулся, словно бросая вызов.

— Гарриет обойдётся несколько минут без меня. Кроме того, я же говорил, что она со своей матерью.

— И всё же, — сказал Дэвид, явно начиная раздражаться, — Сюзанна пришла сюда со мной.

— Какое отношение это имеет к Гарриет? — вызывающе спросил Клайв.

Дэвид выпятил подбородок:

— Никакого, если не считать того факта, что ты на ней женат.

Клайв подбоченился:

— В отличие от тебя, который вообще ни на ком не женат.

Сюзанна только переводила взгляд с одного брата на другого.

— Что, дьявол побери, ты хочешь этим сказать? — возмутился Дэвид.

— Ничего, кроме того, что ты должен сначала заняться своими делами, прежде чем лезть в мои.

— В твои? — взорвался Дэвид. — С каких это пор Сюзанна стала твоим делом?

У Сюзанны открылся рот от потрясения.

— А твоим? — отпарировал Клайв.

— Не понимаю, почему я должен тебе что-то объяснять.

— Ну, это больше моё дело, чем…

— Джентльмены! — наконец вмешалась Сюзанна, не в силах поверить в ту сцену, что перед ней разворачивалась. Дэвид и Клайв ссорились, как пара шестилеток, не способных поделить любимую игрушку.

И, судя по всему, именно она была этой самой игрушкой, однако ей эта метафора совсем не нравилась.

Но они не слышали её, а если и слышали, то не обратили внимания, потому что продолжали пререкаться. Наконец она просто встала сама между ними и сказала:

— Дэвид! Клайв! Довольно!

— Отойди, Сюзанна, — почти прорычал Дэвид. — Дело не в тебе.

— Правда? — усомнилась она.

— Да, правда, — сурово ответил Дэвид. — Дело в Клайве. Дело всегда в Клайве.

— Послушай, — сердито воскликнул Клайв, тыкая Дэвида пальцем в грудь.

Сюзанна ахнула. Они собирались драться! Она огляделась вокруг, но, слава Богу, похоже, никто не заметил назревающего рукоприкладства. Даже Гарриет, которая сидела поодаль и болтала со своей матерью.

— Ты женился на другой, — практически прошипел Дэвид. — Ты потерял все права на Сюзанну, когда…

— Я ухожу, — заявила она.

— …женился на Гарриет. И ты должен был подумать…

— Я сказала, что ухожу, — повторила Сюзанна, недоумевая, почему ей было небезразлично, слышали они её или нет. Дэвид же ясно сказал, что дело здесь было не в ней.

И это было правдой. С каждой минутой это становилось всё понятнее. Она была просто неким глупым призом, который они хотели заполучить. Клайв хотел её, потому что думал, что она принадлежала Дэвиду. Дэвид хотел её по похожей причине. Никому на самом деле не было до неё дела; всё, что им было нужно, это побить друг друга в неком идиотском соревновании, которое длилось всю их жизнь.

Кто был лучше? Кто сильнее? У кого больше игрушек?

Это было глупо, и Сюзанна от всего этого устала.

А ещё ей было больно. Болело где-то в глубине её сердца. В какой-то волшебный момент они с Дэвидом смеялись и шутили, и она позволила себе мечтать о чём-то особенном, что рождалось между ними. Он определённо вёл себя не так, как все её знакомые мужчины. Он прислушивался к ней, что стало для неё новым опытом. А когда он смеялся, этот звук был тёплым, глубоким и искренним. Сюзанна всегда считала, что по смеху человека можно многое сказать о нём самом, но, возможно, это просто была ещё одна разбитая мечта.

— Я ухожу, — повторила она в третий раз, сама не понимая, зачем себя утруждает. Возможно, это была какая-то нездоровая увлечённость текущей ситуацией, болезненное любопытство, побуждавшее выяснить, что они станут делать, когда она на самом деле пойдёт прочь.

— Нет, — сказал Дэвид, хватая её за запястье в тот момент, когда она сделала первый шаг.