—Я должен идти, — тихо проговорил' Черный Ястреб.

—В самом деле? Может, вы отдохнете денек?

— Мне надо вернуться в лагерь. Люди ждут.

—Где же ваш лагерь?

— На той стороне Холмов.

— Там нет лагеря, — нахмурившись, заметила Мэгги. — Иногда на Медвежьей Горе проводят ритуальные церемонии, но никто не живет там, — она чуть помолчала. — Вы не с Сосновой Горы?

— Сосновая Гора?

— Там резервация. Час ходьбы отсюда.

— Наше племя не живет в резервации.

— О! А есть ли кто-то, кто может приехать за вами, кому я могла бы позвонить?

— Позвонить?

— По телефону, — она указала на голубой роскошный аппарат на тумбочке, — телефон.

Мэгги произнесла это по-английски, так как не знала произношения слова на языке Лакоты. Да и было ли там такое слово?

Индеец взглянул на нее в таком замешательстве, что в ней волной всколыхнулось сочувствие. О Боже, он совершенно отстал от века! Без сомнения, он отбился от резервации и заблудился.

— Кто ваши люди, — спросила она, — кто стоит во главе лагеря?

— Махпийя Лита.

— Махпийя Лита… — повторила Мэгги. — Красное Облако?!

Черный Ястреб кивнул. Он не удивился Ее осведомленности. Красное Облако — мудрец, известный в мире бледнолицых, хотя и не столь почитаем Лакотой, как Сидящий Буйвол или уважаемый всеми храбрец Бешеный Конь.

— Красное Облако, — пробормотала Мэгги. Но ведь он не может быть тем Красным Облаком. Он умер в 1909 году.

— Знаете ли вы, какой сейчас год?

— Год?

Вероятно, у него потеря памяти, решила Мэгги. О, возможно ли, чтоб он был так неразвит, чтобы всерьез считать, что живет в 1900 году.

— Знаете ли вы, кто наш Президент? — спросила она и тут же осеклась. В те далекие годы индейцы не звали его Президентом. — Отец в Вашингтоне, — пояснила она, желая пошутить немного, — знаете ли вы, кто он?

Черный Ястреб задумался, пытаясь вспомнить имя Отца, к которому отправился Красное Облако:

— Грант?

— О Боже, — прошептала Мэгги. Грант был президентом где-то в 1872 году.

— Вы когда-нибудь слышали о Билле Клинтоне? — спросила она, заранее зная ответ. Он покачал головой.

— Знаете ли, вы, что такое телевизор?

— Нет.

— А машины, «форды»?

— Нет.

Мэгги тряхнула головой, не в силах поверить собственным умозаключениям. Ей приходилось, читать романы о путешествиях во времени, о людях, с легкостью переносящихся из одного столетия в другое, она даже сама сочинила один такой роман, но ведь то всё фантастика. Разве на самом деле это возможно?

Но несмотря на то, что она твердила себе, в глубине души Мэгги знала, что это правда. Он никак не походил на умалишенного или недоразвитого. Казалось, незнакомец потерял ориентацию во времени.

— Полагаю, вы также не слышали о Мадонне, о Вьетнаме или войне в Персидском Заливе, или…, — перечисляла она.

Черный Ястреб покачал головой, теряясь от странных слов, со страхом и недоверием глядя в лицо Женщины-Призрака.

— Для чего Вы позвали меня сюда? — спросил он, во что бы то ни стало желая разрешить загадку до своего возвращения в Пещеру.

— Я звала вас?

— Вы являлись мне в вещих снах четырежды, — Черный Ястреб глянул в окно.

Четырежды, подумал он. Священное число. А если это произошло именно потому, что Она являлась ему четыре раза?

— Я никогда не звала вас, — отозвалась Мэгги, — не знаю даже, что вы имеете в виду. Он снова вскинул на нее глаза:

— Я видел Вас на горе во время вещего сна, а потом снова, во время Танца Солнца. Я видел Вас в «вигваме для потения» и в Священной Пещере и всякий раз ощущал Ваш Зов. Для чего Вы меня призываете?

Мэгги бросило в жар и в холод, когда она припомнила свой сон и то, как изображала его на полотне и на страницах книг. Быть может, этим она как-то потревожила его, вызвав из прошлого, из мглы времен?

— Как Вы очутились здесь, — вопрошал индеец, — почему поселились на Священных Холмах, где обитает наше племя? Два дня назад я входил в Священную Пещеру и не видел на лугу вигвама бледнолицего человека. Два дня назад Вас еще не было здесь.

— Я ли это? — спрашивала себя Мэгги. Может, это снова сон? Она услышала вздох и увидела, как ослабел ее странный гость.

— Отчего вы не сядете? — Мэгги старалась отмахнуться от мучивших ее вопросов, — вы потеряли много крови. Нужно время, чтобы восстановить силы.

Впору было возразить Ей. Воину ни к чему слушать женщин, но Ястребу было так тяжело, и он был слишком растерян, чтобы возражать. Двинувшись к постели, он сел на матрас, опустив руки на колени.

— Вы упоминали о пещере, — вспомнила Мэгги, — сказали, что не видели моего дома, когда вошли в нее, но когда вышли, дом уже стоял? Я что-то не пойму.

— Была битва, — объяснил Черный Ястреб, — мы скрывались в Пещере… — Он хотел пояснить, что произошло, и понять, почему Она звала его сюда, но боль в боку мучила непрестанно, не давая думать и говорить.

Мэгги уловила страшную усталость в глазах, гримасу боли на губах индейца, и поняла, что воину нужен отдых, но ее переполняли вопросы, не дающие ей покоя. Как он попал сюда, как долго намерен оставаться? Неужто он вправду знал Красное Облако? Она ощутила страшное волнение, подумав о необычайных возможностях, что могут открыться в беседах с человеком из прошлого. Воспользовавшись бесценными сведениями о минувшем веке, она могла создать непревзойденные исторические романы, подобных которым не было и не будет.

— Я должен идти, — произнес он, продолжая, однако, сидеть на кровати. Силы покинули его.

— Вам, действительно, надо отдохнуть, — возразила Мэгги, — сегодня у вас не хватит сил дойти до Холмов. Вот, может быть, завтра…

Вытянувшись на кровати, он прикрыл глаза, уступая охватившей его усталости.

Завтра он спросит Ее снова и выяснит, зачем Она призывала его.

Завтра…

Глава 9

Вероника взглянула на Мэгги, как на умалишенную:

— Человек из прошлого! Да вы сошли с ума?

— Возможно.

— Возможно! Мэгги, вы проглатываете чересчур много романов. Люди не путешествуют во времени. Это невозможно. Вероятнее всего, это еще один пьяница-индеец. Вот и потерял голову. Не знает, какой день в календаре!

— Не думаю, что он знает, в каком столетии находится.

Вероника покачала головой:

— Это невозможно.

— Он сказал, что видел меня в вещем сне, на горе, в Священной Пещере.

Вероника вдруг вскочила, как будто ее ударили. Она была в полном смятении:

— Священная Пещера? Он упоминал о Священной Пещере?

— Да, а что такое?

Вероника покачала головой:

— Да нет, ничего.

— Скажи же мне!

— В нашем народе живет легенда о Священной Пещере. Люди верят, что шаман, обладавший необыкновенной таинственной силой, мог войти в пещеру и узнать будущее.

— На столетие вперед?

— Не знаю. Я-то никогда не верила в это, но мой отец верил. Из уст в уста передавались рассказы о шамане, известном под именем Волчье Сердце, который видел вещие сны в Священной Пещере.

Мэгги почувствовала холодок в груди, как и в тот раз, когда Черный Ястреб сказал, что видел ее в вещем сне. Это ощущение было выше ее понимания. Совершенно необъяснимо.

— Индейцы путешествовали во времени?

— Нет, насколько мне известно.

— Но, если шаман мог заглянуть в будущее, отчего же он не мог оказаться здесь?

— Я не знаю, — ответила Вероника. Она посмотрела на пирог и покачала головой. — Это же была легенда.

— Но некоторые мифы основаны на реальности…

—Мне не хочется толковать об этом, — сказала Вероника, — это причиняет мне беспокойство.

Она занялась пирогом, твердо решив выбросить все из головы. Но невольно вспомнила время, когда была еще девчонкой. Она сидела в уголке, а старцы говорили о прошлом, о шамане Волчье Сердце — предсказателе будущего, который умер в Священной Пещере. Согласно легенде, его тело нашли там среди тел бледнолицых. Молодой шаман сопровождал Волчье Сердце, но его имя утрачено в веках.

— Почему бы вам не посмотреть, не проснулся ли он? — спросила Вероника, — Обед скоро будет готов.

Глубоко задумавшись, Мэгги покинула кухню и двинулась в комнату для гостей. Черный Ястреб все еще спал. Она взглянула на него, задаваясь вопросом — не подводит ли ее богатое воображение? Неужели она действительно поверила, что он явился из прошлого?

В самом деле, ей было нетрудно вообразить такое, может быть, потому, что она провела столько дней в выдуманном мире. В ее последней книге содержалась новелла о путешествии во времени. История современного индейца, попавшего в прошлое. Мэгги получила сотни писем от читателей. Они заявляли, что хотели бы оказаться в прошлом, а были и такие, которые считали это возможным.

Она вгляделась в лежащего, вновь отмечая его красоту. Даже во сне он излучал какую-то необъяснимую внутреннюю силу.

Она выглянула из окна, устремив взор на Черные Холмы. Сиуксы верили, что Холмы священны, что там, в самом сердце земли, и зародилась жизнь. Не там ли наверху Священная Пещера, скрывающая тайны времен? Возможно, она могла бы войти в Пещеру и увидеть прошлое, изменить его так, чтобы несчастья не было вовсе.

Она оглянулась и встретила взгляд Черного Ястреба.

— Хтайети Вэсти, — сказала она, — добрый вечер.

Черный Ястреб кивнул в ответ. Она казалась удивительно красивой на фоне сумерек за окном. На Ней было розовое длинное платье с пышной юбкой до пят, волосы рассыпались по плечам, подобно черному облаку. Вдруг ему захотелось дотронуться до Нее.

— Вы голодны? — спросила она. — Обед готов. — Вы предпочитаете есть здесь или в… — она не находила слов на языке сиу, обозначающих кухню, и кивнула на дверь.

— Не хотели бы вы есть в другой части дома, со мною?

— Да, — торжественно ответил он, — с Вами. Скользнув взглядом по круглому белому горшку, которым он пользовался, Ястреб снова посмотрел на нее.

— Мм… — она сдвинула брови, тщетно ища слово, обозначающее ванную комнату на языке Лакоты. Потом пожала плечами. Две ночи он обходился ночным горшком — ну, так еще одна ночь ничего не изменит. Покраснев, она удалилась.

Несколькими минутами позже Черный Ястреб вошел на кухню. На нем снова были только набедренная повязка и мокасины. Густые длинные прямые волосы доходили почти до пояса. В его присутствии кухня словно уменьшилась в размерах.

Мэгги устроилась в кресле напротив него:

— Садитесь.

Он усаживался так осторожно, как будто опасался, что плетеное кресло не выдержит его веса, а потом уперся взглядом в тарелку, поставленную перед ним Вероникой. Подняв глаза, он бросил на Мэгги такой взгляд, что она отложила нож и вилку.

— Мясной ростбиф, — пояснила Мэгги, подцепив мясо вилкой.

— Ростбиф, — повторил он, — о, из чего это?

— Говядина, — ответила Мэгги.

Черный Ястреб кивнул. Он слышал о говядине — мясе от домашних животных бледнолицых. Ястреб нехотя отведал мясо.

— Вэйст, — одобрил он, распробовав его.

— Да, — откликнулась Мэгги, — ничего. Она прервала еду, чтобы объяснить, как называются продукты:

— Картофель, морковь.

Он кивал, с видимым наслаждением поглощая пищу и запивая ее черным кофе.

Вероника вновь наполнила его тарелку, потом еще раз, покачав при этом головой. Он уничтожил три порции мяса, две — картофельного пюре с морковью, а также три чашки кофе, прежде чем откинулся в кресле, вполне насытившись.

— Я всегда утверждала, что ты отличная кухарка, — посмеиваясь, заметила Мэгги, — пошлюка я Бобби за покупками. Чувствую, что нам, точно, потребуется провизия, — она бросила взгляд на Ястреба. — Хотите посмотреть остальные помещения?

—Да.

Он последовал за нею из комнаты в комнату, изредка перебрасываясь с нею словами, когда она объясняла назначение вещей, называя их: кофейный столик, диван, скамейка для ног, коврик, шторы, камин, пианино, буфет, стол, компьютер, плита, посудомоечная машина, чулан, книга, зеркало… Он старательно повторял каждое название. Английские слова звучали как-то безжизненно по сравнению со словами на языке Лакоты.

Его совершенно восхитили лампы, которые вспыхивали, едва нажать на кнопку. Его заворожили холодильник, микроволновая печь и телевизор. Он поражался звукам стереомагнитофона, хотя даже не понимал слов песен. Мэгги отчаянно покраснела, пытаясь объяснить устройство канализации, и решила передоверить это Бобби.

К тому моменту, когда они закончили осмотр гостиной, чулана, кухни, спален для гостей, ванной, он выглядел ошеломленным и так устал, что она решила отправить его спать.

Сев на кровати, Ястреб поглядел в окно. Где он? Было очевидно, что недалеко от родных мест — Черные Холмы четко просматривались в лунном свете.