Эти мысли причиняли ей острую боль. Скайлер и без того слишком много потеряла за последнее время. Ей было невыносимо думать о том, что она лишится и Ченслора.

Громкий лай вывел Скайлер из раздумий. От дальнего угла площадки к ней неслась колли, принадлежавшая конюху Бизи Паттон. Уши собаки стояли торчком, она не сводила глаз с цапли. Когда колли приблизилась, птица взмахнула крыльями и взмыла в воздух.

Замедлив бег, колли остановилась возле Скайлер, и та, наклонившись, почесала ее за ухом.

— Не грусти, Ралфи. Когда-нибудь и на твоей улице будет праздник.

Пес лизнул Скайлер руку и начал обнюхивать апельсиновые деревца в кадках.

— Приятно видеть, что ты не утратила любви к животным, — усмехнулась Микки. — Тебе уже продлили академический отпуск до следующего года?

— Пока нет, но я приложила все усилия, чтобы убедить руководство университета Нью-Хэмпшира. Думаю, они согласятся.

— Пока тебе и без этого хватает забот.

— Верно.

— А что думает обо всем этом Тони? — полюбопытствовала Микки.

С того давнего дня, когда Тони показал племяннику и племяннице Микки конюшню, для самой Микки он стал авторитетом.

— Пока не знаю. Ему и так тяжело. Ведь это он познакомил меня с Элли. А если уж Тони что-нибудь обещает, он твердо держит слово.

— Таким качеством можно было бы только гордиться, если бы вы жили вместе, — заметила Микки.

Скайлер рассерженно взглянула на подругу из-под козырька бейсболки.

— В этом нет ничего забавного.

— Я и не шутила.

— Только этого мне не хватало — жить бок о бок с Тони!

— Я и не говорю, что это разом разрешило бы все проблемы. Ты сама прекрасно справляешься с ними. Но, будь Тони рядом, ты вряд ли была бы такой раздражительной, как сейчас.

— Ты же знаешь, в чем дело. — Тоска по ребенку не просто угнетала Скайлер — она сводила ее с ума.

Вдвоем они прошли маршрут до конца, а потом направились мимо стадиона к похожему на цыганский табор лагерю, занимавшему несколько квадратных акров лужайки. Кузнец с обнаженным торсом, в кожаных штанах, оборудовал кузницу с пропановым горнилом возле своего «рейнджровера» и теперь стоял, склонившись над наковальней, и бил молотом по подкове. Слышался шум двигателей, голоса перекликающихся наездников и конюхов, грубоватые, но добродушные шутки, последние напутствия. Мужчины и женщины в рубашках с короткими рукавами сидели на ящиках и задних бамперах, начищая упряжь и сапоги.

Скайлер и Микки сняли комнату в ближайшем мотеле, но чаще бывали в просторном трейлере миссис Эндикотт. Но в эту минуту Скайлер не думала о холодильнике, набитом шампанским и содовой. Ей хотелось лишь принять душ и выпить воды, чтобы смочить пересохшее горло.

До начала состязаний осталось меньше часа, но Скайлер почему-то не думала о поражении — только о том, что может означать ее победа.

— Ты иди, а я загляну к Победителю, — сказала Микки, когда они приблизились к трейлеру. На вчерашних соревнованиях чистокровный жеребец захромал, и хотя ветеринар убеждал, что серьезной травмы нет, Микки ничего не принимала на веру. — Если опухоль не спала, я ни за что не поеду на нем.

— Ты не можешь позволить себе отказаться.

Микки улыбнулась и пошла прочь, размахивая руками.

Дверь трейлера была приоткрыта, изнутри доносились чьи-то шаги. Миссис Эндикотт? Или кто-нибудь из ее прихлебателей? Ходили слухи, что миссис Эндикотт, пожилая вдова, муж которой торговал бриллиантами, невероятно богата, потому окружена многочисленной свитой. Прежде чем войти в трейлер, Скайлер осторожно заглянула в него.

Крепко сложенный мужчина в потертых джинсах и ковбойских ботинках, сидящий на кожаном диване, явно не нуждался в богатых покровительницах.

— Тони! — Скайлер захлопнула алюминиевую дверь. Поднявшись, Тони словно заполнил собой все свободное пространство. Что он здесь делает? И как здесь очутился?

Внезапно Скайлер осенило: наверное, Тони прилетел только затем, чтобы увидеть ее.

Скайлер охватили безудержная радость и чувство вины. За последние четыре недели она истосковалась по Тони. Хотя Скайлер постоянно убеждала себя, что они не пара и у них нет почти ничего общего, ей не удавалось забыть его.

— Я оказался поблизости, — объяснил Тони.

— Как бы не так! — Скайлер рассмеялась.

— Ну ладно, у меня отпуск.

— Какое совпадение! — Рухнув в кресло напротив Тони, Скайлер начала стаскивать грязные сапоги. — Ты мог бы предупредить меня.

— Зачем? Ты запретила бы мне приезжать.

— Вот именно.

— А старый сержант Салваторе привык отдавать приказы, а не выполнять их. Так или иначе, я здесь. Один из конюхов подсказал, где можно тебя найти. А милая пожилая дама разрешила подождать тебя здесь, в трейлере.

— Это миссис Эндикотт, трейлер принадлежит ей. Микки участвует в состязаниях на ее лошади.

Тони пожал плечами:

— Видимо, она решила, что я не похож на грабителя.

— Ты полицейский.

— А как же! — Тони с вызовом взглянул на Скайлер.

— Мне надо принять душ. — Она встала. Ее майка насквозь промокла от пота, даже в шортах было жарко.

— Я подожду.

— Но потом у меня не будет ни одной свободной минуты — Гран-при начнется через час.

— Знаю. Я уже купил билет. — Тони снова уселся на диван и положил ноги на низкий столик. — Не обращай на меня внимания. Я дождусь конца соревнований.

Комната трейлера вдруг показалась Скайлер невыносимо тесной. Глаза Тони задавали вопросы, на которые ей не хотелось отвечать. Она с трудом подавила желание убежать.

— Тони, сейчас мне надо побыть одной. Я даже попросила родителей не приезжать. Ты выбрал неудачное время.

— Ты могла хотя бы объяснить мне, куда отправляешься, — возразил Тони, не сводя с нее глаз. — По крайней мере сказать, что тебе нужны деньги.

— От кого ты узнал?

— От Микки. Но не вини ее — я сам выведал у нее эту тайну.

— Ну хорошо, а если бы я тебе все рассказала? Что бы ты сделал? Даже если бы захотел мне помочь, разве сумел бы раздобыть такую кучу денег?

— Но ты даже не спрашивала, могу ли я их раздобыть. Ты просто решила, что я из тех мужчин, которые едва сводят концы с концами.

— Тони, сейчас мне не нужны ссоры. — У Скайлер сорвался голос; она прижала ладонь к виску, в котором пульсировала тупая боль.

Выражение его лица сразу смягчилось, он поднялся и положил ладонь на плечо Скайлер. Ей хотелось и отстраниться, и броситься к нему в объятия, сердце гулко колотилось — она изнемогала от желания.

— Прости меня, — сказал Тони. — Я проделал такой длинный путь не для того, чтобы изводить тебя. Честное слово.

— Зачем же ты приехал? — Скайлер в упор смотрела на мужчину, который твердо решил заботиться о ней независимо от того, нравится ей это или нет.

— За тобой, — тихо откликнулся он. — Я приехал к тебе.

Тони обнял Скайлер и прижал ее голову к своему плечу. Уткнувшись лицом в его рубашку, Скайлер забыла обо всем, кроме своего влечения к нему и боли. Они зачали ребенка прежде, чем в их душах родилась любовь, и потеряли Элизу до того, как решили стать одной семьей.

Но даже теперь, тоскуя по тому, чего они лишились, и по тому, что у них вряд ли когда-нибудь появится, Скайлер ощущала удивительную близость с Тони. Хотя он не давал никаких обещаний, не мог помочь ей в битве с Элли, у него были сильные руки, способные утешить ее, и сердце, бьющееся ровно и сильно.


Здесь Скайлер повсюду окружали живые легенды.

Бизи Паттон, внучка генерала Джорджа Паттона. Майкл Матц. Йен Миллар. Кэти Монахен-Прудент и ее муж Генри. Мало того, в состязаниях участвовали молодые дарования и восходящие звезды — такие, как Микки, которая, по мнению знатоков, на следующий год должна была войти в олимпийскую команду США, и Беттина Лернер, восемнадцатилетняя девушка из Роанока, в прошлом году выигравшая кубок на состязаниях в Ла-Куинте, в Калифорнии.

Всего их было одиннадцать, одиннадцать из тридцати двум наездников, боровшихся за право разыгрывать Гран-при в трех турах. Скайлер, сидящей в седле возле разминочного манежа, не верилось, что она только что попала в пантеон. Она нервничала не меньше Ченслора, бока которого под ее ногами подрагивали.

Площадка, где Скайлер и полдюжины других наездников ждали своей очереди, стоя неподвижно или водя лошадей кругами, располагалась в пятидесяти футах от стадиона. С одной стороны ее отгораживали юкки и невысокие пальмы. Площадка находилась на полпути между разминочным манежем и воротами, ведущими на арену. Скайлер слышала аплодисменты, прерываемые отрывистыми сигналами к старту и гулким голосом комментатора из динамиков. Тревога почти парализовала ее.

«Все это ошибка, — думала Скайлер. — Сейчас кто-нибудь подойдет ко мне и объяснит, что результаты были объявлены неверно и я не вышла в финал».

Ее сердце колотилось. Закрыв глаза, Скайлер представила себе крохотное сморщенное личико Элизы и ручонки, уцепившиеся за ее указательный палец.

Чувство потери пронзило Скайлер. «Я могу, и я должна сделать это».

Микки прошла мимо нее, ведя на поводу Победителя, остановилась и поправила подпругу.

— Раздул живот, негодяй. — Она шлепнула коня по боку и метнула сердитый взгляд через плечо. — Да где же этот чертов конюх?

— Кажется, был где-то там. — Скайлер указала на группу людей, столпившихся вокруг Алмазного Фонда, пугливого ганноверского жеребца Лизы Мактернан. Мышастый конь пытался встать на дыбы, несколько конюхов удерживали его, а Лиза бранилась и дергала поводья.

«Все как обычно», — подумала Скайлер и немного успокоилась. Значит, нервничает не только она. Все волнуются.

Она перевела взгляд на Микки — та уже сама затянула подпругу, а потом одним плавным движением взлетела в седло. Глубокая морщина между ее темными бровями исчезла, на лице появилась обычная задиристая улыбка. Наклонившись, она потрепала жеребца по шее.

— По крайней мере он уже не хромает. Ветеринар говорит, что с ногой все в порядке — ему просто был нужен отдых. Когда все кончится, конь будет отдыхать целых три месяца.

— Ты не возьмешь его в Торонто? — удивилась Скайлер.

— Присцилла готовит к выступлениям нового жеребца вестфальской породы. Видела бы ты его, Скайлер! Он великолепен! Белый как снег, точная копия Милтона. — Микки благоговейным полушепотом произнесла кличку британского коня-чемпиона, выигравшего несколько миллионов призовых фунтов.

Всадники выстроились у ограды стадиона, конюхи захлопотали, в последний раз поправляя сбрую. Нил Хетчер, худощавый длинноволосый конюх, сопровождавший Ченслора в трейлере, подошел к Скайлер, чтобы еще раз проверить подпругу. Пока Нил затягивал ремни, Скайлер мельком увидела арену в дальнем конце крытой дорожки.

Она вспомнила, что где-то на трибунах сидит Тони, и ее сердце снова учащенно забилось. Скайлер радовалась, что Тони будет болеть за нее, хотя, разумеется, не видела, где он сидит.

Словно издалека, до нее донесся голос Микки:

— Пожелай мне удачи.

Микки выпало выступать второй, и это огорчило ее. Микки всегда предпочитала знать, какие результаты ей предстоит повторить, какое время побить, — это подстегивало ее.

Скайлер вновь поразила ирония судьбы: она состязалась с лучшей подругой за приз, означавший для нее жизнь или смерть — если не в прямом, то в переносном смысле. Подруги не раз говорили о том, как здорово будет, если победит Скайлер, однако ни единым словом не упомянули о том, что случится, если голубая лента достанется Микки. Конечно, их дружба выдержит. Но выживет ли Скайлер?

Через минуту раздался сигнал к старту. Скайлер видела, как головы сидящих на трибунах повернулись, люди напрягли зрение, забыв о жаре и безветрии. В ложах прессы и судей под красными и желтыми тентами разговоры смолкли, загорелись индикаторы видеокамер.

Кэти Монахен-Прудент на Серебряном Коньке выступала первой. Как опытный профессионал, Кэти на великолепном белом коне невозмутимо брала пирамиды, оксеры, засеки и высотные барьеры. Ее лошадь двигалась неторопливо, даже величаво; время немногим превысило тридцать секунд.

После такого выступления Микки и не мечтала поразить зрителей элегантностью стиля, но по яркому румянцу на щеках и плотно сжатым губам было видно, что она не задумывается о том, как выглядит. Микки волновала только скорость.

Победитель слегка приплясывал, пока Микки решительно не пустила его вперед, набирая скорость, а тем временем комментатор объявлял на весь стадион:

— Наш второй наездник — Микки Палладио на Победителе, семилетнем чистокровном жеребце, принадлежащем Присцилле Эндикотт из Саннихилла. В прошлом сезоне он установил впечатляющий рекорд…