Киран Крамер - Ты прекрасна!

– Красиво, – проговорил Бо. Он всегда очень любил побережье Южной Каролины. В Калифорнии пейзаж был не такой мирный – волны намного больше. А в этих местах… тут чувствовалось что-то особенное, умиротворяющее…

– Я не хочу отсюда уезжать, – заявил Генри.

В данный момент Бо тоже никуда не хотелось уезжать. Он уловил неподдельную искренность в голосе малыша и решил запомнить эти интонации – возможно, пригодится на съемочной площадке.

«Спасибо тебе, Каллум, за то, что ты такая задница», – с усмешкой подумал Бо. Было совершенно очевидно, что Каллум обманул Грету. Вероятно, она теперь оказалась в непростом положении, да еще с ребенком на руках.

Получалось, что он, Бо, не мог от нее избавиться. Не выставишь же ее на улицу с малышом…

Что ж, ничего страшного. Ведь речь идет всего лишь о шести неделях. Придется ему обойтись без веселых вечеринок, что, несомненно, пойдет на пользу его брюшному прессу, который становится слишком мягким и дряблым, если много пить.

Они поговорили несколько минут о «кривизне земной поверхности» и о гигантских морских монстрах, после чего отправились обратно. Вниз по лестнице Бо спускался первым. Генри же взахлеб рассказывал о медузе, которую накануне проткнул стеблем камыша.

Как выяснилось, Грета все же накрыла стол на троих. Бо оценил этот поступок по достоинству. Высоко оценил. Она вовсе не обязана была это делать, но тем не менее сделала.

А потом он сообразил: подать ему завтрак – самый на-дежный способ убедить его в том, что ее, Греты, пребывание в доме имело смысл. Умная девочка… Он едва не повелся…

Генри уселся за стол, а Бо – нет. Пока нет. Он снял темные очки и сказал:

– Боюсь, я не запомнил вашего имени.

– Лейси Кларк.

Имя ему понравилось. Оно удивительно подходило этому солнечному созданию с пышными волосами и в желтом сарафане. Хотя ее глаза и ярко-розовые губы показались ему слишком вызывающими для раннего утра на морском побережье. Хотя… Кто их поймет, этих женщин? Он же на Юге, а южанки, похоже, с рождения до смерти не выпускают из рук губную помаду. Он даже знал, как назывался цвет, который всегда использовала его мать. «Персиковая лагуна»!

Держа в руках сковороду, Лейси чуть нахмурилась – так, чтобы Генри ни о чем не догадался, но все же достаточно явно, чтобы это заметил Бо.

– Видите ли, мистер Уайлдер, – проговорила она, – нельзя не пригласить человека за стол, иначе будешь гореть в аду, чего, как вы сами понимаете, мне не хотелось бы.

Понятно. Значит, он должен молча поесть и убраться.

– Вероятно, я нечасто буду здесь есть, – ответил Бо.

– Почему? – тут же спросил Генри.

– Знаешь ли, парень, киношники обычно едят на съемочной площадке. Там у них всякая экзотическая еда вроде равиоли с грибами, сандвичами с филе… и прочее.

– Думаю, это плохо, – объявил Генри. Он схватил с тарелки треугольный тост и откусил ровно половину. – Надо есть пиццу.

– Ее там тоже едят. Правда, называют иначе. Например, лаваш с копченым лососем и каперсами. Или фокачча с козьим сыром и оливками.

– Какая мерзость! – воскликнул мальчик.

– Генри, веди себя прилично, – сказала Лейси и покосилась на Бо. – Мы увидим вас за столом, когда на съемочной площадке не будет еды. – Она положила небольшие кусочки омлета на тарелки мужчин, добавила бекон, после чего поставила тарелки на салфетки с забавными рисунками и налила три стакана апельсинового сока.

– Мама, а где твой омлет? – спросил Генри.

– Сегодня мне не хочется есть. – На ее тарелке лежал сандвич с арахисовым маслом.

– Но ты же любишь омлет! – воскликнул Генри, державший вилку как копье.

– Только не по вторникам, – пробормотала Лейси и подняла глаза на Бо. – Садитесь и ешьте.

Генри энергично жевал уже третий кусочек бекона. Упоминание о приличиях явно не испортило ему аппетит.

А Бо ждал, когда сядет Лейси, – он всего лишь пытался быть вежливым, но ей это явно не нравилось. Тем не менее, он упорно не садился.

Она отвела глаза и наконец-то села. Нервно комкая салфетку, отпила немного сока. «Растерянная мамочка… не привыкла к мужчинам, знающим этикет», – с усмешкой подумал Бо. Он хотел предложить ей свою порцию омлета, но вовремя понял: она откусит ему голову, если поймет, что он догадался об отсутствии продуктов у нее в холодильнике. А их там, увы, не было. Ему следовало уйти пораньше, чтобы она не чувствовала себя обязанной его кормить.

– Где вы учились? – спросил он, чтобы не молчать. Чувство вины боролось в нем с желанием показать, что эта женщина – гостья в его владениях.

Лейси нахмурилась и тихо сказала:

– Я получила домашнее образование. – Вот и все. Вопрос закрыт.

– Интересно… – протянул Бо.

Генри на одном дыхании опорожнил стакан сока. Мальчик так спешил, что едва не подавился. Бо взял свой стакан и тоже отпил сока. А Генри, поглядывая на него, снова принялся есть, причем очень быстро.

Омлет был очень вкусный, и Бо хотелось проглотить его с такой же быстротой, но он сдержался.

– Генри, не торопись, – сказала Лейси.

Мальчик взглянул на мать и пробормотал:

– Но мне надо бежать за увеличительным стеклом.

– За чем?.. – переспросил Бо. – За стеклом?

Генри кивнул и тут же пояснил:

– Иначе как ты попадешь в тело другого человека? Натан Риттер сказал, что в телах Плуто и Дональда Дака живут настоящие люди. И еще я знаю, что в человеке может жить собака. – Мальчик повернул голову и уставился на мать. – Ма, давай позвоним Натану.

– Ох, Генри… – Лейси вздохнула. – Не болтай глупости.

– А где твое увеличительное стекло? – спросил Генри, обращаясь к Бо. – Давай за ним сходим.

Бо перестал жевать. «Все-таки судьба – настоящая ведьма», – промелькнуло у него.

– С вами все в порядке, мистер Уайлдер? – спросила Лейси.

– В порядке, – просипел Бо. Он называл ее здесь Гретой. Но ведь он тогда был пьян, а теперь… теперь…

– Это же Дадли, пес-детектив, – сказал Генри, обращаясь к матери. – И я рад, так рад!.. Ведь из всех людей на свете он выбрал именно нас!

– О боже! – воскликнула Лейси, уставившись на гостя. – Ах, конечно, вы – Дадли. – И действительно, никто другой не мог произнести его коронное слово – «интересно» – с такой неповторимой интонацией.

Лейси прикрыла рот ладонью и покачала головой. «Дадли» – это были любимые мультфильмы Генри. Их сняли шестнадцать серий, которые показывали семь или восемь лет назад, еще до рождения Генри, но у них имелся дивиди-диск. Генри смотрел эти фильмы бесконечно, и Лейси даже купила ему в интернет-магазине футболку Дадли и его цепочку для ключей, которые подарила малышу на прошлое Рождество.

– Ты видишь, ма?! – Генри от восторга задрыгал ногами и весьма ощутимо стукнул ее по колену.

Бо несколько минут молча переводил глаза с матери на сына. Потом сказал:

– Это было очень давно. – Его голос был ровным и каким-то… бесцветным. – Вы, наверное, смотрели фильм в повторном прокате.

– Да, – кивнула Лейси и помассировала коленку.

– То была моя первая большая работа, – со вздохом сказал Бо. – Надо же с чего-то начинать… Вспомните хотя бы Брэда Питта. Он носил костюм цыпленка Эль Поло Локо на бульваре Сансет.

– Да, я знаю. – Лейси постаралась спрятать усмешку.

– Этой информации нет даже в Википедии, – продолжал Бо. – Я воспользовался другим именем. Никто ничего не знает, кроме моего агента и создателя фильма. – Его рука, до того лежавшая на краю стола, внезапно сжалась в кулак, и Генри легонько его погладил.

Мистер Уайлдер вздрогнул и в изумлении уставился на малыша, ласкавшего его так, словно он действительно был не человеком, а собакой.

– Все хорошо, Дадли, – проворковал Генри, – все хорошо, не волнуйся. Ты прячешься от Барбеллы?

Барбелла – злобная белка, совершившая множество преступлений в мультфильмах о Дадли.

– Нет-нет, – буркнул Бо. Но он не мог злиться на малыша, поэтому бросил сердитый взгляд в сторону Лейси и встал. – Мне пора идти.

О, месть сладка. И она отомстила Дадли, самому крутому псу-детективу на планете. Он обладал злобным чувством юмора, походкой вразвалочку и пальто, которое носил, высунув хвост в специальное отверстие, что придавало ему невероятно сексуальный вид. Для собаки, конечно.

Но самое лучшее в Дадли – его голос: в нем была спокойная уверенность и одновременно – сумасбродный авантюризм.

– Где Барбелла? – спросил Генри, заглядывая в глаза Бо.

Тот дернул себя за ухо и, усмехнувшись, сказал:

– Спроси у мамы. Она знает.

Лейси невольно вздохнула. Теперь ей придется объясняться с Генри. Она взглянула на личико малыша – радостное и вдохновенное – и решила, что месть, возможно, не так уж сладка.

– Барбелла?.. Ну… она все еще в Бумтауне. Она всегда там прячется.

– Она боится Дадли? – Генри даже дыхание затаил от восторга.

Лейси с Бо обменялись взглядами, и его физиономия при этом оставалась непроницаемой. «Возможно, снова думает, как избавиться от нас», – промелькнуло у Лейси.

– Похоже, его все боятся, – ответила она малышу, не сводя взгляда с Уайлдера. Ах, ведь ей ужасно нравился Дадли – милый привлекательный персонаж с достаточно наплевательским отношенем ко всем жизненным трудностям…. и потому заставлявший зрителей смеяться. Но ей и во сне не могло присниться, что она когда-нибудь с ним познакомится. – Генри, может быть, хватит пока о Дадли?

Уайлдер же подхватил свой рюкзачок, перекинул его через плечо и направился к двери. Потом вдруг оглянулся и сказал:

– Доска для серфинга, стоящая за входной дверью, – моя. Прошу ее не трогать.

– Доска для серфинга? – Генри скатился со стула и бросился к двери. – Ма, ты только взгляни!

Дадли был эксцентричной натурой; к тому же, когда речь заходила о важных для него вещах (к примеру, он каждый день надевал новые цветные носки с разноцветными ромбиками), он проявлял непоколебимость. Что же касается носков, то они придавали ему неповторимый шик.

Лейси не собиралась показывать заинтересованность, однако же…

Ей ужасно захотелось посмотреть на доску для серфинга. Она шагнула к двери и увидела ярко-красную доску с желтой полосой посредине. Доска была очень большая.

– Ты серфер? – с восторгом спросил Генри.

«Серферы сексуальны. И возмутительны… – думала Лейси. – Поэтому мистер Уайлдер, разумеется…».

– Да, я серфер! – объявил Бо. – И привез эту доску из Лос-Анджелеса.

Лейси решила не спрашивать, почему он относится к этой штуковине так, словно она сделана из золота.

– Почему мы не должны ее трогать? – спросил Генри. – Я хочу. Я же ничего с ней не сделаю.

Уайлдер тяжело вздохнул.

– Я только что покрыл ее воском. И вообще… она сделана специально для меня. Но я понимаю, что ты с ней ничего не сделаешь. Скоро ее можно будет трогать, парень.

«Скоро?.. Это значит, он больше не собирается нас прогонять?» – думала Лейси.

В этот момент Бо сделал Генри подножку, но тот ловко увернулся и, смеясь, убежал. А у Лейси внезапно заныло сердце. Мальчику требовалось общение с мужчиной, но где же его взять?

– Вы не боитесь оставлять столь ценную для вас доску на улице? – спросила Лейси, хотя и понимала, что это не ее дело. В конце концов, они с ним вовсе не друзья, так… соседи по дому. И она больше не будет заговаривать о его отъезде. Поскольку даже если и попробует, он ведь все равно не тронется с места, не так ли?

Бо пожал плечами.

– Я подготовил ее к местным климатическим условиям. Пусть один день побудет на этом воздухе. А потом я буду заносить ее в свою комнату.

– И как вы намерены затаскивать ее по винтовой лестнице? – полюбопытствовала Лейси.

Бо засмеялся.

– Если не получится, я всегда могу втянуть ее через окно на веревке.

– Втяни меня тоже! – завопил Генри.

«Ну, это уже слишком…» – мысленно проворчала его мать.

– Да, конечно, – кивнул Бо.

– Ни в коем случае, – заявила Лейси, одарив соседа по дому строгим взглядом. Впрочем, не слишком строгим. Просто ей хотелось напомнить ему, что он не делал ей никакого одолжения. Наоборот, это она сделала ему одолжение, позволив остаться.

– Ты будешь на ней спать? – спросил Генри, покосившись на своего нового друга.

– Я не собираюсь на ней спать, но она будет радовать мой взор, когда я буду возвращаться после работы. – Он опустился на корточки рядом с Генри. – Надеюсь, ты поможешь сегодня маме в поисках работы. Ведь так?

– Конечно, Дадли. – Глаза Генри восторженно сияли. – А знаешь что?

– Что?

– Ты – не первая собака, которая занимается серфингом. Мы с мамой видели еще одну в Интернете.

«О боже!..» – мысленно воскликнула Лейси. Было ясно, что малыш путал реальность с вымыслом. Что ж, пять лет – волшебный возраст. Лейси невольно улыбнулась, глядя на Генри, побежавшего по берегу за чайкой. Из-под его маленьких ножек летел песок.