— Забирайся в воду. Отсюда картинка не хуже.

Как я могла не заметить Рината?

Киваю, поднимаюсь по ступеням и осторожно ступаю в ванну. Морщу нос от странного запаха, исходящего от воды. Орлов, до этого внимательно наблюдавший за мной, закусывает щеку.

— Это валериана.

— А-а-а…

— Все верно? Ты же ее хотела?

Ну вот! Он опять надо мной смеется. Сажусь резко, своей ногой задеваю его икру, поросшую короткими жесткими волосками. Я настолько наэлектризована, что это незначительное касание током проходит по телу. Отдергиваю ступню и отъезжаю задницей к самому бортику. Максимально далеко от него.

— Да. Её, — облизываю губы. — Ты не против?

— Абсолютно.

К счастью, наедине мы остаемся недолго. К нам присоединяются две массажистки и, заняв каждая свое место, синхронно приступают к массажу воротниковой зоны, пока остальное тело разогревается. И это такие обалденные ощущения, что на некоторое время я теряю бдительность и забываю об Орлове вообще. Меня убаюкивают волшебные движения рук, звуки легкой музыки для медитации и успокаивающие ароматы трав. Я расслабляюсь и снова чуть глубже сползаю в бурлящую воду. В тот же миг моей ступни касаются его пальцы.

— Извини.

— Саш, расслабься, — повторяет он, не открывая глаз. А я, наоборот, не могу себя заставить закрыть их. Смотрю, как смуглые руки балийки скользят по его покрытой брызгами воды коже, и с ревностью отмечаю, как хочу быть сейчас на ее месте. Пальцы Рината сжимаются на моей щиколотке. Проходятся вверх-вниз. С губ срывается тихий вздох. В тот же миг его глаза открываются. И этот взгляд из-под отяжелевших век, кажется, лишает меня всякой воли. Если бы мы были одни, я бы умоляла его, чтобы он не останавливался. Чтобы потушил пожар, причиной которого стал.

— Мадам, нужно перейти на стол.

— Да-да, конечно.

Резко встаю, в голове кружится. Балийка подает мне полотенце, и я кутаюсь в него, краем глаза отметив, что Орлов таки побрезговал одноразовыми трусами. Но ведь это в ванной. А сейчас ни мне, ни ему без них не обойтись. Минеральный скраб наносится на все тело. Точно так же, как и жижа для обертывания. Довольно неловкая ситуация, которую максимально корректно разруливают балийки. Ринат уже лежит на столе, когда я возвращаюсь, переодевшись. Взгляд в пол, тело прикрыто огромным полотенцем. На секунду мне даже становится жаль, что я не могу его рассмотреть повнимательнее. Но я тут же одергиваю себя.

Скраб, душ, обертывания… И вот мы в жиже из водорослей, пованивающих морской капустой, наконец, остаемся одни.

Дискомфорта больше нет. Мне так хорошо, что я не могу не сказать:

— Спасибо тебе.

— За что?

— За этот день. Я давно так не расслаблялась.

— А теперь расслабилась, значит?

— Да. Насколько могла. Ситуация с отцом это не то, что можно легко отпустить.

— Я понимаю.

— Правда?

— Угу. Саш…

— М-м-м?

— А как ты узнала, что мы со Ждановым на тебя поспорили?

— Случайно подслушала треп ребят.

— Круто ты меня тогда обломала.

— Ты заслужил.

— Да, наверное. Если бы мы спорили на то, что я с тобой пересплю.

— А на что же вы спорили, если не на это? — удивляюсь я.

— На то, что этого не сделает Жданов. Я сказал, что ты в жизни не подпустишь к себе такую гниду, как он.

По прошествии стольких лет, наверное, глупо реагировать так, но… у меня в носу щиплет и в горле случается какой-то коллапс. Приходится несколько раз сглотнуть, чтобы я смогла выдавить:

— Как видишь, ты ошибался.

— Если бы ты не уехала, мы бы все прояснили еще тогда.

— Это ничего бы не изменило.

Мне хочется верить, что не изменило бы. Мне жизненно важно верить! Иначе… Нет, к черту сослагательное наклонение. Но когда я закрываю глаза, меня целиком поглощает прошлое.

Об их пари со Ждановым я действительно узнаю случайно. И это становится для меня шоком. Нет, на что способны замкнутые в одном пространстве сопляки, я прекрасно знаю. Так что сам факт спора отнюдь не становится для меня неожиданностью. А вот то, что в нем участвует Ринат — единственный мужчина, которому я позволила настолько к себе приблизиться... убивает. Ведь я обнажила перед ним душу, я ему поверила, тогда как думала, что веры во что-то светлое во мне уже не осталось. Ради него я собрала себя по кусочкам, замазала трещинки, содрала струпья с незаживающих ран. А потом — один нечаянный разговор, и все мои усилия идут прахом.

Я помню тот день, как вчера.

— Саша, девочка моя, я уже не могу…

— Ну, хорошо-хорошо, — шепчу я. Так удивительно — еще вчера рядом с ним я горела костром до неба, а сегодня с трудом терплю на себе его ставшие вдруг чужими руки, — задержись сегодня в бане. Я приду.

— Ты серьезно? — его глаза горят.

— Конечно, серьезно. Неужели похоже, что я шучу?

Ринат снова набрасывается на меня, но я ухожу от его объятий, сославшись на то, что в кабинете нас запросто могут увидеть. Занятие заканчиваю на автомате. Внутри все звенит. Я разлетаюсь на части… Единственно, что удерживает меня воедино — упрямство и желание ему отомстить, прежде чем от меня самой ничего не останется. Погружаюсь в какой-то транс. В нем провожу остаток вечера, в нем иду на свидание к Ринату. До этого мы никогда не заходили с ним далеко. Максимум — он ласкал мою грудь через одежду. Может быть, потому, что меня лишили этого — прелюдии, предвкушения первого раза, с ним я не хочу торопиться и по максимуму наслаждаюсь совершенно невинными поцелуями и ласками. Меня они заводят. Но прямо сейчас я преследую совсем другую цель.

Ринат ждет меня в самом дальнем закутке. Полностью одетый. Вскакивает, когда я захожу и запираю на засов дверь. Его слегка потряхивает. Вижу, как он волнуется. Мальчики всегда волнуются, когда перед ними женщина постарше. Еще немного, и в штаны кончит, а мне это совсем не надо. Тянет ко мне руки, однако я не позволяю себя коснуться.

— Не так, — командую я. — Кругом!

— Саша…

— Кругом, сержант! Ты что, не слышал команды?

Он удивленно вскидывает брови, но потом, решив, что происходящее — такая игра, улыбается во весь рот и послушно отворачивается. Я веду ладонями по его бокам. Он дрожит как осиновый лист. Как трогательно! — мелькает издевательская мысль. Расстегиваю ремень. Широкий, солдатский. Ну, а каким ему еще быть? Выдергиваю из петелек. Стаскиваю через голову футболку, а чтобы он ничего не заподозрил, скольжу губами вдоль позвоночника. Сейчас аромат мыла на его коже гораздо сильней.

— Саша, Саш… Мне кажется, я уже не могу. Подожди, солнышко…

Сдергиваю с него штаны вместе с трусами. Они стреножат его в щиколотках, но он этого даже не замечает, продолжая толкаться бедрами в стену и вряд ли контролируя себя.

— Саш…

— Попроси меня хорошо.

— Пожалуйста, я хочу тебя.

— Очень хочешь?

— Очень. Никого так не хотел.

Прикусываю его холку, завожу за спину одну руку, другую.

— Что ты делаешь?

— Сковываю тебя.

— Зачем? — он такой обезоруживающе доверчивый. Моя улыбка больше походит на оскал. Я прочно стягиваю его запястья армейским ремнем. Проверяю на прочность и, полностью удовлетворенная, отхожу в сторону.

— Саша… Ты куда? Саш? Что происходит?

— Даже не знаю, сержант. Наверное, ты проигрываешь спор.

Его глаза широко распахиваются. Я улыбаюсь и под его недоверчивым взглядом выхожу из бани. На секунду прислоняюсь к шершавому дереву лбом. Еще немного — говорю себе. Нужно просто дойти до своего домика. Делаю первый шаг, второй. У плаца замечаю группку парней во главе со Ждановым.

— Бойцы… Там вашему товарищу нужна помощь, — киваю в сторону бани.

Взаимовыручка — одно из основных правил здесь. Мужики непонимающе на меня косятся, но все же идут, куда велено. Я представляю картину, которая их там ждет, я полностью довольна собственной местью. Я… разлетаюсь на куски под громкий гогот добравшихся до бани бойцов и их скабрезные шуточки.

— Мадам!

— Да? — с трудом прихожу в себя.

— Уже можно смывать…

Водорослевое обертывание смывается не так просто. Я с остервенением тру себя мочалкой и когда возвращаюсь к массажному столу, чтобы завершить СПА-курс положенным массажем, моя кожа розовая, как у новорожденного поросенка. Ринат уже лежит на столе, и на этот раз справившись быстрей меня. Я укладываюсь на живот и отдаюсь в умелые руки массажистки. Размеренные поглаживания погружают меня в легкий транс. От кончиков пальцев на ногах вверх. Выпадаю из реальности и вновь в нее врываюсь. О, да… Это невероятно хорошо. Замираю, когда пальцы подбираются к внутренней стороне бедер. Я думала, мы уже закончили с ногами, странно. Странно и невыносимо приятно. Я чуть сильней развожу ноги. Руки тут же проникают глубже. А вот это уже точно ненормально. Резко оборачиваюсь. И замираю с открытым ртом. За спиной — Ринат. А балиек уже и след простыл.

— Ч-что ты делаешь?

— Массаж. Ляг, тебе будет хорошо.

Ляг? Как будто это так просто! Меня раздирают сомнения. То, что он делает, настолько приятно, что я не могу отказаться от этого, но и смотреть, как его пальцы скользят так близко к самому сокровенному, не могу тоже. Поэтому послушно ложусь. От моей сонливости не остается следа. Я вся — натянутый до предела нерв. По мере того, как его пальцы продвигаются глубже, с моих губ начинают срываться странные звуки. Я настолько мокрая, что если он меня коснется…

— Аа-а-ах… — всхлипываю, когда его пальцы задевают мои налившиеся губы. Хочется, чтобы он не останавливался, хочется впустить его глубже. Но он отступает на изначальные позиции. Касается губами ямочек на пояснице. Поглаживает кожу на ягодицах. Мне мало этого. Я бесстыже привстаю.

— Ринат…

— Попроси меня хорошо.

Я понимаю, что он возвращает нас в ту сцену из далекого прошлого. Теперь он хочет, чтобы я просила. И я слишком слаба, чтобы не сделать этого.

— Пожалуйста, — хриплю я, — я хочу тебя.

— Очень хочешь?

— Очень.

Он касается лбом моей ягодицы и таки скользит вниз по моим губам, пока не добирается до бугорка клитора. Пачкает его моими соками. Делает скользким, усиливая ощущения. Я опускаюсь, придавливая его руку своими бедрами, и отчаянно трусь. Мну в руках полотенце, прежде чем Ринат высвобождает их и заводит за спину.

— Что ты…

Одну, вторую. Перехватывает свободной рукой, прочно меня фиксируя. И тем самым выталкивая меня на какой-то совершенно новый запредельный уровень похоти.

— Пожалуйста.

Бедра подаются вперед. Мне мало одной стимуляции клитора. Я хочу ощутить его глубоко в себе. Всегда этого хотела… Два пальца одним слитным движением медленно-медленно погружаются внутрь. Я скулю, движения ускоряются. Трение самого чувствительного местечка о полотенце невыносимо. Равно как и настырные толчки. Я взрываюсь в самом мощном оргазме за всю мою жизнь.

Глава 9

Ринат

Саша скулит и бешено сокращается вокруг моих пальцев. Я сжимаю зубы на её безупречно гладкой ягодице, а рукой снова и снова тараню ее изнутри. Меня ведет. Я так в свой первый раз не дрожал, как дрожу сейчас. А моим стояком при желании можно запросто забивать гвозди. Мне безумно хочется сгрести в кулак её волосы, заставить прогнуться и с силой насадить Сашку на себя. Только вот сейчас все для нее. Я так для себя решил, а потому держусь. Но, в то же время не в силах остановиться и больше ее не касаться, снова и снова бесстыже исследую пальцами.

— Ты как? — спрашиваю, когда Саша, стараясь на меня не смотреть, переворачивается на бок и садится. Мне открывается прекрасный вид на ее профиль и тяжелую грудь с крупными потемневшими от прилившей крови сосками. Скорее всего, и между ног прямо сейчас она тоже темная. Сочная, женственная, безупречная…

— Я нормально.

— Саша, посмотри на меня.

Она оборачивается, но прежде выжидает пару секунд, видимо, собираясь с силами. Её взгляд расфокусирован, губы припухли. Наверняка она кусала их, в безуспешной попытке заглушить крики. В следующий раз я буду умнее и обязательно найду, чем занять ее рот. Мысли о том, что я с ним сделаю, может быть, совсем скоро — заставляют поджаться яйца.

— Тебе было хорошо? — поднимаю руку и веду костяшками пальцев, очерчивая контур ее груди, не сдержавшись, захватываю сосок и, глядя ей в глаза, легонько его выкручиваю.

— Было. Теперь я… теперь я, наверное, должна вернуть любезность? — откашливается она.

Прикосновения к ее коже жгут. Сашка тянется ко мне, но я отрицательно качаю головой и отступаю в сторону.