Скрипки пропели последнюю долгую ноту танца, Плам присела в глубоком реверансе перед Гарри и улыбнулась ему. Он взял ее за руку и повел к выходу.

— Спасибо.

— За танец?

— За то, что сделал мою жизнь чудесной. Никто бы с этим не справился, кроме тебя. Никто не смог бы подарить мне столько сча:..

Слово замерло на устах. Люди впереди расступились, и Плам увидела мужчину, в приветствии склонившегося над рукой хозяйки. Мужчина выпрямился, их взгляды встретились. В его глазах мелькнуло узнавание, а Плам превратилась в один гигантский комок невыразимого ужаса.

— Идиот, — ахнула она, чувствуя, как кровь застывает в жилах.

— Что? — озабоченно спросил Гарри.

Плам в панике хотела бежать. Но поскольку это было невозможно, да и ни к чему хорошему бы не привело, нужно немедленно отделаться от Гарри.

— Воды. Мне нужно… воды. Или пунша. Пожалуйста, принеси мне бокал пунша, Гарри.

— Да, конечно. — Гарри подвел ее к пустому креслу. — Я сейчас же вернусь.

Плам быстро окинула взглядом комнату, но вроде бы никто не заметил ничего необычного. Том болтала о чем-то с привлекательной молодой леди и так и не увидела, что Плам встает с кресла, чтобы поздороваться с мужчиной среднего роста, у которого были ничем не примечательные каштановые волосы.

— Плам? — сказал мужчина, раздув ноздри и скользнув масленым взглядом по ее лифу. Дерзость этого взгляда заставила ее почувствовать себя испачканной, ей захотелось немедленно принять ванну, чтобы смыть с себя даже намек на его внимание. — Это ты? Моя дражайшая Плам, как я рад снова видеть тебя!

Плам на секунду закрыла глаза и покачнулась. Пол словно уплывал у нее из-под ног.

— Да, это я, Чарлз. Какой ужасно неприятный сюрприз. Мне говорили, что ты умер.

— Ошибались. Я несколько месяцев провел без сознания — получил сильный удар по голове, но, как видишь, теперь вполне здоров. — Он взял ее за руку и устроил целое представление, целуя пальцы.

Плам вырвала руку.

— Уходи.

— Моя дорогая, да меня дикими лошадьми от тебя не оттащишь. Неужели ты до сих пор хранишь враждебность после того заслуживающего сожаления инцидента?

— Заслуживающего сожаления инцидента? Ты погубил меня, сознательно и преднамеренно! — У Плам чесались руки — так хотелось залепить пощечину, чтобы самодовольная ухмылка исчезла с его лица.

Он пожал плечами, продолжая гнусно ухмыляться.

— Безрассудство молодости. Мои родные говорили, что ты удалилась от света и живешь в полной изоляции, однако не успел я вернуться к родным берегам, как нашел тебя, все такую же восхитительную, как и раньше, причем в самой гуще общества. Ты прекрасно позаботилась о себе, Плам, просто прекрасно. Позволь спросить, кто твой покровитель?

— Покровитель? — Глаза Плам распахнулись, когда она поняла, на что он намекает. — Гарри не покровитель, а муж.

— В самом деле? — лениво протянул Чарлз, поднеся к глазу монокль. — Тебе удалось выйти замуж? До чего забавно. Я-то думал, что ни один мужчина не возьмет себе чужие объедки, но меня столько лет здесь не было. Очевидно, все теперь не так, как раньше.

— Не у всех мужчин такой гнусный и омерзительно низкий характер, как у тебя, Чарлз, — сказала Плам, заметив, что Гарри с бокалом пунша уже вернулся и теперь огибает танцующих, направляясь к ней. Нужно избавиться от Чарлза, и быстро, но при этом еще заставить его замолчать и даже не пытаться обсуждать ее прошлое. Если она сможет пережить этот вечер, то потом сумеет как следует обдумать свои дальнейшие действия. — Некоторые мужчины обладают честью. Мой муж прекрасно осведомлен о печальном испытании, через которое мне пришлось пройти, и считает, что все это гроша ломаного не стоит. Как ты и сам видишь, меня принимают, поэтому, что бы ты ни сказал о моем прошлом, это ни на что не повлияет.

— Правда? — спросил Чарлз и помахал рукой знакомому. — Право же, ты прекрасно о себе позаботилась, Плам. Мои поздравления… такой успех — и в браке, и в литературной деятельности.

Плам снова застыла, на этот раз превратившись в ледяную глыбу из страха и ужаса. Кажется, сбывались самые жуткие из ее кошмаров.

Чарлз склонился над ней и зашептал, обдавая ее ухо свистящим дыханием:

— До чего приятно сознавать, что именно я тот мужчина, который научил печально известную Вивьен ла Блу всему, что она знает.

На какой-то ужасный момент Плам показалось, что сейчас ее вырвет, но секунды шли, Чарлз уже удалился, и она сумела проглотить подступавшую к горлу горечь и даже встретить Гарри жалкой улыбкой.

— Ваш пунш, миледи… Плам, тебе нездоровится?

Гарри спросил это тепло и озабоченно, пробив стену льда, окружившую Плам. Она повернулась к нему, отчаянно нуждаясь в его силе, желая, чтобы он ее утешил, но тревога в его взгляде помешала. Разве можно отплатить жестокостью за всю его доброту?

Нельзя. И Плам этого не сделает. Гарри выполнил все, что обещал, — начисто стер ее прошлое. Разбираться с Чарлзом придется самой… как-нибудь.

— Да, я что-то не очень хорошо себя чувствую. Ты не против, если мы уедем прямо сейчас? Уверена, что Том только обрадуется, и если ты уже поговорил со своим другом…

— Мы сейчас же уедем, — успокаивающе отозвался Гарри и пошел за Том. Плам попрощалась с хозяйкой, все время настороженно оглядываясь, не появился ли Чарлз. Она ни за что не допустит, чтобы он сцепился с Гарри, хотя в глубине души Плам подозревала, что Чарлз и сам не захочет публичной сцены. Она его хорошо знала — он трус и не даст Гарри шанс вызвать его на дуэль.

— Если бы я только знала, чего он от меня хочет, — негромко произнесла Плам, но тут же отбросила эту мысль, потому что к ней подошли Гарри и Том. В одном она не сомневалась — Чарлз так или иначе даст ей знать, что ему нужно. Он не из тех, кто пренебрегает своими желаниями.

— Плам?

— Мм? — Она рассеянно подергала кожаный манжет, которым левая рука Гарри была привязана к массивному изголовью кровати. Так что же нужно от нее Чарлзу?

— Мне кажется, ты думаешь о чем-то постороннем.

— Разве? — Как не дать Гарри узнать про Чарлза, пока она не справится со сложившейся ситуацией?

— Да. О чем-то совершенно постороннем. Сказать по правде, я чувствую, что ты чем-то расстроена. Это так?

— Что «так»? — Она перегнулась через Гарри, чтобы проверить второй манжет. То, что Чарлз догадался, кто такая Вивьен ла Блу, не удивительно — они давали названия всем супружеским упражнениям, превратив это в игру, и, конечно же, он об этом не забыл. Но как он намерен поступить с этим своим знанием?

— Расстроена?

— Да нет, не особенно, а почему ты спрашиваешь? — Может быть, он просто хочет позлорадствовать? Хочет насладиться властью, которую дает ему эта тайна?

— Ну, прежде всего сегодня ночью мы хотели попробовать «Гладиатора и робкую голубку», однако ты, похоже, склонилась к «Галантному рыцарю во власти слепой девы».

Нет, это на Чарлза не похоже: он никогда не любил хранить тайны, ему нравилось извлекать из тайных знаний выгоду. И наверняка он намерен извлечь выгоду и отсюда.

Тут ее толкнули пальцем ноги. Она посмотрела вниз и немного удивилась, обнаружив своего мужа голым, распростертым на кровати и привязанным к изголовью кожаными манжетами, подбитыми мехом, теми самыми, что он подарил ей две недели назад.

— Я думала, сегодня ты будешь изображать гладиатора? Так почему ты привязан?

Гарри нахмурился.

— Ты чем-то расстроена. Чем именно, Плам? Кто-то что-то сказал тебе на балу?

Она не могла врать, глядя мужу в глаза, поэтому опустила взор на грудь, любуясь открывшимся зрелищем.

— Нет, никто ничего не сказал. Просто я чувствую себя немного…

— …покинутой, — кивнул Гарри. — Я прекрасно понимаю. Это моя вина, но я думал только о тебе, Плам. Я знал, что ты устала в дороге, и раз уж в гостиницах нам уединиться не удавалось, решил, что можно отложить наши ночные удовольствия до тех пор, пока мы не доберемся до места. Так что виноват только я, но решение уже найдено. Забирайся.

— Прошу прощения?

— Забирайся на меня, на мой… гм… Обещаю, после этого ты почувствуешь себя лучше.

Плам хотела сказать, что никогда в этом и не сомневалась, но решила просто поддержать мужа. Он явно тревожится о ней, и, как любящая и послушная жена, она просто обязана прогнать эту тревогу.

— Ну, раз уж мы решили попробовать «слепую деву и рыцаря», будем выполнять все правильно.

Плам задула свечи, и они остались в темноте, лишь лунный, серебристо-голубой свет слегка пробивался сквозь занавески. Наслаждаясь новым опытом, при котором приходилось полагаться только на прикосновения, Плам провела пальцами по груди Гарри, с удовольствием услышав, что его дыхание прерывается, когда она прокладывает дорожку между теплыми холмами и долинами его груди. Ее руки скользнули выше, и ладони легли на щеки. Пальцы подразнили короткие бакенбарды, пробежались по сильной челюсти и встретились на квадратном подбородке. Плам опустила голову и легко поцеловала Гарри в губы, так сладко, что сама не выдержала и повторила поцелуй. Гарри приоткрыл рот, позволив ей подразнить себя языком. Плам прихватила его нижнюю губу и легонько прикусила. Он застонал, и этот стон словно пронзил ее насквозь, разжигая пламя.

Пальцы скользнули вверх, сняли с него очки и взъерошили короткие волосы. Плам снова опустила голову, на этот раз скользнув языком в теплую глубину его рта. Гарри лежал на удивление пассивно, позволяя ей ласкать себя, и когда все же шевельнулся, то словно воспламенил Плам. Где-то глубоко в горле родился стон наслаждения — теперь язык Гарри проник в ее рот, требуя, чтобы она откликнулась на его страсть.

Кожаные путы заскрипели — Гарри попытался протянуть к ней руки, но у него ничего не вышло. Плам оторвалась от его губ, на секунду забыв, что собиралась утешать мужа.

— Хочешь, чтобы я тебя развязала?

— Да.

Она чмокнула его в шею, отодвинулась и сказала:

— Извини, но сейчас я не чувствую себя склонной к милосердию. Может быть, попозже?

— Плам! Вернись!

— Да, милорд? — Она скинула халат, улыбаясь в темноту. Гарри уже сильно возбудился — он всегда возбуждался, стоило им вместе оказаться в постели, — но беспокоиться ему не стоило, она не оставит его в таком неприятном состоянии.

— Вернись. Я… гм… ты собираешься закончить начатое?

— А это обязательно? — Положив руку на изножье кровати, она прошлепала на другую сторону.

— Да, обязательно, — твердо произнес Гарри. Плам снова улыбнулась. До чего же хорош! — Ты получила на этом балу эмоциональную травму. Если я не сумею тебя исцелить, травма вернется и ты окажешься беспомощной перед любым другим приглашением. Поэтому ты оседлаешь меня прямо сейчас!

— До чего ты заботливый, — сказала Плам, забираясь в постель, протягивая руку и касаясь мускулистого бедра. Гарри заерзал, простыни зашуршали. — Думаешь только обо мне!

— Я самый лучший муж на свете. Лучше меня просто нет, — ответил Гарри. Прозвучало это немного странно, словно он говорил сквозь стиснутые зубы.

— Это само собой разумеется, Гарри.

— Плам?

— Да, мой дорогой?

— Если ты в ближайшие десять секунд не обовьешь мои бедра своими длинными роскошными ногами, я умру. Понимаешь?

— Думаю, да. — Плам погладила его бедро и сомкнула пальцы на его возбужденном бархатном естестве.

— Клянусь святым Петром, — простонал Гарри, резко подняв бедра и вонзаясь в ее ладонь. — Это ради твоего же блага, жена. Садись на меня немедленно!

Слова вырывались хрипло и коротко, он дышал быстро и прерывисто. Плам негромко хихикнула себе под нос — сама она дышала так же тяжело и неровно.

— Я очень покорная жена, — сказала она, перекидывая через него ногу. Потом немного поерзала и ощутила его жар — он словно вытягивал наружу ее собственный жар, зародившийся глубоко внутри тела и охвативший душу. — И если ты считаешь, что мне это поможет…

Стоны наслаждения слились воедино, когда Плам медленно опустилась на него. Наслаждение мужа словно питало ее собственное, закручивавшееся тугой пружиной в этом восхитительном путешествии, которое могло вознести ее на небеса и вернуть обратно. Она вспомнила, что одной из радостей «слепой девы» была возможность самой задавать темп, и прониклась ощущением своей власти; настойчивые руки не схватят ее за бедра, не заставят ускорить темп, не вознесут в рай слишком быстро. Плам медленно поднималась и опускалась, не обращая внимания на хриплые мольбы мужа прекратить пытку.

— Ты говорил, это ради моего блага, — заметила она, попробовав слегка наклониться набок. Гарри под ней дернулся, бедра его взлетели вверх, из горла вырвался хрип. — Я просто пытаюсь извлечь из курса лечения максимальную пользу.