Кейси Уэст - У забора

- Да! Возможно, убило бы.

Он закатил глаза и направился к пассажирскому сиденью.

Когда в следующий четверг я пришла на работу, лицо Линды озаряла предвосхищающая улыбка.

- Что случилось? - спросила я.

- Иди переодевайся, а после я все тебе расскажу.

Скорее всего, она считала странным, что я приносила рабочую одежду с собой и надевала ее только в магазине. Но меня больше волновало мнение братьев, нежели ее. И я не следовала своему мнению... или как там она говорила. Я жила с кучей парней, которые любили надо мной подшучивать. Переодевшись, я вышла и в ожидании посмотрела на нее.

- Ладно, закрой глаза, - скомандовала она.

Подыгрывая ей, закрыла глаза.

- Готова? Теперь можешь открывать.

Я открыла и увидела в ее руке чек на сто пятнадцать долларов. Чек, выписанный на мое имя.

- Что это?

- Твоя доля за занятие по макияжу.

Взяв чек, я уставилась на число. И мои мысли сразу же свелись к тому, что я собиралась сообщить Линде, что больше не хотела этим заниматься. Однако сотня баксов за несколько часов сидения на стуле в корне меняла дело. Это означало, что я могла быстрее погасить свой долг. Я справлюсь.

- Все прошло на ура, поэтому мы проведем еще как минимум два занятия, а там посмотрим, как пойдет. - Она вытащила из-под прилавка флаер и протянула его мне. В правом верхнем углу листка была моя фотография при полном макияже.

- Ничего себе. Что это?

- Твоя фотография с прошлой субботы. Мне показалось, ты не будешь против.

- Я думала, вы распечатывали снимки для моей... семьи... - мне не хотелось снова упоминать маму. Это действительно съедало меня изнутри, - ...чтобы оценить.

- Они ей понравились?

- Да. Они замечательные. - Это ведь не было ложью, верно?

- Прости. Я должна была тебя спросить. Просто получилась такая хорошая фотография, вот я и предложила ее Эмбер.

Я еще раз взглянула на снимок. Это был просто глупый флаер. Надеюсь, меня никто не узнает. Во всяком случае, мои друзья и братья точно не интересовались рынком косметики.

* * *

Ночью я снова не могла уснуть. Мой мозг неустанно прокручивал недавний сон. Была лишь полночь, обычно от ночных кошмаров я просыпалась позже, поэтому, когда выглянула в окно и увидела, что в комнате Брейдена горел свет, написала ему сообщение.

Выйдешь?

Он ответил практически сразу:

Да, увидимся через минуту.

Я услышала, как вслед за моей дверью закрылась его, и мы синхронно подошли к забору. Он прислонился плечом к доске, и я уловила запах его дезодоранта. Такой знакомый тонкий аромат свежести.

- Как дела? - спросил он.

- Так себе.

Я села, прислонившись спиной к забору, и он сделал то же самое.

- Снова сегодня не бегала?

- Да.

- Ты приходишь сюда каждую ночь, когда не бегаешь?

- Нет. Не считая тех двух ночей с тобой, я приходила сюда лишь однажды.

- Ты должна была мне написать.

- Было два часа ночи.

- Ну и что?

- Может, я и эгоистка, но даже я испытываю угрызения совести.

Он засмеялся.

Я не знала, почему позвала его. Мне словно хотелось обсудить с ним нечто важное. Было приятно разделить с кем-то свой беспокойный ночной мир. Мои братья спали как убитые. Почему мой мозг не мог так легко отключаться? Мне было неловко расспрашивать братьев о маме. Я не хотела их расстраивать, ведь они двигались дальше. Может, они двигались дальше благодаря реальным воспоминаниям о ней, в то время как я располагала лишь своим воображением. Почему мое подсознание так болезненно на это реагировало?

- Почему ты так много бегаешь?

- Мне нужно поддерживать форму для игры в баскетбол, иначе в первые несколько недель занятий все будет жутко болеть.

- Значит, ты пробегаешь, сколько, шесть... семь миль в день, чтобы спастись от двух недель боли? Ты как будто тренируешься для марафона, а не для игры в баскетбол.

- Еще пробежки помогают мне заснуть.

- Большинству людей не требуется изнурять себя, чтобы заснуть.

- Верно. Многие просто принимают снотворное.

У него вырвался короткий смешок, как всегда, когда сказанное его удивляло.

- Да. Думаю, твой метод более естественный. - Долгое молчание. - Ты ловко уходишь от вопросов, но меня интересовало, почему ты не можешь заснуть.

Я сказала себе, что он был просто бестелесным голосом. Я могла разговаривать с бестелесным голосом. Или с луной. Точно, я всегда могла откровенно поговорить с луной. Нашла на небе яркую половинку луны, освещающую все вокруг.

- Мне снятся кошмары, - наконец произнесла я. Брейден, должно быть, почувствовал, что мне необходимо выговориться, и просто молча ждал, когда я продолжу. - О моей маме и ночи, когда она умерла. Кажется, мое подсознание веселится, подкидывая мне разные сценарии ее смерти, даже самые нереальные. Та ночь... пожалуй, та ночь - единственное воспоминание, которое у меня о ней осталось. А я даже не знаю, не является ли оно всего лишь игрой моего разума.

Я никогда никому не рассказывала о своих кошмарах, даже Гейджу, который больше всех знал о том, что творилось у меня в голове. Я ощутила странное освобождение, будто просто открылась луне.

- И что ты в них видишь?

- Разные вещи. Дождь, разбивающиеся окна, машины. И, конечно же, маму.

- Сочувствую.

- Ненавижу это, а пробежки исключают бессонные ночи.

- Это куда правдоподобнее, чем отмазка с баскетболом.

- Они также помогают и для баскетбола.

- Не сомневаюсь.

- Ты научилась кататься на велосипеде в четыре года, - спустя несколько минут сказал он. - Я так завидовал, ведь сам все еще ездил с учебными колесами.

Благодаря тому, что он переключился на нашу игру в факты, я расслабилась.

- Я помню твои учебные колеса.

- Серьезно? Потому что, как только ты научилась кататься на велосипеде, я решил, что тоже должен, и убил всю субботу на обучение ездить без них. Ты заставила меня от них отказаться.

Я улыбнулась, вспоминая его детство, чтобы противопоставить соответствующий факт.

- Как насчет того, что в первом классе ты сказал учительнице, что мой папа также приходится отцом и тебе, а когда твой отец пытался забрать тебя домой, закричал: "Этот мужчина хочет меня похитить"? Твой папа так смутился.

- Да, я тогда завидовал, что вы были друг у друга, у меня же не было ни братьев, ни сестер.

- Теперь ты пойман в ловушку сумасшествия. Ты один из нас, малыш, хочешь ты этого или... - Я замолчала, поскольку до меня дошло его истинное намерение обсуждения моей езды на велосипеде. Он не вернулся к игре. - Подожди. Мне было четыре?

- Да.

- Значит, мама была жива, когда я училась кататься на велосипеде.

Я стала сканировать воспоминания, пытаясь представить ее там, перед нашим домом, наблюдающую за моим обучением. Вот папа, он бежал рядом, поддерживая сзади мой велосипед, чтобы я не упала. Я неустанно просила его отпустить. Но он не отпускал. Мама за нами наблюдала?

Я крепко закрыла глаза. "Просто позволь мне объехать вокруг квартала", - попросила я. "Я поеду с ней", - предложил Джером. Он нарезал круги вокруг меня. Ему, должно быть, было почти девять. Мы доехали до угла, и только тогда я поняла, что еще не тренировалась поворачивать без учебных колес. Поддавшись страху, я даже не попыталась повернуть и въехала прямо в дорожный знак. Джером поднял меня, посадил обратно на велосипед и помог мне преодолеть свой страх. Я падала на каждом углу, но доехала до дома, оцарапав лишь одну коленку.

Мама позаботилась о ране?

Нет. Папа. Это точно. Я вспомнила, как сидела на столешнице, пока он дул на колено и говорил, что я сильная. Как такое возможно? Как возможно, что я помнила эти моменты столь детально, но не имела ни единого воспоминания с мамой?

- Ты сейчас на нее очень похожа.

Мое горло слегка сдавило.

- Угу. - Я уже это знала. Помимо свадебного снимка в гостиной, у нас была целая коробка с ее фотографиями. Именно так я ее и помнила - как на снимках - стоящую рядом со мной, пока я задувала три свечки на торте, удивленно смотрящую с кресла, на котором она читала книгу, в бейсболке подбадривающую Джерома на его игре между классами. Я помнила фотографии, не события.

- Что еще ты о ней помнишь?

- Она была тихой... - Он замешкался. - Она часто приходила к моей маме. Однажды я вошел в кухню, где они разговаривали... и она плакала.

- Что?

- Я хорошо это помню, поскольку испугался, что мама на меня разозлится за то, что я их прервал.

- Из-за чего моя мама могла расстроиться?

- Не знаю. Моя мама гладила ее по спине, и она...

- Сколько тебе было? - Я прижалась спиной к забору.

- Не знаю. Думаю, около семи.

- Как ты смог это запомнить?

- Это просто одно из ярких воспоминаний.

По неведомой мне причине в моей груди вскипел иррациональный гнев.

- Ну, может, она переживала за твою маму. Может быть, она умоляла ее бросить твоего придурка отца.

- Мой отец запил только после травмы спины пять лет назад. - Его голос был таким напряженным, полным боли.

Я встала.

- Ну, у моей мамы была идеальная жизнь, поэтому я даже не знаю, что ее могло расстроить.

- Чарли.

- Я устала.

Я вернулась домой и громко хлопнула дверью.

На следующее утро, проснувшись, я увидела, как Гейдж листал отданный мне Эмбер каталог.

- Ничего не хочешь мне рассказать? - спросил он. - С каких пор ты...

Я кинула ему в голову подушку.

- Может, я решила стать больше похожей на девушку.

- Ну конечно. Папа взбесится, если увидит тебя с таким макияжем. К тому же, это не ты.

Ну и что это значило? Я посмотрела на девушку на обложке каталога в его руках. Она была нежной, женственной и красивой, как мама на свадебной фотографии в гостиной. Так какая же часть не соответствовала мне?

Я перевернулась на живот и положила руки на голову. Кого я обманывала? Это вовсе не я.

- Кто-то принес его мне на работу.

- Эмбер? - спросил он, поворачивая каталог и показывая мне ее фотографию сзади, которую она обвела синими чернилами. - Вот эта девушка? Потому что если она, то ты просто обязана нас познакомить. Она сексуальная.

Я вылезла из постели и отобрала у него каталог.

- Что тебе нужно?

- Мы идем играть в футбол на пляже. Собирайся.

- Я сегодня не в состоянии.

Он замер, а затем осмотрелся вокруг, словно находился в каком-то альтернативном мире.

- Эм... что? Ты не в состоянии играть в футбол? - Он дотронулся рукой до моего лба, а затем покрутил меня. - Что ты сделала с моей сестрой?

Если честно, я просто была не в состоянии видеть Брейдена, так как знала, что плохо повела себя ночью. То, что он сказал, застало меня врасплох, и я сделала из него и его семьи козла отпущения, чтобы мне стало легче. Но хоть я и понимала, что это его обидело, сказанное им до сих пор не давало мне покоя. Поэтому я не была готова извиниться.

- Через несколько часов мне нужно на работу. - Нет, не нужно, у меня выходной, кроме того, по будням я работала только вечером. Но Гейдж не заметил мою ложь.

- Вся эта работа и правда мешает твоему стилю. Тебе следует поговорить с папой насчет того, что ты уже усвоила урок. Уверен, он просто хотел посмотреть, сможешь ли ты найти работу.

- Да, точно. Я с ним поговорю. - Позже. Я наконец-то начала зарабатывать хорошие деньги... да и работа была не такой уж плохой, как казалась сначала. Мои братья никогда ничем подобным не занимались, это было только моим, и мне в каком-то смысле это нравилось.

- Серьезно? Никакого футбола?

- Да.

* * *

Когда на следующий день я складывала кофты на стойке, Линда подошла мне помочь.

- Сегодня твоя аура синяя. В большинстве случаев это означает печаль. Все в порядке?

Вау, даже моя аура была расстроена размолвкой с Брейденом.

- Все хорошо. - Я сложила еще одну кофту. - Просто странно, когда убеждение, в которое ты верила всю свою жизнь, внезапно подвергается сомнению.

- Какое убеждение?

- Неважно. Просто я кое-кого представляла определенным образом, а он оказался совсем не таким. - Может, у меня не было воспоминаний о маме, потому что ее никогда не было рядом?

- Тяжело, когда кто-то не соответствует нашим ожиданиям. - Она обогнула стойку. - Иногда мы ожидаем больше, чем способны дать нам люди в этот момент.