Почесав пса за ухом, я надела на него поводок и осторожно потянула к выходу из клетки.

– А если он новых заведет? – спросил Уилл, когда я передала ему Брута.

– Думаю, опять вернемся.

Я торопливо открывала вольер за вольером. С двумя пиренейскими овчарками дело прошло гладко. Одна из них была настолько истощена, что под шерстью отчетливо выступали ребра. А ротвейлер, две немецкие овчарки и две хаски забились в углы своих клеток. Я сунула руку в карман, достала из пакетика заранее приготовленное мясо и предложила им.

Передав овчарок Уиллу, уже державшему на поводке питбуля, приказала:

– Отведи их к своему пикапу и посади на заднее сиденье. Быстрее!

Когда направилась к последней клетке, обнаружила там бигля. Он просто лежал и наблюдал за нами. Приблизившись, заметила, как бедняга дрожал. В горло как будто вонзились иглы.

Времени на оценку ущерба не было, но, увидев струпья на шкуре, я даже не стала пытаться завлечь его. Подняв бигля на руки, взялась поудобнее за остальные поводки и быстрым шагом вышла из здания.

Вместе с Уиллом мы загрузили собак в машины. Задумавшись, не привязать ли их, я все же решила этого не делать. Пусть эти собаки и были натасканы на агрессию, но мне не хотелось рисковать: они могли выпрыгнуть из кузова и удушить себя поводками. Разберусь как-нибудь, если начнут сопротивляться.

Запрыгнув в автомобиль, Уилл крикнул мне:

– Поехали!

Я полезла за ключами, но потом остановилась, оглянулась и посмотрела на дом.

Ведь я еще не все забрала.

Уилл завел двигатель. Развернувшись, я махнула рукой.

– Стоп, подожди!

Приглушенный лай донесся из салона, когда парень высунул голову в окно.

– Что ты делаешь?

– Оставайся здесь.

– Бэнкс! – прошептал он мне вслед. – Какого черта?

Я побежала к дому и попробовала открыть кухонную дверь. Она медленно поддалась. В животе все перевернулось. Охранник ее отпер, а значит, он делал обходы. Беззвучно распахнув дверь, заглянула внутрь и увидела на гранитной стойке в дальнем углу комнаты включенный маленький телевизор. Перед ним стояла тарелка с крошками. Наверное, охранник ушел в ванную.

Я воспользовалась возможностью и пронеслась через кухню, по коридору и вверх по лестнице. Открыв дверь, ведущую в башню, осторожно проскользнула туда и быстро взбежала по второй лестнице.

Дэймон мог ночевать тут.

Однако мрачная комната оказалась пуста, лишь лунный свет проникал с улицы. Я испытала разочарование. Я не собиралась искать брата, к тому же отцовский дом – не самое удачное место, чтобы спрятаться, но, если его не было здесь, куда же он отправился?

Подойдя к комоду, достала из ящика два фаунариума и переложила Велеса и Кору в контейнеры. Если Дэймон не собирался вернуться домой, то за ними некому будет ухаживать.

Боже, Кай меня убьет.

Оглядев комнату напоследок, я вышла, даже не заперев дверь.

На обратном пути я столкнулась с темной фигурой и замерла на месте. Один из охранников, Сергей, резко остановился и недобро посмотрел на меня.

– Какого черта ты здесь забыла?

Я не ответила и, миновав его, быстро сбежала вниз. Парень продолжил подниматься на второй этаж, но уже более резво. Наверное, побежал звать отца.

На кухне я обнаружила у раковины Марину. Женщина повернула голову, ее глаза округлились от удивления.

– Эй.

Я подошла к задней двери и неуклюже открыла ее, не выпуская из рук контейнеры.

– Пошли, – сказала я Марине. – Ты идешь со мной.

– Что?

Оглянувшись, я продолжила:

– Нам некогда спорить. Я тебя здесь не оставлю.

С отцом и этими мужланами.

Она вытерла руки фартуком. На ее лице явно читалось недоумение.

– Я не могу уйти.

– Можешь, – настояла я. – Ты можешь уйти со мной. Сейчас. Хочешь?

Рот женщины открылся, но она не издала ни звука. Ее взгляд блуждал по комнате, словно в поисках ответа. Никогда я еще не видела Марину в таком смятении.

Но затем она пришла в себя, глубоко вздохнула и сорвала с себя фартук. Я улыбнулась.

Мы выбежали из дома, оставив дверь нараспашку. Взглянув в сторону леса, я убедилась, что пикап Уилла до сих пор стоял там. Он включил фары.

– Что ты вытворяешь, черт побери? – донесся грозный рев из-за спины.

Зажмурившись, я остановилась. Твою мать.

Услышав, как хлопнула автомобильная дверь, я открыла глаза и увидела, как Уилл быстро приближался к нам.

Посмотрев на Марину, сказала:

– Садись в джип.

Она кивнула и пошла вперед, не оглядываясь.

Я развернулась. Отец был в черных брюках и без рубашки, а за ним стояло четверо охранников. Несмотря на его попытки замаскировать свою презрительную гримасу, она все равно не ускользнула от моего внимания.

– Найди себе новую повариху, – сообщила ему я, сжимая в руках фаунариумы. – И больше не заводи собак. Иначе от меня будет крайне трудно отделаться.

Он горько засмеялся, после чего двинулся ко мне. Его люди остались на месте.

– Ты не заберешь мою собственность, – прорычал Гэбриэл едва слышно.

Я вздернула подбородок.

– Можешь считать это моим выходным пособием. Скажи спасибо, что не беру больше в качестве платы за молчание о твоих грязных делишках.

Его глаза сузились. Гэбриэл прекрасно знал, какие подробности мне известны. Но, будучи умным человеком, понимал – я теперь не одна. Стоила ли игра свеч?

Губы отца изогнулись в мерзкой улыбке.

– До меня дошел слух об инциденте, произошедшем в доме Кая ночью, – протянул он. – Передай своему брату, я хочу увидеться с ним. А если тебе не удастся обуздать Дэймона, отправлю его связанным веревками в «Блэкчерч». Не раздумывая.

Я стиснула зубы. Дэймон вышел из тюрьмы более озлобленным и отдаленным от реальности, чем был в юности. В нем оставалось все меньше от того человека, которого я любила. «Блэкчерч» сделает его сущим животным.

– Даю ему последний шанс, – пригрозил Гэбриэл, затем склонил голову набок. – Но, возможно, именно это ему и нужно. Год или лет пять, чтобы подумать о своем нраве.

Вместо воздуха чистая злость наполнила мои легкие. Я сердито взглянула на отца.

– А если так получится… – Он подошел ближе и продолжил тише: – Откроется сезон охоты на тебя и твою новую маленькую команду. Теперь проваливай ко всем чертям с моей территории.

Не сводя с них глаз, я попятилась назад. Слишком не похоже на Гэбриэла – просто отпустить меня после того, как я его обставила. Однако ему и так проблем хватало: Дэймон был главной головной болью отца.

Я врезалась в Уилла и толкнула его локтем. Мы оба вернулись к машинам, забрались внутрь и рванули с места.

На всем пути домой мой взгляд то и дело возвращался к зеркалу заднего вида.

* * *

– Какого черта?

Услышав грозный крик Кая, я поморщилась. Захлопнув дверцу, обернулась, увидела, что он вместе с Давидом и Львом вышел из дома и стремительно шагал к нам по гравийной подъездной дорожке.

– Ты труп! – Кай указал на Уилла.

– Да ладно тебе, чувак. Проклятье. – Уилл открыл заднюю дверь джипа. – Она твоя цыпочка, а не моя.

Четыре собаки из девяти выпрыгнули из машины Кая. Я попыталась спрятать за спиной маленькие фаунариумы, но это не помогло. Прищурившись, Кай посмотрел на собак, потом его взгляд переместился вправо на Марину, вышедшую из-за капота джипа.

– Что все это значит? – поинтересовался он. Затем опустил глаза на змей, еще сильнее насторожившись.

– Мы ездили к Гэбриэлу, – призналась я. – И, э-э-э… Я взяла с собой пару собак.

– Ты была у Гэбриэла? – Судя по его тону, у меня были серьезные проблемы. – И улизнула тайком после нашего вчерашнего разговора о преданности, честности и…

– И мне нужно было сделать это самой, – перебила я. – А не заявить: «Эй, вот мой мужчина, он надерет тебе задницу, если ты меня обидишь, так что отвали!» Я должна была сама встретиться с ним лицом к лицу. Со мной все в порядке. Видишь?

Парень скрестил руки на груди. Его бицепсы напряглись, растянув рукава черной футболки, и у меня внутри все перевернулось.

Я прокашлялась.

– Больше я туда не вернусь, обещаю. Мне просто нужно было разобраться с этим делом.

Складки на переносице Кая стали глубже. Он злился не из-за моей встречи с отцом. Кай не считал меня беззащитной. Думаю, его разозлило то, что я пошла без него. И это понятно. Я бы тоже рассердилась.

Но я также была уверена, что он переключил бы все внимание на себя и вступился бы за меня, если бы ему не понравились взгляды или слова Гэбриэла в мой адрес. Было необходимо все сделать в одиночку.

Я услышала шорох, хруст веток и частое дыхание. Обернувшись, заметила Уилла, ведущего остальных животных. Хотя, скорее, это они его тянули.

– Девять собак? – рявкнул Кай, недовольно посмотрев на меня. – Они здесь не останутся.

– Нет, конечно, – ответила я, стараясь изобразить невинность. – Позвоню в приют, он откроется через час.

– Или мы могли бы их оставить, – предложил Уилл. – То есть… только взгляни на этого маленького засранца. Он дрожит. – Нагнувшись, парень взял на руки бигля. Тот начал извиваться от страха, бедняжка.

Кай выглядел озадаченно. Потом предупреждающе посмотрел на меня.

– Детка, я люблю тишину, ты же знаешь.

– Конечно, – кивнула я, изо всех сил сдерживая улыбку. – Эти собаки всю жизнь провели в клетках. Может, я подержу их пару дней в том старом доме, чтобы они набрали немного веса? Прежде чем в приюте их опять посадят в клетки.

– Да, этим ребятам не помешает, чтобы их побаловали, – добавил Уилл. – Давайте их оставим.

– О боже, – проворчал Кай, развернувшись обратно к дому, и покачал головой. – Девять собак…

В попытке не рассмеяться я закусила губу. Потом, быстро вручив Марине контейнеры, погналась за ним.

– Ах да, я еще привезла с собой кухарку Гэбриэла, – сообщила я, спотыкаясь. – Она нам тоже пригодится, верно?

– Да, твою мать, какая теперь разница! – Он вошел в дом и, громко топая, поднялся по лестнице. – Запускай всех в дом, наши двери всегда открыты. Почему нет, черт побери?

Я фыркнула от смеха, уловив сарказм Кая. Его спокойствие трещало по швам, и мне это нравилось. В конце концов нам все равно придется еще какое-то время притираться друг к другу, и вряд ли конфликты помогут нам в этом. Мы справимся.

– О, и еще кое-что.

Догнав его, я запрыгнула на ступеньку выше.

Кай остановился и опять горестно вздохнул.

– Кажется, я сейчас заплачу.

Я едва не рассмеялась. Бедный парень, досталось же ему сегодня с утра.

Глядя на его губы, широкие плечи, идеальные волосы, я ощутила, как кожа вспыхнула от нахлынувшего желания. Подавшись вперед, обвила руками шею Кая, прижалась к его телу и поцеловала в губы. Он вздрогнул, а я прошептала:

– Мне все еще нужно принять душ.

Затем, взяв мужа за руку и поймав на себе его страстный взгляд, повела вверх по лестнице.

Эпилог

Высокая трава покрывала мягкую землю. Он тихо шел между памятниками, которые расстилались перед ним: по скату холма, слева, сзади, так далеко, насколько хватало глаз. Поистине, он не бывал в более спокойном месте.

Люди здесь молчали, печальные выражения на их лицах были столь же ожидаемы, как и злые. К тому же говорить с самим собой на кладбище считалось вполне приемлемым. Хотя, он мог бы даже закричать сейчас, и никто бы не услышал. Здесь больше не было ни души.

Парень посмотрел на полную луну в небе, тускло освещавшую все вокруг, и увидел окружавшее ее гало. Впереди показалось гранитное надгробие, которое он искал. По мере приближения кровь, курсировавшая по его венам, начала закипать. Он сжал свои холодные пальцы в кулаки.

Остановившись, парень опустил взгляд на табличку, потом на свои ботинки и землю. И то, что лежало под ней.

Он закрыл глаза и позволил ощущениям захлестнуть его.

Все считали его бесчеловечным. Неспособным на чувства. Не поддающимся эмоциям. Больным. Ненормальным. Роботом.

Нет. Он чувствовал все, испытывал все эти эмоции. Постоянно. Ему было известно, что от них можно избавиться, лишь дав им волю.

Стыд.

Страх.

Злость.

Любовь.

Беспокойство.

Грусть.

Предательство.

Вина.

Он ощущал все это.

Каждое из этих чувств проникало внутрь, заполняло легкие вместе со свежим воздухом, переполняло парня до тех пор, пока слезы не подступили к глазам.

Но он не заплакал.

Вскоре волна жара спустилась вниз по рукам, скопилась в подушечках пальцев, которые буквально гудели возбуждение заполнило всю меня. Стянутые в тугой узел внутренности как будто твердели и наконец ощущались частью его. Они всегда были здесь. Принадлежали ему.

Затем, смягчившись, эта волна с трепетом опустилась к паху, вниз по длинным ногам, в ступни, буквально пригвоздив его к земле.