— Наверное, это то же самое, как отправиться с человеком на гильотину, — с издевкой сказал он, снова выводя ее из себя. — А если он не сядет, Алекс? Он вернется в твою жизнь?

Эти слова выдали Брока — Алекс поняла, о чем у него болело сердце.

— Почему ты меня постоянно пытаешься на чем-то поймать? Все твои мысли заняты Сэмом. Откуда я знаю, что произойдет?

— Ты все еще любишь его, — тоном обвинителя произнес Брок.

— Я люблю тебя, — попыталась урезонить его Алекс, но он не желал ее слушать.

— Но ведь и его ты тоже любишь?

— Брок, прекрати! — заорала Алекс, уже не заботясь о том, что может разбудить Аннабел или Кармен. — Я люблю тебя.

Ты был со мной, когда рядом не было никого. Ты вытащил меня. Без тебя я бы умерла. Разве этого тебе не достаточно?

Неужели я должна уничтожить все свое прошлое только для того, чтобы доказать тебе, что я тебя люблю? Он отец моего ребенка. В свое время я вышла за него замуж. Да, он причинил мне боль, поэтому между нами все кончилось. А теперь он покидает меня. И я хочу сделать для него все, что смогу. Я не знаю, что произойдет, если его не посадят. Но это не имеет значения, потому что тюрьмы ему не избежать.

— Я могу тебе рассказать, что будет, если он останется т свободе, — мрачно произнес Брок.

Алекс в отчаянии покачала головой. Это было отвратительно.

— Пытаясь выжечь из меня чувства к Сэму, ты разрушаешь наши с тобой отношения. Остановись, пока ты все не убил, Брок. Пожалуйста… не делай этого.

С этими словами Алекс расплакалась. Ей было жаль его, себя, Сэма, Аннабел, всех, кто пострадал, даже сестру Брока.

— Если его не посадят, я вернусь в Иллинойс.

Алекс удивленно подняла голову. Она впервые слышала об этом, и ее поразило, как он мучается, если ему приходят в голову подобные мысли.

— Почему?

— Потому что ты не моя. Ты принадлежишь ему, и я это знаю. Каким бы низким человеком он ни был, как бы больно он тебе ни сделал, ты все равно остаешься его женщиной. Я это нутром чувствую, — со слезами в голосе проговорил Брок.

Алекс не могла с ним поспорить — он был прав. — Если он сядет в тюрьму, ты останешься одна. Ты будешь свободна. Но если его вдруг не осудят, я уеду домой, Алекс. Мне кажется, я уже к этому готов. Я, покинул свой дом из-за своей сестры, но ты помогла мне залечить эту рану. Я всегда чувствовал себя отчасти виноватым в том, что она не довела до конца курс химии. Мне казалось, что я должен был ее заставить. Теперь я понимаю, что я ничего не мог изменить. Она сделала все так, как хотела.

Он стал вдруг умиротворенным и более зрелым, чем когда-либо. Расти всегда трудно, подумала Алекс. И очень больно.

— Ты спас мне жизнь, Брок, — очень просто сказала она.

— Ты бы выжила и без меня, потому что у тебя такой характер. Ты не из тех, кто сдается. Поэтому-то ты его до сих пор и любишь. Тебе просто не хочется уходить с дистанции, правда?

Алекс задумалась и поняла, что он прав. Но что касается химиотерапии и того, что она выжила, без Брока все кончилось бы неизвестно чем. Он помог ей продержаться.

— Я думаю, что ты все-таки сыграл свою роль, — сказала она, желая признать его заслуги.

— Приятно слышать, — ответил он с печальной улыбкой. — Я буду всегда тебя любить — ты это знаешь.

— Ты говоришь так, как будто я с тобой расстаюсь на двадцать лет, а не с Сэмом, — со слезами на глазах произнесла Алекс, и Брок пожал плечами.

— Может быть, нам и стоит расстаться, — грустно сказал Брок. Последние три месяца были для них обоих очень тяжелыми. Как ни странно, в тот момент, когда ей делали химиотерапию, все было гораздо проще.

— Не уходи, Брок. У него все равно нет никаких шансов. — Алекс пыталась его успокоить, но только сама расстраивалась.

— Даже если он сядет в тюрьму, ты все равно всегда будешь его любить.

— Ты прав, — призналась она, — буду. Но он — мое прошлое, а ты — мое будущее. Ты должен сам решить, можешь ли ты с этим смириться. Можешь ли ты жить со мной, зная, что я люблю не только тебя, но и своего бывшего мужа.

Брок кивнул, но промолчал. Когда за ним закрылась дверь, у Алекс возникло странное ощущение, что он не вернется, что он не в состоянии принять те отношения, которые сложились у нее с Сэмом, и ту любовь к нему, которую она вопреки всему сохранила. Брок хотел, чтобы она ненавидела Сэма, но она не могла. Ему претило, что у нее было прошлое, что она сохранила привязанность к человеку, с которым так долго жила. Но жизнь — непростая штука. В ней не бывает быстрых и легких побед. Выбор всегда труден, ситуации всегда сложны. У Алекс теперь не было выбора. Сэм покидал ее. А Брок мог вырасти и стать зрелым человеком, а мог и не вырасти. Либо он смирится с тем, что у нее есть прошлое — счастливое прошлое, либо расстанется с ней. Алекс всегда в глубине души сознавала, что разделявшие их десять лет разницы в возрасте — это своего рода пропасть, через которую нельзя перекинуть мост. Брок тоже это понимал. И теперь он, казалось, был готов уйти от нее. Даже думать об этом было грустно, но за последний год Алекс научилась принимать все как есть. И она знала, что, если так сложится, она сможет жить одна. Только терять сразу двоих мужчин, составлявших ее жизнь, было странно. Может быть, для нее пришло время жить ради самой себя?

Лежа в постели, Алекс пыталась думать о Броке и обо всем, что он для нее сделал, но в мыслях ее до самого утра был только Сэм, которому теперь были так нужны ее поддержка и сила.

Сэм был, казалось, вплетен в ее душу, навечно став ее частью.

И, признавшись себе в этом, Алекс почувствовала редкую умиротворенность. Ей не надо было бороться с собой или выжигать из своего сердца образ своего мужа — он давным-давно незаметно для нее стал ее неотъемлемой половиной.

Алекс встала в шесть часов и в семь уже была одета в черный костюм. Она не стала говорить Аннабел, куда идет, хотя Кармен это знала. За завтраком Алекс была очень серьезная и уехала в суд рано, чтобы оказаться там до появления Сэма. Ей хотелось поддержать его своим присутствием.

Когда она вошла, зал заседаний был полон. Алекс не стала садиться за адвокатский стол, хотя имела на это право. Среди юристов начинался невообразимый гвалт, потому что Саймон Бэрримор накануне, сбежал из страны, плюнув на залог, и судья был в бешенстве. Но после того как судья вынес постановление об аресте Саймона, он смог заняться всеми остальными.

И опять сначала были зачитаны приговоры Ларри и Тому.

Каждый был приговорен к десяти годам тюрьмы и штрафу в миллион долларов. Присутствовавшие в зале дружно вздохнули; журналисты, как и Всегда, подняли шум и были предупреждены.

После нескольких сильных ударов молотка судья попросил встать Сэма, который держался очень серьезно и спокойно. Публика зашепталась. Все знали, что его случай несколько отличается от остальных. Он до самого конца настаивал на том, что не знал о махинациях своих партнеров, временно перестав обращать внимание на происходящее в фирме. Его частично оправдывала болезнь его жены; кроме того, он, попросту говоря, проявил невероятную глупость. О романе с Дафной и упоминать не стоило. Присяжные все это учли и сняли с него обвинения в растрате, признав, однако, виновным в мошенничестве и обмане.

Судья посмотрел на него долгим и тяжелым взглядом, а потом медленно и спокойно прочитал Сэму приговор.

— Сэмюел Ливингстон Паркер, данной мне властью приговариваю вас к штрафу, который должен быть выплачен из ваших личных средств, размером в пятьсот тысяч долларов, а также к десяти годам тюремного заключения…

Толпа взревела, стоявшие в ложе прессы фоторепортеры дружно защелкали аппаратами, а судья прикрикнул на публику и снова ударил по столу молотком. Сэм на одно мгновение прикрыл глаза, а Алекс почувствовала тошноту, как будто все еще продолжалась ее химиотерапия.

— ..к десяти годам тюремного заключения, — продолжал судья, бросив яростный взгляд на публику и переведя глаза на Сэма, — условно, начиная с сегодняшнего дня. Суд рекомендует вам найти какую-нибудь другую сферу деятельности, мистер Паркер. Хоть живодерню, если вам угодно. Но от инвестиционного бизнеса и Уолл-стрит держитесь подальше.

Сэм смотрел на судью открыв рот, как и все слышавшие приговор. На мгновение воцарилась полная тишина. Десять лет условно. Сэм был свободен — или почти свободен. Алекс не в состоянии была в это поверить.

И секундой позже в зале суда началось столпотворение.

Ларри и Тома увели, адвокаты пожимали друг другу руки, Сэм стоял как в полусне, пока суд объявил перерыв, окруженный фоторепортерами из всех газет страны. Алекс не могла пробиться к нему в течение двадцати минут, разглядывая его издалека в полном изумлении. Филип Смит сделал невозможное, так же как и судья, а за условность наказания, как выяснилось, проголосовали все присяжные. Они поняли, что Сэм был просто дурак, а не преступник, и что нет никакого смысла сажать его в тюрьму. Алекс вдруг вспомнила о чеке на пятьсот тысяч, который она отказалась брать два дня назад. Похоже, он ему очень пригодится.

Она решила подождать Сэма и сопровождавших его юристов в коридоре. Когда они наконец вышли, Алекс поздравила Филипа Смита и других членов его команды, а потом внезапно обнаружила, что смотрит на Сэма, смущенно улыбавшегося ей.

— Какой сюрприз, ты не находишь? — сказал он, все еще ошеломленный случившимся.

— Я чуть не упала, когда услышала, — призналась Алекс. — А я-то думала, тебя засадят так засадят.

Сэм рассмеялся, чувствуя себя обновленным — совсем как она, когда кончилась химиотерапия.

— Бедная Аннабел… Все, что мы ей наговорили, оказалось ни к чему… Слушай, давай вместе заберем ее из садика, — сказал Сэм, а потом вдруг как-то странно посмотрел на Алекс и тихо, чтобы никто не услышал, добавил:

— Пойдем поговорим.

— В гостинице? — прошептала она ему на ухо, и Сэм кивнул.

— Я жду тебя там через полчаса, — сказал он и вслед за Филипом Смитом вышел из здания суда.

Алекс подумала о том, что надо бы позвонить Броку, но она не представляла, что ему сказать. Он предсказывал, что Сэма не посадят и это повлечет за собой вполне определенные трудности. Алекс поняла, что больше не в состоянии его утешать. Хуже того — она не была уверена в своих чувствах. Прошлой ночью она о многом передумала, да и Брок, как она подозревала, тоже. После их расставания он ей не звонил.

Сэм неожиданно, без всякого предупреждения, вернулся в ее жизнь. Это заставило ее еще раз пережить в сознании тот вечер, который они два дня назад провели в объятиях друг друга, и пробужденные им воспоминания. Алекс больше ничего не понимала. Она знала, что любит Сэма, но может ли она ему доверять?

Если с ней снова что-нибудь случится, будет ли он рядом или опять предаст ее? Что такое его обещания — правда или самообман? И что делать с Броком? Чем она ему обязана, что она от него хочет? Сейчас, впрочем, дело было не в Броке. Дело было в Сэме со всеми его сильными сторонами и ошибками. Дело было в них и в их будущем. Оба понимали, что в жизни не существует никаких гарантий — только обещания, желания и мечты, и страшная боль, когда эти мечты разбиваются.

Когда она села в такси, чтобы ехать в «Карлайл», она поняла, что голова у нее кружится. Сэм нетерпеливо ждал ее на улице, меряя шагами площадку перед подъездом. Швейцар открыл перед ней дверь, и, войдя в гостиницу, Алекс посмотрела на Сэма и поняла, что Брок прав. Они любили друг друга. Это было очень просто.

Сэм на некоторое время забыл правила-игры, а она не забывала. К лучшему или худшему… Но все, что было между ними, осталось нетронутым, несмотря на то что Сэм разбил ей сердце, Алекс очень бы хотелось сказать Броку, что он не прав. Ей хотелось быть выше, чем все происходящее, измениться, стать современной и очень сильной. Но она не могла. Она была простой и преданной женщиной, которая все еще любила своего мужа.

— Здравствуй, Сэм, — ласково сказала она.

Сэм взял ее за руку и повел за собой. Его все еще трясло он не мог отойти от того, что произошло в суде. Это фантастическое везение сокрушило его.

— Ничего, если я приглашу тебя подняться? — вежливо спросил он. Алекс с улыбкой кивнула. Они прошли через вращающуюся дверь в вестибюль.

— Ничего, — тихо ответила она. Итак, они начинали сначала. Это значило, что им удалось остаться друзьями, несмотря на то что Сэм причинил ей такую боль. Но Алекс не была уверена в том, что когда-нибудь не повторится все то же самое. Предсказать будущее не мог никто.

В лифте Алекс встала совсем рядом с ним, спрашивая себя, что сейчас будет, когда они склеят кусочки своей жизни и забудут то, что произошло, что они скажут Аннабел и как она развяжется с Броком. Она думала, что разговор с ним будет трудным, не зная, что Брок, услышав о приговоре из новостей, паковал чемоданы. Они попрощались накануне, хотя никто из них тогда не осознавал, что это произошло.