Макс! Они с ним "друзья-парни" и все.

Итак. Она едет в Славинск, пойдет работать в заводоуправление, как маманя, или в какую-нибудь фирму секретарем, все-таки она здесь кое-чего набралась, даже во Францию слетала... Да! Она до сих пор не посмотрела стариковские бумажки! Надо ей это! Но все же интересно, что она "отхватила"...

Ее мысли снова вернулись к горестной её судьбине. Славинск. Пыльная центральная улица Ленина, ещё одна улица Ленина - Вторая, заводской "дух", который проникает, кажется, тебе прямо под шкуру...

Их комната: семнадцать метров в коммуналке (когда-то все завидовали: отцу - как инвалиду-афганцу, выдали). Очень симпатичный внешне у неё отец, - синеглазый, черноволосый, смуглый.

Говорят, Ангел в него, - от матушки - ничего нет.

Матушка... Тихая полненькая блондиночка, с ясными голубыми глазками.

Тут Ангел пустила слезу: обокрала! Обокрала родную мать! Но она привезет, даже чуток больше. Мама простит её.

Она опять вспомнила Макса. Как однажды он приобнял её за плечи и удивился: ты такой крепкий с виду, а плечики как у девицы... Она тогда буркнула что-то и отодвинулась. А как было хорошо сидеть с ним рядом, чувствовать его руку на плече...

И вдруг увидела, как во двор на своем Харли влетел Макс. Ангел тут же напустила на себя грубовато смурной вид, будто только-только со сна, встрепала волосы, сунула в рот жвачку. Готово! Можно встречаться!

И появилась именно в тот момент, когда он вошел в гостиную.

- Ну, что там было у старика? - Закричала Тинка, - рассказывай! А то сбежал куда-то!..

- Сначала чашку кофе, - сказал Макс, - а потом рассказы. Впрочем, ничего особенного. - Скривился он. Потом, девочки, я жуть устал. Ангел, пойдем, кофе сварим.

Они с Ангелом ушли на кухню и Макс просяще глянул на нее.

- Ангел, будь другом, свари кофе и мы посидим здесь хоть минуту вдвоем. Я уже не могу слышать эти Тинкины визги. Я только тебе расскажу обо всем. Им - он кивнул в сторону комнат, - знать всего не нужно.

- Ты не любишь Тинку? - Спросила Ангел.

- Что значит, - люблю-не люблю... Не те понятия. Мне она не нравится, скажем так, но при стечении обстоятельств, я её трахнул, - неожиданно улыбнулся Макс Ангелу по-свойски. Но сразу же посерьезнел, - Ангел, что ты взял у старика? Ты должен ему вернуть, так он сказал. И тогда он отдаст тебе паспорт, про который ты мне не ничего не говорил. Зря. Я выглядел болваном. Ну, ладно, проехали. Пойдем вместе. Знаешь, я его не боюсь, по-моему, он просто очень старый и очень одинокий...

Ангел не отвечала, хотя собиралась расспросить его обо всем "свидании" и, главное, о рукописи Леонид Матвеича, - что с нею?

Но после чисто "мужского" признания Макса, она забыла обо всем. Иногда плохо быть парнем и слышать такие откровения...

... Неужели Макс такой же, как все? Как страшно просто он сказал о Тинке! Вроде как: мол, при случае особого голода, попробую рыбий жир. Жуть! О паспорте она не думала, так, мелькнуло, что если Макс называет её - как парня, значит, действительно - "проехали". Старик её не предал. Странно. Но дальше так продолжаться не может!

Славинск! Только он её спасет.

Она так задумалась, что лила и лила кофе, - через чашку, блюдце и вот он льется на скатерть, на пол...

- Что с тобой? - вскочил испуганно Макс.

- Ничего, - ответила она сдавленно, - мне что-то неважно, я пойду...

- Тебе помочь? - Услышала она, идя в ванную и желая одного - включить душ и ничего не слышать и не видеть, а стоять под горячей струей воды, смывая грязь, которая с каждым днем все больше и больше прилипает к ней.

- Сам справлюсь! - Крикнула она и закрылась на защелку.

... Такое мог совершенно спокойно сказать юноша, в которого она влюблена, который свято и чисто, - она была уверена! - любит другую женщину!

Что же за существа, - мужики? Ангел плакала под шум душа и ей не становилось легче от слез, - как обычно говорят, - а все тяжелее и тяжелее.

Макс был поражен. Ничего он такого не сказал! Почему Ангелу стало плохо? Ерунда какая-то... Мальчишка он еще, малец совсем, этот Ангел! А может он влюблен в эту дурочку Тинку? Ведь она и впрямь хороша.

И тут все отлетело от него...

Улита.

С ней все кончено. Они больше никогда-никогда...

Никогда.

Хотели ли они быть вместе?.. Он боялся этого вопроса. Да?.. А может быть, как сказала когда-то Марина Цветаева: "Хотеть - это дело тел. А мы друг для друга - души"?..

Надо домой. Не здесь же заснуть, как полному дебилу, а он почему-то падает с ног.

Папку с рукописью Леонид Матвеича, которую он забрал от Улиты, Макс оставил на кухне, найдут. Он позвонит девчонкам, спросит, как рукопись, уж Ангел-то прочел и знает, что это! Он и говорил, кается, что ему нравится... Казиев мог нарочно опоганить ее! А забыл из-за оливок!

Макс опять вернулся мыслями к старику. Он интересуется Улитой. Почему? Все знает, все! Он, Макс, это понял. Спросить у самой Улиты? Но она ни словом никогда не обмолвилась о таком знакомстве... Ну и что? Все она должна ему говорить, рассказывать? Странная однако история с этим стариком...

21. РЮКЗАЧОК, ПОЛНЫЙ ТАЙН...

Девчонки, конечно, наткнулись на рукопись. Тинка завизжала от радости и, выпросив у Алены сиреневый бархатный костюм и серьги с бриллиантами, позвонила Казиеву и сказала, что у неё есть кое-что ему показать.

Он был зол, - по всем параметрам, - спросонья не разобрался, кто звонит, и предупредил, что если что-нибудь зряшное, то он спустит гонца с лестницы.

Казиев открыл дверь, не глядя на того, кто там стоит и протянул руку: давайте мол, что там.

Вчерашние оливки испортили ему настроение надолго. Но главное, что рукопись оказалась просто-напросто Ленькиной и его! Старой как грех. С ума он там сошел в своем Мухосранске? Такое предлагать?..

Наконец он посмотрел на посланца и, увидев Тинку, обомлел.

Перед ним стояла, ну... Синди Кроуфорд, примерно!

Красива, элегантна, и, что удивительно! - с чувством собственной значимости и самодостаточности ( это ей все время вдалбливала умная Алена).

Казиеву стало неловко за свой вид, - пребывал в "антистрессе". Он засуетился и как-то даже подобострастно проводил Тинку в гос - тиную, - по ходу дела, отметив что в ушах у неё бриллианты...

Кажется, я, старый козел, теряю Цыпу-Дрыпу, подумал он, разозлившись и на себя, и - опять же! - на весь мир. Грело только то, что Тинка принесла что-то стоющее. Правда этот молодой подонок сказал, что он привез именно то, но они с Улитой такие крути - лы-вертелы, что не приведи! Почему он ривез рукопишку Улите?.. Тут явно что-то не так. Они ему подсунули ее! Может, Ленька прислал рукопись Улите? А не Макс её привез? Сейчас он узнает.

Единственная страсть, которая ещё полыхает в нем яростным огнем, - это кино.

И ещё он твердо знал, что уважающий себя режиссер из первой десятки, обязан бросить свою старую кошолку и подниматься по Звездной лестнице, - с красавицей высшей пробы.

Казиев ещё раз остро глянул со стороны на Тинку: она тянет на спутницу последних лет творчества... Тьфу, тьфу, черт те что он лепит!

Когда же Тинка из красивого пластикового пакета достала многострадальную рукопись многострадального Леонид Матвеича, Казиев позеленел.

- Но я же вчера отправил это к такой-то матери! Это вот дерьмо ты называешь "кое что есть"? Нет тут ничего! Нет! Кроме соплей и воплей! Впрочем, - уже тише сказал Казиев, - коль привезла, давай!

Он взял рукопись и небрежно кинул её на тахту, где ею тут же занялся коккер спаньель, до этого тихо дремавший в уголке.

- Как? - закричала Тинка - ведь это то самое, за чем приезжал Родя! Это тот самый старик! Это у него взято!

- Тот старик?... - Опять удивился Казиев и замолчал.

Что за абракадабра!

Почему эта рукопись ходит по кругу? Вчера у этого юного альфонса, сегодня - у Тинки... И она убеждает, что Родя приезжал за этой рукописью!.. Все может быть. Все. В этом мире нельзя ничему удивляться. Но девочку надо потихоньку вытрясти до малой соринки, - только не пугать, а то напугаешь до истерики и ничего не узнаешь...

- Значит, "тот старик" привез Родьке эту рукопись? - Спросил Казиев, глядя прямо в чернильные зрачки Тинки.

Та перепугалась. Сегодня утром увидела на кухне эту рукопись, за которой Макс ездил к старику! Они с Аленой разумно решили, что это сценарий и все верно. Ангел спала как убитая, не стали её тревожить. Сами - не дуры!

А Казиев опять на неё орет!

Слезы закапали у бедного дитяти из глазок.

- Не реви, - устало попросил Казиев, - я думаю, что это проделки все того же... Ну, он у меня получит! Скажи, родная, а тебе известно, откуда появилась у старика эта рукопись?

Ну, мог деловой Родя, потащиться в Ниццу за этим барахлом, опираясь лишь на мнение старика. Так. Древний старик ни хрена не петрит в кино... А вообще, что за это за старик? Откуда он взялся?.. - и главное, - КТО ОН? И откуда у него ЭТА рукопись?.. Что-то подвирает малышка? Вполне возможно. Чтобы приехать к нему?..

- Тинатин, моя птичка, а что это все же за старик? Отвечай не сразу, подумай, говори только то, что точно знаешь. А если не точно, то скажи: я так думаю... И не привирай. Ты знаешь, как я умею сердиться, да, моя девочка? - И он улыбнулся своей ослепительной улыбкой.

Тинка наморщила лобик.

- У нас есть ещё одна подружка... - и замолчала. Довольно надолго.

... Она продает Ангела, а это ей строго-настрого запретила Алена.

Казиев был ласков как бенгальский тигр после легкого завтрака, - ну и что же? Есть у вас ещё подружка... Дальше!

... А если она просто не будет называть имени? И все! А Казиев никогда Ангела не увидит.

И Тинка рассказала историю Ангела, - получилось, правда, хрен знает, что: то ли мальчик, то ли девочка, - но на это Казиев не обратил внимания. И этот мальчик-девочка ездил вместе со стариком в Ниццу с кем-то встречаться... А рукопись старик у этой девочки-мальчика взял вместе с паспортом, чтобы она-он не убежал...

- Черт-те что... - пробормотал Казиев.

Старик и ещё какой-то мальчик-девочка, вот в них загвоздка. Но не в пример бедняжке Тинке масла в голове у Казиева ещё было навалом и он, покидав туда-сюда всякие варианты, держа Тинку под своим мозговым прицелом и задавая ей вроде бы незначащие вопросы, понял, что этот мальчик-девочка что-то у старика увел, иначе, почему этот мальчик сидит дома, носа не высовывая? И почему паспорт у старика? И почему Макс поехал за рукописью, которая, оказалась старику ни на хрен не нужна... Не из-за смерти же Роди? Кроме Роди много кому можно продать вещь! Просто старик тот не идиот и понял, что за рукопись. Трагическая случайность, эта "ходячая рукопись!". Есть ещё что-то! Есть! Казиев чует как волк на голодном ходу. И, возможно, это у мальчик-девочки! Краденое. У "старика". И девочка-мальчик, конечно, не говорит этим дурочкам. И хочет, поди, задорого продать. Кажется приплыли к чему-то.

- Тинатин, моя принцесса, - так ещё не обращался к Тинке её обожаемый Казиев, - а какие вещи у вашего мальчика-девочки?

Тинка задумалась, а правда, какие? На Ангеле всегда черная куртка, джинсы и майки она меняет... И все.

- А еще?..

- Так у нее, у него, - поправилась Тинка, - всего рюкзак...

- Всего? - удивился Казиев, - Наверное, что-то в камере хранения она или он оставила?

- Нет, я знаю точно. Она, он говорил, что больше у него ничего нет.

Казиев обошел столик и сел рядом с Тинкой. Сначала он поцеловал её в ушко с бриллиантом, который так приятно холодил губы, потом - в шейку...

Потом Тинка лежала на тахте безо всего и ждала с ужасом прошлой "серии"... Но нет. Казиев сегодня был комильфо во всем. Он очень нежно, мягко, долго, - трахал её и она поверила в то, что он её любит.

Тем более, что он ей об этом шептал на ушко и даже бормотнул о о такой прелестной юной жене, как она, Тинатин.

Тинка растаяла как вешний снежок, а Казиев, закончив сексдела, накинул халат (красивый), взял девочку-Тинку на колени и, баюкая её как дитя, шепнул, - но прежде, чем мы пойдем с тобой в церковь венчаться...

Тинка замерла! Вот порасскажет она девчонкам!

- Ты посмотришь рюкзачок мальчика-девочки и если там есть какие-нибудь бумажки, принесешь их мне, - посмотреть. Мне что-то не нравится этот ваш мальчик-девочка... Неизвестно, чем он занимается... Возможно, террором! Или наркотиками.

Тогда Тинка открыла Казиеву страшную тайну: у Ангела ( и имя брякнула!) есть пистолет и он умеет стрелять. Про холостые патроны Тинка решила не говорить, - для большей "страшности" тайны.

- Ну-у? Может, этот мальчик-девочка и Родика нашего грохнул, а? Вот как интересно ( Тинка возмущенно забормотала, что нет, никогда... И Казиев, сморщившись, придавил ей рот рукой)! Но пистолет мне не нужен. Только бумаги, которые у него в рюкзаке. И ровно на час, поняла? А потом ты их положишь обратно. Только сделать тебе это придется или ночью, когда все спят, или когда ты одна дома. А я за часок просмотрю их и все дела.