Он вспомнил сначала роскошные груди Мод, потом розовые круглые ягодицы Герт и почувствовал возбуждение. Две красивые здоровые девахи, одна валлийка, другая англичанка. Да, у него слишком долго не было женщины. Подстегивая коня, Джаспер прикидывал, как бы ему поразвлечься с этими двумя одновременно. Такая ночка наверняка надолго запомнится.

Городок Роузклифф был очень мал, но жизнь в нем била ключом. Три женщины собрались у колодца — набирали воду. Два старика грелись на солнце и судачили о прошлом, обстругивая стрелы. Мимо промчалась собака и спряталась между домами — за ней вприпрыжку бежала стайка уличных мальчишек.

Увидев Джаспера, дети остановились и, разинув рты, уставились на него. Он возвышался над ними, сидя верхом на Гелиосе. На их перемазанных мордашках не было страха, и Джаспер знал, что это порадовало бы Рэнда. План брата, который хотел построить крепость, чтобы принести мир всем, англичанам и валлийцам, явно работал. Но таких обитателей Уэльса, которые перебрались в Роузклифф и жили рядом с англичанами, было не много. Воинственные валлийцы в большинстве своем, рассчитывали изгнать англичан со своей земли.

Джаспер знал, что им это не удастся. Англичане были сильны и слишком хорошо организованны, чтобы вспыльчивые валлийцы могли одержать над ними верх. Англичане продвигались по Уэльсу медленно, но конечный итог все равно был очевиден. Женитьба Рэнда на валлийке положила начало переменам в Северном Уэльсе. Впоследствии было еще несколько смешанных браков.

Быть может, он должен сделать то же самое?

Ответ был прост: нет, если он хочет иметь собственную землю. Джаспер обнаружил Герт в маслобойне вместе с ее матерью. Женщина дала ему кувшин молока, потом скрестила толстые руки на груди и, прищурившись, следила за ним, пока он не распрощался.

Мод у открытой двери кузницы приводила в действие кузнечные мехи, а ее отец и брат выковывали наконечники для новых копий. Ее руки были обнажены, а роскошные груди подпрыгивали и раскачивались всякий раз, когда она наклонялась, чтобы подвинуть мехи вверх и вниз. Ее кожа блестела от пота, а тонкая блузка, прилипла к влажной коже. Такого зрелища не вынес бы и слепой.

Кузнец взглянул на Джаспера, затем перевел взгляд на свою дочь и ухмыльнулся. Мужчина был, в общем, не против того, чтобы брат его господина соблазнил его дочь. Но только Джаспер знал, что здесь речь может идти лишь о женитьбе. У кузнеца было семь дочерей, и первой он хотел выдать замуж Мод.

Он передал готовый наконечник Джасперу.

— Взгляните, милорд, он острый, твердый, но на ощупь приятный. Чувствуете?

Джаспер вовсе не собирался жениться на Мод, хотел только переспать с ней. Но завлечь девушку в постель становилось все труднее. Он уже стал забывать, какое это приятное занятие.

Куда еще податься? В голову ничего не приходило. Пожалуй, сейчас, в полдень, ему не найти другой женщины.

Джаспер чувствовал беспокойство, ему срочно требовалось отвлечься, но, похоже, сегодня женщина не станет для него отвлекающим фактором.

Что ж, тогда он вернется на тренировочное поле и справится со своей неудовлетворенностью копьем и мечом. Из рыцарей достойными противниками были только Ален и Рэнд, а их обоих в замке не было.

Поэтому Джаспер избрал третий вариант — визит к хозяйке пивной. В нескольких кувшинах ее восхитительного напитка и вине, бурдюк которого уже привязан к седлу, он наверняка утопит все свои печали.

Он подстегнул коня, выехал за ворота, махнул рукой стражнику, который сидел на солнышке и скручивал бечевки, которые позже будут сплетены в канаты. По хорошо утоптанной дороге Джаспер поскакал вниз по склону холма. Чуть ниже и левее мальчишки-пастухи гнали по склону своих покрытых шерстью подопечных. Справа зеленел перелесок и маняще поблескивала река Греффен. Между ним и рекой находился только дольмен — древний могильный холм, который обходили стороной все англичане, кроме Рэнда, и большая часть валлийцев.

Если не везет, то уж во всем. И Джаспер заметил маленького барда Ньюлина. Уродливый старый человечек сидел на плоском камне, лежавшем на вершине дольмена, и пристально смотрел на Джаспера. По крайней мере Джасперу так показалось. Глаза старика изрядно косили, и Джаспер не всегда мог точно сказать, куда тот смотрит.

Хотя он был не в том настроении, чтобы беседовать с этим странным человеком, Джаспер остро чувствовал свою ответственность, особенно теперь, в отсутствие Рэнда. Поэтому он решил переброситься несколькими словами с Ньюлином, а уж потом продолжить путь.

Ньюлин покачивался вперед-назад — едва заметное движение, но оно одновременно гипнотизировало и раздражало. Его украшенная лентами накидка качалась и вздымалась вокруг него, словно некий мистический бриз дул только на этого человечка. Джаспер остановился возле камня прямо перед не имеющим возраста валлийским бардом.

— А, молодой лорд, — заговорил Ньюлин по-английски, — обозреваете свои владения.

— Это не мои земли и никогда не станут моими.

Бард улыбнулся.

— Быть может, они уже ваши.

Джаспер заерзал в седле. Осборн, капитан стражи Роузклиффа, и большинство других англичан боялись Ньюлина — во всяком случае, посматривали на него с большим подозрением. А Рэнд и Джослин, наоборот, нередко искали его общества. Джаспер относился к нему с полным безразличием: он не боялся маленького барда и не находил его невнятную болтовню особенно интересной.

— В отличие от вас жителей Уэльса, — сказал он, — у нас, англичан, четко определен порядок наследования. Эти земли перейдут к Гэвину, а не ко мне.

Ньюлин улыбнулся. Это была кроткая и ласковая улыбка простака. Хотя Джаспер точно знал, что этого человека можно назвать кем угодно, только не дурачком.

— В этих холмах все может измениться, — задумчиво сказал Ньюлин. — Ветер дует то с юга, то с востока. Мы валлийцы, мы выдержим. Что же касается этой земли, она навсегда останется во владении тех, кем она, в свою очередь, владеет.

— Я слежу за порядком в отсутствие моего брата. Вот и все. Я не владелец, да и мной никто не владеет. Скоро всем этим будет заниматься его сын.

— Его сын… — эхом повторил Ньюлин. — Сыны сынов населяют эти холмы. И их сыновья тоже. У тебя есть сын?

— Ты же знаешь, что нет.

— Возможно, скоро будет.

И странный человечек устремил свой взор вдаль, словно давая понять, что беседа окончена.

Но его последняя фраза не оставила Джаспера равнодушным. Он не верил ни в видения, ни в предсказания, однако не мог не спросить:

— Я скоро женюсь, и жена родит мне ребенка?

Взгляд Ньюлина оставался прикованным к далекому горизонту.

— Придет день, когда ты научишь ребенка песне этих холмов.

— Песне?

На этот раз Ньюлин не ответил: Он закрыл глаза, и его ритмичное покачивание стало более заметным. Никакой музыки не было, но казалось, что ветер в ветвях поет какую-то незнакомую песню.

«Когда камни станут расти, а деревья нет…»

Джаспер вспомнил отрывок песни, которой валлийцы учили своих детей, убеждая их, что англичане никогда не будут править в Уэльсе. Там было три предсказания, но он не помнил два других. Нельзя сказать, что для него имело большое значение, в какую ерунду предпочитают верить местные жители. Камни растут, и замок Роузклифф тому наглядное подтверждение. Ничто из того, что предсказывают валлийцы, его не касается.

Он пристально взглянул на барда, но мысли Ньюлина были уже где-то далеко. Джаспер негромко чертыхнулся и погнал коня дальше. Хватит с него. Эти чертовы валлийцы и их проклятая страна должны были дать ему приключения и новые возможности. Он покинул мир церкви, в котором задыхался, только для того, чтобы убедиться, насколько скучна жизнь при дворе. Когда Рэнду потребовалась его помощь в Уэльсе, Джаспер с готовностью согласился. Говорили, что жители Уэльса обладают воинственным темпераментом и являются грозными противниками. И Джаспер горел желанием помериться с ними силами.

Но прошел всего один тревожный год, и все успокоилось. Больше не было возбуждающих погонь, яростных атак и увлекательных приключений. Лишь изредка доводилось изловить и усмирить одного-двух проявлявших особое недовольство валлийцев. А теперь, когда король Стефан и Матильда, дочь старого короля, повздорили, Джасперу пришлось остаться здесь, в неменяющемся однообразии Роузклиффа.

Он доехал до реки, спешился, отпустил Гелиоса пощипать свежей травки, а сам взял кувшин с элем и бурдюк с вином и уселся на большом валуне. В обширных владениях его брата одно хорошо — эль и вино всегда превосходного качества. Джаспер сделал большой глоток вина и уселся поудобнее. То, что Рэнд не взял его с собой, — оскорбление, решил он. Больше он этого терпеть не намерен. Мимо текла река — мрачная и холодная. Сверкнув серебристой чешуей на солнце, над поверхностью на мгновение показался окунь. Где-то вдалеке хрипло прокричал ворон, другой ему ответил. А Джаспер размышлял и пил, погружаясь в мрачные грезы наяву о приключениях, которые обходят его стороной, и смелости, которую негде проявить.

Джаспер знал, что, как только брат вернется, ему самому придется уехать. Он присоединится к армии Стефана… или Матильды. Ему все равно. Он будет участвовать в сражениях и завоевывать награды, а если погибнет, так тому и быть, Джасперу наплевать.

Джаспер осушил бурдюк с вином и отбросил его в сторону. Что такое рыцарь? Благородный воин. Что такое человек? Создание из плоти и крови. Он будет драться с честью, побеждать с честью, и если погибнет, то тоже с честью.

Так он пил и мечтал, а солнце проделывало свой ежедневный путь по небу. Оно осветило противоположный берег реки, оставив пьяного рыцаря в тени. Ему следовало облегчиться, но он не в силах был двинуться с места.

Джаспер скосил глаза на отражавшиеся в реке деревья. Оказалось, что, если держать веки полуопущенными, один из тонких ивовых стволов на противоположном берегу очень похож на женщину. Сильную, стройную. И очень гибкую.

А потом дерево подошло ближе к воде и его осветило солнце. Джаспер растерянно заморгал. Это действительно оказалась женщина.

Джаспер приподнялся на локтях и попытался сфокусировать зрение. Движение привлекло внимание женщины.

Она подняла глаза и увидела Джаспера. А он замер, молясь, чтобы она не убежала. Женщина была одна.

У него даже застучало в висках — так сильно он напрягал зрение. Но он оставался неподвижным, распростертым на валуне, без оружия. Видимо, это ее успокоило, поскольку она подошла ближе к воде. Ее длинные черные как смоль волосы блестели на солнце. У нее была тонкая талия и высокая грудь. Джаспер почувствовал, что отдельные части его тела начинают твердеть.

Она увидела его, но не убежала. Пятьдесят шагов, отделявших ее от него, и ледяная река, полноводная из-за таяния снегов, были ее защитой. Судя по всему, именно они вселили в нее мужество. Он наблюдал, как она положила вязанку, которую держала в руках, и сняла свою темно-зеленую накидку.

Джаспер медленно сел.

Она высоко подняла руки, чтобы волосы упали на спину, тряхнула головой и начала расчесывать пальцами роскошную густую копну волос.

Молодой рыцарь был очарован. Неужели она настоящая? Или всего лишь соблазнительное видение, плод фантазии, созданный вином, элем и смутным беспокойством?

Женщина сняла короткие башмаки и подоткнула юбку, обнажив белые ноги. Сердце Джаспера пропустило несколько ударов, но потом забилось с удвоенной скоростью. Девушка уверенно шла по воде. Неужели она хочет перейти реку вброд? Неужели идет к нему?

Джаспер вскочил на ноги, но едва не упал — закружилась голова. Он слишком много выпил на пустой желудок. Джаспер не сводил глаз с ее соблазнительной груди и длинных изящных ног.

Боже правый, она должна принадлежать ему!

Ронуэн была изумлена собственной смелостью. Обнажить ноги перед ненавистным англичанином! Но это привлекло внимание жалкого мошенника. Теперь он стоял на плоском камне, выступавшем из воды, и покачивался, Ронуэн надеялась, что он потеряет равновесие и рухнет. Интересно, что с ним произошло? Ее ноги уже онемели от ледяной воды, но она продолжала идти, украдкой поглядывая на него. Может быть, он пьян?

Неожиданно у нее перехватило дыхание. Это же он, брат сэра Рэндолфа, Джаспер Фицхью, которого она впервые увидела, когда была еще ребенком, а он тогда уже был посвящен в рыцари.

Когда-то он был пленником отца Риса — Овейна. Потом Овейн пал от руки Джаспера Фицхью, и теперь, десять лет спустя, Рис стал настоящим бичом англичан. А Джаспер не снискал себе никакой славы. Он приобрел известность только как английский пьяница и совратитель валлийских женщин.

В последние годы она видела его несколько раз, но только издалека, как сейчас. Среди англичан было немного таких высоких и широкоплечих мужчин, как он. Даже на таком расстоянии она видела квадратную челюсть и прямой нос, который придавал его лицу привлекательность. Мужчина, тем более англичанин, не должен быть таким красивым.