Самид Агаев - Улица Иисуса

– Слушается дело Сакины, – объявил кади, – секретарь огласите предпосылки дела.

Катиб откашлялся и произнес:

– Сакина, рабыня недавно умершего купца. Поскольку купец умер, согласно закону наследования, все имущество купца отошло к его женам, в том числе и рабы. Рабыня купца Сакина подала иск, в котором заявляет о своем праве на часть наследства, поскольку купец перед смертью отпустил ее на волю. Истица и ответчица находятся в зале.

В комнате сидели две женщины с закрытыми лицами. Сакина на руках держала ребенка. Рядом со вдовой сидел дородный мужчина.

– Итак, – сказал судья, обращаясь к ответчице, – ты жена купца.

– Да, судья, я одна из жен, старшая жена.

– Называй меня – ваша честь!

– Да, ваша честь.

– Кто это рядом с тобой?

– Это мой брат.

– Женщина, если твой муж дал свободу своей рабыне, она не может являться наследством. Ты должна ее отпустить.

– Она все врет. Мой муж не давал ей свободу.

– Истица, ты можешь доказать, что твой хозяин отпустил тебя? Где твое свидетельство?

– Эта женщина порвала свидетельство.

– А ты докажи, что я порвала! – воскликнула ответчица.

– Истица, у тебя есть свидетели того, что твой хозяин дал тебе свободу?

– Нет, ваша честь.

– Но если нет свидетельства, как ты докажешь свою правоту?

Али поднял руку.

– Чего тебе? – спросил судья.

– Ваша честь, я представляю интересы этой женщины, – заявил Али.

– Вот как, а я гадаю, почему ты здесь сидишь. Ну, говори, советник, мы тебя слушаем.

– Ваша честь, в реестре моллы должна быть нотариальная запись.

– Должна быть, – согласился судья, – так пусть эта женщина получит копию и принесет ее в суд.

– Она обращалась к нему, но тот отрицает подобную запись.

– Мы не можем основываться лишь на словах истицы – нужен документ.

– Ваша честь, суд может вызвать моллу и потребовать предъявить реестр записей.

– Не возражаю. Секретарь отправьте повестку молле, – распорядился судья.

– Но даже в этом нет необходимости, – продолжал Али, – ваша честь, позвольте мне задать вопрос ответчице.

– Задавай, – разрешил судья.

– Скажи, женщина, что это за ребенок на руках твоей рабыни?

– Этого ребенка она родила от моего мужа, бесстыжая девка.

Судья стукнул по столу:

– Придержи язык, женщина, а то я удалю тебя из зала за неуважение к суду. Продолжай, – последнее слово относилось к Али.

– Как утверждал один из основателей мусульманского права Абу Ханифа, – продолжал Али, – есть несколько способов выходов из рабского состояния, установленных законом. Первое – это прямое освобождение, то есть отпущение раба, публично при свидетелях…

– Не надо перечислять все способы, – прервал его судья.

– Простите. Одним из способов является отпущение на свободу невольницы конкубины, если она родила ребенка от своего господина. Это наш случай. Ответчица только что при свидетелях признала, что этот ребенок является сыном покойного. Таким образом, имеются все основания для того, чтобы считать истицу свободной.

– Суд удаляется на совещание, – объявил судья.

Сбир выпроводил всех на улицу, а через короткое время позвал обратно.

– Доводы истицы судом принимаются, – сказал он, – эта женщина свободна.

– Ну и ладно, – закричала вдова купца, – пусть убирается на все четыре стороны.

Судья приказал вывести жену купца из зала. Сбир немедленно выполнил приказ.

– Ваша честь, это еще не все, – сказал Али, – этот ребенок имеет право жить в доме своего отца, а его мать в данном случае также пользуется этим правом, будучи его опекуном, вплоть до его совершеннолетия. Также им обоим положено ежемесячное содержание из средств купца.

– Принимается, – согласился судья.

– Еще мы просим определить сумму разовой компенсации. Истица шесть месяцев жила в крайней нужде, бедствовала, снимала угол в чужом доме.

– В какую сумму вы определили компенсацию? – спросил судья.

– Мы просим триста дирхамов, – ответил Али.

– Но у нас нет денег, – возразил брат ответчицы, оставшийся в зале.

– Я внесу этот пункт в исполнительный лист, – сказал судья, – но, если у них нет денег, вы ничего не получите. Если заставить выполнить этот пункт, и продать дом на торгах, в первую очередь, пострадает сама истица, оставшись без крова.

– Ваша честь, а, как же я получу плату за свой труд? – спросил Али.

– Это уж ты сам как-нибудь разберешься, умник, – сказал судья и закрыл заседание.

* * *

– Надо заканчивать с благотворительностью, – сказал Али, вернувшись в контору.

– Что такое, – спросил Егор, – опять бесплатно работал?

– Как догадался?

– Мне так показалось. Ладно, закрываем лавочку. Я купил нам одежду для охоты, ты же не будешь бродить по горам таким щеголем. Примерь, если не подойдет, я схожу, обменяю. А потом домой, надо спать пораньше лечь, завтра рано вставать.

– Рано, это во сколько?

– Часа в четыре.

– С ума сошел. Раньше восьми не вздумай меня будить, – заявил Али.

Однако в половине пятого утра, он трясся в седле, проклиная все на свете. Он не думал вставать, однако в четыре проснулся оттого, что заржала одна из лошадей, приведенная проводником. Али попытался заснуть, но не смог из-за возни, затеянной Егоркой, собиравшимся на охоту. Тогда он решил не противиться судьбе.

Они выехали из города, рысью прошли равнину и теперь поднимались в горы. Дорога шла, огибая одну гору, заросшую лесом, другую. Здесь за городом окрест лежал снег, и стоял легкий морозец, но, разогревшись от скачки, холода друзья не чувствовали. Что касается проводника, тот и вовсе казалось не испытывал никаких неудобств от столь ранней прогулки. Он даже умудрялся что-то напевать. Когда поравнялись с третьей горой, дорога пошла круто вверх. Но проводник взял левей в низину. Вскоре послышался шум воды, бьющейся в теснинах. Это была река, берущая начало где-то высоко в горах. Они доехали до нее, и через брод, указанный проводником, перебрались на другой берег. У подножия следующей горы проводник остановился.

– Мы на месте, – сказал он, – поднимитесь на эту гору и спускайтесь с той стороны. Примерно на середине спуска есть заброшенная сторожка.

– Чья сторожка? – спросил Егор.

– Ханская, загонщики в ней оставались, когда хан охотился. Сейчас ему не до охоты. Это будет ваш ориентир. От нее возьмете влево, спуститесь вниз к лощине, там и стойте. Это кабанья тропа. Они пойдут перед рассветом, если пройдут.

– А разве, ты не идешь с нами? – спросил Али.

– Нет, господин. Мне моя жизнь дорога в отличие от вас. Я свое дело сделал, заплатите мне. И иншаалах, когда закончите свое дело, там, где мы свернули с дороги вниз, есть деревня, отсюда видно, вон те домишки на склоне. Там я живу, приходите. Я отвезу вас обратно.

Али посмотрел в указанном направлении и, действительно, увидел вдали темные пятнышки на теле горы. Егор высыпал проводнику в руку несколько монет.

Друзья спешились.

– Бог в помощь, на охоте стойте рядом с деревом, – сказал отъезжая проводник, – если, что залезете на него.

– Как тебя зовут? – крикнул Егор.

– Мардан, – донесся ответ.

– А в гору обязательно лезть, обойти нельзя? – крикнул Али.

– Можно, но так дальше будет, заблудитесь. Я вам верный путь указал.

– О Аллах, что я здесь делаю, – посетовал Али.

Егор, не обращая на приятеля внимания, доставал из заплечного мешка куски обработанного дерева тетиву, вскоре у него в руках оказался сборный лук. Он достал колчан и протянул Али.

– Подержи, пожалуйста.

– Я стрелять не буду, – предупредил Али.

– Не стреляй, просто подержи.

Затем он взял древко, которое привез с собой, достал из ножен широкий обоюдоострый кинжал и стал сноровисто прилаживать его к нему прочной бечевой.

– Что это ты мастеришь? Копье? – спросил Али.

– Рогатину, – ответил Егор.

– А лук на что?

– Стрелой, брат, кабана не возьмешь, стрела ему, что иголка. Только рассвирепеет.

– А зачем же ты его взял.

– Да, мало ли, кабан не пойдет, может, птицу сниму или зайца добуду. Да, и вообще, время неспокойное. Куда ж без оружия.

Егор попробовал рогатину на прочность. Потом с размаху всадил в ближайшее дерево. Вытащил, осмотрел крепление и остался доволен.

– А здесь хорошо, спокойно, – сказал неожиданно Али, – тишина, снег, как будто в мире и нет ничего. Ни войн, ни раздоров.

– Вот видишь, а ты ехать не хотел. Пошли, а то скоро светать начнет.

Егор надел заплечный мешок, перекинул через плечо туго набитый хурджин и пошел вперед в гору.

– Ступай по моим следам, – бросил он.

– Это я уж сам сообразил, – ответил Али.

Лук все же остался у него. Он перекинул его за спину, а колчан повесил на плечо.

Вопреки опасениям подниматься в гору оказалось не так тяжело. Здесь в лесистых горах выпавший снег лежал неровно – островками, которые можно было обойти. Мерзлая комковатая земля не скользила под ногами. Они поднялись на пологую вершину горы, начали спуск с другой стороны, нашли сторожку, заглянули в нее. Это было небольшое приземистое строение, сложенное из речного камня – булыжника. Внутри были устроены деревянные лежанки и печь с выведенной из стены трубой.

– Уютное местечко, – заметил Егор, – жаль времени в обрез, можно было бы сделать привал, позавтракать.

– Знаю я твой завтрак, и чем он кончится.

– Между прочим, – заметил Егор, – Омар Хаям советовал пить вино на заре, чтобы день встретить подготовленным.

– Давно ли ты стал цитировать Омара Хаяма? – заметил Али.

– С тех пор, как с тобой стал знаться.

– Однако зари еще нет.

– Зари нет, но это я так, образно. Не искушай меня, я здесь по делу. Может, вещи здесь оставим? Заберем на обратном пути.

– Не надо, – возразил Али, – имущество мужчины всегда должно находиться у него перед глазами. Тебе что – тяжело нести?

– Мудро сказано, – оценил Егор, – еще говорят – своя ноша не тянет.

Продолжили спуск, пока не вышли на тропу.

– Кажется, это здесь, – сказал Егор. – Ночью снег шел, должны быть следы.

Он повесил хурджин на ближайшее дерево и стал исследовать тропу.

– Есть, – наконец, торжествующе воскликнул он, – смотри.

Али подошел ближе и увидел на снегу следы от сдвоенных копытцев.

– Ну, что? – возбужденно сказал Егор. – Становимся на позиции. Вообще-то его в загон брать надо, человек десять требуется. Обложить и гнать на засаду, но поскольку нас всего двое, положимся на удачу. Станем так, чтобы видеть друг друга. Если что шумни и лезь на дерево. Он на меня пойдет, а тут я его встречу.

– Что уже в засаду? – спросил Али. – Лук тебе отдать?

– Мне он сейчас ни к чему. Пусть у тебя будет. Вообще-то мы его услышим, если секач здоровый – земля под ним гудит.

– Что-то мне эта затея нравится все меньше и меньше, – сказал Али. – Я, пожалуй, вернусь в сторожку, затоплю печку и буду тебя ждать с добычей.

Однако, несмотря на сказанное, он остался на месте. Через некоторое время молвил:

– Ладно, что-то я стал зябнуть. Доставай, что у тебя там в хурджине. Я знаю, ты с пустыми руками на охоту не пойдешь.

Егор недолго думал, махнул рукой.

– А, ладно, вреда не будет. По чарке выпьем для бодрости. Только с тропы сойдем.

Подошли к дереву, на котором Егор оставил поклажу. Он вытащил из хурджина бурдюк и протянул другу.

– А что, посуды нет, – спросил Али, – с горла пить будем?

– Ну, давай еще, дастархан здесь разложим. Мы все-таки на охоте.

Али упрек принял, вытащил пробку и, пожелав другу удачи, приложился к бурдюку, сказав перед этим:

– Ты охотник, а я-то нет. Что я здесь делаю… ночью… на заснеженном горном склоне… я богослов, мударрис.

– Поздно ты заговорил об этом, – ответил Егор, принимая бурдюк.

Он тоже выпил, закупорил и убрал его в хурджин.

– Все, а теперь тишина. Я пошел на позицию.

Али остался один. От выпитого натощак вина он сначала почувствовал тепло в животе, затем – легкость в теле. Поездка на охоту уже не казалась ему такой уж бессмысленной затеей. Более того, в нем вдруг проснулся охотничий азарт. Он снял с плеча лук, вытащил стрелу из колчана и стал на изготовку, готовый выстрелить в любой момент по дикому зверю. Егор, стоявший в полусотне шагов ниже по тропе, с удивлением наблюдал за своим приятелем. А, когда Али посмотрел на него, отрицательно покачал головой, предостерегая от выстрела. Темнота начинала рассеиваться, день был уже близок. Неизвестно сколько времени они простояли в полной тишине. Но вдруг до слуха Али донеслись странные чавкающие звуки, дробный перестук и короткое хрюканье. В следующий миг он увидел, как из-за поворота на тропе появился кабан, а вслед за ним Али вдруг с изумлением заметил трех полосатых кабанчиков, семенящих за родителем. Жалость кольнула его в сердце, и он опустил изготовленный к стрельбе лук. Али бросил взгляд на друга. Егор стоял, держа рогатину на изготовке. Время, в течение которого кабан с малышами неспешно прошествовал мимо Егора, показалось Али чрезвычайно долгим. Однако Егор не ударил. Когда топот копытцев смолк, Егор опустил рогатину и подошел к другу. На лице его была досада.