Я решил посмотреть, что происходит. Двое мальчиков, судя по всему близнецов, так как внешне они были практически идентичны, перебрасывали над головой девочки, той самой, что попросила меня прочитать книжку, тряпичную куклу, а она, прыгая изо всех сил, пыталась поймать ее. Но так как близнецы были гораздо выше нее, все ее попытки вернуть себе куклу были тщетны.

– Если вы сейчас же не вернете куклу, то останетесь сегодня без ужина!

Похоже, перспектива лечь спать с пустым желудком, совсем не прельстила близнецов, поэтому они поспешили как можно скорее ретироваться.

Мэри подняла куклу, отряхнула ее и прижала к себе. Было заметно, что она еле сдерживается, чтобы не заплакать, но Мэри упорно сопротивлялась этому. "Она вырастет сильным человеком", – отметил я про себя.

– Прости за это беспорядок, – сказала Мередит уже своим привычным спокойным голосом. – Они не плохие, на самом деле, просто не знают, как подступиться к Мэри, потому что она больше предпочитает проводить время в одиночестве, поэтому все частенько оборачивается так.

Немного помолчав, она внезапно стукнула себя кулачком по лбу, закусив при этом язык и прикрыв один глаз. Я видел подобное множество раз в набирающих популярность среди подростков японских мультфильмах, но увидеть в живую мне довелось впервые. Это было так мило, особенно учитывая ее природную красоту, что я покраснел как помидор и спешно отвернулся:

– Ой, ой, я же так и не представила тебе детей. Так с близнецами и Мэри ты уже познакомился, троих оставшихся зовут Мэтью, Элизабет и Мелисса.

Мэтью сидел на стульчике и, сложив ногу на ногу, делал вид, что читает газету, покуривая воображаемую сигару. Элизабет расставляла на полу пластмассовую посуду, видимо, готовясь накрывать на стол, а Мелисса причесывала куклу. Судя по всему, они играли в дочки – матери, изображая идеальную семью.

Глядя на это, в голове начали всплывать воспоминания о своем детстве, о собственной семье, об их притворстве. В общем, все то, что я так усиленно старался забыть. К горлу начал подступать ком. Я почувствовал головокружение. Дыхание участилось, и я решил, что вот вот потеряю сознание, если бы не голос Маргарет, вернувший меня в реальность:

– Еда готова. Идемте ужинать!

Я с трудом поднялся со стула. В ногах чувствовалась слабость. Увидев перед собой обеспокоенное лицо Мередит, я лишь молча кивнул головой, отвечая на ее немой вопрос. Она взяла мою руку, чем слегка удивила меня, и мы всей гурьбой двинулись в столовую.

В коридоре стоял чудесный аромат. У меня заурчало в животе. Войдя в обеденный зал, мы увидели большой накрытый стол. Маргарет расставляла тарелки, накладывая в них еду. Основным блюдом были мясные котлеты. Гарниром же служило картофельное пюре. В плетеной корзинке лежал теплый хлеб, порезанный на равные кусочки, в центре стола располагался большой пирог, рядом стоял кувшин с молоком. После того, как все расселись, мы взялись за руки, и Маргарет произнесла молитву. Закончив ее, мы приступили к ужину.

Я думал, что ужин пройдет спокойно, но не тут то было. Близнецы, минуя основное блюдо, решили сразу приступить к десерту, устремив свои руки к пирогу. Фред находился ближе, поэтому заветный кусок он заполучил раньше брата. Но только он взял его, как тут же получил по руке деревянной ложкой. От такой неожиданности, он отпрянул назад и, с силой, плюхнулся на стул. Стул не смог простить такого отношения к себе и, накренившись в бок, опрокинул Фреда на холодный пол. Это очень развеселило Мэри, и она звонко рассмеялась. После некоторого замешательства, ее подхватили остальные.

После того, как все отсмеялись, и Фред вернулся обратно за стол, атмосфера за ним изменилась. Все, наперебой, стали рассказывать веселые шутки, истории, делиться событиями, пережитыми за день. То и дело был слышен детский смех и мелькали счастливые улыбки. Все мои тревоги, навеянные недавними воспоминаниями, словно испарились, а на душе стало так легко и радостно, что я тоже решил присоединиться к разговору. Так и прошел наш ужин – весело и непринужденно, оставляя лишь приятное впечатление.

Позже, в качестве благодарности, я помог хозяйке помыть посуду и выбросить мусор. Потом Мередит помогала Мэтью, Элизабет и Мелиссе с домашним заданием, а я, близнецы и Мэри играли в монополию.

Фред и Пит, как я и полагал, были слабыми игроками и поэтому вылетели первыми, растратив все свои сбережения впустую.

Мэри оказалась довольно сильной соперницей. Она довольно грамотно распределяла свои ресурсы, не раз прижимая меня к стенке. Сначала я хотел с ней посоревноваться, но, после третьего раза сдался, позволив ей выиграть. По ее лицу было видно, что ее распирает гордость, однако она делала вид, что нисколечко не удивлена своей победой. Я решил подыграть ей, сделав грустное лицо, на что она чуть было, не расплылась в улыбке, однако быстро взяла себя в руки. Позже, закончив свои уроки, к нам присоединилась Мередит и остальные дети, и мы все оставшееся время играли во всевозможные настольные игры.

Около 10ти часов вечера, я начал собираться домой. Мередит вызвалась проводить меня, но, едва ступив за порог, я почувствовал, что кто-то потянул меня за рукав. Я обернулся. То была Мэри. Она протянула мне шоколадную конфету, одну из тех, что Маргарет раздала детям после ужина, и смущенно произнесла: " Спасибо, что подыграли мне. Приходите еще". Я был растроган. Девочка, несмотря на все обстоятельства своей жизни, не только не вешает нос, но еще и делиться последней конфетой с незнакомцем, которого видит впервые.

«Мог бы и я стать таким, если бы не опустил руки? Может, если бы я пытался, я бы смог найти с людьми общий язык? Может, в конце концов, это я трус, спрятавшийся под маской одиночки, не способный ответить на чувства других собственными?» – мысли, одна за одной, проносились в моей голове. Снова, до боли знакомый треск.

Только на этот раз я почувствовал грусть. Однако было в ней что-то неуловимое. Некая призрачная надежда на то, что я все еще способен что-то поменять в своей жизни. И я решил, ухватиться за нее, как утопающий за соломинку. Ведь, пока есть такие как Мередит, Маргарет, Мэри, мои суждения о том, что все люди эгоисты и лицемеры – в корне не верно.

Вежливо отказавшись от конфеты и поблагодарив ее, я сказал, что непременно еще зайду и вышел из зала. Молча мы дошли до прихожей. Переобувшись в уличную обувь и собравшись уходить, я спросил у Мередит, можно ли мне прийти завтра, на что она, улыбнувшись, утвердительно кивнула. Придя домой и, упав на кровать, здесь, в темной однокомнатной квартире, я, вспоминая этот вечер, впервые ощутил всю тягость своего одиночества…

***

После этого, я каждый день приходил в приют. Помогал Маргарет с работой по дому. Уборка, ремонт, который был мне под силу, хождение по магазинам и прочие мелочи по хозяйству.

Маргарет в действительности была такой, какой ее описала Мередит. Добрая и отзывчивая. Она нередко угощала меня сладостями, в знак благодарности за помощь, часто интересовалась моим самочувствием, успехами в школе, личной жизнью. В общем, всем тем, чем не интересовалась моя родная мать.

Я не хотел расстраивать ее, поэтому всегда отвечал, что у меня все хорошо, умалчивая о том, что у меня нет друзей в школе, и все делают вид, что меня не существует. Учеба же не была сложной для меня, просто я не видел смысла вкладывать в нее какие либо усилия, поэтому оценки были, по большей части, просто удовлетворительными. Естественно, об этом я тоже ничего ей не говорил. Пару раз разговор заходил о девушке, но мне было стыдно говорить о таком, ведь я даже ни разу не целовался, какая тут девушка, поэтому я быстро переводил тему.

Мередит я помогал присматривать за детьми. Мы ходили на прогулки, помогали старшеньким с уроками, вместе читали книги и всячески развлекались. За все время, проведенное с детьми, я очень к ним привязался.

Мэтью был очень умным и ответственным мальчиком, не редко помогал нам по мелким поручениям. Элизабет была очень хорошей домохозяйкой. Иногда помогала Мередит готовить ужин, в те моменты, когда Маргарет отсутствовала. Мелисса была очень артистической натурой, поэтому порой разыгрывала для нас какие либо сценки, которые вычитывала в книжках. Я думал, что, став взрослой, она будет великолепной актрисой. Близнецы Фред и Пит были местными заводилами. Они никогда не сидели на одном месте больше, чем на одну минуту. Бывало, такое поведение доставляло нам неприятностей, но все обходилось. В основном же, с ними было очень весело. Возможно, из них вышли бы хорошие комики, не будь они такими ветреными. Ну и наконец, Мэри – моя любимица. К ней я привязался больше всех. Да и она всегда была рада меня видеть.

Мэри очень любила книги, поэтому была развита совсем не по годам. Она достаточно хорошо излагала свои мысли, обладала тонким умом, и, если бы не была одиночкой, то, наверняка, стала бы хорошим лидером. Однако, с такими качествами, она также могла бы стать и неплохим писателем. Как то я поделился с ней этой мыслью, на что она, подумав, ответила, что могла бы попробовать написать книгу, но для начала не плохо бы поближе узнать окружающий ее мир, чтобы набраться больше опыта, а уже после можно приступать к ее созданию. Немного погодя, Мэри поинтересовалась, буду ли я ждать выхода ее книги, если она все же решить стать писательницей, на что я ответил, что непременно скуплю все экземпляры, которые попадутся мне на глаза. После этих слов она, раскрасневшись, убежала к книжному шкафу, пытаясь спрятать лицо за первой попавшейся книжкой.

Наши же отношения с Мередит становились крепче с каждым днем. Мы по-прежнему не разговаривали в школе, хотя, она и настаивала на обратном. Но мне не хотелось оказаться в эпицентре суматохи, что непременно бы поднялась, увидь нас кто-нибудь вместе, мило беседующих друг с другом. Поэтому, после школы и в самом приюте Мередит болтала без умолку, стремясь наверстать упущенное. Наверное. Во всяком случае, мне так казалось. Но я был вовсе не против.

Общение с ней доставляло мне радость, поэтому я с удовольствием слушал ее рассказы. Из них я узнал, что этот приют является таковым только на бумагах. Воспитанники этого приюта – дети, которые, уже побывав в приемных семьях, нередко сталкивались с насилием со стороны опекунов. Их перекидывали из одного дома в другой, из одной семьи в другую, потому что они нигде не могли прижиться. Лишь попав сюда, они, наконец-то, смогли обрести покой.

Вообще, это здание давно собирались снести, но, в силу всех обстоятельств, решили, что отложат снос, пока детей не заберут в семьи. Но Маргарет была категорически против этого. Ведь эти дети и так уже достаточно пострадали от самодурства взрослых, что брали их исключительно ради выплаты пособий. Поэтому она настаивала на том, чтобы они оставались здесь до того момента, пока не повзрослеют и не смогут начать жить самостоятельной жизнью. Местную власть такой расклад не устраивал, однако покойный муж Маргарет был очень влиятельным человеком, и даже после его смерти, это влияние никуда не делось, поэтому у них не оставалось иного выбора.

Однако его смерть все же значительно ухудшило положение дел. Власти не могли снести приют, но всеми силами пытались выжить из него всех обитателей, урезав выплаты, которых и так едва хватало на его содержание. Со временем приют растерял всех работников, потому что Маргарет нечего было им платить. Осталось только одна ее близкая подруга Николь, та, что болела, в первый день моего прихода сюда. Позже я узнал, что это Мередит заразила ее, пока она за ней ухаживала.

Позже Маргарет стала подрабатывать нянечкой, да и Мередит перевелась в нашу школу, ради получения стипендии, которая полагалась за высокие оценки и все возможные достижения в тех мероприятиях, в которых школа принимала участие. Приняли ее без проблем, так как переводные экзамены она сдала блестяще, не допустив ни единой ошибки. Таким образом, финансовое положение более-менее стабилизировалось. Но, всё же ещё приходилось экономить, поэтому Мередит, иногда, пыталась привлечь внимание к приюту по средствам раздачи буклетов на улице. Как было и в тот день.

Слушая эти истории, я искренне восхищался стойкостью всех обитателей этого приюта. Каждый из них сталкивался с серьезными трудностями, но, в отличие от меня, опустившего руки и винившего во всем окружающих, продолжал идти вперед, шаг за шагом прокладывая себе путь. Мое желание измениться крепло с каждым днем.

И за это я был очень благодарен Мередит. За то, что не отвернулась меня, после моих слов; за то, что выслушала меня и пообещала помочь; и, наконец, за то, что познакомила меня со всеми этими людьми. Мередит была для меня словно маяк, что внезапно вспыхнул, освещая мне, блуждающему в темноте, путь, указывая верное направление.

Вообще, с течением времени, мое отношение к ней стало меняться. Я стал ловить себя на мысли о том, что хочу проводить с ней больше времени, хочу лучше узнать ее, хочу, чтобы она улыбалась только мне. Поэтому, я продолжал посещать приют, даже после выздоровления Николь. И мои чувства к ней крепли день ото дня, вплоть до конца года, когда все и началось…