— То есть? — Тело его резко напряглось, и Лора поняла, что задела его за живое.

— А то, что тебе не столько нужно само поместье, сколько респектабельность, синонимом которой оно является. Ты только, похоже, не понимаешь, что честь и благородство не продаются. Даже ваши миллионы не смогут купить вам уважение, мистер Пейден.

От гнева у него заходили желваки на скулах, но он не стал ей возражать. Помедлив, он сказал:

— Хорошо, ты видишь меня насквозь. Но и ты сама прозрачна как стекло. Я знаю истинную причину твоего нежелания продать дом мне.

— И какова же эта истинная причина? — мило поинтересовалась Лора.

Ее скромность разозлила Джеймса. Он так быстро схватил ее за руки, что она подпрыгнула от страха.

— Мои деньги недостаточно хороши для тебя, вот почему.

— Это не…

— Дослушай меня. Мои деньги нельзя назвать старыми. Их не накапливали в сейфах банка поколения аристократов. Они заработаны не возделыванием этих драгоценных земель, а продажей товара. С твоей точки зрения, я не лучше бродячего торговца. Я даже не знаю, как звали моего деда, а тем более не могу сказать, сколько у него было денег. Мою генеалогию нельзя проследить до Гражданской войны и дальше. Я был отщепенцем, сыном городского пьяницы. Так что кто я такой, черт побери, чтобы купить Индиго-плейс, 22? Ведь ты так думаешь, да?

— Нет, — солгала Лора. Он слегка встряхнул ее.

— Ну так позволь мне сказать тебе кое-что, мисс Лора Нолан. Ты уже больше не можешь смотреть на других свысока. Мне все известно о твоих финансовых проблемах. Твоя голубая кровь не помогает тебе оплачивать счета, так? Когда ты оказалась на мели, банку было наплевать, кем был твой дед. Ты сейчас без гроша. Так что же, черт побери, дала тебе твоя родословная?

Слезы унижения заблестели в глазах у Лоры. Ей было просто невыносимо от того, что он знает: она в долгу и без гроша.

— Как мерзко с твоей стороны даже упоминать это! — Она вырвалась из его рук. — Я не нуждаюсь ни в тебе, ни в твоих деньгах.

— Черта с два ты не нуждаешься! — прорычал он. — Ты в долгу по самый нос, который вечно задирала передо мной. Нравится тебе это или нет, но я спасу твою задницу. Что-то я не вижу очереди из других клиентов — люди не толпятся, чтобы освободить твои аристократические ручки от Индиго-плейс. У тебя нет иного выбора, кроме продажи дома такой швали, как я, и это-то тебя и гложет.

— Отвези меня домой, — процедила Лора сквозь сжатые зубы.

— Что тебя больше всего заедает? Что у меня есть деньги, а у тебя нет? Что музыку теперь заказывает Джеймс Пейден? Что я буду жить в твоем доме? А ведь несколько лет назад даже тени моей не дозволялось коснуться порога этого дома! — Он сделал паузу, чтобы особенно выделить свой следующий вопрос: — Или то, что я поцеловал тебя сегодня и тебе это понравилось?

Лора посмотрела на него, кипя от негодования:

— Дом — твой, черт бы тебя побрал! Только отвези меня к моей машине. Сейчас же.

Внезапно Пейден подался вперед и обхватил руками ее лицо. Когда она попыталась отвернуться, он с силой повернул ее лицо к себе:

— Знаешь, это ведь был уже не первый поцелуй. Лора закрыла глаза.

— Пожалуйста, отвези меня в город.

Джеймс долго смотрел на нее, лицо у него было мрачное и напряженное. Наконец он отпустил Лору и откинулся на своем сиденье. Мотор заработал, как только он повернул ключ зажигания. Оба не проронили ни слова.

Когда они подъехали к рынку, он уже был закрыт. Как только Джеймс затормозил, Лора открыла дверь и вышла из машины.

— Я позвоню миссис Хайтауэр сегодня вечером. — Она стремительно захлопнула дверь. Пейден не тронулся с места, пока Лора благополучно не покинула автостоянку.


Полная луна наполнила ее комнату скорбными тенями. Лора лежала в кровати, думая о том, как мало ночей ей осталось спать в этой комнате. Боль была просто невыносимой. Сердце ее было разбито; она сомневалась, что эта рана когда-нибудь заживет. Разлучиться с Индиго-плейс — все равно что вырвать сердце из груди. Как она сможет жить без него? Но именно это ей и придется сделать, потому что через два дня у дома будет новый законный владелец. На документе о покупке будет стоять имя Джеймса Пейдена.

Как она и предполагала, восторгу миссис Хайтауэр не было предела, когда Лора сообщила ей о том, что принимает последнее предложение Джеймса Пейдена. Она не рассказала, через что ей пришлось пройти, прежде чем она уступила. Единственное, что волновало риэлтера, — это предстоящая продажа дома и щедрые комиссионные, которые она получит.

— Контракт у меня готов. Если вы и мистер Пейден сегодня поставите свои подписи, мы можем закончить все оформление послезавтра. Конечно, мне придется завтра оформить жуткое количество бумаг, но он особенно настаивал на том, чтобы оформление закончить как можно быстрее.

— Послезавтра! — в панике воскликнула Лора. — Но у меня не будет времени даже упаковать вещи.

— Время у вас будет. Контракт дает вам тридцать дней на то, чтобы освободить дом.

Это уже было утешением, хотя и небольшим. Через тридцать дней ей придется покинуть Индиго-плейс, 22, навсегда. Сама мысль об этом была невыносима. Как и мысль о том, как целовал ее Джеймс Пейден тем утром. Или воспоминание о том поцелуе, о котором Джеймс упомянул позже. Много лет после случившегося Лора пыталась избавиться именно от этих воспоминаний о Джеймсе. Но сейчас Джеймс вновь всколыхнул их, и ей что-то нужно с этим делать. Может быть, теперь, став взрослой, она увидит то давнее происшествие в ином свете. Но стоило только вспомнить о той ночи после футбольного матча, как ею вновь овладело двойственное чувство.

Она тогда училась в средней школе, только что перешла в старшие классы. Был холодный ноябрьский вечер, пятница. Лора сбежала по ступенькам здания, где обычно репетировал оркестр, и направилась к школьному автобусу. Внезапно взревели сразу несколько мотоциклов, появившиеся как будто из-под земли, и окружили ее плотным кольцом. Лора оказалась зажатой между ними и кирпичной стеной здания.

— Ну-ка, что у нас тут? — протянул один из мотоциклистов. — По-моему, это одна из артисточек. Как тебя называют, детка?

— Тамбурмажор, балда, — ответил один из его дружков.

— И смотрится на все сто. Ну прям балерина, ага?

Все они сочли это жутко смешным и громко захохотали. Но все же недостаточно громко для того, чтобы их услышали другие члены оркестра, садившиеся в автобус на стоянке. Оркестранты направлялись на вечеринку после матча. Поскольку их футбольная команда выиграла, у всех было праздничное настроение. Автобус сотрясался от смеха и ликующих возгласов. Кто-то взял с собой в автобус барабан и отбивал на нем ритм марша. Лора оказалась в глубокой тени здания и сомневалась, что ее можно заметить. Она ушла из здания последней, так что за ней уже больше никто не выйдет.

— Пропустите меня, — сказала она как можно более высокомерно. Ее сердце билось так же громко и быстро, как тот барабан. Она узнала мотоциклистов. Это были парни из компании, бесцельно мотавшейся по улицам города, нарываясь на неприятности. По отдельности они, может, были не такими отпетыми, но вместе, подначивая друг друга, могли быть по-настоящему опасными. У Лоры хватило ума испугаться.

Один из парней — тот, что заговорил первым, — подкатил свой мотоцикл еще ближе к ней.

— Только когда ты потанцуешь перед нами, артисточка. Мы ведь мало чего видели во время игры. Так, парни?

Его дружки засмеялись, оценив такую сообразительность, и дружно согласились с ним. Ободренный, он протянул руку и сорвал с нее жакет. Лора осталась в коротком сверкающем костюме тамбурмажора. С трибун стадиона блестки смотрелись нарядно. Вблизи же, они выглядели пошлыми и аляповатыми. Лора увидела сальные взгляды окружающих ее парней, и страх сковал ей горло.

Она резко повернулась, намереваясь бежать, но тут же налетела на еще один мотоцикл, который не заметила раньше. Расставив ноги, на нем восседал Джеймс Пейден, признанный лидер компании. Лицо у него было мрачное, с губ свисала сигарета. Лора редко видела его с тех пор, как он, ко всеобщему удивлению, окончил школу.

Лора знала, что он работает в каком-то гараже на окраине города, но никогда не имела возможности побывать в подобном месте. Запасными частями к автомобилям их семьи всегда занимался Бо. Она встречала Джеймса Пейдена в городе, но только от случая к случаю. Она говорила с ним, только если он первый заговаривал с ней.

Однажды в магазине «Сейфуэй», когда автомат проглотил ее монеты, но не дал ей кока-колу, Джеймс подошел сзади, изо всех сил стукнул кулаком по автомату, открыл появившуюся банку с напитком и передал ей. Лора поблагодарила его. Он улыбнулся ей многозначительно и нагло — и ушел, не сказав ни слова.

Сейчас Лора встретилась с ним лицом к лицу и на его территории. Джеймс о чем-то размышлял; он сдвинул брови и в задумчивости полуприкрыл глаза. Поднятый воротник черной кожаной куртки обрамлял подбородок. Он широко расставил ноги, оседлав мотоцикл. Казалось, Джеймс вот-вот заурчит, словно кот, только что загнавший в угол свою жертву.

Джеймс глубоко затянулся сигаретой и выпустил дым колечком, образовавшим призрачный нимб над его головой. Затем он бросил сигарету на асфальт.

— И куда же вы так торопитесь, мисс Лора?

— На… на вечер оркестра. — Она нервно облизнула губы, чувствуя, как пять других мотоциклистов окружают ее, отрезая путь к бегству. Один из них похотливо отозвался о ее ногах.

Джеймс дернул подбородком в сторону своих дружков:

— Мы с ребятами можем устроить тебе вечеринку. Парни злобно захихикали.

— Еще как можем, черт побери, — подтвердил один из них.

Лора задрожала от холода и страха.

— Я должна оставаться с группой.

— Ты всегда делаешь то, что должна? — спросил Пейден.

Прежде чем она успела ответить, их внимание привлек автобус. Он медленно тронулся и выехал со стоянки. Лора в ужасе смотрела на удаляющийся свет задних подфарников, пока автобус не исчез из вида.

— Нет, ну какое безобразие, а, артисточка? Уехали и бросили тебя одну.

Запаниковав, Лора взглянула на Джеймса.

— Пожалуйста. — Ее глаза наполнились слезами.

— Ну-ка, покажи нам класс, девочка. — Говоривший шлепнул ее по ягодицам.

Она резко обернулась.

— Прекратите! Не смейте до меня дотрагиваться! Пейден нахмурился:

— Ну, не могу сказать, что мне нравится твое высокомерие. Чего это ты так задаешься?

— Она расстроена потому, что забыла своей жезл. Думаю, мне придется дать ей другую длинную палку — пусть покрутит.

При этих словах все они оглушительно захохотали. Тот парень, что говорил последним, слез с мотоцикла. — Давай посмотрим, как ты умеешь находить новых друзей. — Он резко шагнул вперед и схватил Лору за плечи. — Нет!

Лора закричала и стала бороться с обидчиком. Она сумела врезать ему кулаком по скуле. Разозлившись, тот ругнулся и удвоил усилия, чтобы справиться с ней. Когда оказалось, что Лора оказывает больше сопротивления, чем они ожидали, его дружки пришли к нему на помощь. Она судорожно сопротивлялась, продолжая при этом жалобно звать на помощь.

— Отпустите ее.

Тихо произнесенные слова рассекли темноту, словно рапира. Все парни отступили — кроме одного. А тот продолжал упорно тереться своим ртом о губы Лоры, одновременно больно сжимая ее ягодицы.

— Я велел отпустить ее.

На этот раз слова Джеймса прозвучали более жестко. Горе-любовник поднял голову и посмотрел через плечо на своего лидера:

— Почему?

— Потому что я так решил.

— Да ладно тебе, она просто выпендривается, а на самом деле ей это нравится.

— Я не намерен повторять снова.

Парень хотел было поспорить, но все же здравый смысл взял верх. Он знал, как жестоко может драться Пейден, и ему вовсе не светило сталкиваться с ним на этой почве.

Как только парень опустил руки, Джеймс схватил Лору за запястье и дернул на себя с такой силой, что у нее чуть шея не сломалась.

— Забирайся, — сказал он, указывая на заднее сиденье мотоцикла.

Не теряя ни секунды, Лора взобралась на сиденье позади него. Холодная кожа обивки так неожиданно коснулась ее голых ног, что она вздрогнула. Она с наслаждением вдыхала ртом морозный воздух, избавляясь от пивного привкуса поцелуя, которому ее подвергли.

— Отдайте ей жакет, — приказал Джеймс.

Один из его приятелей так и сделал. Джеймс дал ей время просунуть руки в рукава, прежде чем сказал своим верным дружкам:

— Увидимся позже. — Затем он включил двигатель мотоцикла и на бешеной скорости вылетел со стоянки на улицу. Как они не перевернулись на повороте, Лора просто не понимала.

Она ничего не чувствовала, кроме страха не удержаться на сиденье. Джеймс, вероятно, опасался того же, потому что он повернул голову и прокричал: