Бронвин Скотт - Уроки обольщения

Джонатан поцеловал ее долгим, медленным и нежным поцелуем.

– Я не предполагал, что тебя необходимо освобождать. Казалось, ты сама прекрасно со всем справлялась. Ты послала к чертям Руфуса Шеридана, а вместе с ним и остальное общество. Такой смелости любой мужчина позавидует.

– Не все это понимают. – Он заставил ее почувствовать себя королевой. Страстный голод вновь начал нарастать между ними, первые всполохи желания озарили их лица. Из пепла вновь возгорался жаркий огонь.

– Я понимаю, – пробормотал Джонатан, уткнувшись в ее шею.

И она понимала его. Достаточно для того, чтобы уйти с его дороги, но не сейчас. Она потянулась к нему, обхватив его возбужденный член, выпиравший из-под ткани брюк, сообщая ему о собственном желании.

– Тебе будет больно, Клэр, – предупредил он.

В ее глазах вспыхнул вызов.

– Мне будет больно всю мою оставшуюся жизнь.

Клэр притянула его к себе, стягивая с него брюки. Джонатан приподнялся над ней, мускулы его рук напряглись, и он резко вошел в нее, двигаясь жестко и быстро. В эти мгновения он напоминал древнего бога, неистового и прекрасного в своем естественном горячем желании, и она отвечала ему тем же, превратившись в прекрасную первобытную богиню. Их бедра двигались в едином ритме, она страстно выгибалась навстречу ему. И очень скоро они оказались на грани наслаждения. Клэр крепко обвила его ногами, увлекая к краю пропасти. Он в последний раз резко погрузился в нее, и они ринулись вниз вместе. Ее крики смешались с его стонами, их тела переплелись, и его душа если и не восстановилась полностью, но освободилась от окутывавшего ее мрака.

Они лежали, сжимая друг друга в объятиях, она не желала расставаться с ним, пока они окончательно не пришли в себя, вернувшись на землю, где все хорошие вещи всегда заканчиваются.

– И что мы теперь станем делать? – прошептал Джонатан.

– Мы вернемся домой.

И я снова оставлю тебя.

Она бормотала ему ласковые слова, радуясь, что он не видит ее лица и не сможет угадать ее мыслей. Они бы ему не понравились. Джонатан стал бы с ней спорить. Но она знала, что правильно и как будет лучше. Она обещала себе, что насладится удивительными моментами с Джонатаном и не потребует большего, когда в первый раз пересекла важную черту в ту ночь, когда он пробрался в ее спальню.

Но, приехав в Дувр, она пересекла другую черту, давая себе разрешение любить его и оставаться с ним рядом как можно дольше, с самого начала понимая, что любовь к нему не удастся долго скрывать, а оставаться рядом она сможет недолго. Конечно, она надеялась, что у них будет больше времени, чем одна ночь в Дувре. Все вышло иначе. Часто бывает так, что люди не могут находиться рядом с теми, кого любят больше жизни, и вынуждены их отпустить. Она любила Джонатана, но должна была отпустить его.

Теперь назначение в Вену стало еще более серьезным событием. Если он поможет в восстановлении мира, ее жертва будет оправдана. И что еще важнее для нее, Джонатан наконец избавится от чувства вины.

* * *

Маленькая стерва за все заплатит. Сесилия швырнула бледно-розовые розы на пол гостиной и изо всех сил принялась топтать их каблуками. Они были вместе! Она знала это. Его розы появлялись каждый день, как и раньше, но Джонатана три дня не было видно ни на одном светском мероприятии. Он вообще нигде не появлялся. Заметив его отсутствие, она взялась за расследование. В клубах он тоже не появлялся. Но что еще хуже, Клэр Велтон тоже исчезла, и никто не знал, куда она подевалась.

Сесилия не знала, куда подевалась Клэр, но точно знала с кем. Клэр и Джонатан были вместе. Тайно. И одному Богу известно, чем они занимались. Нет. Стоп. Она боялась признаться себе, что тоже это знала. Маленькая коварная шлюха.

Злобная ухмылка скривила ее губы. Ничего, она сумеет отплатить Клэр. Девчонка не сдавалась. Она всеми силами пыталась завладеть Джонатаном. Но теперь у нее не осталось ничего, чем она могла бы его заинтересовать. Клэр больше нечего дать Джонатану. А у Сесилии есть. Пока Джонатан не женился на Клэр Велтон, у Сесилии был шанс. Она постучала пальцем по подбородку. Простые сплетни сделают свое дело, необходимо только шепнуть правильные слова правильным людям. В это время года слухи распространялись, словно сорная трава. И не важно, правда это была или нет. К моменту их возвращения благоприятная почва будет подготовлена. Она уничтожит Клэр, а Джонатан начнет отчаянно скрываться от такого скандала и, конечно, ухватится за перспективу связать жизнь с приличной женщиной. А Сесилия окажется рядом с распростертыми объятиями.

Виконт Стэнхоуп дожидался их возвращения. Яркие огни освещали особняк Велтонов, как сигнальные огни, манящие домой заблудившуюся дочь, когда экипаж Джонатана подкатил к дому поздним вечером. Но Джонатан уже был наготове. Он был готов к этому с того момента, как забрался в окно Клэр по решетке для роз. Мужчина, врывающийся в спальню к женщине, должен быть готов отвечать за последствия, или же ему просто не стоит заниматься подобными вещами.

Он выпрыгнул из экипажа и подал руку Клэр.

– Пойдем?

Он решил возвращаться обратно в своем экипаже, чтобы за время поездки успеть свыкнуться с новой реальностью этого мира – мира без Томаса, мира, в котором вопрос «что дальше?» означает будущее, а не прошлое.

Несмотря на печальный исход путешествия в Дувр, он был в прекрасном настроении. Чего нельзя было сказать о Клэр. Чем ближе они подъезжали к Лондону, тем более замкнутой она становилась. Неужели она сомневалась в нем? Не могла же она подумать, что он бросит ее? Она знала, что он будет рядом. И дело даже не в том, что он обязан поступить «правильно». Он хотел жениться на ней. Он говорил ей об этом еще до Дувра.

Джонатан взял ее за руку.

– Ты не отвергнута, Клэр. Ты любима. Мной.

Она улыбнулась в ответ, ее голос нежно прозвучал в вечернем воздухе:

– Дело не в этом, Джонатан.

Войдя в дом, они обнаружили, что отец и мать Клэр ждали их, натянуто улыбаясь и радуясь благополучному возвращению дочери, но понимая, что одного благополучного возвращения явно недостаточно. Стэнхоуп был высоким, стройным мужчиной с такими же янтарными глазами, как у дочери. Он сердечно приветствовал Джонатана и предложил ему выпить, а мать Клэр крепко обняла его. Джонатан воспринял это как добрый знак.

– Полагаю, ваша поездка в Дувр была удачной? – начал лорд Стэнхоуп, снова усаживаясь в кресло. – Дэнверс и Престон приходили объяснить, как важны знания Клэр во французском для вашей миссии.

Значит, именно такой и будет официальная версия этой истории, если появятся вопросы. Однако Джонатан сомневался, что кто-то в это поверит.

– Да, поездка была удачной, хотя информация оказалась совсем не той, на какую я рассчитывал. – Он с теплотой посмотрел на Клэр, сидевшую рядом с матерью. Она была бледна и напряжена. – Клэр была незаменима. Я бы не справился с этим без нее.

Она утешила его, когда он потерял самообладание в отеле. Она направила его на путь истины и морального выздоровления, в том, что касалось Томаса, и не только словами, но и ласками. Она научила его, как отпустить чувство вины и начать жить своей жизнью. Каждый раз, когда она прикасалась к нему, он вспоминал новый усвоенный урок: он заслуживал счастья. Она была живым олицетворением этого. Клэр вывела его обратно к свету. В экипаже он говорил о Томасе, рассказывал ей истории из их детства, и воспоминания о брате очищали его душу.

– Конечно, мы очень рады, что Клэр оказалась полезна, – начал лорд Стэнхоуп. – Однако обстоятельства так необычны, и уже начались пересуды. – Он взял газеты со столика около кресла. – Ваше отсутствие было замечено и истолковано по-своему. Возможно, вы захотите прочесть это. Я обвел необходимую информацию, чтобы вам не пришлось искать ее.

Джонатан просмотрел газеты.

«Мисс В., которая стала удивительно заметной в этом сезоне, уже давно не появляется на светских раутах, очевидно составляя компанию мистеру Л.».

В другой газете было написано:

«Прошло уже несколько дней с тех пор, как мисс В. в последний раз украшала собой балы Лондона, и все гадают, в чем же причина».

И пожалуй, самая отвратительная заметка:

«Если принять во внимание их привычку постоянно танцевать вместе, несложно вычислить и понять, что, найдя мисс В., вы найдете и мистера Л.».

Джонатан поморщился. Он с легкостью переживет скандал. Он подозревал, что нечто подобное может произойти. Но он беспокоился за Клэр.

– Что ж, думаю, брачное предложение положит конец этим пересудам. – Джонатан улыбнулся лорду Стэнхоупу. Отец Клэр был тихим человеком, который не любил сплетни. Последние два дня, вероятно, были для него ужасным испытанием. – Объявление в «Таймс» и слова Дэнверса сделают Клэр национальной героиней.

На лице лорда Стэнхоупа медленно расцвела улыбка, но в этот момент раздался голос Клэр:

– Нет, не будет никакого брачного предложения. Джонатан, тебе не стоит все это делать.

– Я непременно должен это сделать, – ответил Джонатан как можно спокойнее.

Он должен защитить Клэр. В том числе и от ее родителей. Если он расскажет хотя бы половину из того, чем они занимались, у Клэр не будет другого выбора, как принять предложение. Он желал ее, но не хотел принуждать. Он думал, что она тоже желает его, не на одну ночь, а навсегда. Вот что мучило ее всю дорогу домой, вдруг понял он. Боже, когда она решила, что откажет ему? В гостиной, когда обнимала его? В номере, когда они занимались любовью? Или даже раньше? Неужели она всегда хотела провести с ним только одну ночь? Один раз она уже пыталась его бросить. Неужели она пытается снова это сделать?

– Клэр, неужели все дело в этом назначении в Вену?

Неужели он взялась за старое? Джонатан думал, что ее приезд в Дувр решил эту проблему, она поняла и приняла тот факт, что ради нее он готов отказаться от этого назначения. Он не мог многое произнести вслух и дать понять ее родителям, что они были близки. Никто не отказывается от столь высоких постов по простой прихоти. Его лоб покрылся испариной. Господи, как же жарко становилось в этой комнате. Даже с его дипломатическими способностями было невыносимо трудно обсуждать подобные вещи в присутствии ее любящих родителей.

– Дело в тебе, – ответила Клэр. – Тебе необходим этот пост, чтобы быть счастливым. Если я помогла тебе, этого для меня достаточно.

– Для счастья мне необходима ты, Клэр, – заспорил Джонатан.

– Пока. А что будет, когда тебя не назначат на этот пост? Ты начнешь презирать меня. Я не смогу жить с твоей ненавистью. Я сама начну себя ненавидеть. – Клэр встала. – Прошу меня извинить, я очень устала. Хочу принять ванну и лечь спать.

Это был старый трюк – выиграть спор, сбежав из комнаты. Джонатан поморщился. Если бы они были одни, он схватил бы ее, прижал бы к стене и целовал бы до тех пор, пока она не обрела разум. Но сейчас это было невозможно.

– Клэр, еще ничего не кончено! – крикнул он ей вслед.

Но она ничего не ответила. Она удалилась.

Леди Стэнхоуп с тревогой взглянула на него:

– Пусть она поспит. Возможно, завтра все будет иначе.

Но Джонатан не слишком в это верил. Если Клэр что-то вбивала себе в голову, ее невозможно было переубедить.

– Прошу, поговорите с ней, – обратился Джонатан к лорду Стэнхоупу.

Лорд Стэнхоуп покачал головой:

– Мы не станем принуждать ее. Мы пытались сделать это с Шериданом пару лет назад, и вот что из этого вышло.

Похоже, от родителей ему помощи не дождаться. Настало время уходить и думать, что делать дальше. Когда он говорил Клэр, что она стоит того, чтобы сражаться за нее, он не думал, что ему придется сражаться с ней, чтобы доказать это.

На следующий день подруги явились, как только она их позвала. Если и существовала необходимость экстренного заседания Клуба отверженных девиц, то это был именно такой случай.

– Что произошло? – Беатрис явилась последней. Она ворвалась в спальню Клэр, срывая на ходу перчатки. Она даже не удосужилась оставить свои вещи внизу.

Мэй повернулась к ней:

– Она отказала Джонатану.

– На этот раз окончательно, – добавила Эви.

Клэр вздрогнула. Слыша, как кто-то другой произносил эти слова, она еще острее понимала, что все действительно кончено. Но она не станет плакать. Она обещала себе. Ей нужна поддержка подруг, но она не желала, чтобы они беспокоились за нее или как-то попытались уладить эту ситуацию. Это ее личная проблема. Ее решение. И не важно, что ее сердце разрывалось от боли с момента отъезда из Дувра. Чем ближе они подъезжали к Лондону, тем сильнее болело ее сердце. Она почти не убиралась в комнате перед приходом подруг. Вот что происходит, когда добровольно отказываешься от счастья.