— Знаю…

Я оторвал взгляд от окна и взглянул на красавицу перед собой. Она стояла так близко, пахла так соблазнительно и смотрела на меня… так… что я с ума сходил. А стоило Элли прерывисто вздохнуть, глядя на мои губы, как позабыл даже о том, что обсуждали секунду назад. Притяжение между нами было слишком очевидным, чтобы игнорировать его, а Элли слишком потрясающей, чтобы не сделать этот последний шаг, преодолев преступный фут, разделявший нас.

Она оказалась в моих объятиях раньше, чем успела что-либо сказать. И тут же я накрыл ее губы своими, жадно проникая языком в податливый рот, в то время как руки уже поднимали края платья, стремясь смять округлые груди с твердыми возбужденными вершинками.

Элли застонала, обняла меня, приникла всем телом, откидывая голову назад, позволяя целовать ее шею, ключицу… и ниже… Мы добрались до кровати не сразу, сначала снесли что-то на прикроватной тумбочке, едва не опрокинув стул… А добравшись до горизонтальной поверхности, совсем обезумели. Ее кожа горела под моими пальцами, а губы, то и дело, шептали мое имя. И я слышал ее зов всем сердцем, проникая все глубже и растворяясь в страсти, охватившей нас обоих с головой…

Моя прекрасная няня выгибалась навстречу, тянула меня к себе, металась на простынях и заводила меня так, словно других женщин не было вовсе. Оргазм настиг нас обоих одновременно, а после, какое-то время, мы просто лежали, тесно прижавшись друг к другу и слушая шумный разговор приходящих в себя сердец. Обнимая Элли и ласково поглаживая ее предплечье, я думал о том, что в жизни ничто не бывает случайным, и ее появление в моем доме – это то, чего я так долго ждал. Главное теперь было, не испортить все своими поганым нравом.


Глава 16

/Элеонора Ридли/

Пробуждение было сладким. Раннее утро, солнечные лучи через занавески падают на лицо, щекоча ресницы, а руки уже проснувшегося мужчины скользят по бедрам. Я выгибаюсь и возвращаю ласку, изучая сильное тело поцелуями. Тони чувствительный… меня завораживает то, как он отзывается, та власть, что я ощущаю от того, как он вздрагивает от любого моего прикосновения.

Страстный, голодный поцелуй, и он порывисто прикусывает мою нижнюю губу, запускает пальцы в волосы на затылке, фиксируя голову и покрывая поцелуями шею, ключицы, и спускается к груди.

Тони разный…

Вчера была буря, ураган, во время которого безвозвратно улетела моя крыша, а сегодня солнечный ветер, неторопливо ласкающий мою кожу, согревающий ее дыханием в поисках волшебных местечек, прикосновение, к которым меня выгибает на кровати.

Раньше я всегда думала, что в положении “женщина сверху”, процесс контролирует именно она. Но с этим человеком все было иначе, совсем иначе. Он доводил меня до исступления даже без проникновения и тихо смеялся, окончательно сводя с ума этим звуком. Здесь, в постели, лаская меня самым развратным образом, он смеялся совершенно иначе, чем я знала до этого.

— Ты знаешь, что безумно красивая? — шептал он, прикусывая мочку уха, а после заглушая мои стоны губами. — Красивая, нежная, чувствительная… роскошная. Особенно ноги… я безумно люблю твои ноги, малышка.

И да, он мне это доказывал… проводя ладонями по всей длине, а после меняя позу и закидывая их себе на плечи.

Я не видела, я только чувствовала, сходя с ума от ощущений. Он не торопился, а любил меня долго и нежно, и настолько медленно, что мне приходилось почти до крови закусывать губы, чтобы не стонать в голос. Когда сокрушительно яркий оргазм все же накрыл, я сильно сжала переплетенные на его пояснице ноги, выгибаясь под мощным телом и сильно кусала прижатую ко рту ладонь.

Тони рухнул рядом, прижимая меня к себе и долго, нежно целуя.

— Надо вставать, — спустя пять минут грустно констатировал он, рисуя невесомые узоры на спине. — А не хочется…

— Скоро Хло проснется, — ответно вздохнула я. — Просто чудо, что ночью не мешала.

Чудом звался насыщенный вечер и новые места, после которых девочка спала, как убитая.

Поцеловав меня еще раз, Тони все же сбежал к себе в комнату, а после в душ, ну, а я, свернувшись калачиком, решила доспать отпущенное мне ребенком время.

Утро однозначно задалось! Потому что запищала Хлоя только через полтора часа, за которые я успела окончательно выспаться и сейчас была бодра, весела и совершенно счастлива. Достав девочку из кроватки, я ласково поцеловала ее в щечку и, перехватив поудобнее, проворковала:

— Доброе утро, маленькая принцесса! Как тебе спалось? — судя по широкой улыбке и довольному агуканью – просто замечательно. — Ты ж моя хорошая.

Переодев девочку в красивое домашнее платьице, я спустилась с ней на первый этаж, и, привычно, застала там Диего. Мексиканец тепло меня поприветствовал, пощекотал пальцами шейку Хло, и очень-очень понимающе улыбался, глядя на открывшийся на плече засос. Я покраснела, вспомнив страстный вечер и еще несколько таких же отметин на теле, подтянула лямку маечки. Слава всем его богам, Диего никак не стал это комментировать, лишь пригласил нас к столу.

Но, несмотря ни на что, мысли постоянно сворачивали к Энтони Хоупу...

У нас все случилось так быстро... слишком быстро. Я всегда считала, что от начала ухаживаний до постели должно пройти гораздо больше времени. А тут… настолько стремительно, что дух захватывает… от страха. Страха того, что все так же быстро закончится.

И, наверное, это и пугало меня больше всего.

За годы, проведенные в приюте, я научилась не цепляться за людей и ставить в приоритет лишь свои интересы. Любая привязанность – боль в дальнейшем. Поэтому я чутко ощущала ту грань, которую нельзя переходить, и как только к ней приближалась, то увеличивала дистанцию между собой и человеком. А сейчас… сейчас мне казалось, что вчера ночью, именно в тот момент, когда Тони впился в мои губы поцелуем, меня вышвырнуло за эту грань и оставило там, не позволяя вернуться обратно.

Я провалилась в чувства к этому мужчине, как в болото. Один шаг за пределы тропы, и меня засосало в трясину, не позволяя даже вдохнуть на прощание.

Продолжить рефлексию мне не позволила Хлоя. Девочке было решительно плевать на переживания няни, она хотела гулять, играть и тискать Пусю. Ну и, конечно же, внимания. И побольше! Мы почитали сказку, протерли ползунками пол на всем первом этаже и выразили желание пойти погулять. Переодевая Хлою, я вдруг вспомнила, что видела в инет-магазине детские ползунки с ворсом а-ля швабра, и впервые задумалась о том, что все же гениальную штуку придумали! Ну, а что, деточка все равно ползает, а так хоть польза для дела будет.

На обеде Тони не появился, но Диего сообщил, что он с утра уехал на дальнее поле и, скорее всего, вернется только к закату, так что “мисс Элли не стоит переживать”. Но я все равно волновалась… ровно до того момента, как ковбой появился на пороге, с уставшим, но довольным выражением лица.

— Всем добрый вечер, — он подхватил с пола радостно подползшую к нему Хлою, чмокнул в лобик, а после притянул меня к себе другой рукой и коснулся губ невесомым поцелуем. — Я скучал по своим девочкам.

— И девочки тоже по тебе скучали, — выдохнула я в ответ, касаясь лбом его небритой щеки, прижимаясь к теплому боку, прикрыв глаза, всем существом, впитывала в себя аромат согретой солнцем травы и того неповторимого мужского запаха, от которого у меня кружилась голова и слабели колени.

— И это хорошо, — он едва ощутимо коснулся губами мочки уха, а по позвоночнику прокатилась дрожь предвкушения.

Происходящее в последующий час напоминало сказку, ну или эпизод из старых фильмов. Тех самых, где одной из главных ценностей показывалась семья и, неизменно, показывались картины совместных ужинов в кругу самых родных и близких. И для меня было так непривычно являться частью этого, что периодически по коже прокатилась дрожь, но все страхи растворялись, как лед под палящим солнцем, от одного прикосновения Энтони. А он постоянно меня касался… словно невзначай, но с неизменной лаской, и душа пела от ощущаемой нежности.

Но, сказка закончилась с приездом злой мачехи… роль которой исполнила все та же неугомонная Джессика!

Мы с Тони сидели на веранде, провожая взглядами закат, в тот момент, когда на горизонте заклубилась пыль, и, спустя минуту, к дому подъехала знакомая машина. Из салона пикапа выпрыгнула Джессика, и решительным шагом направилась к нам. Я покрепче прижала к себе спящую Хлою, неосознанным движением придвинулась поближе к мужчине, который положил обе руки на мои плечи и успокаивающе их сжал.

— Что ей еще надо? — тихо пробормотала я, каким-то шестым чувством ощущая, что Джессика привезла с собой грозу. Ту самую, внутреннюю, которая внесет смуту в отлаженный быт, погубит первые, несмелые ростки надежды на счастье.

— Сейчас узнаем, — он коснулся поцелуем моего виска, и я увидела, как Джессика стиснула кулаки.

Ветеринарша остановилась в паре метров от нас, и глядя в глаза Тони, сказала:

— Нам нужно поговорить.

Я мысленно даже поморщилась от этой ее прямоты. Никаких уверток, все в лоб.

Джессика напоминала старинный локомотив, который уже разогнался до предела, и тормозной путь теперь займет до непозволительного много времени, за который можно успеть натворить дел. Чем она в данный момент и занималась.

Я уже собралась, было, высказать свое честное мнение об этой назойливой девице, которая не понимает слова “нет”, как Тони чуть заметно сжал мое плечо и встал, со словами:

— Хорошо, Джесс. Пойдем, побеседуем, но, надеюсь, у тебя и, правда, есть что сказать.

— Не сомневайся, — тряхнула волосами ветеринарша и бросила на меня торжествующий взгляд.

Я прижала к себе Хлою, и встревоженно наблюдала за тем, как они спускаются по ступеням и уходят к амбару. Где-то под сердцем кольнуло отголоском дурного предчувствия… и это была совсем не ревность. Это была интуиция.


Глава 17

/Энтони Хоуп/

Меня сложно вывести из себя. Действительно, сложно. Еще друзья по универу говорили, что проще медведя среди зимы разбудить, и потом снова спать уложить, чем меня довести до белого каления. Но сейчас я был в шаге от этого, и уже с трудом справлялся с раздражением.

Джессика достала. Вот так вот, откровенно и без прикрас. Сколько можно мутить воду, когда тебе и так все в лицо сказали?

— Ну, я тебя внимательно слушаю. Как понимаю, ты не про коров приехала со мной беседовать.

— Верно. О твоей... няне, — она почти выплюнула эти слова, а глаза горели такой неподдельной ненавистью, что я даже поежился. Вот же… бабы, а?!

— Опять? — я досадливо дернул уголком рта, и поднял руку. — Джесс, давай не будем? В конце концов, это уже даже не смешно…

— Я и не веселюсь, — она не выдержала и немного повысила голос. — Слушай, я серьезно! Ты просто не все про нее знаешь!

— Я знаю все, что нужно мужчине знать о своей женщине.

Джессика дернулась как от удара, а я вдруг и правда понял, что воспринимаю Элеонору именно как свою женщину. Я воспринимал ее так ночью, когда сносил последние запреты и стеснительность ураганом страсти, воспринимал утром, когда проснулся и ощутил рядом нежное, желанное тело… и это чувство не покидало меня днем, когда я считал часы до возвращения домой, где смогу обнять ее. А ночью вновь повторить все то, что рисовало воображение.

— Тогда вопрос, дорогой мой друг, а что ты вообще знаешь о своей девушке? — едко спросила Джессика, скрещивая руки на груди. — Например, быть может ты в курсе того, что она в розыске?

Я даже вскинул брови, глядя на подругу детства со здоровым недоумением. Настолько креативной сказочки я от нее не ожидал…

— Ты ничего не путаешь? — пока еще вежливо поинтересовался я.

— Мне сегодня позвонили из ФБР, — Джессика буквально лучилась гордостью от своей гражданской сознательности. — Сообщили, что увидели фото с родео в чьем-то инстаграме, а женщина на нем очень похожа на мошенницу и воровку Клару Кант. Она втиралась в доверие к одиноким пожилым людям, и наводила на их дома грабителей. Недавно взяли ее подельников, но ей удалось скрыться, потому ищут. Мне позвонили из-за того, что ты мой сосед и я, как ветеринар, часто езжу по всей области и могла ее увидеть. Тони, ты понимаешь? Это и есть твоя Элеонора! Она хитрая, опасная, изворотливая, и может прикинуться кем угодно! Мы обязаны донести в полицию, это наш гражданский долг!

Я смотрел на девушку, и в голове была такая звенящая пустота, что даже эхо гуляло. Я многого ожидал от Джесс, но мне всегда казалось, что для такой ерунды она была слишком разумна.

— Ты совсем с ума сошла? Действительно, Джесс, всему должен быть свой предел! Я много тебе спускал из-за нашей дружбы, но то, что ты сейчас творишь – недопустимо! Ну и вообще, я бы никогда не подпустил к Хлое непроверенного человека без рекомендаций, — с трудом удерживаясь от ругательств, я развернулся и кивнул на ее машину. — Уезжай!