Коринн Майклс - Утешение

— Спасибо. Ты знала, что сегодня ровно семь месяцев?

— Со дня смерти Аарона?

— Да. Безумие, правда? Арабелла такая крошечная для меня, что я и забыла.

Ринель садится на диван, держа в руках свою сумочку.

— Мне кажется, что мы все забыли. Ты была беременна, когда он умер, а потом Ара как будто сместила время. Хотя, это хорошо. Она дает тебе возможность идти вперед.

— Возможно.

— И то, что Лиам рядом и помогает с мелочами, тоже. Правда?

— Он очень сильно помог.

— Мне нужно идти, но я рада, что ты справляешься. Ты гораздо лучше выглядишь.

— Спасибо.

— Не делай ничего из того, чего бы не сделала я.

Я киваю, и она уходит. У Арабеллы сейчас послеобеденный сон. Она покушала и поиграла немного, и сейчас у меня есть где-то час, прежде чем она снова проголодается. Я решаю повесить в гостиной шторы, которые месяцами лежали в шкафу.

Достав все необходимое, я хватаюсь за лестницу и помечаю точки на стене, где нужно сделать новые дырки. Я могу это сделать. Получай, Марта Стюарт. Как только все подготовлено, я беру саморез, но что-то идет не так. Я пытаюсь снова, и саморез падает. Я неуклюже обращаюсь с дрелью.

— Черт! — восклицаю я, когда дрель падает на пол. Хватая дрель, я слышу смех позади себя. — Я удивляю тебя, Красавчик? — спрашиваю я и пытаюсь установить саморез в нужном месте. Чтобы вывести его из себя, я называю его Красавчиком. Аарон терял контроль, когда я звала его Папа Смурф.

— Мне кажется, ты хочешь ранить меня.

— Никогда. Я просто… — я борюсь с дурацким саморезом, который не хочет крепиться. — Дурацкая дрель сломалась.

— Тебе нужно поменять ход, — говорит Лиам, усмехаясь, и забирается на лестницу позади меня.

— Спустись! — кричу я, когда из-за его веса лестница немного наклоняется.

— Нажми на эту кнопку, — говорит он мне в шею. — Ты не упадешь. Я сломаю свою шею, если что.

Я подавляю дрожь, когда он поднимает мою руку и надавливает на дрель.

— Прекрасно. Возможно, я спихну тебя, — шучу я, пытаясь выбросить из головы тот факт, что его тело прижимается очень близко к моему. Тело, на которое я пялилась и которым восхищалась. Он всего лишь помогает, Натали.

— Я прихвачу тебя с собой. Теперь надави и толкай!

Я отпускаю дрель.

— Это прозвучало так ужасно! — я наклоняю голову вперед, и мы оба истерически смеемся. — Ооо! — вздыхаю я, когда от смеха болит живот.

— Ты это опошлила!

— Ты сказал мне надавить и толкать.

Лиам наклоняется ко мне, и мы оба пытаемся перевести дыхание.

— Хорошо, — он снова вздыхает. — Теперь давай убедимся, что он вставлен в дырку.

— О, Боже. Спускайся. Я не могу это сделать! — я хихикаю и хрюкаю.

— Ты хрюкнула! — говорит он, хватаясь за мои бедра и помогая мне слезть с лестницы.

— Ты заставил меня! — отвечаю я.

— Хорошо, затолкни его в дырку и толкай.

— Прекрати! — я хватаюсь за лестницу от того, что из моих глаз текут слезы от смеха. Мы оба смеемся, и я слышу, как плачет Арабелла.

— Теперь ты это сделал! — мой голос полон смеха.

Лиам хватает дрель.

— Ты иди к Аре, а я удостоверюсь, что тебе не придется заново штукатурить стены.

Я хватаюсь за грудь и драматично отвечаю:

— О, ты мой герой.

Он шутливо салютует дрелью, и я оставляю его с электроинструментом. Возможно, он действительно чародей.

Спустя какое-то время Лиам повесил все шторы и некоторые картины, которые я нашла во время уборки. Арабелла счастливо играет в своих качельках.

— Немного левее, — я поправляю Лиама, когда он пытается повесить фотографию.

— Здесь?

— Эммм, может, немного правее? Но только чуть-чуть, — я смеюсь, когда он наклоняет голову, абсолютно раздраженный.

— Ли, я сотру стену до земли, если ты заставишь меня еще раз ее подвинуть, — ворчит Лиам, двигая фотографию на то место, где она была изначально.

Я делаю шаг назад и пытаюсь сдержать смех, потому что это действительно смешно.

— Ты знаешь, — размышляю я, — я думаю, может, следует повесить ее в коридоре.

Я кусаю губу, чтобы не разразиться смехом.

Лиам вздыхает и опускает фотографию. Я слышу, как он делает несколько глубоких вдохов. Когда он оборачивается, я невинно хлопаю глазами.

— Я ненадолго оставлю это здесь.

— О, но мне хочется ее повесить, — я хихикаю, и Лиам начинает громко хохотать.

— Ты огромная заноза в заднице.

— Да, но куда еще ты бы пришел поругаться? — я ухмыляюсь и пожимаю плечами.

— На работу.

— Правда. Я имею в виду, они, возможно, не назовут тебя жирным и старым… эмм, хотя да, они, наверное, назовут, — дразню его я, напоминая ему о нашем предыдущем разговоре.

— Забери свои слова назад.

Я приподнимаю бровь.

— Никогда.

— Ты, правда, хочешь шумную ссору?

— Ты проиграешь. Я была натренирована.

Он начинает бежать прямо ко мне, и я, смеясь, бегу в сторону кухни. Он собирается убить меня, но я не могу отступить. Я опираюсь на дверь, надеясь, что так смогу сдержать его.

— Почему же ты убегаешь, натренированная, а? — спрашивает Лиам с другой стороны кухонной двери.

Дерьмо.

Я в ловушке.

— Лиам, хочу тебе напомнить, что у меня здесь очень много острых предметов.

Я слышу, как он сдавленно хихикает.

— Ты забыла. Я натренирован в метании ножей.

— Уууф. Хорошо, а я могу сказать «я сдаюсь»?

— Возможно, — говорит он.

После нескольких секунд тишины я пытаюсь спросить еще раз:

— Лиам? Я сдаюсь?

Нет ответа. Я волнуюсь, куда он вообще ушел. Я слышу Арабеллу по радио-няне и понимаю, что не могу оставаться здесь вечно.

— Лиам?

Нет ответа. У меня есть два выхода. Я могу попробовать остаться здесь или собрать силу в кулак и столкнуться с ним. Я могу это сделать. Я родила ребенка, похоронила мужа и до сих пор живу. К черту его.

Медленно подкрадываясь, я открываю дверь, но его там нет. Хорошо, я этого не ожидала. Я делаю шаг в направлении коридора и оглядываюсь. Эти ребята из ВМФ совершенно бесшумны. Аарон любил пугать меня до смерти, когда я этого не ожидала. Он прятался за дверью гардеробной, а потом выпрыгивал, и я кричала от страха.

— Лиам? — я зову его, пытаясь в это время прокрасться в гостиную. Когда поворачиваю за угол, я вижу, что он с коварной улыбкой на губах держит Арабеллу.

— Тебя спасла малышка.

— Я не была напугана, — говорю я уверенно.

— Врунишка. Но я оставлю все, как есть.

Я смеюсь и протягиваю руки. Лиам передает мне Арабеллу, и я прижимаю ее ближе.

— Мне нравится этот звук, — говорит он, словно это только что пришло ему в голову.

— Ты о чем?

Лиам делает шаг вперед и убирает мои волосы назад.

— Твой смех. Понадобилось много времени, чтобы он вернулся.

Я сглатываю и пристально смотрю в его глаза. Он вернул меня… почти. Вернул мне улыбку, и я даже не заметила как. Лиам был рядом и смог выпустить на волю прежнюю меня.

— Я…

Я умолкаю, неуверенная в том, что нужно сказать.

— Мне нужно идти, но я хотел отдать тебе это. Я нашел кое-что в бардачке в машине Аарона.

— Что это?

Лиам достает конверт из заднего кармана, и по его глазам я уже знаю, что это. Это «Если ты читаешь это…» письмо. Когда я не получила его после смерти мужа, я предположила, что он его порвал, когда решил покинуть ВМФ. Я считала, что его обычно оставляют у ближайшего друга, но ни Марк, ни Джексон не дали мне его. А потом, когда рядом оказался Лиам, я была абсолютно уверена, что Аарон выбросил его, даже не думая, что оно понадобится. Но вот оно.

Я протягиваю руку и забираю его.

— Там было что-нибудь еще?

Единственное, что я хотела, это наше обручальное кольцо. После взрыва никакие личные вещи не высылались обратно. Может, он и его оставил?

Лиам смотрит на другое письмо в руке. Я ненавижу ту боль, которую вижу в его глазах.

— Письма для Джексона, Марка и для меня тоже были там.

— Не уверена, что смогу прочитать его, — отвечаю я честно.

— Ты прочитаешь его, когда будешь готова. У меня еще есть дела, которые нужно закончить, — говорит Лиам, хватает пальто и целует меня в макушку.

Я киваю и смотрю на письмо в своей руке. Я хочу прочитать его, но не могу сделать этого прямо сейчас. Не тогда, когда Арабелла не спит. И я не имею ни малейшего понятия, как справлюсь с этим. Кладу письмо на столик и решаю, что прочту его позже.

Наступает ночь, Арабелла засыпает. Измученная и уставшая, падаю на диван и поворачиваюсь к камину. Письмо лежит там же, где я его оставила. Потребность прочитать последние слова Аарона — это настоящая борьба. Я скучаю по нему и, возможно, это поможет мне снова почувствовать, что он рядом.

Мое горло пересохло, и пальцами я смахиваю печальную слезу, что катится по щеке. Сердце быстро бьется, отдаваясь гулким звуком в ушах, когда страх начинает проникать через каждую клеточку тела. Могу ли я прочитать последнее письмо моего мужа? Вдыхая через нос, я считаю про себя от десяти до одного. Мои руки трясутся.

Ветер дует, и я знаю, что он здесь, со мной.

Кусая губу, я думаю об Аароне и о том, что он сказал бы мне прямо сейчас. Он бы сказал мне крепиться и прочитать письмо. Я улыбаюсь сама себе и слышу его голос в голове. Слезы затуманивают зрение, но я вытираю их и читаю последние слова моего мужа, адресованные мне.

Ли.

Если ты читаешь это, значит, меня больше нет рядом. Я нарушил обещание вернуться домой, к тебе. Хотя это было обещание, которое невозможно сдержать — я это знал. Верь, что поездка туда не являлась моим собственным желанием. Я хотел жизнь с тобой — навсегда. Нет ни одной частички меня, которая когда-либо желала, чтобы ты читала это. Во-первых, потому что я не очень хорош во всей этой чепухе. Во-вторых, потому что в каком-то смысле я подвел тебя. Я всегда говорил тебе, что спецназовец ВМФ — лучший, элитный, неприкосновенный. Я верю в это. Есть причина, почему нас тренируют именно таким образом: мы делаем то дерьмо, которое больше никто не сможет сделать. Поэтому, в какой-то степени, я облажался. Я попал в ситуацию, в которой все мои тренировки оказались бесполезными. Мне жаль.

После того, как мы встретились в классе мистера Кука, моя жизнь изменилась. Ты села рядом, и мне стало ясно — я пропал. Потом я увидел тебя на финальном матче. На тебе была та юбка. Я практически провалил игру, думая о том, как пригласить тебя на свидание. После того, как я нескольких недель рассказывал тебе, какой я классный, ты, наконец-то, согласилась. Я чувствовал себя так, словно выиграл в лотерею. И ты была самым лучшим призом. Черт, ты и есть самый лучший приз. Мы пошли в этот ужасный ресторан, но ты все время улыбалась. Когда я проводил тебя до двери, ты сама поцеловала меня, пока я не натворил какого-нибудь неловкого дерьма. Я знал, однажды ты станешь моей женой. Я чувствовал, что ты именно та женщина, рядом с которой я хочу проводить каждую ночь. Потому что ты — мой чертов мир, Ли. Ты — солнце, звезды и все, что между ними.

Все говорят, что в подобных письмах люди пишут великие речи о случайных вещах. Я, кажется, переписал это письмо около двенадцати раз. Я могу сказать тебе только одно: я люблю тебя. Я всегда любил тебя. И буду любить после своей смерти.

Я не могу сказать тебе, что делать, потому что, ладно, меня нет, и ты все равно не послушаешь. Но ты дала обещание. Ты заслуживаешь прожить жизнь, которую всегда хотела… Жизнь с тем мужчиной, который полюбит тебя больше собственной жизни. Мужчиной, который подарит семью и любовь, которая тебе нужна. Если у нас будут дети, я надеюсь, что ты подаришь им отца. Им это будет необходимо. Кто-то, кто обучит их, как бросать мяч или позвать девушку на свидание, как отбиваться от парней, которым нужно только одно. Если у нас будет девочка, ей никогда не будет разрешено встречаться с кем-либо… никогда. Убедись, что ни один парень не ошивается около моей дочери. Расскажи им о нас. Скажи им о том, как сильно я бы их любил. Если они спросят, почему меня нет, скажи, что я защищал их. Я не гордец, но горжусь той жизнью, которая у нас была. Ты поддерживала меня, подталкивала и делала из меня лучшего мужчину.

Я сделал много ошибок в жизни, но ты — это лучшее, что когда-либо со мной случалось. Ты любила меня даже тогда, когда я, скорее всего, не заслуживал этого. Знай, что закрывая глаза ночью, я всегда вижу тебя. Когда, в конце концов, я вздохну в последний раз, твое имя будет последним, что я скажу. Без тебя не было бы меня.