Ли Бристол - В кольце твоих рук

— Я фермер, сэр, а не солдат, — спокойно произнес он. — У меня и так достаточно забот — дом, сестра, и мне трудно понять ваше… — он помолчал, подбирая слова, — особое внимание к тому, что происходит на морях. Мне кажется, вы все же несколько преувеличиваете…

Спотсвуд, откинувшись в кресле, с хмурым видом пристально разглядывал гостя. Помолчав с минуту, он произнес:

— Знаете, в чем ваша проблема, сэр? Вы чувствуете себя в безопасности в вашей крепости, так как с тех пор, как мы поймали Черную Бороду, перестали нести какие-либо потери от пиратов, и теперь для вас они словно не существуют. Я не удивлюсь, если вы скажете, что мои патрули, которые я расставил по всему побережью, — ненужная роскошь.

Саймон хотел было что-то возразить и стал подыскивать слова, чтобы ответ не был слишком невежливым, но Спотсвуд не дал ему заговорить.

— Действительно, непосвященному может показаться, что патрули бесполезны, — продолжил губернатор, — поскольку каждый день хоть одному пиратскому кораблю да удается их избежать. Но уверяю вас, сэр, моей вины в этом нет: я делаю все, что в моих силах. И не будь я Александр Спотсвуд, если следующий пиратский корабль, что рассчитывает найти тихую гавань под крылышком Идена, не попадет ко мне в руки! — Он перевел дыхание, чтобы немного успокоиться. — Дело не в том, что у нас не хватает военной силы — ее у нас как раз достаточно, — дело в нашей апатии. Вы думаете, что кризис давно прошел, опасность миновала, — и так, в общем-то, думает большинство. Мы все хотели бы, чтобы король предпринял что-нибудь против пиратов, и он действительно делает кое-что, но этого недостаточно. Разумеется, победа капитана Роджерса в Нассо была блестящей. Все знают, что он был послан на Багамы для уничтожения одного из самых крупных пиратских гнезд и отлично справился с этим заданием. — Спотсвуд наклонился ближе к Саймону, и в глазах его мелькнул опасный огонек. — Но что сделал Роджерс на самом деле? Он просто прогнал пиратов с островов. Теперь они осели на побережье континента и прекрасно себя чувствуют, потому что к тому же еще получили покровительство нашего общего друга Идена. Их число нисколько не уменьшилось, даже увеличилось, и такие, как вы, сэр, с вашим равнодушием, рано или поздно дождетесь того, что они вас уничтожат! Поймите, Саймон, для жителей Северной Каролины пираты сегодня представляют не меньшую опасность, чем десять лет назад индейцы тускарора…

Саймон помолчал с минуту, а затем решительно поднялся. Глаза его сверкали, губы были поджаты.

— Если вы помните, сэр, — гневно произнес он, — политики тогда во все это почти не вмешивались. Население само прекрасно справилось с индейцами. И так должно быть сейчас.

Однако слова Саймона не смутили губернатора:

— Верно, но каких жертв это стоило! Тускарора были гордой, воинственной нацией, и покорить их оказалось совсем не просто.

— Если уж на то пошло, этой войны вообще можно было избежать — стоило только Англии заплатить индейцам за то, что она у них отняла…

Спотсвуд пристально посмотрел на Саймона:

— Сдается мне, сэр, что вы не так уж и безразличны к политике, как пытаетесь изобразить… Я даже не удивлюсь, если узнаю, что в глубине души вы — самый отъявленный бунтовщик, который сочувствует всем этим пиратам!

Саймон лишь усмехнулся, зная, что Спотсвуд на самом деле дразнит его.

— Вы давний и почетный друг нашей семьи, губернатор, — произнес он с легким поклоном, — и всегда можете рассчитывать на самый радушный прием в моем доме — как, смею надеяться, и я в вашем. Но, — он обезоруживающе улыбнулся, — в следующий раз мы с вами будем говорить о более приятных вещах, чем пираты или политика. Да и теперь мне не хотелось бы портить впечатление от столь восхитительного ужина.

— Может быть, все-таки останетесь на ночь? — не сдавался Спотсвуд. — Завтра утром мы сможем встретиться с моими советниками и все как следует обсудить…

— Благодарю за честь, сэр, — вежливо, но настойчиво произнес Саймон. — Мой кузен Кристофер ждет меня, чтобы перекинуться в карты, а я не люблю опаздывать.

Молодой человек поклонился и покинул комнату.

Спотсвуд откинулся в кресле. Он чувствовал себя побежденным, но не потерял надежду когда-нибудь взять реванш.

— Ах, мой юный друг, — произнес он вслух, — как вы еще наивны! Надеюсь, рано или поздно вы все-таки поймете, что я прав. Дай только Бог, чтобы это не случилось слишком поздно…

Атлантический океан, неподалеку от побережья Северной Каролины, два дня спустя

Ничто в мире не было столь ненавистно Саймону Йорку, как морские путешествия в самый разгар лета. Один из крупнейших во всей округе производителей сельскохозяйственной продукции, он был вынужден интересоваться делами на иностранном рынке, но предпочитал совершать необходимые для этого переходы через океан в более прохладную погоду. На этот раз он определенно выбрал не лучшее время, если ему вообще стоило покидать Сайпресс-Бей.

Саймон стоял на палубе «Отважного» и, щурясь, смотрел на сверкавшую в лучах солнца бесконечную водную гладь. Из-за качки его слегка подташнивало. Рубашка под кафтаном из тонкого сукна и парчовым камзолом, насквозь пропитанная потом, словно приклеилась к телу. Волосы Саймона уже успели выгореть, а лицо приобрело оттенок темной бронзы. Подумав о том, сколько дней ему предстоит провести в открытом океане, пока они наконец не достигнут порта, Саймон чуть было не застонал вслух.

От резкого разговора с губернатором Спотсвудом у него до сих пор оставался неприятный осадок. Саймон не был трусом, но и не испытывал ни малейшего желания быть вовлеченным в чужую борьбу. Он недолюбливал Идена и не сочувствовал его заигрываниям с пиратами, но не считал, что махинации Идена могут каким бы то ни было образом затронуть лично его, Саймона Йорка. Иден, конечно же, знал о дружбе Саймона со Спотсвудом, но Саймон был слишком влиятельным человеком, чтобы Иден мог позволить себе портить с ним отношения.

Владельцы плантаций вообще — и уж тем более такие богатые, как Саймон, — были довольно независимыми людьми, они существовали словно бы сами по себе, отдельно от властей. Саймон привык чувствовать себя самостоятельным уже с восемнадцати лет — с тех пор как, вернувшись на родную ферму из Англии, узнал, что его мать и отец убиты индейцами тускарора. Лишь няне с маленькой Августой удалось избежать смерти, спрятавшись в стогу. Вот тогда-то, осев в Сайпресс-Бей, Саймон решил превратить его в неприступную крепость, в королевство, где он станет единовластным королем.

Ему удалось достичь своей цели — Сайпресс-Бей действительно стал крепостью, прекрасно защищенной от внешнего мира, внутри которой тем не менее все отличалось самым утонченным и изысканным вкусом. Но с чего он вдруг сейчас об этом вспомнил? Может быть, просто что-то вернуло Саймона к другому, давнему путешествию восемнадцатилетнего мальчишки, спешившего на родину, в дом, где ему предстояло в один день стать взрослым мужчиной, или мрачные воспоминания навеяны неприятным разговором? Черт бы побрал этого Спотсвуда!

Над головой Саймона надувались паруса, скрипели реи… Помощник боцмана отдал приказ, и матрос на самом верху мачты что-то крикнул в ответ.

«Отважный» — маленькое торговое судно, предназначенное не для длительных путешествий, — был чуть не по самую палубу набит свежим лесом, который везли на продажу, а Саймон Йорк являлся его единственным пассажиром.

Мысли Саймона снова вернулись к Сайпресс-Бей: он усмехнулся, вспомнив о сестрах Трелон. Самые чопорные молодые особы во всем графстве Албемарль, хотя и довольно хорошенькие. Саймон никогда не давал ни малейшей надежды ни одной из них — ну, разве, может быть, совсем чуть-чуть, — но их мать Абигейл Трелон почему-то вдруг решила, что Саймон не сегодня-завтра объявит одну из ее дочерей своей невестой. Впрочем, старшая, Люсинда, с густыми медно-красными волосами и зелеными глазами, была во вкусе Саймона, и если бы прошлой зимой он уделил ей побольше внимания, — кто знает, может, ее мамаша оказалась бы права…

Да и младшая, блондинка Дарьен, тоже ничего… А какие недвусмысленные взгляды она на него кидала… Но идти с ней к алтарю — это все-таки слишком! Однако чем меньше надежд он им подавал, тем настойчивее становилась Трелон-старшая, да и дочки от нее не отставали. Надо было срочно что-то придумывать, иначе оглянуться не успеешь, как будет уже слишком поздно. Но что?

Корабль довольно резко накренился, и Саймон, потеряв равновесие, едва успел ухватиться за мачту.

Настроение его вдруг улучшилось — он вспомнил о сказочных красотах Багамских островов, куда они направлялись, — как знать, может быть, там он найдет что-нибудь, что сумеет отвлечь его от надоедливых проблем? Во всяком случае, вряд ли семейство Трелон, преследуя его, потащится за ним на Багамы…

В этот момент Саймон заметил на горизонте паруса идущего навстречу корабля и невольно залюбовался их грациозным силуэтом. Хоть какой-то признак цивилизации в этой бескрайней водной пустыне… «Интересно, — подумал он, — есть ли на этом корабле пассажиры?»

— Наслаждаетесь морским воздухом, сэр?

Саймон обернулся и поприветствовал капитана — маленького человечка, от которого всегда сильно пахло рыбой и потом. Тот стоял, облокотившись о борт.

— Да вот набираюсь энергии…

— То-то же! — с довольным видом произнес моряк. — Такой воздух — самая полезная вещь для здоровья!

Тут взгляд капитана тоже поймал силуэт корабля на горизонте, и брови его, как показалось Саймону, слегка нахмурились. Но капитан тут же продолжил как ни в чем не бывало:

— Летом у нас обычно не так уж много пассажиров, сэр.

В ответ Саймон только кивнул, наблюдая за неожиданно появившимся помощником боцмана, который прошептал что-то на ухо капитану. Лицо капитана мгновенно стало мрачным. Отпустив помощника кивком головы, он достал подзорную трубу и стал вглядываться в приближающееся судно.

— Что вы там видите? — напрягся Саймон.

Капитан долго настраивал подзорную трубу, прежде чем ответить:

— Пока еще рано говорить что-то определенное, сэр, но корабль в этих водах, как правило, не предвещает ничего хорошего.

Саймон почувствовал, как у него что-то сжалось в груди.

— Пиратское судно? — осторожно спросил он, с тревогой вглядываясь в темный силуэт.

— Возможно… — Капитан неопределенно хмыкнул.

Саймону было известно, что число пиратов, бороздивших Карибское море, в целом превышало тысячу, и шансы на то, что встретившийся им корабль был всего лишь таким же, как они, скромным торговым судном, составляли где-то один к пяти. Он пытался уверить себя, что его тревога вызвана лишь недавним разговором со Спотсвудом и маниакальным страхом губернатора перед пиратами, но что-то в глубине сознания заставляло его вглядываться в смутный силуэт на горизонте со все растущей тревогой.

Саймон попробовал собрать свою волю в кулак.

— Мы, кажется, не везем ничего особо ценного, — небрежно произнес он, — ничего такого, что могло бы их заинтересовать…

— В общем, да, — согласился капитан. — И дай Бог, чтобы мы действительно их не заинтересовали. Однако, сэр, если при вас деньги или драгоценности, — на вашем месте я бы запрятал их подальше. Кольцо ваше, — он покосился на палец Саймона, — я думаю, лучше снять, а если у вас есть бумаги, из которых можно узнать, кто вы, спрячьте и их. Некоторые из этих мерзавцев умеют читать, и они быстро сообразят, что на вас можно неплохо нажиться как на заложнике.

Лицо Саймона искривилось, и капитан поспешил подбодрить его улыбкой:

— Ничего, сэр, даст Бог, все обойдется — возможно, они просто пройдут мимо.

Но Саймон знал, что пираты никогда не упускают добычу. Где-то в глубине души он даже мечтал о столь романтической встрече, которая дала бы ему возможность проявить удаль и отвагу. Что ж, на этот раз он был как никогда близок к исполнению подобного желания.

«Гроза» была быстрой, легкой шхуной с двенадцатью пушками, построенной специально для Чарльза О’Малли лучшими голландскими корабельными мастерами более пятидесяти лет назад. Двухмачтовая, с квадратной палубой, она двигалась гораздо быстрее и маневреннее любого сторожевого корабля — да, пожалуй, и вообще любого судна из всех, что когдалибо плавали в море, — и не было еще ни одного случая, чтобы «Гроза» не ушла от погони.

Когда-то эта шхуна отважно сражалась против врагов Англии, наводя на них ужас во славу Британской короны. Она появлялась внезапно, словно вспышка молнии, и так же внезапно исчезала, так что часто ее принимали за призрак или, во всяком случае, за корабль, связанный с нечистой силой. Хотя «Гроза» была предназначена для мелководья, с таким же успехом она могла плавать и в глубоких водах — незначительный вес и мощные паруса делали ее очень быстроходной, а маленькие размеры позволяли лавировать в самых узких проливах, где более тяжелые суда просто застряли бы. Когда она неслась на всех парусах, сверкая на солнце, легко рассекая воду, — это было завораживающее зрелище! В бою «Гроза» могла преодолеть расстояние до чужого корабля за считанные секунды и при этом остаться незамеченной. Ее орудия всегда были готовы к бою.