Оказавшись на безопасном расстоянии, Сирена огляну­лась: Трейгер по-прежнему смотрел ей вслед. Он отвесил ей церемонный поклон, послал воздушный поцелуй, а за­тем развернулся и ускакал прочь, ни разу не обернувшись. Печальная улыбка появилась на губах Сирены. Разве смо­жет она забыть прикосновение его губ и дьявольский блеск, вспыхивавший в его глазах? Все, хватит думать об этом проходимце! Нужно выбросить его из головы раз и навсег­да. К тому же все ее попытки разузнать что-нибудь о нем ни к чему не привели. Трейгер остался таким же незнаком­цем, как и вначале.

Сирена то и дело оглядывалась назад, но Трейгера уже и след простыл. Ей ничего не оставалось, как гнать прочь воспоминания о проведенной с ним ночи, которые, как слад­кий сон, окутывали ее мысли. «Забудь его! – убеждала себя девушка. – Никогда больше не появится он на твоем жизненном пути. Бродяга, перекати-поле, непос­тоянный как ветер, налетел и был таков». Однако раз­буженные им чувства затаились в глубине сердца, заставляя Сирену задаваться вопросом, уж не влюби­лась ли она в этого мужчину?

Ну нет! С нее достаточно! Больше Сирена не будет себя вести как разомлевшая от любви девчонка. Пришпо­рив Кречета, она пустила его резвой иноходью к дому, твердо решив забыть Трейгера Грейсона. Навсегда.

Глава 6

В насыщенном влагой воздухе все еще чувствовалась вчерашняя гроза, когда Сирена села в коляску и отправи­лась к Анне Морган.

К ее несказанному облегчению, утром, когда она по­явилась дома в изрядно пострадавшем наряде служанки, Молли не оказалось на месте. Позже Сирена вполне прав­доподобно объяснила свое отсутствие тем, что упала с ло­шади в грязь и вынуждена была вернуться к Анне, где и переночевала. Горничная, естественно, полюбопытствовала о причине столь скорого повторного визита к миссис Мор­ган, но у Сирены был готов ответ и на это: мол, она при­шла к выводу, что Анна нуждается в значительно большей степени, чем согласна признать.

Тяжело вздохнув, Сирена поудобнее пристроила больную руку, морщась при каждом толчке, заставлявшем ее подпры­гивать на сиденье. Боль постоянно напоминала о событиях вчерашнего дня. Однако меньше всего на свете ей хотелось сознаваться в том, что она неравнодушна к Трейгеру.

Тряхнув головой, чтобы избавиться от назойливых мыслей, Сирена улыбнулась Анне и двум мальчуганам, радостно выбежавшим навстречу. Вид молодой вдовы и осиротевших детей вызвал у нее приступ угрызений совес­ти из-за суетности собственных проблем. Анна напряжен­но трудилась, стараясь обеспечить семью после гибели мужа, тогда как Сирена не нашла ничего лучше, чем вздыхать о мужчине, которому нет места в ее жизни.

– Что с тобой? – спросила Анна, принимая свертки от подруги.

Сирена прихватила последние пакеты и, лучезарно улыб­нувшись, вышла из коляски.

– Оступилась. Надо было смотреть под ноги.

Анна с любопытством взглянула на коробку, которую Сирена держала под мышкой.

– Что все это значит? Помнится, я только спросила, нет ли у тебя лишней формы горничной.

– Да так, кое-какие вещички, которые могут тебе при­годиться. – И Сирена решительно зашагала к дому, наде­ясь поскорее избавиться от привезенного добра, прежде чем ей смогут помешать.

Анна была чересчур горда, чтобы благосклонно отнес­тись к подобной благотворительности, и мисс Уоррен не собиралась давать ей повод для подобных предположений. Они знали друг друга всю жизнь, и поступок Сирены был данью многолетней дружбе.

– Это подношения моему отцу от британских офицеров, а ты знаешь, насколько он щепетилен в таких делах. – Си­рена поднялась на крыльцо и, обернувшись к Анне, встретила ее недоверчивый взгляд. – Папа так боится, как бы кто-нибудь не счел их взяткой, что попросил меня избавиться от всего. Если ты откажешься взять, придется отдать их кому-нибудь, а мне совсем не хочется мотаться по окрестностям с рукой на перевязи.

Если Сирене и не удалось провести подругу, та прогло­тила свою гордость: она не могла отрицать, что испытывает финансовые затруднения.

– Ты очень добра, – вымолвила она, увидев в ко­робке ветчину, говядину, сыр и другие деликатесы, столь редкие теперь в ее доме.

Сирена усмехнулась при виде четырех детских рук, рывшихся в поисках конфет, которые она предусмотри­тельно запрятала поглубже.

– Благодарить нужно папу. Я это только доставила. – Прежде чем Анна успела ответить, Сирена взяла один из свертков и извлекла из него очаровательное платье. – А это ты наденешь на бал, который папа дает в середине сентября.

Удивленный возглас слетел с губ Анны.

– Я не могу его принять. Оно, наверное, стоит целое состояние.

– Чепуха! – Сирена не собиралась принимать отказ. – Возьмешь и наденешь. Голубой цвет тебе очень идет, ты будешь потрясающе выглядеть. Я не стала бы его привозить, если бы не знала, что оно тебе будет впору.

Предупреждая очередные возражения, Сирена развер­нула все свертки с твердым намерением заставить Анну принять то, в чем женщина столь отчаянно нуждалась. К ее радости, подруга благодарно улыбнулась и больше не предпринимала попыток что-нибудь возвратить.

Когда мальчики убежали во двор играть, Сирена села в кресло с чашкой чая. От ее внимания не ускользнуло, что стоявшая на буфете банка была пуста и молодой вдове пришлось воспользоваться чаем из только что доставлен­ных припасов.

– Ну а теперь расскажи мне, что с тобой случилось, – потребовала Анна.

– Упала с Кречета, – коротко ответила Сирена, не­вольно улыбнувшись при виде поистине материнской оза­боченности на лице подруги.

– У тебя по-прежнему тот норовистый жеребец? Митчелу давно пора найти для тебя более кроткую лошадь. Кречет совсем неуправляем. Удивительно, как ты еще не свернула себе шею.

– Он здесь совершенно ни при чем, – вступилась Сирена за своего коня. – Я не заметила низкую ветку.

– Видимо, тебя преследовал прекрасный принц и ты извертелась в седле, стараясь не потерять его из виду, – с едкой усмешкой предположила Анна.

Сирена покраснела и уставилась в чашку. Если бы только подруга знала, как близка к истине! Затянувшаяся пауза подогрела любопытство Анны.

– Так что же завладело твоим вниманием, Рена?

– Мужчина, – призналась Сирена с застенчивой улыбкой.

Осунувшееся лицо Анны просветлело.

– Значит, это и в самом деле был прекрасный принц, – протянула она. – Дай-ка я угадаю. Высокий красивый брю­нет, и ты безнадежно в него влюблена.

– Если что и было безнадежным, так это моя глу­пость, из-за которой я свалилась с лошади, – возразила Сирена, фыркнув. – Сам дьявол наступал мне на пятки, и я пыталась спастись, рискуя жизнью.

– И тебе удалось вырваться из его лап чистой и не­винной? – с притворной суровостью осведомилась Анна, искренне наслаждаясь их веселой пикировкой.

– Не совсем. – Сирена подалась вперед, с серьез­ным видом глядя в голубые глаза подруги. – Мне при­шлось продать дьяволу душу в обмен на дары, которые я привезла тебе. То немногое, что осталось у меня от моей совести и здравого смысла, заставило отдать все тебе в надежде, что ты сумеешь сотворить добро из зла и моих несчастий. Теперь ты знаешь ужасную правду. – С озор­ной улыбкой Сирена вскочила на ноги. – Итак, миссия моя выполнена, и я должна поспешить домой, прежде чем дьявол снова доберется до меня.

– Сирена?

Остановившись в дверях, она взглянула на подругу, сидевшую с опущенной головой.

– Да?

– Спасибо. Я навечно в долгу перед тобой, – тихо проговорила Анна.

– Если тебе что-нибудь нужно, пожалуйста, не стес­няйся. Зачем же еще друзья? Мы знаем друг друга много лет, Анна. Если мне понадобится помощь, я приду к тебе с уверенностью, что ты не откажешь.

Анна приглушенно всхлипнула и слабо улыбнулась.

– Ты просто ангел, Сирена, и я не верю всей этой чепухе о дьяволах, потому что достаточно тебе взмахнуть своими ангельскими крылышками, чтобы улететь и оста­вить их с носом.

– Хорошо бы, но как видишь… – Девушка вырази­тельно посмотрела на перевязанную руку. – Я чуть не сломала мое так называемое крылышко.

По дороге домой Сирена вдруг поняла, что никуда ей не деться от мыслей о Трейгере Грейсоне. Вот уж поисти­не дьявольское наваждение!

Сирена постаралась взять себя в руки, готовясь к встрече с Оливией и отцом. Когда они вошли в кабинет, то застали ее за книгами, которые Молли принесла из местной шко­лы. Хотя синяки на плече и ребрах несколько поблекли, шевелить рукой еще было больно, и Сирена продолжала носить перевязь, как советовал доктор.

Несмотря на то что у нее было достаточно времени для сочинения подходящей истории, успешно проверенной на Молли, девушка с тревогой ждала объяснения с отцом. Не то чтобы это была абсолютная ложь – скорее, подтасовка фактов, которая рассыпалась бы как карточный домик, встреться Митчел в ближайшее время с Анной. Остава­лось только надеяться, что к тому времени, когда состоится бал, происшествие будет забыто.

– Господи милосердный! Что с тобой случилось? – ахнул Митчел, кинувшись к дочери.

– Несчастный случай, – ответила Сирена, подстав­ляя ему щеку.

– Это я понял! – не без сарказма фыркнул он. Сирена собралась с духом и, изобразив беззаботнуулыбку, приступила к объяснению.

– Я отвозила Анне Морган кое-какие припасы и не успела вернуться домой до грозы. – Склонившись над раскрытой книгой, она рассеянно переворачивала страни­цы, избегая испытующего взгляда отца. – Я запаниковали попыталась добраться до дома, прежде чем разверзнутся небеса.

Митчел кивнул, отлично зная, какой страх испытывала его дочь перед грозой.

– Дорога была скользкой, Кречет оступился, и я свали­лась. Пришлось вернуться и остаться на ночь у Анны. – Протяжно вздохнув, Сирена подняла глаза, чтобы выяснить, проглотил ли отец вместе с наживкой и крючок; выражение сочувствия на его лице придало ей уверенности, и она продол­жила: – В общем, попытка совершить доброе дело кончи­лась для меня плачевно. Одно утешение, что Анна с мальчиками не голодают.

– Учитывая случившееся, тебе, должно быть, трудно заниматься всем этим. – Митчел обвел взглядом стопки книг на столе. – Но, как я понимаю, ты не намерена бросать школу.

– Это лучше, чем скучать. – Сирена бодро улыбнулась, бросив украдкой взгляд на Оливию, которую, похоже, ни­сколько не взволновала приключившаяся с падчерицей беда.

«Впрочем, – с горечью подумала Сирена, – ничего другого я и не ожидала». Мачеха была слишком сосредо­точена на собственной персоне, чтобы принимать близко к сердцу чужие несчастья.

– Как там в Нью-Йорке? Добрались без происше­ствий?

Поскольку Оливия не нашла нужным удовлетворить лю­бопытство Сирены, устало вздохнув, Митчел ответил сам:

– Рассказывать особенно не о чем. Британские отря­ды заняли город, Вашингтон отступил. Мы не видели никаких беспорядков. Мятежники засели в лесах и не высо­вывают носа. Думаю, еще немного – и они сложат ору­жие, признав поражение.

Голос его звучал уверенно, но Сирена слушала вполуха. Все ее мысли были заняты Трейгером. Она представляла себе, как темноволосый красавец сжимает в объятиях Оли­вию точно так же, как обнимал недавно ее. Несмотря на все доводы рассудка, убеждавшие забыть его, девушка тер­залась от ревности, задаваясь мучительным вопросом, по­казалась ли ему Оливия такой же легкой добычей, как она.

– Сирена? – Митчел нахмурился, заметив отсутству­ющий взгляд дочери.

Она вскинула голову с извиняющейся улыбкой на губах.

– Прости, папа. Что ты сказал?

– Я спросил, нравится ли тебе преподавание, – по­вторил отец, с любопытством глядя на нее.

– Да, очень, – заверила Сирена, с облегчением уви­дев, что Оливия вышла из комнаты: ей всегда было не по себе в присутствии мачехи, особенно теперь, когда подо­зревала ее в связи с Трейгером. – Надеюсь, вы с Оливи­ей хорошо провели время, свободное от официальных встреч.

Митчел опустился в кресло напротив и утвердительно кивнул:

– Нас принимали как королевских особ. Один из офи­церов, полковник Джон Пауэлл, предложил сопровождать Оливию по городу, пока я присутствовал на совещаниях, но по вечерам мы развлекались вместе. Правда, мы оказа­лись свидетелями весьма неприятного эпизода, когда в го­роде вспыхнул пожар. Поджигатели постарались, вне всякого сомнения, это были виги[1]. Жаль, что ты не поехала с нами. Смена обстановки пошла бы тебе на пользу. В последнее время здесь особенно нечем заняться.

– Я не жалуюсь, папа.

– Брендон навещал тебя? – спросил Митчел, переходя прямо к делу в нетерпении узнать, что же решила дочь.

– Он зайдет завтра. – Сирена вздохнула. – Я не приняла его предложения… пока.

Митчел нахмурился и поднялся с кресла.

– Я, пожалуй, лягу. Это был длинный день.

Сирена подставила ему лицо, и он поцеловал ей лоб.

Прислушиваясь к удаляющимся шагам, Сирена снова по­разилась тому, что отец даже не догадывается, как неосто­рожно оставлять Оливию с другим мужчиной. Интересно, а стал бы Трейгер ревновать свою любовницу, если бы узнал, что она проводила время в обществе британского офицера? Сирена рассердилась, с опозданием заметив, ка­кое опасное направление приняли ее мысли. Похоже, о чем бы она ни думала в последнее время, все сводилось к Трейгеру. Проклятие, почему она не может забыть его?