Красивое кружевное белье цвета чайной розы - тоже бьюти-привычка, а не "вдруг там будет Сережа". Макияж, который занимает не менее сорока минут. Красиво укладывать волосы Катя так и не научилась. Слава богу, совладелица модного салона красоты Альфия Керимова - ее фанатка с первых дней проекта. Привилегии в виде свободного графика и скидок Кате обеспечены.

- Катюш, тебя ждут в два часа в офисе. Вот адрес.

Мама принесла кофе. Катя хотела было сказать, что уже накрасила губы и не хочет, чтобы недавно отбеленные зубы потемнели от избытка кофеина, но вовремя задавила в себе стерву. Нет. Родных это не коснется.

До двух часов времени было достаточно. Катя успела позвонить в салон, просмотреть почту, выложить новые фото в инстаграм. Она старалась не думать о том, что ищет всевозможные способы себя занять, чтобы время ускорилось, приближая возможную встречу с Акслером. А минутная стрелка словно замедлилась. Укладка волос показалась невероятно долгой, скорость езды - не такой быстрой, как прежде.

Волнение, возбуждение, натянутые нервы. Обрывки самых различных мыслей - от непонятно откуда взявшегося желания сменить автомобиль на более представительный, до неуместного порыва провести день на пляже. Лето уходит, а она не искупалась ни разу. Мигающая стрелка навигатора посреди зеленого фона. Как будто путь проложен посреди леса. Что-то это ей напоминало. Но вот что? Черт, проклятые магнитные бури. Опять буравит виски.

Заехав на парковку перед высотным зданием, поражающим воображение футуристическим стилем, Авдеева с удивлением поняла, что ни разу за все время, как вернулась в город, не задумалась, есть ли у Акслера здесь штаб-квартира... и если есть, то где. Прикусила губу от досады, но тут же расслабилась. И хорошо, что не задумалась! Хороша б она была, если бы караулила на парковке или прохаживалась рядом, надеясь на встречу!

Пора снимать розовые очки. Сергей ее не любит и никогда не любил. Бросил с легким сердцем. И просто чудо, что сдержал свое обещание насчет рекламы компьютерной игры. Хотя и тут все понятно. В ту ночь он заключил с Катей некий договор. Ведешь себя хорошо - получаешь контракт. А она вела себя именно так. Не устраивала сцен, не искала встречи, не обрывала телефон.

"Исчезала мгновенно, не сидела в засаде, никогда не дышала тихонько в трубку..."

Поборов желание в голос подпеть Арбениной, девушка выключила музыку и повернула зеркало, чтобы убедиться - двадцатиминутная дорога при открытом окошке не нанесла ущерба укладке и макияжу. Отражение обрадовало. Как и прежде, из зеркала надменно взирала эффектная, ухоженная девушка с большими глазами и нежной кожей. Никто б не узнал в ней прежнюю Авдееву.

Любуясь своим отражением, Катя не сразу заметила, что "Смарт" окружили "люди в черном". Одного она больно ударила дверью, когда выходила. А нечего подкрадываться.

- Екатерина Авдеева?

Служба безопасности. Хватило беглого взгляда на бейджи.

- Меня ожидают. Что за...

- Я вас настоятельно прошу пройти с нами.

- У вас здесь как в Пентагоне прямо.

У одного из мужчин зашипела рация. Катя повернула голову, уловив обрывок фразы: "Президент на подъезде... четверть часа". До нее не сразу дошло, что говорят о президенте копании. А это мог быть только...

- Пройдемте!

В холле здания было прохладно... и изумительно красиво. Футуристический дизайн интерьера, казалось, опередил время. Но рассмотреть его в деталях Кате не позволили. Практически втолкнули в комнату, напоминающую куб из непрозрачного матового стекла молочного цвета. Бесшумно закрылась магнитная дверь, отрезав от холла.

- Что за...

- Будьте добры, пройдите через раму. Нам нужно убедиться, что вы не несете с собой посторонних вещей. И будьте добры...

От изумления даже не успела воспрепятствовать самому старшему из секьюрити, когда он отобрал клатч и отошел к столу, бесцеремонно расстегивая молнию и заглядывая внутрь.

- Что вы делаете? - тревога уступила место гневу - Я здесь по распоряжению господина Акслера! Кто вам дал право меня обыскивать?

Подпрыгнула, когда "лопата" металлоискателя запищала как раз на уровне ее лопаток. Вашу мать, да если ее сейчас заставят раздеться...

- Я немедленно ухожу! Откройте двери!

- Чисто, - проигнорировал ее выпад мужчина, убирая металлоискатель.

Второй с улыбкой вернул Кате клатч, снял с пояса рацию.

- Плахотнюк, пропуск. Президент на развилке Караваева и Хотской. Быстро сворачивайте наружное наблюдение. Код два-два-ноль. - повернулся к потрясенной Кате. - Приношу свои извинения, но это вынужденные меры. А теперь настоятельно рекомендую прислушаться к моим словам.

Все это походило на какой-то боевик. Катя хотела рвануть к двери, чтобы выбежать из этой жуткой комнаты, где ее подвергли пусть поверхностному, но малоприятному осмотру, только что-то ее остановило. Наверное, непонятное тепло в голосе и взгляде начальника охраны. И когда он велел двум другим выйти, а ей предложил присесть, волноваться перестала.

- Екатерина, с минуты на минуту у вас состоится разговор с президентом компании. Я настаиваю на том, чтобы обстоятельства этой встречи остались нашим секретом. Вы меня понимаете?

О, она поняла, что он говорил вовсе не о Сергее. И даже позволила внутренней стерве сделать первый выпад:

- А в чем дело? Боитесь, что босс узнает о том, как вы развлекаетесь, устраивая досмотр его посетителям? И правильно я понимаю, что вы не раздели меня и не обыскали только потому, что господин Акслер уже на пороге?

Проницательные глаза мужчины стали еще более сосредоточенными.

- Нет, Катерина. Господин Акслер категорически запрещает принимать подобные меры безопасности. Он не признает личную охрану и считает, что его деятельность вряд ли подразумевает опасность. Но он заблуждается. Я не буду вдаваться в детали, сколько покушений мы предотвратили и сколько раз были в шаге от провала. Последние события заставили нас ужесточить меры.

- Потому что вас не пустили в спальню к боссу? Надо было дать взятку оператору.

Колкие шпильки Кати не смутили мужчину с проницательным взглядом. Он ничем не выдал своих эмоций.

- Я знаю, кто вы. Поэтому буду говорить прямо. От вашего молчания зависит безопасность господина Акслера. Нет, вы можете и дальше считать, что я досматривал вас от скуки или ради интереса. И даже пожаловаться на то, что служба охраны превысила полномочия. Его позиция относительно службы безопасности известна. Босс не считает, что его надо от чего-либо спасать. И мы не сможем его уберечь, если он узнает. Нас просто здесь не будет. А как вы думаете, есть ли у подобного человека враги?

Катя сдвинула брови. Нет, она знала, что Сергей довольно эксцентричный миллиардер, но такое... впрочем, у богатых свои причуды. А в словах мужчины был резон.

- Живите, - внутренняя стерва не унималась. - Я вас не сдам. А ему действительно угрожает опасность?

- Уже нет. Именно потому, что наши усилия остаются в тени. И мы заинтересованы в том, чтобы так и продолжалось.

Через несколько минут принесли кофе, и Катя забыла о неприятном инциденте с досмотром. Улыбнулась красивой секретарше, погасив неприятный укол ревности. Вряд ли Сергей обошел такую красотку своим вниманием. Девушка улыбнулась в ответ, но поставить чашку на стол не успела.

Оступилась на ровном месте, пошатнулась, и Катя непроизвольно поднесла руку ко рту, наблюдая, как белая чашка, словно в замедленной сьемке, падает на пол, а кофе выплескивается веерными брызгами на керамогранит.

"Сейчас ее поймают прямо над полом, потому что за подобное можно расстаться с жизнью..."

Боль прошила виски раскаленной иглой. Катя охнула и вскочила на ноги, наблюдая за осколками на полу и парующей лужицей. Капли попали на юбку девушки, оставив на ней коричневые пятна.

Свое платье, белье и сумочку Ася обнаружила рядом, на кресле. Все аккуратно сложено, буквально под линеечку. Привычка военных и тех, кто стремится к совершенству во всем. Все, на что она решилась, - это завернуться в простыню и, вздрагивая от каждого шороха, подкрасться к этому креслу, чтобы осторожно извлечь из сумки расческу, глазные капли и упаковку мятных леденцов. Щелчок кнопки на сумочке показался оглушительным. Но в доме по-прежнему царила тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и шумом ветра за окном.

Евтеевой тогда показалось, что еще глубокая ночь, но стрелки часов показывали полшестого утра. В конце января светает поздно. Опасаясь, что ее застигнут врасплох, Ася чересчур поспешно причесала растрепанные и спутанные волосы, поморщившись от тянущей боли в корнях. Этой ночью в Соколова реально бес вселился. Или хищный зверь. Кто бы это ни был, он сделал ее не просто счастливой, а вознес на небеса. Именно так, даже если и явился из полыхающей огнем преисподней.

Асе передался этот огонь, разгоревшийся в ее теле с такой силой, что чувственность, когда-то давно убитая и погребенная, возродилась, подобно Фениксу. Выстрелила по всем направлениям огненными стрелами, оставив трассерный след самого потрясающего удовольствия из всех существующих.

Этой ночью Ася испытала оргазм. Дважды.

Может, и правильно сделала, что избегала смотреть в глаза Соколову. Такое счастье мог даровать либо Бог, либо Люцифер. И для нее грань между обличиями добра и зла практически стерлась. Не стоило смотреть в глаза тому, кто завладел сознанием мужчины в те моменты, когда он без излишней нежности накручивал ее волосы на кулак, клеймил кожу отпечатками своих зубов, губ и пальцев, растирал ее изнутри неистовым вторжением

- Простите, я... я все уберу... я не знаю, как это получилось...

Катя хотела остановить этот поток извинений, - ведь ничего ужасного не произошло, - но боль в висках лишила способности говорить. И только суета в холле и громкий голос... голос, который бы она узнала из тысячи, заставил ее забыть об этой боли, как и о кофе на полу.

- Вы думали, я не узнаю, что вы сделали из моего визита подготовку к саммиту ООН?! Что я не замечу наружного наблюдения? Где служба безопасности?

Боже, этот голос! Хватило всего лишь пары слов, толики властных ноток в низком тембре, чтобы Катя Авдеева забыла про мигрень и растеклась сознанием по граниту, подобно кофе из расколотой чашки. Сергей Акслер. Чертов Сергей Акслер. Ни микрона не выбито из воспоминаний, ни кванта взбесившихся эмоций. Он рядом. Тот, кого она позволила себе полюбить. Понимая, что он вряд ли ответит взаимностью. Зная, что по итогу шоу ей уготованы бессонные ночи, полные слез. Но сердцу все равно, что его никогда не полюбят в ответ.

- Серёжка!

Не дождавшись пропуска, не обращая внимания на робкие просьбы секретарши сидеть на месте, по осколкам чашки до хруста. Упираясь ладонями в матовое стекло магнитной двери, переживая тысячу и одну жизнь до того момента, как она откроется. Не глядя под ноги - на звук родного голоса, изнемогая от желания прижаться к его груди, вдохнуть аромат сандала и мускуса, согреться его теплом и аурой властного превосходства. Пусть весь мир замрет в невесомости. Пусть все поступки и проступки потеряют первоначальное значение. Не было и нет проекта, равнодушия, предательства, игр разума, отторжения и расставания. Только бы заглянуть в его глаза, пусть после этого подкосятся ноги, и не останется сил. Все равно. Это Сергей Акслер. Ему можно вытворять с телом и сознанием Кати Авдеевой подобные вещи.

- Кэтрин! Рад тебя видеть. Выглядишь сногсшибательно, моя дорогая.

Его голос отрезвил. Только сейчас Катя осознала, как глупо выглядела бы, если б кинулась на шею мужчины в состоянии аффекта. В холле, кроме нее и Сергея, находилось достаточно людей: рецепционисты, охрана, другие работники компании. И не дай бог, еще и пресса.

При мысли о том, что ее порыв мог стать достоянием общественности, Катя густо покраснела. Акслер швырнул на стойку кейс, который тут же кто-то подхватил, и подошел к Кате. Девушка вздрогнула, когда он сжал ее кисть, чтобы поднести ладонь к губам.

- Очень рад, что ты согласилась представлять наш новый продукт. Пойдем в мой кабинет. Так, а чего стоим? - это относилось к персоналу, который не смог сымитировать рабочий процесс, любопытство пересилило. - Работы нет? Или рептилоиды спустились с небес захватить планету? Если так, когда они успели внести изменения в ваши должностные инструкции?

В других обстоятельствах Катя, возможно, посмеялась бы над шуткой мужчины, но сейчас вряд ли понимала, что именно и кому он говорит. Смотрела в его огромные зеленые глаза и тонула в них, отдавая свою волю и сознание на милость любимого и желанного поработителя. В тот момент забылось все: и его грубость, и выбор Лив, и картонные воспоминания, поражающие своей искусственностью.