Джули Беннет - В омуте колдовских глаз

В его голосе слышалось осуждение, но Аннабель отказывалась винить себя.

– В том, что я оказалась в такой ситуации, твоя вина, – парировала она, стараясь не кричать, потому что держала на руках малышку Эмили.

– Это твое оправдание, чтобы целоваться с Кольтом Эллиотом? – Отец сложил руки на груди и нахмурил брови. – Бель, этот человек не доведет тебя до добра.

Аннабель проглотила обиду. Однажды в ее жизни появится человек, который захочет быть с ней рядом, потому что будет любить ее. А сейчас она получала удовольствие от поцелуев Кольта. Она была достаточно умна, чтобы понимать, что Кольт хочет затащить ее в постель, и не могла отрицать, что представляла, как окажется в его объятиях.

– Оставь девочек дома, – сказал отец.

– Я справлюсь. К тому же мы сейчас мало видимся друг с другом.

– Хотя бы не бери с собой Эмили, потому что она не до конца выздоровела.

– Хорошо. Я поеду с Люси.

Отец нехотя согласился.

– Мне нужно немного наличных, – после паузы добавил он.

– Зачем?

– Я съезжу за продуктами. У нас почти не осталось подгузников, а еще нужно купить молока и яиц.

Аннабель достала кошелек, взяла несколько банкнотов и протянула отцу:

– Положишь сдачу обратно. Я ненадолго.

Не дожидаясь, пока отец придумает еще одну причину, почему ей не следует ехать к Эллиоту, Аннабель схватила сумку с детскими принадлежностями, ключи от машины и вышла из дома.

По дороге она размышляла о том, что задумал Кольт. Аннабель не сомневалась, что этот мужчина сходит по ней с ума. Его тянуло к ней, и он начинал терять терпение. Аннабель улыбнулась, и ее охватило опьяняющее чувство власти.

Подъехав к дому, она поднялась по ступенькам крыльца и немного удивилась, когда дверь отворилась и на пороге появился Кольт собственной персоной.

– А я думала, мне откроет кто-то из твоих слуг.

Он положил руку на сердце и отошел в сторону, приглашая ее войти.

– Я подавлен, что ты такого невысокого мнения обо мне.

– Твоя самооценка от этого не страдает, – парировала она, переступая порог его дома.

– Ты привезла только одну малышку?

– Ага. Это Люси. Эмили осталась с отцом. Даже не знаю, что я буду с ней делать, потому что привыкла возиться сразу с двумя.

– Давай сюда сумку. – Кольт снял с ее плеча сумку с детскими принадлежностями и поставил на столик рядом с огромной вазой с цветами. – Иди за мной. Уинни постаралась на славу, и она очень рада, что ее стряпню попробует кто-то кроме меня.

– А где она?

– Наверное, собирается домой. У нее тут собственные апартаменты, но она уезжает на ночь к себе домой.

Вот как. У какого шеф-повара не было своих собственных апартаментов?

– Как ты себя чувствуешь? – спросил Кольт, переступив порог просторной кухни.

– Я в порядке. – Ей до сих пор было не по себе оттого, что она упала в обморок. Но когда Аннабель пришла в себя, она увидела встревоженное лицо Кольта. И он явно не притворялся.

Аннабель сдержалась, чтобы не разинуть рот, когда увидела огромный стол, весь уставленный большими тарелками с едой. Тут были кукурузный хлеб, картошка, копченые сосиски с перцем и пирог. Яблочный. Ее любимый.

– Мне следовало надеть джинсы на размер больше, – улыбнулась она.

Люси сладко зевнула у нее на руках.

– Кажется, она засыпает.

– Правда? – шепнул Кольт.

– Посмотри сам. – Аннабель повернулась к нему так, чтобы он увидел спящего ребенка. Потом она взяла пустую тарелку и одной рукой начала накладывать себе еду.

– Черт подери, дай сюда свою тарелку.

– Не ругайся при ребенке.

– Разве она уже говорит?

– Нет, конечно, но я не хочу, чтобы «черт подери» были ее первыми словами.

– Ты права, радость моя.

Она поставила тарелку на стол и метнула в него сердитый взгляд.

– Бросай эти пошлые словечки. Уверена, ты точно так же обращался ко многим другим женщинам, но на меня твои чары не действуют.

– Ты находишь меня очаровательным? – У нее все внутри затрепетало от его улыбки. – Между прочим, я никого не называл «радость моя». Может быть, это и будет твое имя.

Аннабель презрительно фыркнула.

– Я бы предпочла, чтобы ты не называл меня так, особенно когда мы на работе.

– А когда мы не на работе? – Кольт буквально пригвоздил ее взглядом своих пронзительно-голубых глаз.

Аннабель отвернулась и посмотрела в огромное окно от потолка до самого пола, за которым виднелся бассейн. Конечно же рядом с бассейном стоял небольшой домик, и она могла только представить, как шикарно он выглядел изнутри.

– Здравствуйте. – Аннабель повернулась и увидела на пороге улыбающуюся пожилую женщину. – Я Уинни. Не буду вам мешать, я просто хотела познакомиться и поблагодарить за восхитительный рулет с корицей, который вы прислали.

Аннабель заметила, как округлились глаза Кольта.

– Я обожаю заниматься выпечкой и хотела сказать вам спасибо за ужин. Теперь я должна поблагодарить вас уже за два ужина.

– Что вы, – запротестовала Уинни. – Я так рада, что кто-то еще может попробовать мою стряпню. И если вы не возражаете, я бы хотела, чтобы вы поделились со мной рецептом своего рулета.

– С радостью, – расплылась в улыбке Аннабель.

– Ты испекла рулет? – наконец вмешался Кольт, наливая два стакана сладкого чая.

– Он был в корзинке, которую она прислала обратно, – ответила Уинни.

– Я даже не знал, а то я бы порылся в ней. – Кольт поставил тарелку Аннабель на стол. – Уинни, все выглядит, как всегда, вкусно. Ты сама поела?

– Ага. А кто эта милая крошка?

– Моя дочь, Люси. – Аннабель все еще не привыкла к тому, чтобы называть себя мамой. – У нее есть еще сестра-близнец Эмили. Моим девочкам уже шесть месяцев.

– Бог мой, два чудесных ангелочка. С этими рыжими кудряшками девочка – настоящая куколка. Я вижу, она похожа на вас.

Конечно, похожа. У Аннабель и Патрисии был тот же цвет кожи, волос и глаз.

Уинни перевела взгляд с Аннабель на Кольта.

– Я подумывала заскочить к вашему отцу, если только я не нужна вам здесь.

– Мы справимся, – ответил он. – Может, ты отвезешь папе немного пирога. Когда-то он обожал его. Правда, я не знаю… – В его голосе послышалась какая-то неуверенность и грусть.

– Возьму пару кусочков, – согласилась Уинни, – и не буду вам мешать. Рада была познакомиться с вами, – добавила она, глядя на Аннабель.

– Я тоже. И еще раз спасибо за этот чудесный ужин.

– Надеюсь, мы еще увидимся.

Уинни поспешно вышла из кухни. Аннабель не успела ничего сказать в ответ и вопросительно посмотрела на Кольта.

– Честно говоря, я даже не знаю, что сказать. Я не понимаю, что я здесь делаю.

Он поставил свою тарелку на стол и присел рядом с ней на деревянную скамью.

– Ты здесь, потому что я устал есть в одиночестве и мне приятно находиться в твоем обществе. Ты здесь, чтобы убедиться, что мне можно доверять. А также для того, чтобы я мог покормить тебя.

Она потянулась к вилке, но Кольт остановил ее. Их глаза встретились, и он взял ее вилку, набрал немного еды и поднес к ее губам. Аннабель застыла.

– Что ты делаешь?

– Слежу за тем, чтобы ты поела.

Аннабель открыла рот и откусила немного предложенного ей картофеля. Кольт сидел очень близко, так что его бедра касались ее бедер, поэтому она никак не могла сосредоточиться.

Он еще несколько раз подносил вилку с едой к ее губам, пристально глядя, как они смыкаются вокруг вилки. И Аннабель не выдержала.

– Хватит. Я справлюсь сама.

– Я действую тебе на нервы.

– Да, – призналась Аннабель. – Поэтому я лучше поем сама.

Она еще немного поела, потом поднялась и отнесла свою тарелку в раковину.

Не следовало ехать сюда. Если честно, Аннабель сама не знала, чего хотела. Точнее, знала, но боялась думать об этом. Она до смерти устала от свалившихся на нее проблем, и неудивительно, что она подумывала о том, чтобы послать к черту здравый смысл и позволить Кольту соблазнить ее. Она прекрасно знала, что близость с ним доставит ей удовольствие.

Люси заворочалась во сне, и Аннабель начала тихонько покачивать ее, поглаживая по спине.

– Ты замечательно справляешься с ней.

– Я все еще учусь.

– А что с ее отцом?

Его вопрос застал ее врасплох.

– Он остался в прошлом.

– Ты уже говорила. Вы ведь были помолвлены, а теперь ты осталась одна с двумя детьми. Похоже, он не очень подходил для роли отца.

– Он отказался от прав на них. – Когда ее сестра узнала о своей беременности, она сразу же пошла к Мэтту, но оказалось, что тот был не готов брать на себя ответственность в сложившейся ситуации. – Но мы справляемся.

– Не могу представить мужчину, который не захочет быть со своими детьми. – Кольт скрестил руки на груди и посмотрел на Люси. – И если он хотел жениться на тебе, почему же отказался от всего этого?

– Хватит, – тихо сказала Аннабель. – Я не хочу говорить об этом.

Кольт поднялся из-за стола и подошел к ней: – Аннабель, я пытаюсь добиться твоего доверия. Я хочу, чтобы ты доверяла мне, когда я затащу тебя в свою постель.

– Ты не затащишь, – взволнованно возразила она.

– Нет, затащу. Но я хочу, чтобы во время нашей близости ты видела только мое лицо перед собой и произносила только мое имя.

– Если учесть, что я никогда не произносила чье-то другое имя, проблем не возникнет, – не сдержалась Аннабель, но, увидев потрясенное лицо Кольта, не стала жалеть о своих словах.

– Что? – растерянно спросил он.

Она и так зашла слишком далеко, так что можно было признаться и в остальном. Может быть, он отстанет и выбросит эту глупую идею из головы.

– Я девственница.

Кольт за всю свою жизнь испытал не так уж много потрясений. Он путешествовал по всему миру, имел дело с разными людьми и думал, что готов ко всему. Но то, что он услышал от Аннабель, превзошло все его ожидания.

– Но как, черт побери, такое возможно? Я знаю, что ты не удочеряла этих девочек. И они похожи на тебя.

– Нет, не удочеряла. Их матерью была моя сестра.

Кольт лишился дара речи. Он просто не знал, что сказать. За последнее время на Аннабель свалилось столько всего, к чему она оказалась абсолютно не готовой, – материнство… секс.

А он вел себя как последний идиот, слишком прямолинейно и грубо.

Ладно, во всем остальном он тоже не отличался добропорядочностью, но там речь шла о бизнесе.

И если уж на то пошло, разве мог он подумать, что она окажется такой неопытной? У нее были дети, а то, как она флиртовала и целовалась с ним…

– Даже не знаю, что сказать.

– А что тут говорить? Ты должен знать, с кем имеешь дело.

– Ты думаешь, что, раз у тебя нет опыта, я отстану от тебя? – Кольт сделал шаг вперед, и его грудь коснулась ее руки, которой она держала Люси. – Малышка, теперь я хочу тебя еще больше. То, что я буду у тебя первым, заводит меня еще сильнее.

– Не называй меня малышкой, – прошептала Аннабель.

– Когда ты окажешься в моей постели, я назову тебя твоим именем, и тебе чертовски понравится.

– На самом деле я тебе не нужна, – отпрянула от него Аннабель. – Ты просто принимаешь вызов.

– Ты права, я никогда не уклонялся от вызова. Но, радость моя, я на самом деле хочу тебя. Меня потянуло к тебе в ту же секунду, когда ты врезалась в мой забор. И ты тоже хочешь меня, иначе в тот день не рассматривала бы мою обнаженную грудь так долго.

– Если бы я не держала ребенка на руках, я бы отвесила тебе пощечину, – процедила Аннабель.

Кольт не сомневался, но не сдержался и со смехом наклонился к ее уху:

– Побереги силы.

– Ты просто невыносимый. Я уезжаю домой. Передай Уинни мою благодарность за ужин. Я ей обязательно передам рецепт рулета.

– Почему ты не сказала мне, что любишь готовить? – спросил Кольт, которому вдруг стала невыносимой сама мысль о том, что она может уехать домой.

– С чего ты взял?

– Ты испекла этот рулет и прислала его Уинни. Человек, который не любит готовить, не стал бы так поступать.

– Ладно. Я люблю заниматься выпечкой. Хлеб – моя слабость. Моя мама всегда пекла домашний хлеб. И в нашем доме всегда очень вкусно пахло. Думаю, мне просто хочется придерживаться этой традиции, и, может быть, однажды я смогу передать ее девочкам.

Кольту пришлось по душе то, что Аннабель считала важными семейные традиции. Он прекрасно понимал такие вещи, потому что отец привил к ним любовь каждому из своих сыновей.

– Девочкам повезло с тобой. И мне очень жаль, что так получилось с твоей сестрой.

Он уже извинялся, но теперь, когда ситуация прояснилась еще больше, он снова испытал чувство вины. Черт бы его побрал.

– Я не хочу говорить о ней.

Кольт удивленно поднял бровь, потому что в голосе Аннабель помимо грусти послышалось что-то похожее на горечь или обиду.