К ней направилась тетя. Сорча поняла, что она и Малькольм скоро тоже покинут пир. Нейл со смехом отвечала на не очень-то приличные шутки, которые гости отпускали на ее счет. Сорча очень надеялась, что сможет держаться с таким же достоинством, когда Руари поведет ее из зала в спальню. Она поцеловала тетю в щеку и, улыбнувшись ей, спросила:

— Ты ведь счастлива?

— Да, конечно, — ответила Нейл. — Я по-настоящему счастлива. Желаю тебе того же, моя дорогая. Желаю, чтобы ты с Руари тоже обрела свое счастье, — добавила она вполголоса.

— Но я уже его обрела, — ответила Сорча так же тихо.

Нейл недоверчиво хмыкнула и пробормотала:

— Возможно, счастье скрывается где-то глубоко в твоем сердце, но когда я шла к тебе, то видела в твоих глазах только печаль и страх. Не волнуйся, девочка, ты хорошо скрываешь эти чувства. Главное, запомни: рядом с тобой теперь очень хороший мужчина.

— Я знаю.

— И можешь узнать еще кое-что, если забудешь на время о гордости и страхе и просто поговоришь с ним. И окажется, что ты не знала о его чувствах к тебе только потому, что он боялся первым сказать о них и ждал твоих слов.

— Дугал тоже так думает.

— Похоже, парень начал наконец-то использовать голову не только для того, чтобы носить на ней свои прекрасные кудри. — Нейл усмехнулась и тут же добавила: — Открой свое сердце Руари, девочка. Открой — не прогадаешь. — С этими словами тетя отошла от стола и направилась к своему маленькому мужу.

Когда же Нейл схватила Малькольма за руку и потащила к выходу, зал взорвался смехом и непристойными шутками. А Малькольм только улыбнулся в ответ; весь вечер он прямо-таки сиял от счастья, и всем было ясно, что священник настолько гордился своей женой, что даже забыл о смущении.

Кивнув в сторону Малькольма и Нейл, Руари с усмешкой сказал:

— Вот идет самая удивительная пара во всей Шотландии. — Он поднес руку Сорчи к губам. — Мы тоже скоро пойдем, дорогая.

Сорча кивнула, чуть покраснев от его страстного взгляда. Несмотря на все жалобы и протесты Руари, она все время до самой свадьбы держалась подальше от его спальни. Ей совсем не хотелось выбраться в день венчания из его постели, а потом опять туда забираться — это превратило бы церковное таинство и клятвы у алтаря в нечто… совсем обыденное. Сорче хотелось дождаться этого дня и хотя бы немного волноваться перед брачной ночью, пусть даже они стали любовниками еще до свадьбы. Окинув взглядом зал — было очевидно, что сейчас они с Руари услышат всевозможные сальные шуточки и советы, — Сорча тихо сказала:

— Вряд ли наши гости будут настолько любезны, что позволят нам незаметно сбежать с пира. — Она невольно поморщилась при мысли о том, что ей предстоит сейчас услышать.

Руари ухмыльнулся и проговорил:

— Придется потерпеть, дорогая. Ну, ты готова пройти мимо наших веселящихся родственников?

— Да, пожалуй, — кивнула Сорча. Руари встал и помог ей подняться на ноги. И все тотчас же уставились на них. — А может, нам просто… побежать и нигде не останавливаться, пока не окажемся в спальне? — спросила она шепотом.

— Почему бы и нет? — Руари снова ухмыльнулся.

Сорча вскрикнула от неожиданности, когда муж вдруг подхватил ее на руки и перекинул через плечо. Она слышала, как родственники и гости громко хохотали, пока Руари бежал к выходу. Когда же он добежал до лестницы, она начала громко протестовать и колотить кулаками по его широкой спине.

— Отпусти же, отпусти!.. — кричала Сорча.

Но Руари не обращал внимания на ее крики. Ворвавшись в спальню, он уложил Сорчу на кровать, и она даже не смогла сразу же его отчитать — сначала ей надо было перевести дух. А потом, отдышавшись, она вдруг обнаружила, что лежит на лепестках роз, которыми было усыпано их брачное ложе. Сорча вскрикнула в восхищении и, приподнявшись, взяла в ладони пригоршню лепестков. Она с улыбкой посмотрела на Руари и раскрыла в изумлении рот — оказалось, что он уже успел снять с себя всю одежду.

Склонившись над ней, он принялся расшнуровывать ее платье, шутливо отчитывая ее за то, что она не сделала это сама. Руари был высоким, сильным и головокружительно красивым. У него было несколько шрамов, но они нисколько не портили его. Сорча тут же вспомнила, каким искусным воином был ее муж, подумала также о его веселом нраве и о том, как он заботился о своих людях, однако не забыла и о тщеславии Руари, о его вспыльчивом нраве. Ее любимый обладал не очень-то покладистым характером, но это ей даже нравилось.

Раздев ее, Руари тут же улегся на нее, и Сорча, обхватив его ногами, улыбнулась.

— Ты еще не сказала ни слова, — пробормотал он, покрывая ее лицо поцелуями. — Когда я раздевался, ты просто смотрела на меня, а теперь улыбаешься. О чем ты думаешь?

— Тебе интересно узнать, о чем я думаю? — Сорча провела ладонью по его спине.

— Да, конечно. Ты так странно смотришь на меня… В чем дело?

— Я думала о том, как сильно я люблю тебя, — прошептала Сорча. — Наверное, даже сильнее, чем следует.

Руари замер, уставившись на нее. Сорча уже начала думать, что совершила ошибку, признавшись в своих чувствах. В зеленых глазах мужа появилось выражение, которое она никак не могла понять. Она уже открыла рот, собираясь взять свои слова обратно, сказать, что это все из-за свадебного волнения, но тут Руари впился в ее губы страстным поцелуем. И ласки его оказались такими же страстными, так что Сорча почти сразу поняла, что ее слова еще больше возбудили мужа. «Что ж, — подумала она, — пусть даже он пока не может ответить любовью на мою любовь, мое признание было для него очень ценным»


Руари внимательно смотрел на свою маленькую стройную жену, лежавшую в его объятиях. Заметив на ее теле несколько красных отметин — то был результат его неконтролируемой страсти, — он невольно вздохнул; ему стало не по себе из-за того, что он, возможно, причинил ей боль. Но он ничего не мог с собой поделать… Когда Сорча сказала ему, что любит его, он потерял способность мыслить здраво и хотел лишь одного — ласкать ее, слиться с ней воедино. Ее слова подарили ему такое наслаждение, что он потерял власть над собой и над своей страстью. И возможно, причинил ей боль…

Хотя Руари страшился ее ответа, он все же спросил:

— С тобой все в порядке? Я не сделал тебе больно, дорогая?

Сорча приоткрыла глаза, потянулась и с улыбкой ответила:

— Нет-нет. Но я сделала кое-какие выводы на будущее. Больше я не стану заставлять тебя спать одного слишком долго.

Руари усмехнулся и поцеловал ее в кончик носа.

— Да, я вел себя как сумасшедший. Но причина была не только в том, что мне пришлось спать без тебя целых три недели, если не считать одного дня, когда ты вернулась в Гартмор.

— Не в этом? — Она медленно провела ладонями по его широкой спине.

— Да, не в этом. Я потерял контроль над собой из-за слов, которые ты сказала мне до того.

Сорча ничего не ответила и пристально посмотрела ему в глаза. Руари вновь сделалось не по себе, с того момента, как он понял, что полюбил ее, он жаждал услышать от нее слова любви. А теперь Руари испугался. Вдруг он неправильно ее расслышал? Может, на самом деле она не делала никаких признаний?

— И что это были за слова? — спросила она, поглаживая его по животу.

Ее взгляд был подозрительно невинный, и Руари начал думать, что она играет с ним в какую-то игру. Сначала он решил отшутиться или даже солгать ей в ответ, поскольку уже не был уверен, что правильно расслышал ее слова. Но в конце концов Руари решил, что пришло время рискнуть. Ведь Сорча же рискнула, когда стала его любовницей…

В смущении откашлявшись, Руари ответил:

— Ты сказала, что любишь меня. И добавила: «наверное, даже сильнее, чем следует».

— Я так сказала?

— Да, именно так.

Сорча взглянула на мужа с едва заметной улыбкой, и Руари еще больше смутился. Какое-то время она молча смотрела на него, потом наконец проговорила:

— Да, ты прав. Я именно так и сказала. И оказалась права. «Сильнее, чем следует». — Сорча тихонько вскрикнула, когда Руари крепко сжал ее в объятиях. — Оказывается, эти слова опасно говорить вслух, — пробормотала она с усмешкой. — Сначала ты набрасываешься на меня, а потом обнимаешь так, что я едва могу дышать.

— Ах, прости… Просто эти слова о любви очень меня взволновали.

— Но почему? — Сорча внимательно посмотрела на мужа. Она не знала, что может дать ей этот разговор, но решила его продолжить.

— Почему?.. Очень странный вопрос. Почему любому мужчине приятно услышать, что его любят?

— Чтобы насытить свою гордость, наверное. Мужчине всегда приятно знать, что жену к нему привязывают не только страсть и клятвы, сказанные священнику у алтаря. — Сорча пожала плечами. — Есть много причин. Я рада, что ты не чувствуешь себя неловко после моего признания, что ты не воспринял его как еще одну обузу.

Руари посмотрел на нее с некоторым удивлением:

— Но если ты действительно так думаешь, то почему решилась признаться?

Она снова пожала плечами:

— Видишь ли, мне показалось, что ты должен знать об этом. Я скрывала правду уже много месяцев, но потом поговорив с Нейл и с Дугалом, поняла: мне станет гораздо легче, если я выскажу то, что у меня на сердце, если наконец узнаю, что ты об этом думаешь. Очень тяжело скрывать свои чувства.

Руари улегся на спину и какое-то время лежал, глядя в потолок. Потом вдруг повернулся к жене и заявил:

— Ты, Сорча, — особенная женщина.

— Особенная? — Она провела пальцами по его груди. — Что же во мне особенного?

— Ты хочешь узнать, чем отличаешься от остальных, помимо того, что видишь духов и разговариваешь с ними?

— Да, помимо этого.

— Ты обнажаешь свою душу, говоришь, что любишь меня, — а потом ведешь себя так, как будто ничего особенного не произошло. Ты ничего не просишь у меня взамен.

— Ты просил у меня только страсть. Ты не должен переживать из-за того, что мое сердце… решило дать тебе больше. И я не вижу смысла вымаливать у тебя ответное признание. Любовь имеет цену только тогда, когда ее дарят свободно, по собственной воле. А если ты сейчас испытываешь чувство вины передо мной, то мне очень жаль. Я не хотела этого.

Руари провел ладонью по ее распущенным волосам.

— У меня нет чувства вины — только удивление. Я ничего не сделал, чтобы заслужить твою любовь.

Сорча вдруг рассмеялась и проговорила:

— Я не верю, что любовь вообще можно заслужить. Человек может стараться изо всех сил, пытаясь вызвать ответное чувство, но так этого и не добиться. Боюсь, что любовью невозможно управлять.

— Да, совершенно невозможно, — согласился Руари. — Вот почему мужчины стараются не влюбляться. Многие считают это слабостью. — В его взгляде светилась нежность, свидетельствовавшая о глубоких чувствах.

В горле у Сорчи пересохло, и она, судорожно сглотнув, пробормотала:

— Ты… так считаешь?

Руари говорил о мужчинах вообще, но Сорча была уверена, что в этот момент он имел в виду себя. Ей стало трудно дышать, а сердце вдруг бешено заколотилось. Она постаралась успокоиться и начала мысленно ругать себя зато, что ее надежды взмывают до небес всякий раз, когда ей кажется, что Руари ее любит. И все же предвкушение пьянило ее, она вся обратилась в слух.

— Да, я так считаю, — ответил Руари. — Ни один мужчина не хочет, чтобы его сердце и душа принадлежали другому человеку. — Он обнял жену и поцеловал ее в губы. — Мужчина боится, что если такое произойдет, то он станет рабом женских капризов. И еще — мучительная неизвестность. Например, мужчина влюбился без памяти, но не знает, что чувствует она. Должен ли он сказать ей о своих чувствах? Не посмотрит ли она на него как на сумасшедшего?

Руари говорил и при этом не переставал ласкать жену и целовать. Страсть вновь начала заволакивать ее разум, но Сорча пыталась бороться с этим, она хотела ясно и отчетливо слышать каждое сказанное им слово. Но когда рука Руари скользнула меж ее ног, Сорча поняла, что не может более сдерживаться. Она вдруг почувствовала, что ей уже все равно, что говорил муж, главное — что он сейчас с ней делал.

— Если ты хочешь, чтобы я понимала, что ты мне говоришь, лучше перестань… — пролепетала она. Страсть так изменила ее голос, что Сорча едва узнала его.

— А может, я не хочу, чтобы ты меня понимала и слышала каждое мое слово, — ответил Руари и тотчас же вошел в нее.

Сорчу тут же захлестнула волна блаженства, и потребовалось какое-то время, чтобы она вновь обрела дар речи.

— Если ты не хочешь, чтобы я думала и слушала тебя, то зачем же говоришь?

— Потому что я должен это сказать. — Крепко прижимая к себе жену, Руари двигался все быстрее и быстрее. — Может быть, я трус, дорогая… — Он поцеловал ее в губы. — Возможно, именно поэтому я хочу использовать страсть, чтобы сказать о своих чувствах.