– Прости меня, Молли, – пробормотал он по дороге. – Как убедить тебя, что я влюблен безумно?

– Я знаю, – прошептала она. – Прости, что не могу ответить на твои чувства.

– Этот проклятый Джаррет! Настроил тебя против меня!

– И вовсе я не настроена против тебя, Клитус. И Рубел Джаррет тут ни при чем.

«Это не совсем ложь», – подумала она. Рубел только показал ей, что ее чувства к Клитусу были ненастоящими. К несчастью, Рубел показал ей и то, что настоящими были у нее чувства к нему самому.

… И нет никакой надежды?..

Темной ночью они ехали в тишине, фонари на экипаже были единственным источником света, так как деревья образовывали непроницаемый навес над головой, закрывая луну. Обычно Молли любила ездить ночью, она любила и в темноте бывать в лесу. Но сегодня все вокруг казалось ей угрожающим, зловещим. Она чувствовала себя так, словно лес наступает на нее со страшной и неясной целью. А, кажется, ей следовало бы радоваться! Тревис поступил в школу, мечта осуществилась, пусть пока только на один семестр. И вдруг, ей показалось, она поняла правду!

– Если ты думал, Клитус Феррингтон, что, отослав Тревиса в школу, ты сможешь поступать со мной, как тебе заблагорассудится…

– Молли, последний раз говорю тебе, что я не отсылал Тревиса в школу! И не пытался поступать с тобой, как мне заблагорассудится! Черт побери, разве ты не понимаешь, как я тебя люблю? Ты не знаешь, какое это несчастье, когда любимая…

– Не надо, Клитус, пожалуйста, не говори ничего! – ей удалось сменить тему. – Кроме тебя, только один человек мог оплатить обучение Тревиса – мистер Тейлор.

– Я тоже так думаю.

– Но что же он ожидает в ответ? И почему заплатил только за один семестр? Если мальчику придется вернуться домой после первого же семестра, это разобьет ему сердце.

– Молли… э… может быть, сейчас не самый подходящий момент сообщать тебе это, но представители «Харвей» сделали предложение перед тем, как покинули город.

У Молли перехватило дыхание, во рту пересохло.

– Я знаю, ты не хочешь думать о продаже Блек-Хауз, но это позволило бы Тревису закончить школу.

– А что в отношении других детей? – ее слова прозвучали резко, вырвавшись пронзительными звуками из внезапно пересохшего горла.

– Ах, Молли, не достаточно ли споров для одной ночи?

– Не хочешь ли ты сказать, что у нас с тобой может найтись много общего?

– Да! Как только мы перестанем спорить об этих прокля… прости, детях, все будет прекрасно, увидишь.

– Я никогда не соглашусь на их усыновление.

Блек-Хауз светился, как рождественская елка, когда они въехали во двор. Клитус бросил поводья.

– Я думал, ты перестала пускать постояльцев.

– Я перестала.

– Тогда кто эти мужчины, сидящие на крыльце?

Вопреки всем ее усилиям, настроение Молли нескрываемо поднялось. Рубел, Рубел, Рубел!.. Нет, нет… Когда, наконец, она выбросит его из своей жизни, памяти, сердца? Судя по событиям сегодняшнего дня, нескоро. Если она не смогла отдаться ласкам человека, который, очевидно, очень сильно ее любит, то, несомненно, нет у нее надежды забыть Джаррета. Молли повернулась к дому, ее пульс участился от одного вида мужчин, сидящих на крыльце, хотя между ними вполне могло и не быть Рубела.

– Спасибо, что съездил с нами в Сан-Августин. И спасибо, если это все же ты послал Тревиса в школу. Я в долгу перед тобой.

– Молли…

– Но моя благодарность не может выразиться тем… что ты пытался сделать со мной сегодня. Дай мне время!

– Хорошо, – согласился он.

И даже благодаря Клитуса, она думала о Рубеле и знала, что Рубел не стал бы сидеть сложа руки, соглашаясь давать ей время. Он хватал быка за рога и форсировал события, приближая развязку, перед тем, как уйти. Клитус привел ее в ярость робостью вопроса:

– Можно поцеловать тебя на прощание?

Без всякого желания Молли подставила губы и сразу же отстранилась, едва Клитус слегка их коснулся. Ей хотелось поскорей побежать к дому, и она беспокоилась, что мужчины на крыльце увидят, как целует ее Клитус. Она боялась: Рубел может заметить это и неправильно истолковать.

Клитус, конечно, не хотел отпускать ее одну к крыльцу, полному мужчин. Молли подозревала, что он, возможно, думает о том же, о чем молится она, – о возвращении Рубела. Не выдержав, она побежала по тропинке. Клитус последовал за ней.

На крыльце сидели трое незнакомцев: худой мужчина расположился на верхней ступеньке, он курил, двое других качались в креслах. Молли устремила взгляд на качели. Они были пусты. Худой мужчина встал со ступеньки, он оказался высокого роста.

– Вы, должно быть, мисс Дюрант? – он протянул руку, двое других тоже встали. – Я Рингольд из конной полиции, мы хотели бы остановиться у вас на некоторое время.

– Она не берет постояльцев.

Молли повернулась к Клитусу, стоявшему с каменным лицом. Ее сердце забилось. Конные полицейские! Рубел уехал, чтобы отправить в Эппл-Спринз конную полицию. Она внимательно разглядела двух не похожих друг на друга мужчин, ее взгляд скользнул по пустым качелям и по освещенной веранде. Сердце Молли стучало, в то время как разум приказывал не терять благоразумия. Но Клитус был прав: она никогда не была благоразумна. Повернувшись, она попыталась его успокоить:

– Спокойной ночи, Клитус, еще раз спасибо, что сопроводил меня в Сан-Августин.

– Молли, я не оставлю тебя с…

– Спокойной ночи, – ее сердце билось учащенно. – Приходи завтра на ужин.

Клитус раздраженно поставил на землю корзину с остатками еды и повернулся, чтобы уйти. Рингольд остановил его.

– Случайно, не вы ли банкир Клитус Феррингтон?

Клитус обернулся и взглянул на мужчин, похожих на Рубела Джаррета одеждой и высокомерием. Гнев охватил Молли. Их послал Рубел! Она пришла Клитусу на помощь.

– Клитус сопровождал меня в Сан-Августин и обратно. Что-нибудь не так?

– Нет, мэм. Я хотел сказать… э… – он представил двух мужчин на крыльце. – Конный полицейский Вальтерс, конный полицейский Петтис.

Клитус пожал руку каждому из них. Подозрение, зародившееся в его душе, заставило его нахмурить брови.

– Мистер Феррингтон, мы оценим, если в городе никто от вас не узнает, что мы здесь.

Клитус пристально посмотрел на Рингольда. Он смотрел так долго и упорно, что Молли подумала, не пытается ли он разозлить этого мужчину взглядом.

– Разве у меня есть выбор? Вы сам закон!

– Мы можем надеяться на вас?

– Я отвечу после того, как вы расскажете, что делаете на крыльце моей невесты.

Молли насупилась. Клитус пожал плечами. Рингольд молчал.

– На меня вы можете положиться, я могу держать язык за зубами, но посетители таверны… Их стараниями сплетни расходятся по городу быстрее, чем огонь в засуху в лесу.

– Посетители? – переспросил Рингольд.

– Молли кормит горожан обедами и ужинами. Она бросит это, как только мы…

– Пока не завершено дело, по которому мы здесь, мисс Дюрант, мы вынуждены просить вас закрыть ваши двери для посетителей.

– Надолго ли?

– На пару дней, если повезет, не более. Государство возместит вам ущерб, который вы понесете.

Молли кивнула. Рингольд вновь протянул руку Клитусу:

– Приятно было познакомиться, господин Феррингтон.

Клитусу все это не нравилось. Молли поняла это по его плотно сжатым губам. Он взглянул на руку Рингольда.

– Я буду поблизости и потому не прощаюсь. После последнего постояльца, жившего в Блек-Хауз, нам приходится быть осторожными.

Он отвел Молли в сторону:

– Мне не нравится все это!

– Я знаю, но все будет в порядке.

– Как ты можешь говорить так? – он нахмурился. – Ты ведь не знаешь, почему они здесь. Они выглядят, как…

– Нет, Клитус, – прервала она, отрицая правду или, по крайней мере, то, что она считала правдой.

Они пришли, чтобы арестовать вора. Их прислал в Блек-Хауз Рубел. От этой мысли внутренности Молли пустились в пляс.

– Все будет хорошо. Они же представляют закон!

– Ты не слышала разве никаких скверных историй о техасской конной полиции, Молли? Мне не нравится, что ты останешься в доме одна с ними.

Она измученно улыбнулась. Молли хотела сказать ему, что ей уже сегодня будет не впервой защищать себя, и она сможет это сделать снова, если придется.

– Не беспокойся, в доме, кроме меня, будут Шугар и дети.

– Вы должны все вместе спать в одной комнате!

– Клитус, не беспокойся! Спокойной ночи. Спасибо за все еще раз.

Клитус сунул руки в карманы, но, когда он наклонился к ней, и его губы вытянулись для прощального поцелуя, она отступила в сторону.

– Увидимся завтра, Клитус.

Молли смотрела ему вслед до тех пор, пока ворота за ним не закрылись, потом она повернулась к своим новым постояльцам.

– Шугар показала вам ваши комнаты?

– Да, мэм, и хорошо нас накормила. Рубел Джаррет рекомендовал нам остановиться в Блек-Хауз. Он сказал, что в этих краях у вас самый лучший дом из тех, где сдают комнаты.

Сердце Молли забилось, но ответила она ледяным тоном:

– Одним словом, единственный дом в этих краях, где сдают комнаты. Иначе Рубел Джаррет не остановился бы здесь.

После ухода Клитуса она осталась на крыльце одна с мужчинами и начала испытывать некоторое беспокойство от их присутствия, но не страх. Они были так похожи на Рубела! Не во всем, конечно. Они не были так красивы, во всяком случае, по ее мнению. Но они носили похожую одежду, говорили со сходным акцентом и столь же были с виду высокомерны. Может, высокомерие необходимо, чтобы стать конным полицейским? Пусть так! Лишь бы они схватили вора, укравшего ее лес. А вора, укравшего ее сердце, не так-то просто представить перед правосудием.

Она в равной степени испытывала как желание поговорить о ходе следствия, так и неимоверную усталость. Когда Молли потянулась за корзиной с едой, Вальтерс взял корзину у нее из рук, а когда она подошла к двери, Петтис открыл ее перед нею.

В холле она сняла шляпку и вытащила из нее шпильки, прежде чем повесила на крючок. Широкополые шляпы конных полицейских вызвали новый наплыв воспоминаний, хотя Молли вовсе не хотела этого. Наверное, пока эти люди будут в Блек-Хауз, ей не избежать невеселых воспоминаний. Слава Богу, они здесь ненадолго.

Глава 18

Три дня техасские конные полицейские провели на Блек-Хауз, что было для Молли и хорошо, и плохо. Плохо, потому что их присутствие постоянно напоминало ей о Рубеле, и хорошо по той же самой причине, и не только для Молли, но и для детей.

Надеясь избежать встречи с горожанами, трое полицейских ускакали из Блек-Хауз ранним субботним утром. Вилли Джо и Малыш-Сэм, однако, успели их разглядеть из окна своей спальни и кубарем слетели вниз по ступенькам, чтобы поскорее выскочить во двор.

– Это Рубел! – кричал Вилли Джо. – Молли, это Рубел!

Молли и Шугар убирали со стола тарелки после завтрака конных полицейских.

– Это мистер, Молли!

– Эй, эй!..

Молли схватила мальчишек за рубашки и втащила в дом.

– Нет, это не он!

– Он, – настаивал Вилли Джо, – я видел!

– Это не Рубел, Вилли Джо. У нас три новых постояльца.

Малыш-Сэм потер кулаком глаза:

– Мистер не вернулся?

Молли прижала братишку к своей груди, ее глаза наполнились слезами.

– Нет, милый. А сейчас поднимись наверх и оденься. Если ты поможешь мне выполоть сорную траву на грядках, я возьму тебя на рыбалку.

Прежде чем малыш успел что-то ответить, Линди спустилась по лестнице, подбежала к задней двери дома и выглянула во двор:

– Кто эти мужчины?

– Постояльцы, – сказала Молли.

– Джеф?

Молли услышала нетерпение в голосе сестры. Как это было схоже с ее собственными надеждами, возникшими, когда она увидела конных полицейских на крыльце прошлой ночью! Молли не смогла ответить. Она только отрицательно покачала головой.

– Кто они?

Молли молчала, наблюдая за братьями, пока мальчики не скрылись, поднявшись по лестнице, на втором этаже.

– Никто не должен знать.

– Мо-олли! Ты можешь доверять мне!

– Техасские конные полицейские. Они приехали, чтобы… э… завершить дело, которым занимался Рубел.

– Схватить?

Молли отвернулась к окну:

– Только не говори никому! Малыши вряд ли смогут удержать это в тайне.

Стоя позади Молли, Линди смотрела во двор.

– Джеф вернется, я знаю, он вернется.

– О, Линди!

Молли хотела подойти к девочке, прижать ее к себе и успокоить, но не посмела. Ее собственные чувства были слишком сложными, чтобы она сумела не разрыдаться при этом.

– Жизнь полна разочарований, Линди. Ты должна держаться. Нужно покончить с ожиданиями.

– Давай, Молли, говори так, если тебе от этого становится легче. Но мы обе знаем, что это неправда. Посмотри, как ты сама несчастлива.