Лорд Бромфорд, как всегда щепетильный, поднялся с кресла и поклонился. Софи представила его, и он извинился за то, что подцепил простуду, которая может оказаться весьма опасной. Маркиза удержала его на расстоянии вытянутой руки, в которой был зажат половник, и сказала:

– Если у вас простуда, не приближайтесь ко мне! Теперь я вижу, что это – мисс Ривенхолл, красота которой представляется мне типично английской, и вторая, тоже в английском estilo[115], но гораздо менее красивая. Не думаю, что нам хватит двух кур, поэтому вон тому мужчине с простудой придется есть свиную щековину. Но яйца мне нужны во что бы то ни стало!

Предъявив свой ультиматум, она удалилась, не обратив ни малейшего внимания на возмущенные протесты лорда Бромфорда, который заявил, что для него свинина в любом виде – настоящий яд, и что сейчас он в состоянии съесть только тарелку овсянки. Похоже, он понял, что мисс Рекстон – единственная из присутствующих, кто готов отнестись к нему с сочувствием, и жалобно воззрился на нее. Она немедленно отреагировала, заверив его, что ему не придется есть свиную щековину.

– Ах, если бы только увести вас из этого продуваемого всеми сквозняками холла! – воскликнула она, метнув сердитый взгляд на Софи. – Знай я о том, что попаду в такое место, которое представляется мне чем-то средним между птичьим двором и сумасшедшим домом, я бы и шагу не сделала из города!

– Что ж, могу лишь выразить сожаление, что вы этого не знали, – без обиняков сообщила ей Софи. – Нам здесь было бы вполне уютно, если бы вы и лорд Бромфорд не совали нос в чужие дела, а теперь, боюсь, придется варить овсянку и делать горчичные ванны для ног!

– Горчичная ванна, – с готовностью подхватил лорд Бромфорд, – это именно то, что мне сейчас нужно! Не хочу сказать, будто от этого простуда пройдет: не стоит лелеять пустые надежды! Но если мы сумеем остановить ее, не дав ей поразить мои легкие, это будет уже хорошо! Благодарю! Я чрезвычайно вам признателен!

– Боже милосердный, глупец вы этакий, я просто так сказала! – вскричала Софи и рассмеялась.

– Нет! – возразила мисс Рекстон. – Мы с легкостью готовы поверить в то, что у вас нет ни капли женского сострадания, мисс Стэнтон-Лейси! Не волнуйтесь, лорд Бромфорд! Если мои усилия помогут вам избежать болезни, я приложу их все, сколько потребуется!

Он выразительно сжал ее руку и позволил ей бережно усадить себя обратно в мягкое кресло.

– Между тем, – вмешался Чарлбери, – не будем забывать, что маркизе нужны яйца! Пожалуй, я отправлюсь на поиски Талгарта и курятника.

Софи задумчиво проговорила:

– Да, пожалуй. Вот что я решила: Чарлбери, принесите в гостиную свечу и давайте посмотрим, достаточно ли там тепло, чтобы отвести туда лорда Бромфорда!

Его светлость послушно направился следом за ней, но едва он успел перешагнуть порог, как Софи схватила его за запястье и горячо зашептала:

– Забудьте о яйцах! Ступайте на конюшню и прикажите слугам Омберсли запрягать лошадей! Вы сможете сменить их в деревенской гостинице, а если не там, так в Эпсоме! Отвезите Сесилию обратно в Лондон! Подумайте сами, как неловко она будет себя чувствовать, если сейчас ей придется встретиться лицом к лицу с Огастесом! Кроме того, в доме собралось слишком много людей, на что я совершенно не рассчитывала!

Он поморщился, но сказал:

– Если я сделаю так, как вы говорите, вы поедете с нами?

– Чтобы оказаться третьей лишней? Нет уж, благодарю покорно!

– Но я не могу оставить вас здесь!

– Вздор! Мне пока еще нельзя возвращаться в Лондон!

Он поставил подсвечник на стол, взял ее руки в свои и крепко сжал.

– Софи, я чувствую себя перед вами в неоплатном долгу: спасибо, моя дорогая! Вы можете повелевать мною как угодно, и я сделаю для вас все; хотите, увезу отсюда мисс Рекстон?

– Нет, у меня на ее счет есть отличный план. Она останется ухаживать за Бромфордом, и они составят чудесную пару!

Плечи его светлости задрожали от сдерживаемого смеха.

– Ох, Софи, Софи!

– Прошу вас, не смейтесь! Я чувствую, что должна сделать что-нибудь для нее! Бедняжка! Я не могу позволить ей выйти замуж за Чарльза и сделать несчастными всех в особняке Омберсли, но я уверена, что они с Бромфордом непременно найдут общий язык и превосходно поладят друг с другом. Все, сейчас не время для торжественных речей – немедленно ступайте на конюшню! А я предупрежу Сеси!

С этими словами она вытолкала Чарлбери обратно в холл и, когда он вышел из дома, вернулась к сидящим у камина и сказала:

– В гостиной уже довольно уютно, и, если вы предпочтете немного посидеть там, вам приготовят одну из спален, а я пришлю Клаверинга снять вам сапоги. Мисс Рекстон, проводите туда лорда Бромфорда и позаботьтесь, чтобы ему было удобно!

– Надеюсь, там труба не будет дымить так, как здесь! – язвительно бросила мисс Рекстон. – Нет ничего хуже! Лорд Бромфорд кашлял уже целых два раза!

– Какой ужас! Уводите его немедленно.

Его светлость, скорчившись, сидел в кресле, дрожа все телом и чихая; он слабым голосом поблагодарил Софи и с помощью мисс Рекстон поднялся на ноги. Не успели они удалиться в гостиную, как в холле появился мистер Фэнхоуп и строго заявил:

– Потрошить курицу – просто отвратительно! А наблюдать за этой операцией вообще невозможно! Маркизе нужны яйца.

Сесилия, которая при его появлении вздрогнула и изменилась в лице, воскликнула:

– Огастес!

– Сесилия! – вырвалось у мистера Фэнхоупа, который в изумлении уставился на нее. – Но тебя ведь здесь не было, не так ли?

– Да, не было! – сказала она и покраснела. – Я… Я приехала с мисс Рекстон!

– Ах, так вот в чем дело! – с облегчением воскликнул он. – А я уж было подумал, что не заметил тебя.

Сесилия решительно обратилась к нему, при этом заметно нервничая:

– Огастес, я не хочу тебя обманывать! Я должна признаться, что сделала большую ошибку. Я не могу выйти за тебя замуж!

– Благородная девочка! – тронутый ее искренностью, сказал мистер Фэнхоуп. – Я признателен тебя за откровенность и считаю себя счастливым оттого, что мне было даровано наслаждение преклоняться пред тобой. Этот бесценный опыт обогатил меня и сделал чище. Ты вдохнула в меня поэтический жар, за который мир еще скажет тебе спасибо, как говорю сейчас я! Но женитьба – не для меня. Я должен оставить все мысли об этом. И уже оставил! Ты же должна выйти замуж за Чарлбери, но мою пьесу все-таки позволь посвятить тебе!

– Б‑благодарю т‑тебя! – запинаясь, пробормотала ошеломленная Сесилия.

– Что ж, она действительно собирается замуж за Чарлбери, – решительно заявила Софи. – А теперь, когда все решено, Огастес, вы не могли бы найти несколько яиц для Санчии?

– Я не разбираюсь в яйцах, – ответил он. – Я привел Талгарта из подвала, и он отправился на поиски. А я лучше напишу стихотворение, которое сочинил в течение последнего часа. Вы не станете возражать, если я назову его «Посвящение Софи, держащей лампу»?

– Нисколько, – дружелюбно отозвалась она. – Возьмите эту свечу и ступайте в библиотеку! Сказать Клаверингу, чтобы он растопил для вас камин?

– Это совершенно излишне, благодарю вас, – рассеянно ответил он, взял у нее свечу и побрел в направлении библиотеки.

Не успела за ним закрыться зверь, как Сесилия в смятении воскликнула:

– Он хотя бы понял, что я ему сказала? Почему ты не предупредила меня о том, что он здесь, Софи? Я не знаю, как теперь смотреть ему в глаза!

– Пусть так, но тебе не придется этого делать, дорогая Сеси! Чарлбери отправился проследить, чтобы вам заложили карету: ты должна немедленно вернуться на Беркли-сквер! Только представь, как тревожится моя тетя!

Этот аргумент сразил Сесилию наповал. Поначалу она пыталась возражать, но теперь проявила нерешительность. Она все еще колебалась, когда в дом вернулся лорд Чарлбери и жизнерадостно сообщил, что через пять минут карета будет ждать их у крыльца. Софи тут же подхватила с кресла шляпку Сесилии и ловко водрузила ее на золотистые кудри кузины, которую они вместе с лордом Чарлбери сумели-таки вывести из дома и усадить в экипаж. Его светлость, задержавшись только для того, чтобы на прощание тепло обнять свою благодетельницу, прыгнул внутрь вслед за мисс Ривенхолл; ступеньки были подняты, за счастливой парой захлопнулась дверь, и экипаж покатил прочь. Софи, помахав им вслед, вернулась в дом, где ее поджидала мисс Рекстон, застыв в пугающей неподвижности. Мисс Рекстон, не рассчитывая (по ее словам) на помощь со стороны маркизы, пожелала, чтобы ее провели на кухню, где она намеревалась сварить поссет[116], которым на протяжении нескольких поколений лечили простуду в ее семье. Софи не только отвела ее на кухню, но и успокоила возмутившуюся было маркизу, после чего попросила Клаверинга согреть на огне воду для горчичной ванны. Несчастный Клаверинг, сбиваясь с ног, таскал по лестнице уголь, одеяла и миски с горячей водой и смог перевести дух только через полчаса, когда лорда Бромфорда бережно сопроводили на второй этаж в лучшую спальню для гостей, сняли с него сапоги и пальто, закутали в халат, предусмотрительно захваченный сэром Винсентом, и усадили в глубокое кресло у камина. В ответ на протесты мистера Талгарта о том, что у него отобрали не только халат, но и ночную сорочку и колпак, Софи заявила, что сама пожертвовала мисс Рекстон свою дорожную сумку со всеми находящимися там принадлежностями для сна и отдыха.

– А учитывая, сколь бессовестным было ваше поведение, сэр Винсент, я должна сказать, что считаю крайне невежливым с вашей стороны отказать мне в небольшой услуге! – без обиняков заявила она.

Он посмотрела на нее, вопросительно приподнял бровь.

– А как же вы сами, Софи? Разве вы не останетесь здесь на ночь? – рассмеялся он и, видя, что она медлила с ответом, добавил: – В прежние времена вас сожгли бы на костре, моя дорогая Юнона, и правильно бы сделали! Ладно, я готов вам подыграть.

Через полчаса после этого разговора Софи, сидевшая в холле за столом, который она передвинула поближе к огню, услышала звуки, которых так долго ждала. Она строила карточный домик, отыскав в гостиной потрепанную и засаленную колоду, и не сделала попытки ответить на повелительный перезвон колокольчика. Из помещения, расположенного в задней части дома, в холл вошел Клаверинг и открыл дверь. До слуха Софи донесся долгожданный и властный голос мистера Ривенхолла:

– Лейси-Мэнор? Очень хорошо! Будьте добры указать моему груму, где находится конюшня! Я сам о себе доложу!

Мистер Ривенхолл захлопнул дверь перед носом старого смотрителя и вошел в холл, стряхивая капли дождя со своей шляпы с загнутыми полями. Его взгляд остановился на Софи, увлеченной архитектурными забавами, и гость воскликнул самым дружеским тоном, на какой был способен:

– Добрый вечер, Софи! Боюсь, вы уже и не чаяли увидеть меня, но на улице льет дождь, и луны совершенно не видно из‑за туч!

В этот момент Тина, которая в восторге вилась и подпрыгивала у его ног, залаяла, так что ему пришлось приласкать собачонку, чтобы успокоить ее и быть услышанным. Софи, осторожно укладывая на свое сооружение очередную карту, ответила:

– Чарльз, это чересчур мило с вашей стороны! Вы приехали, чтобы спасти меня от последствий моей неосмотрительности?

– Нет, чтобы свернуть вам шею!

Она широко распахнула глаза и невинно взглянула на него:

– Чарльз! Разве вы не знаете, что я погубила свою репутацию?

Он снял пальто, встряхнул его и повесил на спинку стула.

– Неужели? В таком случае я в полной растерянности: я готов был поклясться, что застану здесь маркизу!

В ее глазах заплясали смешинки:

– Вы невыносимы! Как вы догадались?

– Просто я слишком хорошо вас знаю. Где моя сестра?

Софи вновь занялась строительством карточного домика.

– Она уехала обратно в Лондон с Чарлбери! Полагаю, вы встретили их карету, когда направлялись сюда.

– Очень может быть. Я был не расположен к тому, что рассматривать гербы на дверцах встречных экипажей. Мисс Рекстон с ними?

Софи подняла голову.

– Так, а откуда вам известно, что мисс Рекстон приехала с Сесилией? – спросила она.

– Она была так любезна, что прислала мне записку в «Уайтс», в которой уведомила о своих намерениях, – мрачно ответил он. – Она еще здесь?

– Да, но, полагаю, сейчас она очень занята, – ответила Софи. Наклонившись, она подняла с пола одного из утят, который, придя в себя после освежающего сна под муфтой Сесилии, вновь выбрался из ящика и запутался в складках ее платья. – Подержите его, дорогой Чарльз, пока я налью вам бокал шерри!