Кер Дьюки - Видимость

Я громко вздохнула, мой сломленный моральный дух наконец-то сдался. Я потянула свою свободную руку к его лицу, но он схватил меня за талию, покачав головой. Его другая рука убрала мою руку, чтобы освободить груди, легкое подпрыгивание привлекло внимание к ним. Жар вспыхнул в его глазах, как когда я впервые зашла.

— Используй свой язык.

Он был отвратителен. Я ненавидела его.

Я приблизилась на несколько сантиметров между нами и сглотнула комок, душивший мое горло, затем вытянула язык к его рту. Мужчина добавил давления, прижав рану сильнее к мягкому теплу моего языка. Его глаза на мгновение закрылись. Я уговорила себя накрыть его губу, применив нежное всасывание. Резкий привкус его крови заставил меня вздрогнуть. Он застонал, что воодушевило меня продолжить, добавив больше давления. Теплый хлопок его рубашки дразнил мои соски. Я не хотела чувствовать ничего, кроме злости, однако мое тело было предательской шлюхой. Оно заставляло меня презирать себя больше, чем я уже это делала.

Порыв холодного воздуха ударил меня по лицу, когда он внезапно отстранился. Он вел мое тело к одной из зеркальных стен.

— Руки вверх, — зарычал он.

Я положила руки на стекло. Оно было толстым и не таким холодным, как я думала. Оно, должно быть, было сделано из пластика, а не из стекла. Вес мужчины подтолкнул меня распластаться вдоль зеркала. Его руки бродили по моему телу, проникая в джинсовые шорты и стягивая их вниз. Он перехватил мою ногу и поднял ее так, чтобы можно было снять с моего тела оставшийся клочок одежды.

Я зажмурила глаза, когда унижение захлестнуло меня, но не рисковала двигаться. Я сосредоточилась на дыхании, вдох... выдох... вдох... выдох. Теплые ладони накрыли мою плоть. Крик вырвался из моих легких, когда мою плоть пронзило резкое давлени. Тепло зажглось в моем позвоночнике, после того как этот ублюдок укусил меня. Теплый ручеек потек по моей ноге, как подношение, кровь за кровь.

— Оно всегда будет принадлежать мне. Разум мог забыть, но тело никогда не забудет, кому по-настоящему принадлежит, — сказал он.

Он выпрямился, и его присутствие окружило меня. Я повернула голову, чтобы увидеть его. Он был так близко. Я впитывала изображение моей крови, стекающей с его губы. Этот больной придурок выглядел, как гребаный вампир.

Слезы угрожали снова политься из моих глаз. Мне было слишком больно, потому что влажность между моими бедрами открыла факт, что я возбудилась от его игры. Свет погас, оставив нас в полной темноте, пока тусклый лучик с другой стороны зеркала не просочился в комнату, становясь ярче и выделяя мужские силуэты, что подглядывали.

Я отпрянула назад, но была встречена твердым телом своего похитителя.

— Ты такая грязная шлюха, Белль. Ничего не меняется.

Мой вдох был таким резким, что я задохнулась от прилива воздуха, ударившего мои легкие слишком быстро.

— Я ненавижу тебя, больной ублюдок.

Его рычание было запоминающимся, погружая меня в его природу. Он ненавидел женщин. Он ненавидел меня, но я ему нравилась, он был слаб и предан потребностям своего тела и сильным желаниям. Его эрекция толкнулась в меня сзади, а ладонь грубо накрыла меня между ног, и я инстинктивно ухватилась за его запястье, пытаясь убрать его руку.

— Ты ненавидишь меня, Белль, но, тем не менее, твоя киска течет в мою руку. Ты хочешь, чтобы я жестко трахнул твою маленькую, тугую киску, облегчая пульсацию там?

— ПОШЕЛ ТЫ! — рыдала я.

— Ммм, это не работает на мне. Никто не ПОСЫЛАЕТ МЕНЯ! — он подчеркнул свои слова властным тоном.

— Я надеюсь, что Мария откусит твой член! — прорычала я.

Он обернул свою другую руку вокруг моего горла, чтобы показать, как легко может забрать мою жизнь. Маленькая часть меня хотела, чтобы он сделал это.

— Мария знает свое место, и ты будешь. Когда я засуну свой член в твой ненасытный рот, все, о чем ты будешь думать, как далеко ты можешь принять... — он сжал свой кулак сильнее, вынуждая меня отчаянно вонзиться ногтями в его руку, — ...мой член в свое горло. Я хочу трахнуть твой маленький распутный рот так сильно, что ты захлебнешься, когда моя сперма освободится прямо в твой пустой желудок! — его хватка ослабла, заставив меня задыхаться. — Хороший способ, чтобы дать тебе белка, — он мрачно рассмеялся.

Мой рот открылся на его странный комментарий.

— Кто эти люди? — мой сухой рот горел, когда я пробормотала свой вопрос.

Похититель пошел к двери и стукнул кулаком по стальной панели. Она открылась со щелчком, и гиганты заполнили пространство. Я прикрыла свое достоинство, так как могла, от его блуждающих глаз, но все равно чувствовала след на своей коже, даже после того, как мужчина отвел взгляд.

— Отведите ее в комнату. Дайте ей надеть халат.

Мои глаза полезли на лоб от его приказа. Что-то настолько малое не должно было быть роскошью, но я хотела поблагодарить его. Немного радости от чего-то настолько незначительного противоречило моей внутренней войне. Я хотела прикрыть свое тело и быть хоть немного похожей на человека, и эта маленькая вещь предоставляла мне такую возможность.

Мои губы двигались с моими ногами, когда я прошла мимо, прошептав:

— Спасибо.

Данте

Ее запах окружал меня, а естественный образ вытатуирован в моем разуме. Тепло мягкой обнаженной кожи, каждый миллиметр которой был под моими пальцами, отзывалось эхом в моих воспоминаниях снова и снова, вызывая покалывание на моей ладони.

Я проявил слабость перед людьми, которые дали ход этому плану еще в самом начале. План моей мести всегда был со мной, мучая и заставляя обдумывать все до мельчайших деталей, именно те люди вынудили меня сделать это, потому что недооценивали меня.

Я всей душой ненавидел то, что Джон и Девис имели наглость насмехаться надо мной... надо МНОЙ! Я размял шею, когда пытался успокоить гнев, закипающий в моих венах. Я доказал свою власть над ней для них, и это только начало. Я заправил подол рубашки и поправил все еще напряженно стоящий член, перед тем как пойти к ним.

***

— Данте! А она и правда красавица, — проговорил Дженкинс.

Я согласно кивнул.

— Память к ней так и не вернулась? — спросил Дэвис.

— Ничего, кроме ее имени.

— Это впечатляет, Данте, но она не сильно умоляла тебя трахнуть ее, как ты обещал нам.

Он слегка улыбнулся. Мелкий ублюдок. В тот момент я захотел отрезать ему губы, чтобы больше не видеть этого мерзкого трахнутого подонка, однако показать гнев — это как показать свою вину.

— Прошло совсем немного времени, и уже сейчас после маленькой прелюдии она отвечает на мой поцелуй и подчиняется моей команде, — я издал смешок, который был поддержан остальными в комнате, и осмотрел помещение, в котором разыграл маленькое представление для них. — И это только верхушка того, что я запланировал для нее.

Я ощутил, как чувство скуки одолевает меня. Он был долбаным ползучим насекомым, который хотел признания и уважения, но от меня он этого никогда не дождется. Мужчина с рождения находился в атмосфере вседозволенности, денег и извращенных желаний, поэтому полагал, что это давало ему право претендовать на то, что не имел. Мы были людьми, которые пресыщены деньгами и развлекаются играми на грани дозволенного, и всё это было привычной вещью для нашей компании, которая нас связывала.

Я же был сам по себе. Все мои желания крутились вокруг двух вещей: ее и мести.

Стар

Я уставилась на Марию, когда она протянула мне сэндвич, обернутый в пленку для продуктов. Девушка кивнула и улыбнулась, подстрекая меня взять его у нее. Мои глаза метнулись к небольшой камере, которая наблюдала за каждым нашим шагом.

— Все в порядке. Это твой. По-видимому, он был доволен твоим шоу для его друзей.

Я нахмурилась, но выхватила еду. Мой громко урчащий желудок не позволил мне сделать что-нибудь еще.

— Спасибо тебе.

Она пожала плечами и пошла к небольшому передвижному туалету в углу комнаты, который приносили, когда Мария просила. Я отвела взгляд, когда она делала свое дело, но щеки все равно вспыхнули, когда текущая в чашу струя мочи унижала больше меня, чем ее.

— Ты думаешь, мы выберемся отсюда? — спросила я ее, пока она мыла руки под небольшим краном рядом с туалетом.

Мария пожала плечами, но не ответила мне.

— Итак, Стар, расскажи мне о себе.

Мои глаза расширились. Мы едва ли могли стать друзьями, и я все еще не могла понять, как она во все это вписывается.

— Ну, я думаю, что это может быть проблемой, поскольку я не могу рассказать о себе.

— Ты все еще не помнишь?

Я покачала головой, отвечая ей жестом, так как впилась зубами в сэндвич. Он был тонким и как будто резиновым, но то, как мой желудок принимал его, сказало мне, что я наслаждалась им больше, чем думала.

Мария улыбнулась, почти таинственно, и я нахмурилась. Это было так, будто она радовалась, что моя память не вернулась.

— Ну, давай догадаемся.

— Извини?

Девушка улыбнулась шире и устроилась на своей кровати.

— Ты чувствуешь себя... замужем?

Я уставилась на нее. Какого черта?

— Эмм, извини, но как можно догадаться о чем-то подобном?

— Я не знаю. Ты чувствуешь себя замужем? — повторила она, игнорируя мое недоумение.

Я вздохнула и поискала ответ глубоко внутри. Спрашивала свое сердце, было ли оно наполненным или пустым. Это ощущалось глупо, но она была права... Там что-то было. Что-то, что чувствовалось так, будто некто владел им, наполнял его.

— Ну, я не уверена замужем ли я, но...

— Но?

— Но чувствую, будто мое сердце счастливо. Это имеет смысл?

Ее выражение лица стало немного суровее, когда она сощурила глаза.

— Да, это имеет смысл.

Я улыбнулась ей, чувствуя себя легче. Кто-то снаружи заботился обо мне, делал меня счастливой. И во всей темноте, что душила меня, это маленькое знание делало все немного терпимее.

— Какой... твой любимый цвет?

Я закрыла глаза, делая глубокий вдох. Пробежалась по цветам в своей голове и улыбнулась.

— Желтый.

Волнение прошло через меня. Это были маленькие детали, но они всё еще были частью меня, и теперь я их знала.

— И я люблю острое больше, чем сладкое.

Мария наклонила голову в вопросе.

— Да?

— Да! Я могу сказать, как мой рот наполняется слюной, когда думаю о некоторых продуктах. О боже мой, спасибо тебе.

Она застыла, ее лицо стало жестче, когда дверь открылась, и мужчина, который руководил всеми остальными, ворвался в комнату.

— Мне жаль, мистер Трой. Я не имела в виду...

Его выражение лица было злым, зубы сжались за губами, поэтому я начала перемещаться по кровати, пока не ударилась о спинку. Я не могла понять, почему он был злой. Но он был. И даже очень. Она назвала его «мистер Трой». Как она узнала его имя?

— Мы просто разговаривали, — сказала я, беспокойство за Марию вынуждало меня быть открытой и довольно грубой.

Он кивнул и усмехнулся в мою сторону, но затем развернулся к Марии.

— Убирайся!

Она смотрела на него с раскрытым ртом, ее голова тряслась из стороны в сторону.

— Мне жаль. Мне очень жаль.

— УБИРАЙСЯ!

Она соскочила с кровати, чуть не вывихнув лодыжки, пока пыталась уйти из комнаты так быстро, как это было возможно.

Мужчина повернулся ко мне, его взгляд был тяжелым и холодным, а сощуренные глаза темные и преследующие.

— Развлекаешься?

Я нахмурилась.

— Прости? Развлекаюсь?

Он все еще стоял, смотря на меня с бесчувственным выражением лица.

— Вставай!

— Пробуди свой гребаный разум, — выплюнула я. К черту его и постоянные приказы.

Я завизжала, подняв руки к голове, когда он схватил мои волосы и рывком поднял в вертикальное положение. Мое лицо резко повернулось в сторону, когда он дал мне пощечину. Я упала на бок, когда он снова ударил меня, и голова ударилась о край кровати.

— Что, мать твою, не так с тобой? — закричала я, когда вытирала кровь со своей губы.

— Ты думаешь, что воспоминания помогут тебе уйти отсюда?

Я покачала головой.

— Нет, я... Боже, не знаю, что я делала, но это приятно... чувствовать снова.

— Тебе нужно чувствовать, Белль? Ха?

В чем, черт возьми, его проблема?

Его пальцы обхватили мое горло, хватка была сильная, но не удушающая. Мужчина поднял меня вверх, и я ахнула, когда моя спина ударилась о стену. Он был в сантиметрах от меня, его дыхание опаляло мое лицо. Я вздрогнула, тело оцепенело, когда он придвинулся ближе и провел языком по моему лицу. Когда толкнул свои бедра ко мне, по его твердой эрекции стало понятно, что сцена возбуждала его.