Виктория Холт - Виктория — королева Английская

Джули не скрывала своей радости, но она не хотела оказывать на него давление.

– Твоя семья…

Он пожал плечами, выражая свое безразличие. После скандала с Мэри-Энн Кларк он не пользовался особой благосклонностью герцога Йоркского, а, значит, до какой-то степени и регента, поскольку Георг твердо стоял за преданность семье. И в любом случае он и Фредерик всегда держались вместе. Королева не одобряла их образ жизни, и они с Эрнестом всегда были чужаками в семье.

– Ты моя семья, Джули, – сказал он. – Твои крестные дети могли бы приезжать и навещать нас там, и ты могла бы часто видеться со своими родными.

Джули была в восторге, когда они сняли особняк в Брюсселе, и, со своей любовью к цветам, сразу же взялась разбивать парк, в то время как Эдуард вносил некоторые усовершенствования в дом, ибо почему бы им не осесть здесь, где можно жить на четверть его дохода, используя оставшееся для погашения долгов?

Получилось превосходно, и они стали вести тихую жизнь, посещая Париж, развлекая семью Джули, играя в карты и шахматы вдвоем, устраивая вечеринки в парке, которым Эдуард очень гордился.

Потом умерла принцесса Шарлотта.

Когда они получили это известие, то не могли в него поверить.

– Нет, не может быть, такая здоровая девочка! – вскричал Эдуард.

– Бедненький Леопольд! – вздыхала Джули. – Я слышала, что он так предан ей. Я постоянно думаю о нем.

Эдуард же никак не мог освободиться от страха перед тем, что это означает для них с Джули. Ему придется ехать в Англию. Рано или поздно он получит вызов от регента, и там состоится сбор семьи. Он думал о том, что предложит королева.

Эдуард тайком наблюдал за Джули. Помнит ли она, как часто они поздравляли себя с тем, что он четвертый сын короля, ибо, если бы был первым или вторым, то вынужден был бы жениться в интересах страны, как это пришлось сделать регенту и герцогу Йоркскому. И с какими катастрофическими последствиями в обоих случаях! Он постоянно думал о том, с каким состраданием Джули отнеслась к бедняжке Дороти Джордан, когда Уильям бросил ее. «Я не могу поверить, что Уильям на это способен, – сказала она. – И я не одобряю его действий».

И она должна была думать о нем и о себе: разве не в таком же положении находятся они теперь сами?

Он спрашивал себя, не оказала ли семья давления на Уильяма, и если причина в другом, то почему он вдруг бросил женщину, прожившую с ним больше двадцати лет и родившую ему десять детей?

Он успокаивал Джули:

– Ты должна выкинуть из головы мысль о том, что это может произойти с нами.

– Думаю, что я бы умерла, если бы это произошло, – ответила Джули.

Чего он никогда не мог выкинуть из головы, так это тот разговор.

И Дороти умерла. Он не верил историям о том, что ее видели на Пикадилли и Стрэнде. Также не верил в появление там ее призрака. Бедная Дороти Джордан!

Эдуард страдал бессонницей из-за мыслей о том, что его ждет впереди. Он ожидал послания. Мирное течение их брюссельской жизни было нарушено. Он знал, что когда получит вызов, у него не будет иного выхода, кроме как подчиниться.

Ночью Эдуард тихо лежал, боясь, что Джули поймет его тревогу. Ему не хотелось, чтобы она что-то заподозрила раньше времени. Сейчас было важно, чтобы они оба наслаждались каждой секундой совместной жизни.

Он чувствовал себя разбитым, когда вышел к завтраку. Как всегда, на столе его ожидали письма и газеты из Англии. Их клали туда ровно за пять минут до его появления.

Эдуард взял письма, а Джули протянула руку за газетами.

Он дал их ей и принялся за письма.

Джули молчала, и Эдуард почувствовал, что произошло нечто ужасное. Он поднял на нее глаза. Джули лежала, откинувшись в кресле, с лицом таким же белым, как скатерть. Ее глаза были закрыты.

– Джули, дорогая, что произошло?

Она открыла глаза и вцепилась в его рукав.

Газета! Конечно же, это была газета.

Он взглянул. На первой странице большими буквами был напечатан заголовок «Теперь герцоги Кларенс и Кент должны жениться. Смерть принцессы Шарлотты вынуждает ее дядей исполнить свой долг перед государством. Ходят слухи, что…»

Он бросил газету на пол. Засмеявшись, сказал: – Ну что ты, Джули. Это же все газетная болтовня. Ты же знаешь нашу прессу.

Джули открыла глаза и посмотрела на него. Она молча молила успокоить ее, и он продолжал говорить. Его губы сказали ей то, что она хотела бы услышать, но в глубине души он понимал, что говорит неправду. Он всегда помнил сказанные ею слова, которые сейчас звучали у него в мозгу как зловещий набат: «Думаю, что я бы умерла».

Герцогиня Фредерика, жена герцога Камберлендского, пятого сына короля Георга III, отдыхала в спальне своего особняка в Берлине, которую делила со своим мужем. После рождения мертвого сына, она привыкла вставать поздно. Ведь ее уже никак нельзя было назвать очень молодой. Она родилась тридцать девять лет назад в герцогстве своего отца Мекленбург-Стрелиц. Однако благодаря своей жизнерадостности, своей исключительной красоте и некоторому магнетизму, которыми она обладала еще с юности, она – да и все окружающие – забывали о ее возрасте. До конца своих дней она останется пленительной Фредерикой.

Герцогиня с наслаждением потянулась. Жизнь хороша. Она любит человека, за которого вышла замуж – своего третьего мужа, – и это создает не только идиллическую, но и, как ей казалось, довольно комичную ситуацию: Фредерика, пользующаяся мрачной репутацией, и Эрнест, порочный герцог Камберленд, зловещий член английской королевской семьи, подозреваемый во всех мыслимых грехах – так же, как и она сама, – встретились и образовали идеальную пару.

Всякий раз, когда она думала об этом, на нее нападал смех. То же самое происходило и с Эрнестом.

Однако в это утро Фредерика пребывала в глубокой задумчивости. Она вспоминала свою старую тетку Шарлотту, королеву Англии, которая, если рассуждать здраво, должна была бы с радостью принять племянницу в качестве своей невестки. Но что до этого старой Шарлотте. Она не одобряла репутацию племянницы и не пожелала принять ее при дворе, и, если бы это было возможно, помешала бы заключению брака.

Бедная старая Шарлотта! – засмеялась Фредерика. Ее, несомненно, можно было бы назвать одной из самых непривлекательных женщин в мире. Такие люди всегда усматривают зло в особях своего пола, обладающих прелестями, которых лишены они сами!

«О Боже, – подумала она, – как бы я хотела, чтобы Луиза оказалась рядом со мной».

Она не попросила бы у жизни больше ничего, если бы Луиза, сестра и подруга, с которой она практически не расставалась до самого конца, сейчас могла бы быть с ней. Она вспомнила, как сидела у постели умирающей сестры, разговаривая с ней, стараясь отвлечь ее от боли, напоминая об их первых триумфальных шагах в жизни, когда в их честь устраивались празднества, когда за ними ухаживали мужчины и когда они шокировали двор в Берлине, первыми начав там танцевать вальс.

Луиза, королева Пруссии, родила десять детей и умерла в возрасте всего тридцати четырех лет. «Они требуют от нас слишком много, – гневно подумала Фредерика. – Нас воспитывают для того, чтобы давать жизнь потомству. Всего тридцать четыре года и десять детей! Прекрасная Луиза, рожденная только для размножения и для того, чтобы умереть от этого!»

Неудивительно, что Фредерику охватывал гнев.

Но как чудесно они жили в доме бабушки, ландграфини Гессе-Дармштадтской, пока все это не началось. Они отправились туда, так как их мачеха умерла при рождении маленького Чарлза. Их родная мать погибла двумя годами раньше, тоже при родах ребенка, умершего вместе с ней.

Шарлотта, их самая старшая сестра, вышла замуж за герцога Хильдбургхаузена и потому не поехала к бабушке-ландграфине вместе с младшими сестрами. Поехали только Тереза, Луиза, Фредерика, Георг, который был на год младше Фредерики, а также сводный братик Чарлз.

Счастливое, беззаботное время, помогшее сформировать нынешнюю Фредерику. Ландграфиня отличалась умом. Она хотела, чтобы дети чувствовали себя счастливыми и потому предоставила им определенную свободу. В то же время она познакомила их с музыкой и искусствами и следила за тем, чтобы наделить девочек всеми добродетелями. Учитывая их необыкновенную красоту, она не хотела упускать ни одной из возможностей, открывавшихся по мере их роста. Тереза очень быстро нашла себе мужа королевской крови, и ландграфиня перенесла все свое внимание на Луизу и Фредерику.

Жизнь, насыщенная обычными повседневными волнениями, шла весело, пока этому беззаботному существованию внезапно не пришел конец. Революция нанесла Франции страшный удар, и над развалинами страны поднялся корсиканский авантюрист, возмечтавший покорить Европу. Ландграфиня была начеку, внимательно следя за поступавшими ежедневно сообщениями о его успехах и о его армиях, с каждым часом приближающихся к их дому.

Становилось небезопасно, и ландграфиня приняла решение: девочек отослали к их сестре Шарлотте.

Они были молоды и жизнерадостны, а война казалась такой далекой от прекрасного Хильдбургхаузена, расположенного в душистом сосновом бору. Шарлотта устраивала балы и приемы, чтобы ввести в общество своих сестер, чья красота превратилась в легенду. Говорили, что Луиза и Фредерика – две самые красивые девушки Германии, и было ясно, что они ищут себе мужей.

Как же счастливо они жили с Луизой! Куда бы ни шли, они шли вместе, говорили о себе как об одном человеке: «Луиза и я делаем это», «Фредерика и я думаем так». В то время они не сознавали, что расставание неизбежно. В качестве их верного союзника выступал брат Георг, такой же веселый и жизнерадостный, как они сами. Он обожал их, а они его. Но самих себя Луиза и Фредерика объединяли в одно целое.

Сейчас, лежа в постели в Берлине, Фредерика вспоминала отрывки разговоров. «Но, дорогая Фредди, нам придется расстаться, когда мы выйдем замуж». – «Тогда я не выйду замуж. Останусь с тобой. Буду твоей компаньонкой. Стану твоей камеристкой, твоей придворной дамой. Я лучше останусь с тобой, чем выйду замуж за короля». – «Ты всегда такая необузданная, – журила ее Луиза. – Если они решат, ты выйдешь замуж, тебе придется это сделать. Но когда я выйду замуж, то приглашу тебя жить к себе, а ты должна пригласить меня жить с тобой». – «Не хочу быть гостьей в твоем доме, Луиза. Я хочу быть членом твоей семьи».

А потом наступил тот вечер во Франкфурте, который они провели на пути домой с ландграфиней, приехавшей за ними в Хильдбургхаузен. В городе царило большое волнение, потому что там находился прусский король с двумя своими сыновьями, и две такие высокородные леди не могли не засвидетельствовать свое уважение монарху. Да к тому же его сопровождали его неженатые сыновья.

Неизбежное произошло. Или все это было заранее спланировано? Сыновьям прусского короля нужны были невесты, а принцессам Мекленбург-Стрелиц – мужья.

После этой первой встречи король сказал ландграфине, что ее внучки красивы как ангелы и что его сыновья сразу же влюбились в них. Хотя, с иронией думала Фредерика, осталось неясным, в кого влюбился кронпринц – в нее или в Луизу. Что касается его брата, принца Луи, то он был целиком поглощен своим собственным любовным романом и остался равнодушен к красивым девушкам, выставленным на обозрение.

Позже, когда они поженились, он сказал ей о состоявшемся решении, что ему придется взять одну из них и ему было абсолютно все равно какую. Такие же чувства испытывал и кронпринц, но поскольку ему надо было сделать выбор, то он остановился на Луизе, которая меньше говорила и была достаточно красива, если не считать того, что у нее слишком короткая шея, из-за чего она слегка горбилась.

Однако в целом кронпринц был равнодушен, так как ему приходилось жениться по необходимости. Но и он ей, конечно, нравился еще меньше. И если шея у Луизы была несколько коротковата, то это был ее единственный недостаток, который она легко скрывала с помощью великолепной материи.

Тем не менее сестры были вне себя от счастья, по той лишь причине, что если они выйдут замуж за братьев, то будут жить при одном дворе, и их страхи относительно расставания окажутся беспочвенными. До конца жизни они смогут говорить: «Луиза и я делаем это», «Фредерика и я думаем так».

Кто из них любил мужа? В какой-то мере это относилось к Луизе, да и то потому, что она была мягкой и сентиментальной от природы, и когда начала рожать от него детей, между ней и мужем возникла сильная привязанность. Фредерика отличалась от сестер. Она была более гордой, больше склонной к независимости и не такой робкой, как Луиза. Луи исполнил свой долг, женившись на ней; она забеременела. Считая свои обязанности выполненными, пока не наступил срок для рождения следующего ребенка, он мог вернуться к своей любовнице.

Ну и пусть. Ей было наплевать. Она могла танцевать, развлекаться, окружать себя обожателями.