– Ты почти выбралась! Давай руку!

Ава покачала головой. Она чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

Осталось лишь несколько секунд, и она будет спасена. Катерина что было сил потянулась к маме, и… ей удалось схватить ее за руку.

– Держу! Давай, забирайся ко мне на платформу!

– Отпусти меня… Спасайся сама.

– Нет! Мы обе спасемся! Подумай о Рафаэле и Марисе.

Через мгновение Ава собралась с силами и, крепко взяв дочь за руку, начала карабкаться по ней. Катерина помогала ей, стиснув зубы. Наконец мать и дочь в изнеможении растянулись на деревянной платформе. Они лежали, обнявшись, плакали и переводили дух.

– Он чуть не убил нас, – сказала Катерина.

– Да, но теперь мы навсегда от него избавились!

– Катерина, Ава, где вы?! – В пещере раздался голос Санто, и звук его шагов эхом прокатился по помещению.

– Мы наверху, над чанами! – крикнула Катерина.

Санто вбежал в комнату в сопровождении Рафаэля.

– Здесь, наверху, – сказала Катерина и облегченно закрыла глаза.

Санто поднялся по лестнице. Катерина передала мать в его руки. Ава была вся в вине, а из раны на плече сочилась кровь. Мужчина помог ей спуститься, и Рафаэль тут же заключил ее в объятия. Санто поднялся наверх за Катериной.

– Что случилось? – спросил он. – Мы услышали твои крики.

– Лука восстал из мертвых! – Девушка встала, Санто обнял ее и облегченно вздохнул.

Ава посмотрела на Рафаэля и сказала:

– Меня спасла Катерина.

– Где Лука? – спросил Рафаэль.

– Мама позаботилась о нем! – Катерина кивнула в сторону чана. – Он больше нас не потревожит.


На следующее утро Катерина поднялась на рассвете, чтобы продолжить сбор урожая. Проверяя ягоды, она размышляла о смерти Луки и их спасении.

Рафаэль повез Аву в больницу накладывать швы, а Санто позвонил шерифу.

Мужчины осушили чан, чтобы помочь коронеру достать распухшее багровое тело Луки.

Катерина не могла на это смотреть.

– Это такая ужасная работа, – сказала она, когда коронер ушел.

– Да, – ответил Санто и провел рукой по лбу. – Но этот человек – не мой отец, – настаивал он. – Я бы знал, я бы почувствовал. Я никогда в это не поверю.

Лука наконец исчез из их жизней навсегда, но оставил после себя разрушительный след.

В полдень все сделали перерыв, и Катерина, отвлекшись от сбора урожая, зашла в дом. Рядом с ней трусил Винцо. По радио передавали классическую музыку – ария из оперы «Травиата» напоминала о Монтальчино и Виолетте.

Катерина варила кофе и болтала с Ниной, как вдруг в дверь постучали.

– Я открою. – Катерина пошла в фойе, заправляя волосы под красный платок.

Пес следовал за ней. С тех пор как в поместье появился Лука, белая пастушья собака не отходила от нее и Авы.

– У меня посылка для мисс Катерины Розетты. – Мускулистый посыльный сдвинул на затылок изодранную кепку, открыв румяное лицо.

Наклейка на посылке гласила: «Монтальчино, Италия». Сердце Катерины забилось быстрее, и она открыла дверь шире, впуская посыльного. Сундучок для прочности был перевязан старой веревкой, и Катерина сразу почувствовала запахи сырости и Италии. Винцо недоверчиво нюхал воздух.

Как и обещала, тетушка Санто прислала Катерине свадебное платье Натали. Платье, которое она, возможно, никогда не наденет. Сердце ее упало при этой мысли. Она указала на гостиную и попросила:

– Поставьте там, возле дивана.

Затем поблагодарила посыльного и закрыла за ним дверь. Подошла к сундуку, в нетерпении задумалась. Интересно, что еще прислала Роза?

В Италии Катерина просила Розу поискать письма Натали. Возможно, та сознавалась в романтических отношениях с Лукой или в том, что он ее вынудил, и писала об этом другу или родственнику. Опровергнут ли эти письма или, наоборот, докажут ее родственную связь с Санто? Несмотря ни на что, в ней проснулась надежда. Нашла ли Роза хоть что-нибудь? Через открытые французские окна лился солнечный свет, освещая сундук и подчеркивая все царапины на нем. Он проделал длинный путь. Катерина достала перочинный ножик из кармана синего комбинезона. Затем закатала рукава голубой рубашки и стала на колени перед сундуком.

Она разрезала веревки и откинула их в сторону. Винцо лег рядом, наблюдая.

Катерина провела рукой по крышке, гадая о том, что внутри. «Санто должен быть здесь», – подумала она, но не могла больше ждать ни секунды. Она должна узнать, что нашла Роза!

Молясь о том, чтобы найти письма, она откинула крышку. Затем глубоко вздохнула. Старые петли заскрипели, и комнату наполнил аромат высушенной лаванды. Внутри лежали свертки.

Роза аккуратно обернула все в коричневую бумагу, перевязала и маркировала. «Гребни Натали», «Детская одежда Санто, сшитая Натали».

Катерина взяла в руки сверток с надписью «Семейные фото», развернула его и достала ферротипы, вставленные в картонные рамки. На одной была подпись: «Дедушка и бабушка Санто». Другое фото цвета сепии изображало Натали и Франко в день свадьбы. Катерина улыбнулась: Санто будет беречь его. Катерина продолжала просматривать свертки, но пока не нашла ничего, что помогло бы ей в поисках истины.

К следующему свертку было прикреплено письмо Розы. Девушка открыла его и прочла, переводя с итальянского. Роза желала им с Санто долгих лет жизни, счастья и много детей. Катерина смахнула с глаз внезапно выступившие слезы.

Развернув множество слоев бумаги, Катерина достала свадебное платье Натали. Она поднесла его к щеке, наслаждаясь прикосновением гладкого шелка. Затем бессознательно приложила его к себе. «Может быть, однажды его наденет Мариса…»

– Оно тебе очень идет! – В гостиной раздался баритон Санто.

Катерина вспыхнула и уронила платье на колени. Винцо залаял и побежал к мужчине, виляя хвостом.

Санто почесал пса за ухом и спросил:

– Ну что, хочешь гулять, парень?

Он открыл собаке дверь, вернулся и присел возле Катерины. От его кожи доносился запах свежих ягод и солнца. Он обнял ее за плечи, и Катерина наклонила голову, наслаждаясь прикосновением его ладоней.

Санто посмотрел на сундук и спросил:

– Что это?

– Когда мы навещали твоих родственников в Италии, Роза вспомнила, что сохранила кое-что из твоего детства. Она сказала, что теперь ты достаточно взрослый, чтобы оценить эти вещицы. – Она смахнула слезинку, вспомнив, как примеряла платье в Италии.

– А это платье? Оно похоже на свадебное.

Катерина кивнула:

– Это свадебное платье твоей матери.

Санто накрыл ее руку своей.

– Я бы с удовольствием увидел тебя в нем, – пробормотал он.

– Санто, пожалуйста, мы не знаем…

– Я знаю, что люблю тебя! – перебил он. – Неужели этого не достаточно?

– И я люблю тебя, но… – Она не смогла закончить предложение.

Мужчина поцеловал ее в щеку.

– Знаю, – тихонько сказал он. Затем взял в руки еще один сверток. – Интересно, что там? – Он снял оберточную бумагу, и в руках оказалась инкрустированная деревянная шкатулка. – Какая красота! – Он взвесил ее в руках. – Тяжелая!

Катерина открыла крышку. На роскошной бархатной подкладке цвета бургундского лежал золотой медальон овальной формы. Санто достал его. Медальон был украшен нешлифованным аметистом, от которого исходило невероятное гипнотическое темно-фиолетовое сияние.

– Это тебе, cara. Мама хотела бы, чтобы он принадлежал тебе. – Он вложил медальон ей в руки.

Катерина перевернула его и провела пальцами по выгравированной букве «Н». Затем нажала на небольшой выступ и замочек открылся. Внутри оказались две прекрасно сохранившиеся фотографии. С одной стороны медальона была фотография Натали в свадебном платье, а с другой был изображен Франко в красивом костюме. «Пока смерть не разлучит нас», – с грустью подумала Катерина. Они были вместе до последнего вздоха и умерли в один день: Натали при родах, а Франко – от злой руки Луки.

Катерина тяжело вздохнула. Они с Марисой и мамой тоже чуть не стали жертвами Луки. Она закрыла медальон, поднесла его к губам и поцеловала.

– Пожалуйста, надень его для меня, – попросил Санто. Он застегнул цепочку медальона на шее девушки и позволил ему скользнуть за вырез рубашки, в ложбинку между грудями.

– Спасибо, однажды его будет носить наша Мариса. – И Катерина прижала руку к груди.

Они просмотрели детские вещи Санто, фамильное древо, фотографии, но последней весточки от Натали, которая могла бы изменить их судьбу, нигде не было.

Когда сундук был опустошен, Катерина опустила голову на руки и заплакала.

Санто помассировал ей плечи.

– Что случилось, Катерина?

– Я просила Розу прислать письма, если она их найдет. Я думала, мы узнаем что-то о твоей матери и Луке. О твоем происхождении. Но она ничего не прислала.

– Мне бы очень хотелось, чтобы это не имело значения. – Санто прижал ее к груди. Катерина положила руку на медальон, теперь теплый от ее кожи. Ей казалось, она черпает силы, осознавая, что когда-то он прикасался к Натали, матери Санто. Она сбережет его для Марисы. Для внучки Натали.

Санто провел руками по ее плечам.

– Я рад, что у нас есть Мариса, даже если общество и церковь против нас. Неужели любовь, такая сильная, как наша, может быть неправильной?

Катерина едва могла дышать. Он был слишком близко. Тепло его тела манило ее, как магнит, сметая преграды на своем пути. Одна рука обнимала ее за плечо, другая покоилась на талии. Сильные ноты его мускусного мужского аромата рубили на корню все размышления об уместности происходящего. Их сердца бились в унисон. «Еще минуточку», – говорила она себе, мечтая, чтобы эти объятия могли длиться вечно.

Несколько мгновений спустя девушка заставила себя оторваться от него. Она вытерла глаза и встала на ноги, чувствуя, как они подгибаются.

– Оставим сундук здесь?

– А почему бы не хранить его в нашем доме? – Его вопрос повис в воздухе. – Я купил для нас старый дом и виноградник.

– Ты имеешь в виду, для Марисы. Как мы можем быть кем-то больше, нежели просто родителями девочки?

Он стал рядом с ней, прижал ее руки к своей груди, а затем наклонился и поцеловал ее.

– Ti amo, Caterina. Senza di te non posso più vivere[54], – пробормотал он. – Без тебя я ничто.

– Je t’aime, mon chéri[55], – ответила она, зная, что всегда будет любить его. Затем, вся дрожа, отстранилась. – Мы не можем больше так продолжать. – И сделала шаг назад.

Без нее у Санто был очень потерянный вид. Потирая шею, он провел рукой по лицу, затем пригладил густые волосы.

– Тогда ты должна быть сильной, потому что я не могу. Я слишком люблю тебя. И всегда любил, и всегда буду любить. Мне все равно, что говорят люди. Я знаю, что творится в моем сердце и в твоем.

Катерина обхватила себя руками.

– Мы не можем избежать правды.

Санто подошел к ней и взял ее лицо в свои ладони. Когда она заглянула в его глаза, все слова померкли. Что же им делать? Как они могут так рисковать? Судьба искушает их, и нет им спасения.

– Катерина, жизнь полна неизвестностей. И остается чертовски большой шанс на то, что мы все-таки не родственники. Ты думала об этом? – Он взял ее за руки, умоляя. – Рискни вместе со мной!

Его сила передалась и ей. Если она никогда не узнает правды, сможет ли жить в неведении? Жить, не зная, не во грехе ли живешь… Катерина поджала губы. А что они скажут Марисе, когда та подрастет? Она не сможет смириться с новой ложью. Неужели придется так сильно рисковать ради счастья?

Девушка посмотрела на Санто.

– Я люблю тебя, но не могу сознательно обрекать наших будущих детей на страдания. Нам и так предстоит когда-нибудь признаться Марисе.

– Значит, мы будем осторожны. – Надежда мелькнула на лице Санто. – Мы усыновим детей!

Катерина посмотрела на детские вещи, присланные Розой. На белых льняных рубашках были вышиты зеленый плющ, желтые подсолнухи. Это были вещи, созданные с любовью и мыслями о семье и доме. Она вспомнила о Фейт и Патрике.

Санто накрыл ее губы мягким поцелуем.

– По-моему, лучше не придумаешь, cara. Я знаю, каково это – быть одному в целом свете без родителей. – Искренность в его голосе подтверждала серьезность намерений.

– А я знаю, что чувствует мать, понимая, что, возможно, никогда больше не увидит своего ребенка. – Как близка она была к тому, чтобы отдать Марису! Сейчас больно было даже представить это.

– Неужели все может быть только так?

Катерина напряженно всматривалась в его лицо.

– Нет, все может быть иначе. Почему бы не привлечь мать усыновленного ребенка к его воспитанию, если это ему никак не повредит?

По лицу Санто расплылась улыбка.

– У нас в новом доме будет достаточно места. – Он провел пальцем по ее подбородку. – Скажи да, cara. – Санто не сводил с нее взгляда, казалось, синие глаза смотрят прямо в душу.