Эмма Харрингтон - Властелин небес

– Нет! – выдохнула она.

Дэллас отпустил ее, но его рука оставалась вытянутой, пока она пятилась.

Она прислонилась спиной к стене.

– Нет, не твоя. Объяви за меня выкуп. Отпусти или убей. Но избавь от позора.

Его глаза потемнели. Брови сошлись на переносице.

– Позора? – с силой ударил кулаком о ладонь другой руки, Дэллас сделал два шага, и его угрожающее лицо нависло над ней. Голос его был резок. – По-твоему, выйти за Макдональда – позор?

– Я Макдугалл. – Изабель сделала паузу. Она явно колебалась: сопротивление одно, а неосторожность совсем другое. Если она будет неосмотрительна, язык может подвести ее. Она постаралась взглянуть ему прямо в глаза. – Я считаю позором выйти замуж против своей воли. Отпусти меня домой, мой лорд.

– Нет, – он покачал головой. – Я не могу, и ты знаешь, почему.

– Нет, не знаю.

– Черт побери! – пробормотал он. Он провел рукой по волосам, оставив на лбу кровавое пятно.

– Потому что я слишком тебя уважаю, чтобы позволить тебе выйти замуж за Каммингза.

– Уважаешь? – она удивленно подняла брови. – В таком случае ты должен обеспечить мне безопасное возвращение в Инверлок.

– Уважение и честь – вот главная причина, по которой тебе следует оставаться здесь. Отец и брат отреклись от тебя во имя Англии, во славу английского короля. Вместо того чтобы предложить выкуп и рисковать жизнью, они поджав хвосты ждут, что Эдуард сделает это за них.

– Ты лжешь.

– Лгу? Нет, – он презрительно скривил рот. – Твой так называемый жених, этот трусливый Дэвид Каммингз, до сих пор не приехал за тобой. Этот ублюдок даже не подумал предложить мне компенсацию за твою безопасность. Ни одного пенни. Дьявол ему судья. Возможно, он слепо следует советам Реда Каммингза, как и твой драгоценный брат.

Изабель спрятала за спину свои дрожащие руки. Похоже, все, что он говорит, горькая правда, но как же ей хотелось бы считать все это клеветой…

– Не может быть!

– Может. И мне ясно, что за этим кроется, хотя и не могу оправдать трусость. Они мечтают увидеть меня повешенным по обвинению в измене Англии. А тогда уж они приедут сюда, не подвергая себя опасности…

– Но они же не трусы!

– Да что вы говорите? А почему в таком случае Ред Каммингз настаивает на том, чтобы я присоединился к Брюсу в Грейфрее? Почему они тянут время и не приходят вам на помощь? Вы получили хотя бы одно письмо от своего отца? Или от жениха?

В ее глазах появились слезы.

– Подлость, Дэллас Макдональд, настраивать меня против моих родных.

– Это не подлость, миледи, а необходимость.

– Я ненавижу вас за это.

Щеки Изабель зарделись от гнева, но она не отвела глаз от пристального взгляда Дэлласа.

– Да, – хрипло сказал он, – вы можете ненавидеть меня за это. А также за то, что я оказываю вам уважение и предлагаю выйти за меня замуж, а не просто лечь со мной в постель, как проститутке.

– Вы полагаете, я настолько глупа и не понимаю, что вы не из одного только уважения хотите жениться на мне?

Изабель смахнула с лица черную прядь волос, взгляд ее был полон презрения.

– Вы жаждете завладеть моими замками. Получить приданое. Именно это влечет вас ко мне. Я отлично знаю. Да лучше я стану проституткой, чем позволю хоть дюйму земли Галловея стать собственностью Макдональда!

Прищурившись, он подошел ближе.

– Да? Может быть, мы попробуем и это, очаровательная Изабель Макдугалл?

Рука его молниеносно обхватила затылок девушки, пальцы запутались в распущенных волосах. Притянув Изабель к себе, он заметил в ее глазах слезы. Другой рукой он коснулся шеи, затем его ладонь оказалась на мягкой округлости груди. Его глаза, не отрываясь, глядели ей прямо в лицо. Он медленно провел большим пальцем по ее соску, и Изабель в ужасе почувствовала, что грудь ее как будто замерла, а бедрам стало жарко. Она тяжело, неровно задышала, испытывая боль в легких, и от этого ее грудь напряглась и уперлась в его ладонь. Дэллас улыбнулся, как голодный волк.

– Может быть, у тебя даже окажутся способности, прекрасная моя Изабель, – мягко сказал он.

Произнесенные им вслух слова мгновенно разрушили чары его рук.

– Не прикасайтесь ко мне, – холодно бросила она, согнула локти, чтобы оттолкнуть его.

Дэллас отпустил ее, однако его насмешливый взгляд красноречиво свидетельствовал о том, что ей не хватит сил побороть его.

– У тебя такая сильная воля, что у нас будут смелые дочери и мужественные, как львы, сыновья.

– Я не буду рожать от тебя всякое отродье, Дэллас Макдональд.

– Будешь. Ты родишь мне здоровых детей, которые станут сражаться за свободу Шотландии. Думаешь, мне нужен твой Галловей? Начнись война, и твои владения превратятся в ничто. Если твоя семья поддержит Эдуарда, и он будет побежден, твое драгоценное приданое будет стоит не более чем пролитая кровь.

– А если Эдуард победит? – в ее голосе звучала насмешка.

Глаза его потемнели, и он отпустил ее подбородок.

– Тогда ты будешь вдовой, и весь наш разговор окажется бессмысленным. – Голос его стал глуше. – Но Эдуард не может победить.

Она смотрела на него, пытаясь сообразить, о чем он говорит.

Если Шотландия достанется Роберту Брюсу, тогда ее земли будут конфискованы. Эдуард должен победить. Вся судьба Изабель основывалась на том, что в один прекрасный день она выйдет за Каммингза, чтобы укрепить союз их родов. Ее семья и все друзья всегда поддерживали короля Эдуарда.

– Я не могу поступить бесчестно, – шептала она, – Дать вам брачную клятву, значит нарушить все остальные.

– Преданность – это весьма благородно, но глупо быть преданным тому, кто этого не заслуживает.

– Я сохраняю преданность своей семье.

– А королю?

– Эдуард мой король, и я должна быть преданной ему.

Дэллас посмотрел на нее исподлобья.

– Вы родились и выросли в Галловее. Как можете вы служить англичанину? Разве вам не дорога Шотландия?

Это задело Изабель за живое.

– Я люблю Шотландию не меньше, чем вы, Дэллас Макдональд.

– Тогда будьте ей преданы!

– То есть вы хотите сказать, служите Брюсу?

– Да, он надежда нашей родины. Эдуард – символ Англии. Подумайте об этом, и вы согласитесь, что я прав.

У нее мучительно разболелась голова. В желудке начались спазмы. Черт побери! У него язык сладкоголосого оратора, заставившего усомниться даже ее. Неужели она действительно не уверена в своей семье, в своих убеждениях?

Закрыв глаза, Изабель нащупала позади себя холодную каменную стену, к которой ей захотелось прислониться.

Когда она вновь открыла глаза, Дэллас был совсем рядом – она ощутила исходящее от него тепло. Как во сне Изабель увидела, как он обнимает ее, прижимает к себе. Они настолько близко друг к другу, что невозможно ни о чем думать, слышно только сумасшедшее биение сердца, слышно, как стучит кровь в висках.

Так шумит море, заглушая все ее возражения, поглощая в своих безднах здравый смысл. Ей казалось, будто она плывет.

– Выходи за меня замуж, Изабель, – прочувствованно сказал он.

Ей хотелось подыскать подобающий ответ, но все ее силы потерялись в море незнакомых чувств, рожденных его натиском, а затем нежным прикосновением к ее щеке. Она почувствовала, что язык почти не подчиняется ей.

– Я… Галловей…

– Он будет твоим. Даю слово. Если хочешь, мы подпишем документ, подтверждающий это.

Изабель ощутила теплую волну мужского дыхания у самого своего лица. Ее голова беспомощно уперлась затылком в каменную стену. Сердце теперь билось медленно, казалось, оно переместилось куда-то вниз. Рука Изабель бессильно поднялась и опустилась – как будто она шла по глубокой воде; Дэллас поймал ее пальцы и начал целовать.

Она старалась призвать на помощь все свое благоразумие, весь здравый смысл. Действительно Дэллас говорил горькую правду. Если Эдуард потерпит поражение, ее земли будут конфискованы, потому что ее семья была предана королю. Если победит Брюс, то как жена Макдональда она сумеет вернуть свои владения. В случае поражения Брюса, Дэллас погибнет, она же все равно сохранит свои земли. То есть и в том и в другом случае у нее есть возможность сохранить Галловей и сохранить свою честь. И в том и в другом случае она сможет отомстить, что, в конце концов, тоже означает победу.

Ладонь Дэлласа вновь коснулась груди Изабель, приведя ее в трепет.

Ее тело уже дало ответ еще до того, как после очередной его горячей просьбы она пробормотала:

– Да, Дэллас Макдональд, я выйду за тебя, да благословит нас обоих господь…

– Ваша очередь, миледи.

– Я знаю, милорд.

Дэллас забарабанил пальцами по крышке стола, но Изабель так и не подняла головы. Он видел, как сдвинулись в раздумье ее брови, пока она обдумывала свой ход. Дэллас подавил волну нетерпения. Он уже жалел, что с такой легкостью пожертвовал некоторые фигуры в начале игры. Из десяти партий ему удалось выиграть лишь две, что весьма уязвило его гордость. Когда речь зашла об игре ума, Изабель оказалась противником более серьезным, чем он предполагал.

Поразительно, что он вообще может проиграть там, где нужны способности стратега, девушке, которая ростом едва ему по плечо. И что особенно забавно – Дункан откровенно этому рад. За его ухмылочки Дункан был отослан прочь – отвезти донесение в соседний замок. Но даже прогулка в мороз не умерила по возвращении его непозволительную радость проигрышу брата.

Дэллас подавил проклятие, а Изабель бросила на него быстрый взгляд прежде, Чем снова погрузиться в раздумье. Сейчас Дэллас мог спокойно любоваться своей невестой. Он окинул взглядом ее стройную фигуру, закутанную в теплый плащ, укрывающий от сквозняков, поскольку камины не обеспечивали в достаточной степени теплом комнаты. Изабель была столь неприступна, столь холодна и сдержанна, что Дэллас порой чувствовал себя зеленым юнцом, впервые ухаживающим за девушкой.

Он едва слышно вздохнул, взглянув на ее волосы, свободно струящиеся по плечам, блистающие на фоне бордового плаща. Дэллас с трудом подавил желание коснуться ее, проклиная себя за эти мысли. Его раздражение усилилось, когда она, наконец, подвинула одну из фигур и сладким голоском произнесла:

– Посмотрите, милорд, владелец Ская. Дэллас подался вперед, сложив руки под подбородком, принялся изучать позицию.

– Да, все правильно, моя дорогая. Он поднял глаза и постарался беззаботно улыбнуться:

– Вы победили.

Ее губы слегка изогнулись.

– Похоже, милорд, ваши мысли заняты отнюдь не игрой.

– Должен признать, что это действительно так, – поклонился он. – А не хотите ли вы узнать, чем они заняты?

Изабель молчала. Ее взгляд был прикован к шахматной королеве, пальцы бесцельно гладили точеную фигуру.

Она напоминала ласточку, которую преследует сокол. Это сравнение не раз приходило на ум Дэлласу. Последние три недели – три, бесконечно длящиеся недели перед свадьбой, Изабель с молчаливой холодной любезностью принимала его ухаживания и подарки. До сих пор она соблюдала дистанцию, несмотря на все его попытки понравиться.

Пальцы ее замерли, она поставила белую королеву на доску.

– Итак, милорд Ская, что занимает ваш ум?

– Вы. Наша свадьба. Наше общее будущее. Будущее Шотландии.

– Шотландии… Но есть ли у нее будущее? Наша земля подвергнута разорению и печали. Такова же судьба наших кланов. Свадьба Макдональда и Макдугалл – это невозможно себе представить. Так же, как невозможно вообразить Шотландию под властью Роберта Брюса…

– Но это будет!

Изабель бросила на него быстрый уклончивый взгляд.

– Что думают о наших планах ваши братья? Вопрос удивил Дэлласа.

– Одобряют ли они ваше решение жениться на мне?

– Разумеется, они не так этому радуются, как я, – неохотно отозвался он. – Но ведь они привыкли думать о Макдугаллах, как о врагах.

– А вы? – улыбнувшись, спросила она и добавила: – Я думаю, едва ли кто-нибудь, положив руку на сердце, готов отнестись к этому одобрительно.

Дэллас усмехнулся:

– Не секрет, что я никогда не испытывал особой любви к Макдугаллам. Вы единственная, чье присутствие меня не раздражает.

– Не сказала бы, что чувствую себя польщенной, – произнесла она своим обычным язвительным тоном.

Он рассмеялся:

– Боже, милая Изабель, я всеми силами стараюсь показать вам, как высоко вас ценю! С каким нетерпением я жду того дня, когда мы станем мужем и женой.

Изабель зябко поежилась, пальцы ее рук, лежащих на коленях, нервно сжались. Глядя на нее, он не мог не восхититься ее чистым профилем, безупречной линией шеи и груди. Последнее время Дэллас все больше и больше думал о первой их брачной ночи, когда, наконец, он познает все нежные линии этого тела. То, что она его пленница, только подогревало страсть. Он желал ее, как никакую другую женщину в мире.