Эмма Харрингтон - Властелин небес

– Да. Предначертано это нам, или же бог совершил ошибку, но завтра в этот час мы уже будем мужем и женой. И ты станешь когда-нибудь моей любовницей по собственной воле, даже если тебе трудно сейчас это предположить.

Он вышел, хлопнув дверью. Его слова, прозвучавшие, как предсказание, вели ее в дрожь.

Даже шалости котенка не могли в этот день отвлечь ее от мысли о предстоящей свадьбе, Завтра она станет женой Дэлласа и ляжет в его постель.

Утро было холодное, яркое, чистое. Такой день редко бывает здесь, среди фьордов. Пушистые облака плыли по такому голубому бездонному небу, что глазам сделалось больно. Снег украсил белыми шапками вершины холмов, разбросал белые лоскуты по земле.

Но Изабель, глядя в окно, не смогла отвлечься, оставшись равнодушной к окружающей красоте. Раньше она часто представляла, что день ее свадьбы останется одним из самых светлых воспоминаний. А ее ждала сухая церемония – без родственников, без друзей.

Быстрыми взволнованными шагами она прошлась по комнате. Замерла, когда в двери повернулся ключ. Но это был не Дэллас – в комнату со свертком проскользнула ее служанка, занимавшаяся приготовлениями к свадьбе. Изабель была немного удивлена, когда узнала, что Дэллас настаивает на торжественном обряде вместо краткого обмена брачными клятвами.

– Его милость продумал все мелочи, миледи. Вы такая счастливая невеста, он так великодушен.

Изабель ничего не ответила, но не смогла сдержать возгласа восхищения, когда Майда разложила на кушетке шелковое пурпурное платье, украшенное горностаем и расшитое золотыми нитями.

– Это прекрасно.

– Да, – отозвалась служанка. – Лорд Ская велел приготовить его специально для вас.

Изабель расправила складки на подоле: чудесный шелк холодил пальцы. Роскошная горностаевая опушка обрамляла корсаж и широкие рукава. Солнечный свет весело заигрывал с золотой вышивкой. Рядом с платьем лежал пояс – золотистое кружево, готовое охватить тонкую талию.

Майда уже начала суетиться вокруг хозяйки, что-то приговаривая. Изабель почти не слушала ее, безмолвно замерев, облаченная в свадебный наряд.

– В Донанском замке нет даже часовни, хотя когда-то была. Один священник – такая неосторожность – не досмотрел, и она сгорела. Наверняка, выпил излишне много церковного вина.

Изабель чуть заметно улыбнулась, не обратив особого внимания на длинный список грехов священника, давно ушедшего в мир иной. Отвлекшись от своих мыслей, она стала прислушиваться к звонкому голоску Майды. Та прощебетала:

– Лорд Ская думает, что лучше всего, если венчание пройдет в главном зале. Мы уже отнесли туда все вечнозеленые растения, которые только отыскались в замке, чтобы было похоже на летний сад.

– Он решил устроить в главном зале летний сад? Специально для нашей свадьбы?

Изабель направилась к окну, не обратив внимания на легкий треск: в этот момент Майда как раз закрепляла одну из складок платья. Изабель ничего не видящим взглядом уставилась на залитую солнцем гладь фьорда. Она попыталась представить себе Дэлласа, старающегося придать их свадьбе романтический колорит.

– Да-да, миледи, – подтвердила Майда, несколько озабоченная быстрым перемещением своей госпожи. – Лорд Ская сам за всем следит. Все просто очаровательно. Так и должно быть для невесты Макдональда.

Изабель сжала руки. Всего лишь тщеславие. Нет, это не любовь. Все – только из гордости. Она подняла голову, чтобы Майде было легче расправить высокий воротник.

– И еще – это уже последнее, – сказала Майда к величайшему облегчению Изабель, – мы приготовили веночек из зимних цветов для вас.

Чтобы не помялись шелковые складки, Майда попросила Изабель не садиться, сама встала на табуретку и увенчала темные волосы невесты роскошным венком. После нескольких минут борьбы с распущенными волосами Изабель Майда соскочила со стула и принесла зеркало.

– Лорду Ская останется только восхищаться вами. Не было невесты очаровательнее, чем вы, миледи.

Повинуясь настойчивости служанки, Изабель взяла тяжелую серебряную ручку зеркала, медленно подняла его. Легкий румянец залил ее щеки, темные глаза блестели, изящный венок из вечнозеленых листьев и сухих цветов, увенчавший ее голову, напоминал головной убор принцессы из сказки. Прутики сухого вереска переплетались крошечными белыми цветами. Узкой змейкой по ним пробегала алая лента.

Изабель опустила зеркало и робко улыбнулась:

– Я благодарю вас за работу, Майда.

– Великодушный лорд сделал все сам, миледи. А теперь чуть-чуть ударьте себя по щекам, на секунду прикусите губы, чтобы все порозовело. Нужно спешить: идет ваш эскорт, чтобы сопровождать вас в зал.

Изабель едва успела глубоко вздохнуть, как раздался стук в тяжелую дубовую дверь. Майда отворила ее. На пороге стоял Дункан. Изабель с облегчением улыбнулась:

– Значит, это вас прислали за мной?

– Да, по моей личной просьбе, миледи. Я хочу, чтобы именно мне предоставили честь сопровождать самую красивую девушку Шотландии – невесту моего брата.

Изабель посмотрела ему в глаза и увидела в них отблеск печали. Улыбались только губы. Он протянул ей руку, и она с благодарностью вложила пальцы в его ладонь.

– Я рада видеть вас вновь, Дункан.

Эхо их шагов гулко отдавалось от стен широкого коридора. Каблуки Дункана скрипели, пока они спускались по крутой каменной лестнице.

– Если понадобится, я всегда рядом, миледи. Она бросила на него мимолетный взгляд.

– Хотя от бед и тревог вас будет оберегать мой брат, – добавил он.

– И вы не сомневаетесь в этом? Он посмотрел на нее с удивлением:

– Конечно. Дэллас никому не позволит обидеть вас!

– Мне хотелось бы быть в этом уверенной так же, как вы.

Дункан ласково сжал ее руку, когда они достигли конца лестницы и вошли в зал, полный народу. Вооруженные воины стояли навытяжку, в то время как остальные гости перешептывались в огромном зале. Между ними мелькали слуги.

Изабель услышала шутки, пение, смех. Свадьба – это же веселое мероприятие, только об этом почему-то забыли сообщить невесте…

У нее перехватило горло, слезы невольно навернулись на глаза. Она была рада услышать шепот Дункана, сообщившего о том, что Дэллас ждет ее у каменной ниши у лестницы. Она ничего не сказала, когда юноша отпустил ее руку и сделал шаг назад, только оглянулась на него. На ее лице отразилась паника. Дункан, готовый прийти на помощь, вновь шагнул к Изабель, но тут раздался голос Дэлласа:

– Нет, Дункан. – Дэллас вышел из ниши. – Она останется со мной здесь, ненадолго. Потом мы присоединимся ко всем.

Дункан склонил голову, ободряюще улыбнулся Изабель и подошел к гостям.

Изабель не могла поднять на Дункана глаз, стала рассматривать свои сплетенные пальцы в надежде, что волнение не выплеснется наружу.

– Взгляни на меня, Изабель.

Она гордо вскинула голову, словно стряхнув оцепенение, и встретила его взгляд. Свет факелов золотил его светлые волосы, в глазах сияло восхищение. Голос Дэлласа стал чувственным, низким.

– Вы самая красивая девушка Шотландии. А я, клянусь, самый счастливый человек в этом мире.

Она ничего не ответила. Она просто не могла вымолвить ни слова. В его глазах, в изгибе его губ таилось столько желания, что ей на ум приходили только такие мысли, которые лучше не додумывать до конца. Руки еще сильнее сжались.

– У меня есть для тебя подарок, Изабель, – он чуть усмехнулся. – Я не хотел бы, чтобы мои братья знали о том, что я выбрал для тебя, и надеюсь на твое молчание.

Удивленная, она ничего не ответила, перебирая тяжелые складки платья. Затаив дыхание, она смотрела, как он поднял что-то с каменной скамейки, находившейся в нише. И, прежде чем он развернул сверток, она догадалась, что это, не в силах сдержать радостный возглас:

– Цвета Макдугаллов!

– Да, – он протянул ей шаль из нежной шерсти темно-коричневого и зеленого цветов, пересеченных тонкими красными и золотистыми нитями.

Руки Изабель дрожали, когда она коснулась лоскута материи, достаточного только для того, чтобы накрыть плечи, Но этот знак внимания был настолько ей дорог, что, казалось, Дэллас подарил ей целую комнату свитков ткани.

– О мой лорд!..

– Не стоит говорить другим, милая, что тебе это подарил я. Они подумают, что я сошел с ума.

– Как… как я могу отблагодарить тебя? – спросила она и подняла глаза, ожидая увидеть его насмешливую улыбку, но он только покачал головой.

– Мне нужна не благодарность, Изабель Макдугалл.

Она встревоженно посмотрела на него.

– Чего же ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты накинула эту шаль, пусть это даже несколько испортит впечатление от твоего потрясающего платья.

– Накинуть? Сейчас?

– Да. Хотя ты скоро станешь Изабель Макдональд, я не хочу забывать о том, что ты из рода Макдугаллов, и не хочу, чтобы об этом забыли другие.

Такого Изабель не ожидала. Она могла предположить, что Дэллас будет грубоват и настойчив, как прошлым вечером. Или он, может быть, будет веселым и обаятельным, будет шутить со всеми. Но такой торжественный Дэллас, полный достоинства, был ей не знаком.

Он молча наблюдал за ней. Только сейчас она заметила, как изящен его камзол, как тщательно расшита туника, обратила внимание на праздничные краски плаща, мягкую кожу сапог. Колеблющееся пламя факела золотило его светлые волосы. И Изабель впервые подумала, что сейчас перед ней истинный Дэллас, а не те маски, которые он предпочитает надевать. Неожиданное открытие взволновало ее.

– Да, – сказала Изабель мягко, – я с гордостью надену цвета моего рода во время свадьбы, Дэллас Макдональд.

Она набросила шаль на плечи, затем протянула ему руку.

– Я готова, мой лорд.

Вот клятвы молодых позади…

В мерцающем свете факелов шумная толпа кажется призрачной. Изабель сжимает оловянную ножку своего кубка – костяшки пальцев побелели от напряжения. Раздаются взрывы смеха, и, кажется, словно они поднимаются к высокому потолку меж деревянных опор зала, смешавшись со звуками музыки. На лице Изабель застыла вымученная улыбка, но, похоже, этого никто не замечает.

– Вам не сладко при мысли о брачной ночи, миледи?

Вздрогнув от неожиданности, Изабель посмотрела налево и встретилась взглядом с Джеми, братом Дэлласа. На лице его не было и тени улыбки.

Братья Макдональды, невзирая на общие черты – голубые глаза и светло-русые волосы, были настолько разными по характеру, что, узнав их ближе, было трудно даже предположить, что они родственники. Медлительный, осторожный Стюарт – самый старший; спокойный, расчетливый Найл, который всего на год старше Дэлласа; горячий, вспыльчивый Джеми – все они походили на горных львов. Лишь Дункан был мягок сердцем, похож на взрослого ребенка…

Джеми холодно смотрел на нее своими голубыми глазами, в которых ясно читалась враждебность. Она давно отметила, что он против женитьбы брата, чего, впрочем, и не пытался скрывать.

– Я получаю огромное удовольствие от праздника, – сдержанно ответила Изабель. Брови Джеми сдвинулись.

– Никогда не предполагал, что увижу кого-нибудь из Макдугаллов в этом зале за ужином.

– Макдугаллы тоже никогда не мечтали ужинать вместе с Макдональдами, мой лорд.

– Возможно, пройдет вечность, прежде чем нечто подобное повторится, – прорычал Джеми.

– Джеми, – Дэллас наклонился вперед, глядя на брата, – если тебе не терпится поссориться, ссорься со мной. Но не пытайся задеть мою жену, я этого не позволю.

Джеми отвернулся, вступив в разговор с человеком, сидящим слева от него. Изабель пригубила вино, поставила кубок и повернулась к Дэлласу.

– Я сама в силах постоять за себя, милорд. Его бровь изогнулась, легкая улыбка тронула уголки губ.

– Бесспорно. Но мне не хотелось бы, чтобы в этом появилась необходимость накануне нашей брачной ночи. Джеми должен придержать свой язык.

Он ласково положил ладонь на ее руку и мягко сказал:

– А нам лучше подумать о себе, а не о злобных словах Джеми.

Ее сердце затрепетало, когда она ощутила жар его руки; Изабель старалась не думать о том, что ей предстоит. Она даже закрыла глаза.

Нет, спасительное неведение не могло прийти ей на помощь. Она посетила достаточно свадеб в качестве гостьи и догадывалась, что бывает после того, как новобрачных провожают в их опочивальню. Обычно присутствует немало свидетелей: родственники невесты и жениха, пришедшие убедиться в физическом совершенстве новобрачных, чтобы потом никто не мог быть недоволен. Молодые раздеваются. Их с любопытством изучает множество глаз – столько, сколько только может вместить опочивальня; пару укладывают, задергивают балдахин, после чего брачные клятвы скрепляются известным способом. Доказательство невинности невесты выносится на всеобщее обозрение…

Изабель содрогнулась. Мысль о том, что на нее уставится множество чужих, недоброжелательных глаз, была невыносима. Если бы она находилась в окружении своих близких, женщины ее рода подошли бы к ней, чтобы ободрить и утешить. Здесь же, в стане недругов, ей не к кому было обратиться.