– Сможет ли Калид убедить их? Сара пожала плечами.

– Придется убеждать традиционных врагов – восставших и янычар – стать союзниками. Не уверена, что даже Калид сможет это сделать.

– А делать надо быстро, ведь только в этом случае Малика можно спасти.

– Честно говоря, я бы поставила на то, что Малик спасется сам, – с долей сарказма заметила Сара. – Ведь его удивительная способность исчезать из самых невероятных мест известна всем.

– Ты не видела эту тюрьму внутри, – ответила Эми. – Это настоящий каменный мешок. Там некуда идти. А кроме того, Малика постоянно охраняют.

– Все равно он найдет способ выбраться, – убежденно повторила Сара.

Наконец Эми улыбнулась.

– Ты воодушевляешь меня, Сара. Ты такая оптимистка!

– Это потому что я не влюблена в Малика и вижу ситуацию в ее истинном свете, – Сара взглянула на стол и заметила:

– Наш чай, скорее всего, уже остыл. Может быть, позвонить и заказать еще?

– Не надо, и этот хорош. Я думаю, что скоро уже смогу вернуться домой, – Эми встала и взяла свой плащ. Турецкое платье и вуаль, в которых она навещала Малика, лежали тут же, на стуле.

– Ты уверена, что владеешь собой достаточно, чтобы встретиться лицом к лицу с Беатрис? – спросила Сара.

Эми кивнула.

– Спасибо за то, что привезла меня сюда. Разговор с тобой спас меня.

– Как ты считаешь, удобно послать тебя домой одну в экипаже? Беатрис обязательно начнет приглашать меня зайти, а я хочу быть здесь, когда вернется Калид.

– Конечно, давай так и сделаем.

– Мы с Калидом переночуем здесь – на случай, если тебе что-нибудь понадобится.

Эми снова кивнула.

– А ты дашь мне знать, если появятся новости о Малике? – спросила она. – Калид позволит тебе снова послать гонца из Бурсы?

Сара похлопала подругу по руке.

– Не волнуйся – ты первая узнаешь любую новость. Но учти: тебе придется придумывать оправдание перед Беатрис. Эми вздохнула.

– Господи, я уже столько наврала тетушке, что чувствую себя просто Мефистофелем.

Сара невесело улыбнулась.

– «Обман живет в этом прекрасном дворце», – произнесла она.

– Это Китс?[12] – спросила Эми.

– Нет, Шекспир. У него можно найти комментарий к любой жизненной ситуации; и он всегда прав.

Эми улыбнулась.

– Ты навсегда останешься учительницей, Сара.

– Боюсь, что это, как и священный сан, состояние души, – согласилась Сара, вставая и дергая витой шнур колокольчика. Когда появилась горничная, она попросила, чтобы ее экипаж подали к подъезду.

– Все это скоро как-то разрешится, – снова поворачиваясь к Эми, заключила она. – Предстоящая казнь Малика заставит повстанцев действовать. Так что долго ждать нам не придется.

Эми промолчала – она не захотела признаться, что время не имеет сейчас значения; что каждая секунда неопределенности в судьбе Малика равна вечности.

* * *

Калид привязал коня к дереву и внимательно обвел взглядом поляну. Он договорился встретиться здесь, в горах за городом, с Анваром Талитом, но совсем не был уверен, что помощник Малика появится точно в назначенное время. Талит имел репутацию человека куда более вспыльчивого и менее разумного, чем его друг, и сейчас, наверняка, готов был предпринять любые отчаянные попытки освободить Малика. Калид не знал Анвара и чувствовал, что имеет дело с очень неуравновешенным человеком. Необходимо было встретиться с Анваром и помешать ему сделать что-то, способное нарушить его собственные планы относительно янычар.

Если стратегия Калида окажется удачной, все три силы будут сообща бороться с султаном.

Шах услышал за своей спиной хруст ветки и, повернувшись, увидел Талита. Тот пристально, с прищуром, смотрел на него. Затем холодно кивнул в ответ на приветствие, и Калид вздохнул.

Он надеялся, что не придется долго убеждать Анвара в том, что они на одной стороне. Крестьяне, из среды которых вышел друг Малика, с детства считали пашу Бурсы человеком, преданным султану; в отличие от Малика, имевшего дар предвидения и способность к компромиссам, свойственные истинному лидеру, Талит мог и не понять, что многое уже изменилось. Для того, чтобы свергнуть султана, восставшим необходимо объединиться и с аристократами, и с янычарами ради общей цели.

– В твоем письме говорится о плане спасения Малика, – коротко произнес Талит.

– Ты же знаешь, я обещал Малику помочь в борьбе против султана при первой же необходимости, – ответил Калид.

– Он говорил мне об этом, – сухо подтвердил Талит, давая понять, что сам вовсе не верит этим разговорам.

Калид помолчал и решил попробовать снова.

– В течение последних двух месяцев я не раз встречался с капитаном янычар Кемалем Сореком, – заговорил он вновь.

Талит плюнул сквозь зубы.

– Я знаю, что ты думаешь о личной гвардии султана, но большинство ее членов желают свержения Хаммида так же страстно, как и ты сам.

Талит молчал.

– Это правда. В течение последнего года им ни разу не заплатили вовремя, а работы у них невероятно много. Ты знаешь об этом? Талит пожал плечами.

– Что-то слышал, – коротко ответил он. – Вся империя полна разными слухами.

– Эти имеют солидную основу. Сорек готов к борьбе.

Талит покачал головой.

– Ты не сможешь в одиночку разделаться с султаном, Талит, – Калид начал терять терпение. – У тебя даже нет достаточного для этого количества людей.

– Смогу.

– Когда? Когда Малик уже погибнет?

Анвар устало посмотрел на Калида, потом поставил ногу на камень и наклонился вперед, упершись рукой в колено.

– Что ты предлагаешь?

– Предлагаю, чтобы ты и не пытался самостоятельно вышвырнуть его из Облачного замка. Подожди меня и того момента, когда янычары выйдут из игры.

Талит изумленно посмотрел на него:

– Когда это произойдет?

– Когда они получат мое распоряжение. Они сложат оружие и уйдут в безопасное место, прежде чем Сорек взорвет главный арсенал в замке.

Анвар сморщился.

– Ты бредишь.

Калид, не удержавшись, выругался и воздел к небу руки.

– Может быть, ты все-таки откроешь пошире глаза и соизволишь увидеть, что это твой шанс? – воскликнул он. – Перестань представлять меня невесть каким лордом, безвылазно сидящим в своем дворце, а янычар – тайной полицией султана. Большинство из них вышли из таких же бедных семей, как и твоя, и так же ненавидят его, как ты сам. В данный момент мы все хотим одного, но не сможем ничего добиться, если не объединим усилий.

Талит долго молчал. Затем наконец спросил:

– Так в чем же состоит ваш план?

– Мы освободим его, когда внимание султана будет отвлечено восстанием его собственного войска. Сегодня днем я был у него в тюрьме, посоветовал ему не пытаться сбежать, а ждать, пока мы не придем за ним.

Анвар внимательно взглянул на него.

– А вы много на себя берете!

– Мне казалось, что я смогу убедить тебя.

– В чем? В истинности ваших слов и планов? – Анвар вызывающе усмехнулся.

– Истина в том, чтобы тщательно все продумать и нанести удар в нужный момент, вместо того чтобы устраивать партизанскую вылазку в самом центре города – там, где она заведомо обречена на провал.

Анвар пристально посмотрел на Калида.

– На каком основании вы доверяетесь янычарам? Они вовсе не имеют репутации честных людей.

– Зато прекрасно известно, что они действуют в своих собственных интересах. Сорек говорит, что его люди не могут больше терпеть подобное положение вещей и жаждут перемен. Младший брат султана вовсе не страдает манией величия, подобно Хаммиду. Он будет вовремя платить своим солдатам и не забудет, что они верно служат ему.

– И созовет парламент? – уточнил Талит. Калид кивнул.

– Ты веришь, что Сорек говорит правду? Калид пожал плечами.

– Конечно, он не Осман-бей, чьему слову я верю беспрекословно, но Сорек тоже не глупец. Он прекрасно понимает суть событий.

Склонив голову и сжав руки за спиной, Талит сделал несколько задумчивых шагов по поляне. Потом повернулся к Калиду и спросил:

– Как же тебе удалось проникнуть к Малику?

– Право милости. Мое звание паши дает мне право просить у султана снисхождения. А Амелия Райдер прошла вместе со мной под видом супруги.

Выражение лица Анвара немного смягчилось.

– Как она?

– Конечно, ей было нелегко увидеть Малика в подобном положении, но она, наверняка, нам поможет в случае необходимости. На самом деле она гораздо сильнее, чем выглядит.

– Я знаю, – Анвар задумчиво посмотрел на Калида. – Чего конкретно ты от меня хочешь? – спросил он.

– Хочу, чтобы ты вместе со мной встретился с Сореком, чтобы мы могли договориться о совместном выступлении. Меня поддерживают еще несколько пашей. Если Хаммид увидит, что и мы, и революционеры, и его собственная армия – все объединились против него, он непременно отречется. Ведь он труслив: всю свою жизнь прятался за спинами сторонников. Без них он ничто. А вы добьетесь своего – причем без гражданской войны, которой все так боятся.

– В твоих устах все звучит так просто!

– Я вовсе не сказал, что это будет просто. Кое-кто из янычар останется верен султану, даже если Сорек выступит против него, и вам придется с ними сражаться.

– Я всю свою жизнь с кем-то воюю, но если уж проедется впутывать в этот план моих людей, то нужно выяснить все детали до встречи с Сореком.

Калид медленно, с облегчением вздохнул. Он не хотел раздумывать о том, что случилось бы, не пожелай Талит его слушать.

– Прекрасно, – заговорил он. – Вот что мы должны предпринять…

* * *

Эми смотрелась в зеркало, поправляя на себе платье, и думала о том, как ей пережить этот бесконечный день. За последнюю неделю от Сары новостей не приходило, а это значило, что в положении Малика ничего не изменилось. Скоро на чай придет Мартин Фитцуотер: его пригласила Беатрис. Эми чувствовала себя так, словно участвовала в шараде, поощряя ухажера, за которого вовсе не хотела выходить замуж. Но вникать сразу в две проблемы не было сил. Если все будут счастливы оттого, что она вместе с Мартином лакомится имбирным печеньем – до тех пор, пока судьба Малика не разрешится, то она готова участвовать в представлении.

Эми причесалась и вышла из комнаты, прислушиваясь к тиканью старинных часов в холле. Серебряный поднос на столике из золоченой бронзы ожидал визитную карточку Мартина, а в дверях в полной готовности стоял ливрейный лакей. Все вокруг сияло, вымытое и начищенное к приходу гостя.

Войдя в гостиную, Эми сразу заметила, что Джеймс оделся в стиле «хозяин дома»: сюртук, дополненный моноклем и карманными часами с цепочкой. Сидя в кресле, он читал газету и курил сигару. Беатрис хлопотала вокруг складного столика, расставляя чашки и тарелки; взглянув на племянницу, она широко улыбнулась.

– Ты прекрасно выглядишь, дорогая!

– Спасибо, тетушка.

Обе они повернулись, услышав звук подъезжающего экипажа, а лакей встал навытяжку. Эми взглянула на часы. Как и следовало ожидать, Мартин безукоризненно точен: сейчас ровно три часа.

Беатрис и Эми вышли в холл, а привратник открыл дверь.

Войдя, Мартин поклонился сначала Эми, а потом Беатрис.

– Добрый день, миссис Вулкот, добрый день, мисс Райдер. Спасибо за то, что пригласили меня.

Мартин выглядел так, словно собрался на парад: красный мундир с иголочки, черные ботинки начищены до блеска, ножны на боку сияют. В руке он держал букет цветов.

– Из сада миссис Беллинджер, – пояснил он, протягивая цветы Эми. – Наверное, уже последние.

– Как мило! Спасибо! – поблагодарила Эми.

– Давай я возьму их, – предложила Беатрис. – Поставлю в вазу.

Они прошли в гостиную, где Мартин вел светский разговор с Беатрис до тех самых пор, пока она не исчезла в кухне, а потом переключился на Джеймса, обсуждая политику Турции. Эми в это время разливала чай. Наконец Джеймс откланялся и удалился в свой кабинет, оставив молодых людей одних.

– Ваш дядюшка чрезвычайно заинтересован теми играми, которые ведут местные власти, – позволил себе комментарий Мартин, выбирая крошечный сэндвич с тарелки, которою предложила ему Эми.

– Они непосредственно влияют на его торговые дела, – пояснила Эми, поднимая свою чашку к губам.

– Наверное, очень трудно вести дело, подобное его, в таких сложных условиях, – заключил Мартин. – Каждый день приносит что-то новое, и угадать ничего невозможно.

– Он ладит со всеми, но мне кажется, что постоянное хождение по натянутой проволоке все-таки сказывается, на его самочувствии и настроении, – Эми поставила чашку на блюдечко.

Мартин кивнул.

– Да, нам, людям с Запада, здесь нелегко. Слишком велико различие культур. Он помолчал, а потом добавил:

– Но Вы, должно быть, ощутили это на себе.