– Ах вот как! – На его лице появилась лукавая усмешка. – Возникает естественный вопрос: как Джеральду удалось достать столько интимных предметов дамского туалета?

– Меня это не интересовало, сэр. Строго говоря, Джеральд не является моим воспитанником. К счастью, отец одного из его товарищей своевременно позаботился о снятии «флагов». И весь эпизод, малоприятный, конечно, был расценен всего-навсего как шалость распоясавшихся юнцов, не знающих, куда девать свое время.

– Довольно безобидная, надо сказать'.

– Да, некоторые так считают, – осторожно заметила Фиби, боясь проявить излишнюю горячность. – Куда менее безобидной, милорд, оказалась следующая его выходка. Джеральд примкнул к компании недовольных арендаторов, занимавшихся браконьерством на землях своего лендлорда. Когда нескольких из них схватили, смутьяны осадили господский дом.

– О Боже мой! Неужели Джеральда арестовали? Вот болван!

– Болван?! Это все, что вы можете сказать по такому поводу, сэр? Неужели у вас каменное сердце? Ведь речь идет об уголовном преступлении! Вам было бы приятно, если бы вашего племянника в кандалах отправили на острова Антиподов?

– Мне это в свое время не принесло особого вреда, – пожал он плечами.

– Вас, закованного в кандалы, отправили в колонии?

– Не стоит так драматизировать события, мисс Смит. Кандалы фигурировали только в разговорах, а в Индии есть немало мест, где можно вести вполне цивилизованную жизнь.

– О?!

– И в оправдание моего отца необходимо заметить, что в те дни я был воистину исчадием ада. Странно даже, что вы до сих пор ничего об этом не слыхали.

– Нет, не слыхала. Знаю только, что несколько лет назад вы уехали в Индию.

– Точнее, пятнадцать лет назад. Давным-давно.

Глядя на горькие складки вокруг его рта, Фиби вдруг ощутила острую жалость. Пятнадцать лет тому назад! Он же тогда был совсем мальчишкой. Ненамного старше, чем Джеральд сейчас.

– Какая все-таки жестокость – отсылать мальчика на другой конец света, – сказала она. – Что бы вы сейчас ни говорили, тогда, милорд, вам, безусловно, было очень тяжко. Тем более вам следует позаботиться о том, чтобы подобная судьба не постигла вашего племянника. К тому же он, по словам окружающих, не блещет здоровьем. Именно поэтому, опасаясь суровости школьного репетитора, мисс Помфрэ доверила его обучение местному викарию.

– Кузина Клара идиотка. Школа приучила бы Джеральда к дисциплине. Его надо держать в узде. Да и девочек тоже.

– Вот о чем я все время вам толкую, милорд. Мне крайне неприятно расписываться в своей беспомощности, но факты – упрямая вещь. Я потерпела поражение. Вашим подопечным необходима более сильная рука, чем моя. Им нужен авторитет мужчины. И…

– Да-да! – Диверелл поднял руку, призывая ее к молчанию. – Не бросайте слов на ветер, мисс Смит. Бедственное состояние моих осиротевших родственников не вызывает у меня ни малейшей жалости. Повторяю, я не согласен вас отпустить.

– Я не собираюсь вступать с вами в пререкания, милорд. – Фиби поднялась на ноги. – Придется вам забрать племянников из гостиницы «Сверчок» немедленно или после звонка оттуда. Меня вы можете удержать, лишь посадив под замок.

– Интересная мысль!

– Я ухожу. Не будете ли вы столь любезны приказать мистеру Чарлтону отправить отзыв о моей работе в Бюро занятости миссис Арбутнот? До свидания, сэр. – И, схватив свою сумочку, она решительно направилась к двери.

– Одну минуту, мисс Смит.

Эти слова были произнесены так тихо, что она засомневалась – действительно ли Диверелл их произнес? Все же остановилась и через плечо оглянулась на него.

– Ваши предыдущие работодатели давали вам характеристику?

– До вас я работала лишь в трех местах, милорд. Поначалу компаньонкой у пожилой леди, которая умерла внезапно. К сожалению, она была последней в семье, но местный викарий написал мне рекомендательное письмо.

– А остальные? Фиби молчала.

– Я так и думал. Какие же у вас, мисс Смит, шансы немедленно получить другую работу, имея лишь одну рекомендацию, написанную давно и посторонним человеком?

– Вы мне угрожаете, милорд?

– Нет, мисс Смит, я вам не угрожаю, но сдается мне, мы оба выиграем, если… если изменим условия вашей работы.

Фиби замерла, словно пригвожденная к полу, ощущая невероятную сухость в горле. Подобные «лестные» предложения она не раз получала от своих хозяев и прежде. Чем же объяснить ее безмерное удивление?

– Вы намереваетесь, – выговорила она наконец, – скомпрометировать меня?

– Я никогда никого не компрометирую, мисс Смит, и никому не угрожаю. Я лишь указал вам на возможные последствия вашего ухода с работы. Не торопитесь. – Диверелл вытянул вперед руку и улыбнулся ей. – Не угодно ли вам присесть? Как мне представляется, я нашел наиболее разумное решение вопроса. У меня нет ни малейшего опыта общения с молодыми людьми. А вам необходима сильная рука, способная оказать вам в этом деле поддержку. Так почему бы нам не объединить наши усилия?

– Объединить наши усилия? – Фиби смотрела на него в полном недоумении. Неужели она поначалу оценила его предложение ошибочно? Но увы! Он взирал на нее с тем выражением, с каким, по ее наблюдениям, охотник смотрит на подстерегаемую дичь.

Что будет, если она, повинуясь голосу рассудка, призывающему к осторожности, сейчас повернется и уйдет? При сходных обстоятельствах она уже отказалась от работы в двух местах, а гувернанткой к Дивереллам попала лишь потому, что измученной сорванцами леди Грисмид было не до рекомендаций. И еще одно неприятное обстоятельство – уйдя сейчас, она лишится полугодового жалованья. И это при том, что совершенно неизвестно, как сложится ее будущее. Но главное – главное заключалось в том, что сильнее всех этих соображений было непреодолимое желание остаться. Ей вовсе не хотелось уходить. Особенно сейчас.

Фиби объяснила себе это тем, что за два года пребывания в доме Дивереллов успела привязаться к своим воспитанникам. Настолько, что порой они казались ей родными – своих братьев и сестер у нее не было. Поэтому она решила, по крайней мере, выслушать, что ей предложит Диверелл. А уйти она успеет всегда.

И, сделав шаг вперед, девушка снова заняла свое место на тахте.

– Слушаю вас, милорд. Но вынуждена предупредить – быть может, лучше остаться без рекомендаций, чем подвергать себя риску оказаться вовлеченной в скандал, который в любой момент могут учинить ваши подопечные.

– Значит, надо избежать скандала. Я думаю, будет не так уж трудно привести Джеральда в чувство.

– Мне представляется, милорд, что его выходки объясняются не врожденными пороками, а просто скукой.

– Вполне допускаю. Это относится и к поведению моих племянниц?

– Возможно, сэр. Девочки надеялись, что в этом году будут представлены ко двору, но леди Грисмид намерена сперва устроить будущее своей собственной дочери.

– Ваши воспитанницы наверняка уже возомнили себя взрослыми. Пожалуй, вам лучше называться не гувернанткой, а компаньонкой. Старшей в компании юных девиц. Моя тетка, несомненно, знает и барышень, которые школу окончили, а ко двору будут представлены не раньше весны. И которые тоже не знают, как убить время.

– Таких, я думаю, немало. В конце концов, Теодосии и Крессиде всего-навсего семнадцать лет, и если леди Грисмид сумеет познакомить их с другими девушками, находящимися в таком же положении…

– Это, уверяю вас, будет совсем нетрудно.

– Ну, если вы так считаете, милорд. Но должна вас предупредить – Кресси и Тео не так уж охотно выполняют мои указания и не очень-то прислушиваются к моим словам.

– А им и не придется прислушиваться к вашим словам, – спокойно произнес он. – Отныне, мисс Смит, указания буду давать я. Пусть выбирают – выполнять их или возвратиться в Керслейк, но тогда уж весной, после представления ко двору, им придется рассчитывать лишь на карман своего братца.

– Который совершенно пуст.

– Вот именно. Чего никак не скажешь о моем.

– О Господи! – В глазах Фиби, устремленных на работодателя, отразилось невольное восхищение. – Какие еще «возможные последствия» вы предвидите, сэр?

– Я рад, что вы приняли мой план действий, мисс Смит. Скандал, даже если он случится, падет всей своей тяжестью не на ваши, а на мои плечи, которые способны выдержать и не такое.

Переведя взгляд на его торс, Фиби не могла не согласиться с ним. Такие могучие плечи способны вынести что угодно. Но тут в ней снова заговорила осторожность:

– Ваше предложение, милорд, представляется мне заслуживающим внимания.

– Я, разумеется, позабочусь о соответствующей компенсации ваших усилий.

Фиби немедленно выпрямилась.

– Я и сейчас получаю более чем достаточно, милорд.

– Достаточно по нынешним представлениям. Но что ожидает вас в будущем, когда вы перестанете работать?

– Будущее людей зависит от того, сэр, сколь разумно они ведут себя, пока работают.

– Храбрый ответ, мисс Смит. Но ведь человек может заболеть, да и мало ли что еще случается в жизни! А если вы примете мое предложение, я положу вам такое жалованье, которое обеспечит ваше материальное положение в будущем.

– Но это же огромные деньги!

– Я могу себе это позволить.

Он-то может. Но может ли это позволить себе она?

Заманчиво, конечно. С большими деньгами ей удастся при желании открыть академию для молодых леди. И тогда не страшны никакие превратности судьбы – отсутствие работы, неприятные хозяева, немощная старость. Но стоит ли так рисковать своей свободой? Становиться зависимой от чужого и весьма странного человека, истинные намерения которого ей не совсем понятны?

– Я высоко ценю ваше великодушное предложение, сэр, но вынуждена от него отказаться.

– Вы все же хотите уйти?

– О нет, вы меня неправильно поняли. Я согласна остаться, но вынуждена просить вас назначить мне обычное для компаньонки содержание. Вам нет необходимости подкупать меня, сэр. Несмотря на все сказанное раньше, я привязана к вашим подопечным.

– Да, – пробормотал он, помолчав. – Это стало мне ясно с первой же минуты нашего знакомства. – (Она кинула на него удивленный взгляд.) – А что касается оплаты, давайте решим этот вопрос позднее, когда наш план начнет осуществляться. Одно бесспорно – она должна включать все ваши расходы на жизнь и на приобретение более подходящего гардероба.

– Гардероба?! Вот уж ни к чему!

– Почему же? Вспомните, что даже служанкам и лакеям всегда предоставляют рабочую одежду. В нынешнем вашем одеянии вы не можете сопровождать моих племянников в их разъездах по городу. Ведь это как-никак Лондон. Да и они откажутся появляться с вами на людях, если вы будете неподобающе одеты.

– Ну, это уж никуда не годится! – Девушка посмотрела на него с таким возмущением, словно виновником ее неподобающего наряда был не кто иной, как он. – Если вы считаете необходимым, я могу сама сшить себе пару платьев, но…

– Нет-нет, этого совершенно недостаточно, мисс Смит. Вам понадобятся утренние туалеты, платья для выездов за город, вечерние… Возможно даже, костюм для верховой езды, меховая накидка, перчатки, шляпки…

– Шляпка у меня уже есть, и я…

– Полусапожки, ридикюли, меховая муфта – дело идет к зиме, – домашняя шаль, теплый капот, чулки…

– Ради Бога, остановитесь, сэр!

– И – последнее по счету, но не по важности, – в его глазах появился озорной блеск, – как бы не забыть кружева, которые ведь не только на флаги употребляются.

– О! – Фиби вскочила на ноги.

– Успокойтесь, мисс Смит. Я не мог отказать себе в удовольствии поддразнить вас, хотя, конечно, заслуживаю всяческого порицания.

– Надеюсь, впредь вы проявите большую твердость, борясь с подобными соблазнами. – Дождавшись, пока он кончит смеяться, Фиби вернулась к разговору: – Считаю своим долгом довести до вашего сведения, сэр, что вы вовсе не обязаны покупать мне такой гардероб.

– Давайте сделаем все это по-другому, мисс Смит, – улыбнулся он с высоты своего роста.

– По-другому?

– Пойдем с вами на компромисс. Вы сами решите, в чем нуждаетесь, а я лишь одобрю ваш выбор.

– Какой же это компромисс? – решительно запротестовала Фиби.

– А ваши покупки можете рассматривать как заем.

– Заем?

– Да, заем. Закончив работать в качестве компаньонки, вы все оплаченные мною носильные вещи вернете мне. А я отдам их благотворительной организации.

О Господи, конечно же, не следует соглашаться на такое, но под его парализующе пристальным взглядом невозможно найти мало-мальски резонные возражения против того, что он предлагает. Однако если одежда и в самом деле будет предоставлена ей лишь взаймы…

Ах, если бы он не смотрел на нее в упор своими сине-зелеными глазами, в глубине которых никак не уловишь ни малейшего намека на характер предлагаемой сделки! Только что он вызвал у нее негодование своим замечанием, но сейчас его слова кажутся совершенно искренними. И даже разумными. Одно плохо – по ее наблюдениям, Дивереллы ведут себя разумно только тогда, когда чего-нибудь добиваются.