— Ваш дом?!

Ирэн не ожидала увидеть такого великолепия. Она даже растерялась. И опомнилась лишь от возгласа Грэгори.

— Вот и мы, Элен!

Им навстречу шла Элен Ранде. Она спускалась по ступеням старинной лестницы. Ее лицо сияло.

— Дорогой Грэг! Добро пожаловать к себе домой! Сердце Ирэн дрогнуло. Благоразумная Элен, как и все остальные, тоже в плену его обаяния? Как радостно и горячо она обнимает его!

— Вы, должно быть, Ирэн? — застенчиво произнесла Элен. — Грэг говорил мне о вас, предупредил по телефону, когда вы приедете.

Ирэн съежилась.

— Надеюсь, предупредил и быть осторожней со мной? — с горькой иронией сказала девушка.

Элен улыбнулась.

— Оставим шутки на потом. Входите и отведайте настоящей китайский чай. У меня нет этого международного растворимого кофе, а вот насчет чая я мастерица.

Грэгори уловил намек Ирэн, но только развел руками. Он понял, что она напряжена, как струна. В гостиной, куда они вошли, Ирэн предпочла усесться на стуле, хотя ей предложили мягкое кресло. Она лишь небрежно бросила на его парчовое сиденье свою шляпку.

— Я не хочу здесь долго оставаться, — с вызовом сказала она. — Поэтому разрешите перейти к делу. Элен, я могу узнать, почему вы ушли от Пэрли? — В сторону Грэгори она даже не взглянула. — Меня интересует, как вы могли предать человека, который поставил вас на ноги, работал с вами над первыми книгами….

— Да никого я не предавала, — прервала ее Элен, — и над книгами я с ним не работала.

— Позвольте, Пэрли создал «Приму», благодаря которой вы стали известной… Хотя бы из чувства благодарности к нему… — Ирэн от ярости пылала.

— Уж если я и благодарна кому, только не Пэрли. И вовсе не он, а его жена Мэгги была мозгом и мотором издательства. Она творческая личность, говорю это без малейшего преувеличения. Пэрли бездарен и глуп, как пробка, во всем. Как организатор, редактор, в конце концов, просто как человек.

— Я вам не верю! — воскликнула Ирэн.

— Как хотите. — Элен напряглась. — Пэрли из кожи вон лез, чтобы оттеснить Мэгги в тень…

Ирэн побледнела. Верно, о Мэгги говорили, что она всегда держится в тени. Когда Ирэн появилась в офисе, сотрудники не преминули сообщить ей, что пачками носили рукописи на стол Мэгги, а у Пэрли он всегда был девственно пуст. Правда, она тогда не придала этим разговорам никакого значения, и, выходит, напрасно?..

— Пусть все так, как вы говорите, — упрямилась Ирэн, — но порядочный и достойный человек, а в вас я не сомневаюсь, обязан быть верным своей фирме.

— Да, конечно, — согласилась Элен. — Когда Мэгги и Пэрли разошлись, я сделала все, что было в моих силах, чтобы продолжать работать в «Приме». Но мое терпение лопнуло. Пэрли замучил меня постоянными придирками и советами, которые я как автор не могла принять.

Тут Ирэн услышала спокойный голос Грэгори.

— Элен отчаялась. Она не могла и не хотела писать под его диктовку, — сказал он. — Вы, должно быть, знаете, что от отношений между редактором и автором многое зависит. Они должны быть единомышленниками, ведь так?

— Да, конечно, — тихо согласилась Ирэн.

Элен хотела что-то сказать, но Грэгори жестом остановил ее.

— Элен отправила Пэрли письмо, в котором объяснила, что хочет работать только с Мэгги, потому что во всем ей доверяет и ценит ее мнение. И что поедет за ней, где бы та ни работала. Элен в открытую высказалась и насчет его редакторского «дарования». В том смысле, что он обладает весьма уникальным свойством угнетать и разрушать писательский талант, вместо того чтобы пестовать его.

— Примерно так. Почти в таких выражениях, даже жестче, — подтвердила Элен. — Я не хотела выяснять с ним отношения и о чем-либо спорить. Я просто уехала, не оставив адреса. Я поставила точку в конце письма, и все.

Ирэн дрожащими руками взяла чашку и отодвинула ее, не сделав и маленького глотка. Какая глупость, зачем я здесь? — мучительно думала она. Разве не видно, как Элен счастлива и покойна?.. Ей предоставлены великолепные условия, и зачем ей думать о чем-то, кроме своих рукописей?

— Я знаю, как Грэгори бывает обворожителен. Он сманит и уговорит любого, если захочет, — сказала Ирэн.

Но Элен Ранде решительно запротестовала:

— У меня не такой характер, чтобы кто-то мог, как вы говорите, сманить меня. Я пришла сама к нему, вернее к Мэгги.

— Многие авторы Пэрли потянулись ко мне, когда Мэгги ушла от него. Он не просто обозлился, он озверел. Пустился обливать всех грязью, в том числе и меня, и собственную жену. Разве порядочные люди так поступают?

Ирэн резко повернула голову.

— Вы тоже хороши! — набросилась она на Грэгори. — Вы тоже часто пользуетесь сомнительными методами!

— Да, я не ангел. Многому плохому в себе я обязан Леону. Впрочем, и хорошему тоже. А вот чувство собственного достоинства и честь были для меня святы всегда, с юности. И дело для меня превыше всего, а не интриги.

— Как я могу этому верить? Сказать можно что угодно…

— А разве Элен не доказательство? Ее слова не убеждают вас? Я не знаю, почему вы так упорно защищаете Пэрли. Хотя знаю: он позвал вас к себе на работу. Да он просто надул вас, скрыл, что его издательство практически не существует, оно давно приказало долго жить. Подлец и подонок, он решил с вашей помощью разузнать, где Ранде!

Подумайте, вы попались на удочку, он превратил вас в шпионку, выдал за проститутку, решив, что, подослав вас, поссорит меня с тестем. К счастью, меня предупредили…

— Неужели Мэгги? — изумилась Ирэн.

— Да.

— Бедный Пэрли. его предала собственная жена!

Грэгори поморщился.

— Не преувеличивайте. Он давно уже был ей не муж. Мучения с Пэрли отравили ей жизнь. Вы можете это понять? Она набралась мужества и сказала, какая опасность грозит мне, потому что она честный и порядочный человек. Я благодарен ей за то, что она настояла, чтобы я вернулся в Афины раньше, чем задумал. Мэгги очень хорошая женщина: спокойная, мягкая, добрая. Ее уважают, ею восхищаются в издательском мире. Авторы буквально носят ее на руках. И есть за что. А вот за что вы продолжаете держать, я, признаюсь, понять уже не могу… Мне обидно и горько за тебя, Ирэн.

— Я думаю, — деликатно сказала Элен, — что вы должны поговорить с глазу на глаз и во всем разобщаться, я оставлю вас.

— Спасибо, Элен, — поблагодарил Грэгори. — Не могли бы вы позвонить в офис и попросить референта сходить к Юдит и извиниться за меня.

— Хорошо. Я все сделаю… Забыла сказать, Грэгори вам звонил ваш знакомый Базил… фамилия из головы выскочила, ах да, Онасис. — Ирэн вся напряглась. — Он сказал, что они с женой приглашают вас на обед, где будет сестра его жены Ирэн. Такое же имя, как у вас! — Элен улыбнулась. — Он надеялся, что вы составите им компанию. Должно быть, будет интересно. Он сказал, что Ирэн тоже работает в издательской области.

Ирэн не могла и пошевелиться. Наступила мучительная тишина.

— У вас есть сестра, которую зовут Джени? — нарушил молчание Грэгори.

Девушка не отозвалась.

— И еще… Ирэн работает в каком-то издательстве, — задумчиво произнесла Элен. — Это случайно не вы?

Ирэн кивнула головой и выскочила на улицу. Она бежала, не разбирая дороги. Слезы жгли ей лицо. Стыд, какой стыд. Во что втравил ее подлец Пэрли?! Обмазал грязью с ног до головы! Как она смеет теперь показаться на глаза Джени и Базилу? Они будут правы, если начнут презирать ее. А Грэгори? На что ей рассчитывать? Что он одарит ее любовью? Меня не за что любить… Меня можно презирать и ненавидеть.

Это был приговор самой себе.

Рыдания душили ее. Вдруг она услышала торопливые шаги за спиной. Это Грэгори нагнал ее. Он бежал, держа в руках ее пальто.

— Простудитесь, так нельзя.

Она взглянула на него, и все внутри у нее оборвалось.

— Я люблю тебя. Я подумать не могу, что должна оставить тебя, — сквозь рыдания говорила она. — Грэгори, мне жаль, что все так вышло. Я виновата во всем… Но мое сердце в твоих руках.

Он взял ее за руки, прижал к себе.

— Любовь приходит даже тогда, когда этого не хочешь. — Он мягко поцеловал ее. — И я не хотел влюбляться в тебя. Я… Когда мы в первый раз встретились, я был озадачен и заинтригован. Я хотел только вывести тебя на чистую воду. Я не знаю, когда все изменилось. Не помню, в какой момент. Да и какое это теперь имеет значение? Мысль о том, что кто-то другой может обладать тобой, делала меня безумным… Чувства переполняли мое сердце. Я мечтал и видел сны о нашей свадьбе, крестинах наших детей, как мы состаримся…

— Грэгори! — еще не веря себе, прошептала Ирэн. — Мы можем воплотить эти мечты в жизнь. Если мы любим, то должны забыть обиды, которые нанесли друг другу. Забыть и простить… Мы оба сильные, мы сможем, если захотим…

— Я… я думаю, мне будет трудно жить где-нибудь, кроме Греции. Но если ты захочешь, мы поедем в Штаты, поселимся рядом с твоим отцом.

Ирэн вспомнила, как он благоговейно показывал ей в музее реликвии, как знакомил ее с улицами и площадями Афин, где каждый камень был ему родным. Как же он любит ее, если готов отказаться от всего этого.

— Нет. — Обхватив голову руками, она благодарно целовала его губы, глаза, шрам на скуле. — Я хочу чаще видеть отца, это правда, но я буду и здесь счастлива, а ты будешь скучать без своей Греции. Ты должен быть здесь, чтобы еще многое сделать для нее. Тебе надо помириться с Энни и быть рядом с дочкой. Это нужно не мне, а тебе.

Некоторое время они стояли, прижавшись Друг к другу. Слезы вновь потекли по щекам Ирэн.

— Почему ты плачешь? — с нежностью спросил Грэгори.

— Я так счастлива!..

Вернувшись в дом, они вместе отогревались в теплой ванне, пили шампанское под треск поленьев в камине, он кормил ее шоколадом. И затем они провели вместе длинную, фантастически нежную ночь.

Проснувшись утром на огромной кровати, Ирэн неотрывно смотрела на спящего Грэга. Ей нравилась каждая его жилочка, каждый волосок на его голове. Она боялась шелохнуться, чтобы не разбудить его.

— Я люблю тебя, — прошептал сонный Грэгори. — Так сильно, что готов подарить тебе завтра весь мир.

— Лучше сейчас пару бутербродов с сыром.

Он засмеялся и с нежностью ее поцеловал.

А это не заменит съестное?

— Да, — со страстью в голосе произнесла Ирэн. Она поняла то, в чем отказывалась признаться себе раньше: ей не надо больше убегать от любви. — Мне кажется, что я влюбилась в тебя, еще, когда впервые увидела твою фотографию…

— Любовь слепа и не зависит от нас, это лишь воля судьбы, — сказал Грэгори.

Ирэн в ответ лишь счастливо улыбнулась.